Хизер Грэм - Любовь в огне

Это увидят женщины и дети…

Джулиан сплюнул и уже хотел махнуть на репортеров рукой, как вдруг увидел, что фотограф попросил своего ассистента передвинуть один из трупов.

Подбирают ракурс получше…

— Черт возьми, их надо остановить! — воскликнул возмущенный Джулиан.

— Хорошо бы, — ответил Джим Брандт, солдат-янки, помогавший им в поисках раненых. — Но они из «Харперс». У нас нет права выгнать их отсюда.

— Они же глумятся над павшими!

И вдруг до его слуха донесся приглушенный стон.

— Проклятие! Там есть живой человек!

Джулиан решительно зашагал в сторону репортеров. Фотограф с черными аккуратными бачками и неприятной ухмылкой не обратил на стон никакого внимания. Накрыв голову черным покрывалом, он приник к своему аппарату, стоявшему на высокой треноге.

— Нет, нет, нет! — почти тут же вскричал он, вновь показываясь из-под своей накидки. — Я же не вижу его глаза, какого черта вы закрыли ему глаза?!

Мертвые не могли защитить себя. Как не мог себя защитить и тот раненый, голос которого слышал Джулиан. Он встал прямо перед аппаратом. Фотограф сначала удивился, а потом увидел на незнакомце потрепанный мундир офицера южан и презрительно усмехнулся.

— Прочь с дороги! — буркнул он.

— Тут есть живые люди, так что убраться придется вам. Тот расхохотался и обратился к янки, подоспевшим к Джулиану.

— Эй, ребята, у вас что, за командира теперь этот доходяга-мятежник?

— Тут есть живые люди, — сурово повторил Джулиан. За его спиной вновь раздался стон. Он живо обернулся и понял, что раненый находится в той куче тел, которую как раз пытались заснять газетчики.

— Заберите его, — приказал Джулиан Розеру.

— Да плюньте вы, — сказал фотограф. — Тут одни мятежники. Все равно через час-другой он сдохнет.

Джулиана охватило бешенство. Глаза налились кровью. Он решительно направился в сторону фотографа, который, внезапно побледнев, начал отступать, но, увидев, что не успевает, решил нанести упреждающий удар. Джулиан увернулся от волосатого кулака и провел ответную атаку. Удар пришелся фотографу снизу в челюсть, и он, охнув, покатился по земле. К Джулиану бросились двое его помощников. Они сумели схватить его за руки, а тем временем фотограф поднялся и с диким воплем набросился на наглеца. Джулиан получил увесистый удар в скулу, но от второго увернулся, и фотограф заехал по лицу своему же помощнику. Тот осел на землю. Воспользовавшись тем, что одна рука его освободилась, Джулиан стряхнул с себя второго помощника и вновь молча набросился на фотографа.

Судя по всему, тот был закален в драках, ибо довольно ловко увернулся и еще успел ударить Джулиана в живот. Тем временем помощники пришли в себя и набросились на южанина с обеих сторон.

— Я тебя землю заставлю жрать! — заорал фотограф. Изловчившись, Джулиан освободился от назойливых, но слабых помощников фотографа, увернулся от очередного удара, нанес удар фотографу, затем опрокинул его на землю и сам уселся сверху. В это мгновение его охватило бешеное желание убить этого негодяя, задушить голыми руками. К счастью, вовремя подоспел Розер.

— Док, что вы делаете!

Он помог Джулиану встать и оттолкнул его назад. Фотограф тоже поднялся с земли и стал отряхиваться.

— Что тут происходит, черт возьми? — рявкнул он, обращаясь к солдатам-янки. — Трусы! Как вы могли допустить, чтобы этот недоносок напал на меня?!

— Здесь нет трусов, — хмуро ответил Джим Брандт. — Мы сражались на этих холмах, тут погибло много наших товарищей, и мы не позволим глумиться над павшими. Убирайтесь отсюда!

— Я не собирался фотографировать наших!

— Вы не будете фотографировать никого, — сказал Брандт. — Даже среди мятежников, наверное, нет таких сволочей…

Фотограф с минуту шумно дышал, но потом понял, что драку лучше не возобновлять. Он повернулся к своему помощнику.

— Бери штатив и аппарат. Пойдем отсюда. Мы найдем другое место. — Затем он ткнул волосатым пальцем в сторону Брандта. — Я доложу об этом куда следует.

Вам всем несдобровать, это я гарантирую!

Они ушли. Брандт сплюнул и поморщился:

— Свинья… Пусть докладывает кому угодно…

Джулиан обвел взглядом солдат.

— Спасибо, — коротко бросил он.

Вдруг до их слуха вновь донесся слабый стон. Спохватившись, Джулиан быстро отыскал раненого среди мертвых.

— Господи, и вправду живой! Это же надо… — пробормотал он.

— Мы за носилками, док, — вызвались рядовые Лем Грейди и Эш Игер.

Передвигаться по холмам было непросто. Похоронные команды работали здесь уже вторые сутки, но трупов скопилось слишком много, и они лежали вповалку. Федералы не торопились хоронить своих погибших. Среди них попадалось много офицеров, которых в случае опознания следовало отправить домой к их семьям. Рядовых и южан хоронили прямо тут. Джулиан понимал, что многие вдовы и матери так никогда и не узнают, где сложили головы их любимые мужья и сыновья…

Но как оказалось, здесь до сих пор еще оставались и живые!

Джулиан не мог на месте разобраться, насколько тяжело ранен этот несчастный, он даже не имел возможности сделать перевязку и вынужден был дожидаться носилок. Однако он понял, что ранения множественные, к тому же бедняга серьезно простудился, пролежав среди мертвых почти два дня. Джулиан смахнул своим носовым платком грязь с его лица и замер…

— Что там такое, сэр? — спросил Розер, стоявший чуть в сторонке. — Это наш или мятежник? Он умер?

Джулиан как-то странно усмехнулся:

— Нет, не умер. Я уже начинаю жалеть о том, что эти скоты убрались. Готовая газетная сенсация. Мало того, что это янки, так еще и… женщина!

Джулиан вынул из нее целых пять пуль.

Поразительно, но ранения оказались совсем не тяжелыми. Не был задет ни один жизненно важный орган, не сломана ни одна кость. Девушка потеряла сознание, пока они тащили ее на носилках в госпиталь, но сразу же после операции пришла в себя. Джулиан накачал ее хинином, чтобы подавить лихорадку. Уже под утро одна из санитарок помогла девушке принять ванну и переодеться. Когда он вновь зашел ее проведать на следующий день, то увидел перед собой миниатюрную красавицу.

— Представляете, доктор, они меня бросили! На поле боя! Ну как это называется! — пропела она тоненьким голоском и вдруг с детским любопытством спросила:

— А вы мятежник, да?

Он улыбнулся, поправил повязку у нее на ноге и коснулся тыльной стороной ладони лба. Жар спал. Еще несколько дней, и она встанет на ноги. Порой молодость и хорошее здоровье оказывались гораздо эффективнее всех лекарств, вместе взятых. Девчонке повезло.

— Мятежник, так точно, — ответил он с улыбкой. — А вы родились в рубашке, вы хоть это понимаете? Как вас угораздило оказаться на поле боя? Да еще в военной форме?

— Я дралась! — храбро воскликнула она.

— Вы настолько ненавидите нашего брата-южанина? — удивленно спросил Джулиан.

Она отрицательно качнула головой и улыбнулась:

— Да нет, что вы… Не в этом дело. Просто мне некуда было деваться. Мать умерла, когда мне не исполнилось и трех лет. Отца убили в самом начале войны, а брата призвали на службу. Ну я и увязалась за ним. Потом его тоже убили. Где-то в Виргинии. Возвращаться домой не имело смысла.

— Война для вас закончилась, имейте это в виду, — строго сказал Джулиан.

— А что же мне тогда делать? — воскликнула она и вдруг радостно хлопнула в ладоши:

— Возьмите меня к себе! Я стану сестрой милосердия!

— Я здесь на птичьих правах. Сами понимаете… военнопленный. Но устроить вас в госпиталь, наверное, смогу. Я попрошу доктора Макмануса включить вас в штат. Но конечно, вам нужно сначала встать на ноги.

— А вы где будете?

— В тюрьме, наверное.

Она вновь улыбнулась:

— Меня зовут Сэм Миллер. Точнее, Саманта. Теперь, раз уж открылось, что я девушка, меня можно называть Самантой.

— А я…

— Доктор Джулиан Маккензи! Я про вас уже все знаю, мне санитары рассказали! Вы здесь очень популярны.

— Мне пора, Саманта.

— Ну подождите еще хоть минуточку! Говорят, вас хотят уберечь от этих мерзавцев из «Харперс». Тут все вас поддерживают, я особенно… Вы спасли мне жизнь. Я обязательно разыщу вас, сэр! Обязательно!

— Зачем, Саманта?

— А затем… — Она вдруг потупилась и залилась краской. — Я в вас, кажется, влюбилась, вот зачем!

Джулиан немного смутился.

— Спасибо, Саманта. Вот уж никак не думал, что в меня влюбится солдат-янки. Хорошо, хоть женщина. Только… только я женат. Увы.

Саманта фыркнула.

— Я слышала уже! Она вас обманула, это ее вина, что вы попали в плен. Она вас недостойна, поверьте! А вот я… я все для вас сделаю!

— В таком случае для начала постарайтесь дожить до конца этой войны, — сказал он строгим голосом. — И тогда приезжайте к нам в гости. У нас своя плантация неподалеку от Тампы.

Она улыбнулась:

— Обязательно приеду, сэр!

— Берегите себя.

Он потрепал ее по волосам и вышел из палаты. Ему еще нужно было проведать других раненых. Вскоре его отыскал Розер.

— Сэр, предлагаю вам сходить к ручью и принять душ. Нам с Брандтом поручили перевезти вас в другое место.

— Хорошо.

— Жаль, что вы покидаете нас.

— Поверь, дружище, мне тоже очень жаль.

— Проклятие, как их вообще пустили на поле боя! Говорят, они специально передвигали трупы павших, чтобы ты лучше уместились в кадр! Кошмар! И только доктор-южанин сумел остановить их и вышвырнуть оттуда.

— И что с ним случилось?

При упоминании доктора-южанина или доктора-мятежника у Рианнон каждый раз пробегали мурашки по телу. Это был уже не первый раненый, который рассказывал ей эту историю. На войне слухи всегда разносились с быстротой молнии и порой обрастали фантастическими подробностями, но все же при известной сноровке зерна правды удавалось отделить от плевел.

Рианнон делала перевязку рядовому Акселю Смиту из двадцатого мэйнского полка. Молоденький, совсем еще мальчик, он всякий раз безудержно хохотал, когда она оборачивала бинт у него под мышкой.

— Он дал ему прямо в рожу, представляете? Снизу в челюсть. Браво мятежникам!

— А что случилось потом? — продолжала допытываться Рианнон.

— Да я не знаю… Меня же там не было, мне самому рассказали ребята… — застенчиво улыбнулся Смит.

— И все же!

— Ну… Газетчики полезли прямо на холмы, где еще не убрали трупы. Им, видите ли, нужно было поснимать для «Харперс». И вот они шлялись там, шлялись, пока не появился доктор Маккензи…

Он сделал почти театральную паузу, наслаждаясь ее вниманием. В госпитале все давно знали, что это она подстроила пленение доктора-мятежника и каким-то образом умудрилась выскочить за него замуж. Смит также знал, что они были знакомы еще до этого и оба родом из Флориды.

— Дальше!

— Ну вот, Маккензи попросил фотографа убраться оттуда подобру-поздорову, а тот полез на него с кулаками. Говорят, ваш супруг хорошенько отделал его в конечном итоге, разбил ему аппарат и накостылял полудюжине его помощников. Они бежали оттуда как зайцы. И ни один солдат не вступился за газетчиков, ни один! Но мало того! Оказывается, эти подонки пытались сфотографировать живого человека и притом женщину!

— Женщину?

— Вот именно. Впрочем, чему тут удивляться? У мятежников почти все шпионы — женщины. Да и у нас их хватает. Жены, вдовы, сестры и даже невесты. Да что там невесты, я сам слышал про одну проститутку, которая бросила свое ремесло и взяла в руки оружие! Одни тайком пробираются на фронт, другие выдают себя на призывных пунктах за мужчин, называют вымышленные имена, не краснея, врут про свой возраст и так далее. Что вы удивляетесь, мэм? Вы ведь тоже сами вызвались служить.

— Но я же не воюю… — тихо возразила Рианнон.

— Еще бы вы воевали! Вы же сами родом с Юга. Небось, и выстрелить-то по своим не смогли бы, а?

— Возможно…

— Ну ладно, а доктора Маккензи вроде хотят куда-то спрятать, чтобы эти скоты из «Харперс» до него не добрались.

— Как это спрятать? Каким образом? Куда?

— Не знаю, не знаю… Я только знаю, что оставаться ему там больше нельзя.

Рианнон усиленно делала вид, что поправляет у него на плече повязку, но та и без того сидела неплохо. Рианнон вдруг обнаружила, что у нее дрожат руки. Господи, что он натворил… И почему, черт возьми, она за него так переживает? Да, он на ней женился… Законно или нет — это другой вопрос, но, похоже, и сам был этому не рад. При их последней встрече Джулиан вел себя так, словно с трудом переносил ее присутствие. Конечно, он не простил ей пленения… — Миссис Маккензи… — позвал ее Смит.

Она вздрогнула, осознав вдруг, как ее назвали.

— Что вам?..

— Если вы хотите с ним увидеться, следует поторопиться.

— Да, мне нужно с ним увидеться! — подтвердила Рианнон.

Она устала притворяться и обманывать себя. Закончив со Смитом, она сняла халат и вышла на улицу. Там было много раненых. Одни лежали на носилках в ожидании операции, другие прогуливались в саду — выздоравливающие. Вдалеке в воздух поднимался дымок от полевой кухни. Санитары и сестры милосердия носили воду для стирки. В небе ярко светило солнце. Рианнон даже расслышала пение птиц.