– Рул… – с трудом выговорила она. – Чего ты ждешь?

– Ничего.

Я не спешил. Хотел, чтобы Шоу знала, что заводит меня ничуть не меньше, чем я сам, судя по всему, заводил ее. Обычно, когда я был с девушкой, то старался получить удовольствие сразу. Ни подготовки, ни предвкушения. Конечно, мне нравилось сознавать, что с годами я кое-чему научился, но все-таки я предпочитал добираться до финиша побыстрее. Я привозил к себе девушек не для того, чтобы копить воспоминания, – я хотел оглушительного оргазма и минутного отдыха. Но с Шоу было по-другому. С ней я сам становился другим, и то, что происходило между нами, не походило ни на что прежнее.

Я сунул руку в ее узенькие джинсы и с удивлением обнаружил, что она не надела белья. Я приподнял голову и ухмыльнулся.

– Ничего себе…

Она пожала плечами и слегка заерзала, когда я коснулся пальцами теплой нежной кожи.

– Что? Джинсы на мне буквально в облипку. Под них какие трусики ни надень, они все равно видны… пришлось обойтись без белья.

– Не думал, что ты на такое способна…

Шоу шептала мое имя, пока я добирался до влажной ложбинки. Она выгнулась всем телом, и я подхватил ее под спину, чтобы она не ускользнула, пока я занимался важными делами. От того, что я делал, Шоу вся дрожала у меня в руках, и я знал, что скоро она совсем растает.

– Ты всегда такая сдержанная и собранная. Кто же знал, что ты не против пошалить?

Она трепетала и текла – именно то, что нужно. Наконец Шоу удивленно вздохнула, широко раскрыла глаза, обхватила руками мою шею и притянула к себе для очередного умопомрачительного поцелуя – и тут я почувствовал, как она обмякла. Я улыбнулся и слегка сдвинулся, чтобы помочь ей стянуть джинсы, хоть она и двигалась намного медленней меня. Когда мы оба разделись, я несколько секунд любовался этим зрелищем, потому что на голую Шоу стоило посмотреть – а на голую и счастливую Шоу тем более. Великие художники дрались бы за право запечатлеть ее на холсте.

Она потянулась к тумбочке, чтобы достать из ящика резинку. Я лег на спину и позволил Шоу устроиться сверху. Заложив руки за голову, я наблюдал, как она разорвала обертку зубами и принялась надевать презерватив. Шоу была очень осторожна – наверное, боялась, как бы не сделать больно, и не торопилась, потому что пирсинг на причинном месте не упрощал дела.

Когда она закончила, у меня стояло так, что хоть гвозди забивай. Шоу с легким смущением покосилась в мою сторону и устроилась сверху.

– Я не знаю, как это делается…

Правда, супер? Пришлось учить прекрасную, восхитительную, умопомрачительную девушку всему, что я знал о сексе, и даже более того. Я двигался, направляя Шоу куда надо, помогал понять, как скользить вверх и вниз, скрипел зубами и время от времени ругался, потому что не был готов к тому, что Шоу будет на мне экспериментировать. Она двигалась вверх-вниз, качалась туда-сюда, и мои мозги превращались в кашу: я пытался оставить за собой хоть какое-то количество контроля, но безуспешно. Когда я понял, что она вот-вот кончит, то опрокинул Шоу на спину и ворвался в нее так, словно собирался остаться там навеки. Шоу, казалось, не возражала против столь властного обращения; она царапала ногтями мою голову, потом впилась маленькими зубками в плечо. Еще несколько вздохов – и мы кончили одновременно, и я остался лежать на ней ничком. Шоу обняла мои плечи и хрипло спросила:

– Ты всегда такой классный?

Глава 8

Я с трудом могла заставить себя сосредоточиться на занятиях, и напрасно, потому что дел хватало. Анатомия мне давалась хорошо, поэтому я не очень-то боялась отстать, но я и не хотела, чтобы отстал кто-нибудь другой, потому что тогда у меня мозгов бы не хватило. Выкраивать время на общение с Рулом, при моем-то графике, оказалось очень тяжело. За последние две недели я едва умудрилась вырваться на два свидания за ланчем, когда у него были «окна» между клиентами. Плюс в пятницу вечером Рул пришел в бар с друзьями и сидел там, пока я не освободилась. А вечер субботы, разумеется, перешел в утро воскресенья. Я спешила на работу, поэтому мы просто поцеловались на прощанье, и я ушла. На неделе разговаривали по телефону и перекидывались эсэмэсками, но этого явно не хватало. Теперь, когда я регулярно занималась с Рулом любовью, мне хотелось большего – ведь я мечтала только о том, чтобы скакать с ним в постели при каждом удобном случае.

Я как раз думала об этом, когда сокурсница похлопала меня по плечу, чтобы привлечь внимание. Не сомневаюсь, я страшно покраснела. Откашлялась и стала обмахиваться блокнотом, где делала записи.

– Прости, что ты сказала?

Она повторила вопрос, и я кое-как ответила, твердя себе, что еще час отвлекаться нельзя. В кармане несколько раз гудел мобильник, но я, как примерная студентка, не обращала на него внимания и, стиснув зубы, досидела до конца. Как только занятия закончились, я собрала вещи и вылетела из аудитории. Это было грубо, но я даже не попрощалась с однокурсниками, так хотела посмотреть, что пришло. Рул обожал посылать малопристойные сообщения, когда я меньше всего ожидала. От них захватывало дух, и потому теперь мне не терпелось прочесть эсэмэски. Только оказалось, что писал не Рул, а Гейб, и с досады я чуть не бросила мобильник на пол. Мать по-прежнему настаивала на семейном сборище; к счастью, у нее было столько дел, что я до сих пор счастливо избегала встречи – и Гейба. Но, судя по присланному сообщению, уверткам настал конец.

«Шоу, мы вчера говорили с твоей мамой. Она хочет, чтобы я привез тебя в Бруксайд вечером в субботу, на ужин в клубе. Она хочет, чтобы ты там переночевала, а в воскресенье мы у нее пообедаем. Мои родители тоже приедут, и другие влиятельные люди».

Я застонала и открыла следующее сообщение.

«Знаю, ты не хочешь оставаться со мной наедине после моих выходок, но заверяю, у меня честные намерения. Я просто предлагаю тебя подвезти».

Я совершенно точно не жаждала целый час торчать в машине с Гейбом – и еще меньше хотела все выходные общаться с матерью. Вдобавок субботний вечер оказался единственным на неделе, который я могла провести с Рулом, и я не горела желанием от этого отказываться, хотя подозревала, что выбора не было. Я прикусила губу и написала, что приеду на ужин сама. Ни за что на свете я бы не поехала в Бруксайд, отрезав себе пути к бегству. Гейб ответил, что не возражает, и попросил, чтобы я, в таком случае, его подвезла. Я хотела отказать, но потом подумала, что ничего страшного не случится, если я просто довезу Гейба до дома и высажу. Мы договорились встретиться у булочной, утром в субботу, и я уже собиралась убрать мобильник, когда он вновь зазвонил. С экрана на меня глянуло ухмыляющееся лицо Рула, и я не сдержала улыбку.

Эйден каждый божий день предупреждала, что нужно быть осторожнее. Я любила Рула, но сомневалась, что мои чувства взаимны. Мы занимались сексом – потрясающим, умопомрачительным, – но он ни разу ни словом не обмолвился о наших отношениях, не поделился своими мыслями. Моя подруга была уверена, что я стою на грани огромного разочарования и вот-вот сделаю опасный шаг. Но пока что я охотно принимала то, что давал Рул – ведь он еще никогда и никому не давал так много, – хотя в глубине души осознавала, что вечно так длиться не может. Я хотела каких-то изменений, ну или, по крайней мере, некоторой ясности.

– Привет, а я думала, ты сегодня допоздна работаешь, – сказала я.

– Да. Но я умираю от голода. А ты уже поела?

– Нет, у меня только закончились занятия. Надо доделывать проект по анатомии.

– Может, поработаешь у нас?

Я осторожно шагала по обледенелой парковке.

– В салоне?

– Ну да. Тут есть вайфай, и сейчас никого, кроме моего клиента. Купи что-нибудь поесть и поработай пару часиков, а потом и я закончу. И, если хочешь, поедем ко мне.

Я уж точно не возражала.

– Ты уверен, что сможешь работать, если я буду там сидеть? Не хочу тебя отвлекать.

Рул негромко рассмеялся, так что я враз покрылась мурашками.

– Ты, конечно, способна меня отвлечь от чего угодно, но мой клиент – пятидесятилетний отставной детектив из убойного отдела, который свернет мне шею, если я испорчу рисунок. Он делает тату в память о сыне, который погиб в Афганистане. Поэтому лучше притащи еды, чтоб я не напортачил и не получил трепку.

Я засмеялась, зажав телефон между плечом и ухом. Я еще не бывала в салоне. Прежние отношения не позволяли пересекать эту черту, но, признаться, я бы не отказалась узнать, как выглядит изнутри настоящий тату-салон.

– Что купить?

– А что хочешь, я не привереда. Главное, по-больше.

– Ладно. Я еще в колледже, так что потерпи полчаса.

– Клево.

Он положил трубку, не попрощавшись. Рул всегда так делал, и меня это бесило, но я уже поняла, что у него много странностей, которых я раньше не замечала. Мне многое предстояло о нем узнать – то, что я не замечала год за годом и что теперь поражало воображение. Например, что он такой хороший друг. Я видела, как Рул общался с Ромом и Реми, и потому знала, что он ничего не жалеет ради тех, к кому неравнодушен, но точно так же Рул вел себя и со своими городскими друзьями. С Нэшем они были одной командой и понимали друг друга с полуслова. Они жили и работали в одном ритме, и было ясно, что парни достигли абсолютного взаимопонимания. Учитывая то, сколько возни и забот требовал Рул, я с любопытством за ними наблюдала. Ребята друг друга и смешили и злили. Рул – неряха, а Нэш – аккуратист. Более спокойный Нэш предпочитал спускать проблемы на тормозах – он не стал поднимать шум, даже когда какой-то придурок занял его место на парковке. Зато Рул был прирожденным бойцом, горячей головой, который никому не желал уступать. Когда тот тип вернулся, то обнаружил нарисованного на капоте фиолетового динозавра, который занимался сексом с магистром Йодой. Разумеется, он взбеленился и хотел позвонить в полицию, но Нэш его отговорил, заметив, что машину, возможно, отвезут на штрафную стоянку, что обойдется дороже, чем визит на мойку. Иными словами, парни отлично друг друга уравновешивали.

Я зашла в китайскую закусочную, потому что там был большой выбор – и я люблю курицу с кунжутом. Собралась очередь, и пришлось долго ждать. Когда я нашла салон и место для парковки, прошел почти час – пешком я добралась бы быстрее. Припарковаться на Кэпитол-Хилл было непростой задачей, а пробираться в толпе с лэптопом и полными сумками еды – тем более, но все-таки я справилась. Стеклянная дверь, украшенная интересным ассортиментом старомодных матросских татуировок, распахнулась сама собой, прежде чем я успела высвободить одну руку и открыть ее. Рул забрал у меня еду, быстро и крепко поцеловал в губы и провел в салон. Он повесил на дверь табличку «Закрыто», и мы прошли мимо длинной мраморной стойки, на которой лежали папки с фотографиями и стоял самый современный компьютер.

Каждое рабочее место отделяли ширма, высотой по пояс, и широкий плоскоэкранный телевизор. Все было яркое, ослепительно чистое, и клиенты могли сделать выбор из тысяч оригинальных рисунков и самых разных винтажных татуировок. Очень наглядно. Из колонок доносилась негромкая музыка. Салон идеально подходил Рулу по стилю, он как будто нашел себе такое место работы, которое целиком и полностью отражало его внутреннюю сущность – на это стоило посмотреть. Рул отвел меня в дальнюю комнату, где стояли стол, кушетка, небольшой холодильник и находились еще несколько рабочих мест, с чертежными столами и специальным освещением. За одним из столов сидел пожилой мужчина, точь-в-точь похожий на одного из отцовских приятелей по гольф-клубу, с той разницей, что на нем не было рубашки, а грудь украшало изображение орла и американского флага.

Рул сбросил пакеты на стол и принялся рыться в покупках.

– Шоу, это Марк Брэдли, Марк, это Шоу. Надеюсь, ты не против, если она тут побудет, она ведь принесла нам еду.

Он начал выкладывать еду на тарелки, которые взялись прямо из ниоткуда.

– Конечно, не против. А я и не знал, что у тебя есть девушка, Рул. И такая красавица.

Рул подмигнул поверх головы Марка и протянул мне полную тарелку – лежавшей там еды хватило бы на неделю.

– Это точно.

Несколько минут мы в уютной тишине поглощали китайские деликатесы, а я рассматривала рисунок на груди у Марка. Он был просто огромный. Довольно рискованный шаг для человека за пятьдесят.

– Очень красиво, – сказала я.

Марк обозрел собственную грудь, потом посмотрел на Рула.

– У твоего парня талант. Я ведь город обошел, чтоб найти человека, который бы сделал именно то, что я хотел. А Рул все правильно понял, ну и отдельно приятно, что у него самого брат в армии. Он понимает, почему мне это так важно.

– Он сказал, вы делаете татуировку в память о сыне.

– Да, к сожалению. Подорвался на мине два года назад. Мой старший. Я просто не знаю, как еще выразить, что я горжусь им.