– Мы оба знаем, что в тюрьму я не сяду. А твой отец что может сделать? Поменять покрышку? – он зло рассмеялся и сплюнул кровь, едва не угодив на мысок моего ботинка. – Ты мне не конкурент. Называй себя ее парнем, сколько вздумается, но на самом деле Шоу просто не имеет права бросать меня ради такого, как ты. Она подает дурной пример.

Сначала я думал, что он просто избалованный поганец, но чем дальше, тем больше сомневался в его адекватности. Гейб говорил как конченый псих.

– Мужик, найди себе другую. Шоу тебя не любит и никогда не полюбит, и ты ничего не добьешься, только всех разозлишь. Если думаешь, что я испугаюсь твоего папаши или еще кого-нибудь, когда речь о безопасности Шоу, то будешь неприятно удивлен. Даже если ты уберешь с дороги меня, найдется много людей, готовых занять мое место. Не питай иллюзий и прекрати ей докучать. Если ты хоть раз тронешь Шоу, я переломаю тебе все кости.

Он усмехнулся и ткнул меня пальцем в грудь. Сам не знаю, почему я ему сразу не врезал.

– Только такой необразованный и убогий тупица, как ты, может думать, что причина в сексе. Секс я и так получу где угодно. Ты правда думаешь, что я позволял Шоу полгода крутить задницей передо мной, а сам не ходил на сторону? Нет, постель тут ни при чем, и, если она спит с тобой, я к ней и на сто метров не подойду. Проблема в имидже. Шоу создаст дурной прецедент, если безнаказанно заменит меня каким-то татуированным панком, которому даже нечего предложить. Нельзя, чтоб люди это запомнили.

Я ухватил Гейба за запястье и снова прижал к машине.

– Если ты думаешь, что секс тут ни при чем, то это ты необразованный, тупой и убогий сукин сын. Очнись! Если я докажу, что ты испортил машину Шоу, мы подадим в суд. Не отстанешь – будем жаловаться раз за разом, и рано или поздно кто-нибудь заметит, что твой старик тебя прикрывает. Или ты наконец поставишь точку – или отправишься в психушку, а я некоторое время проведу в тюрьме. Усек?

Мы уставились друг на друга. Пока мерялись взглядами, вокруг собиралась внушительная толпа. Охранника я заметил, лишь когда тот вклинился между нами, и, прежде чем он принялся задавать вопросы, я оттолкнул Гейба и зашагал к машине. Охранник крикнул что-то вдогонку, и Дейвенпорт тоже повысил голос, но я не остановился, пока не сел за руль и не включил отопление. Я несколько раз сжал и разжал пальцы и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. В последний раз я чувствовал точно такой же приступ бессильной ярости, когда наблюдал, как медики клали моего брата на носилки. Мне хотелось разорвать Гейба на части и посмотреть, как он мучается. Надавать ему тумаков было недостаточно. Темная сила, которая копилась во мне, снова подняла голову и пожелала мести. Но пришлось загнать демонов обратно, ведь я не хотел вновь взваливать свои проблемы на Шоу.

Понадобилось полчаса, прежде чем я убедился, что готов идти домой. Когда я вошел в квартиру, Нэш играл в компьютерную игру, сидя в наушниках, и выкрикивал в чей-то адрес непристойности. Едва я закрыл за собой дверь, он сорвал наушники, окинул меня пристальным взглядом и встал.

– Не вижу крови и кишок.

Я пожал плечами и бросил куртку на спинку дивана.

– Слишком людно было. И потом, если бы я надрал Гейбу задницу, его бы это только подзадорило. У парня, кажется, крыша поехала. Дело даже не в Шоу, а в том, что люди скажут. Ну как же это – она предпочла ему меня. Эгоизм у поганца непомерный. Честное слово, не знаю, что нам делать, потому что он прав – папаша его прикроет. Один раз он уже это доказал.

Нэш кивком указал на дверь моей комнаты.

– Оттуда ни звука. После душа Шоу не выходила, и я понятия не имею, чем она занимается. Прости, мне пора бежать, иначе я опоздаю к клиенту.

– Ладно, расслабься. Может, она просто так переволновалась, что все это время проспала.

– Надеюсь, мужик.

Я фыркнул, махнул Нэшу рукой и направился в спальню. Дверь была закрыта, внутри царил мрак. Шоу лежала свернувшись клубочком на кровати, и даже дурак догадался бы, что она не спала, а плакала. Подложив руки под щеку, она невидящими глазами смотрела на выключенный экран телевизора.

– Что ты с ним сделал? – голос у нее сел, как бывает от плача.

Я присел на край кровати и погладил Шоу по бедру.

– Велел отстать от тебя. Сказал, что глупо приставать к девушке, с которой встречаюсь я. Не знаю, Шоу, в чем там проблема – по-моему, он просто псих. Логически мыслить он отказывается.

– Я думала, ты его изобьешь.

– Мог бы, но не среди бела дня и не на глазах у людей. Мы слегка потолкались и поругались, но в основном я просто хотел намекнуть, что ты не одна и, если он тебя обидит, будет иметь дело с твоими друзьями.

Она беззвучно плакала, и я наклонился, чтобы стереть слезы.

– Я просто хочу, чтобы он отстал. За что мне все это? Я много лет делала то, чего хотели другие. Почему меня теперь наказывает судьба за ту единственную вещь, которую я хочу сама для себя?

– Не знаю, Каспер, ох, не знаю.

Я понятия не имел, как поднять ей настроение, а потому просто забрался на кровать и держал Шоу в объятиях, пока моя девушка плакала. Я никогда не был особенно склонен к сочувствию и состраданию – обычно меня чересчур занимали собственные мысли и всякая эмоциональная чепуха, чтобы замечать чужое состояние, но, обнимая плачущую Шоу, я почувствовал, как что-то кардинально изменилось. Я понял, что готов сделать и отдать что угодно, лишь бы ей полегчало, и мне стало досадно, что я вообще позволил такому случиться. Я знал, что отныне и вовеки недостаточно будет просто присматривать за Шоу и охранять ее от Дейвенпорта.

Внезапно с ослепительной ясностью я осознал, что должен оберегать Шоу от всего, способного причинить ей боль, и испугался: меня посетило неприятное подозрение, что до сих пор я был для Шоу источником страданий. Точь-в-точь как Дейвенпорт. И мне снова захотелось что-нибудь разбить.

Глава 14

– Ты уверена? – нервно спросила Эйден.

Подруга вовсе не была в восторге оттого, что я притащила ее с утра пораньше в тату-салон. Мы сидели в маленькой комнатке, где я никогда раньше не была, хотя все больше и больше времени проводила в салоне, ожидая Рула после работы или принося ему поужинать, если он задерживался допоздна. Эту комнату явно обставляла женщина; здесь ощущался эксцентричный стиль Коры, и чуть меньше пахло антисептиком, чем в других помещениях. Я сидела на кресле, которое чертовски напоминало гинекологическое, и нервно крутила все, что попадалось под руку.

– Да, уверена.

– Я просто не понимаю, зачем проходить такую болезненную процедуру…

– Поболит всего минуту. И я доверяю Коре.

Я действительно ей доверяла. Каждый раз, когда я приходила, мы часами болтали – и перенесли нашу дружбу за пределы салона. Если Рул и Ром почему-либо не могли исполнить свой долг – то есть присмотреть за мной, – Кора охотно соглашалась их заменить, пока не освобождался один из моих многочисленных сторожевых псов. Мне она очень нравилась, и я решилась подвергнуться пирсингу лишь при том условии, что это сделает человек, с которым я чувствовала себя комфортно. Чтобы сохранить тайну, Кора даже согласилась заняться мной до открытия салона, когда Нэш и Рул обычно торчали в спортзале.

– Я просто хочу убедиться, что ты делаешь это ради себя, а не ради Рула. А вдруг вы расстанетесь, и ты будешь встречаться с каким-нибудь парнем строгих правил? Проколотые соски, наверное, ему не понравятся.

Я с тоской взглянула на подругу и попыталась успокоиться. По правде говоря, Рул тут был вообще ни при чем. Мне вновь начало казаться, что я утратила контроль над собственной жизнью. Случай с машиной, Гейб, который продолжал влиять на мое повседневное существование, родительское давление по любому поводу, начиная с прически и заканчивая Рулом, сам Рул, который уходил в себя, как только я чересчур приближалась… Я страшно устала и хотела сделать что-нибудь исключительно для себя самой. Что-то, что было бы моим личным выбором, решением, в котором никто не имел бы права голоса. У меня участились мигрени, за последние две недели я пережила три приступа и поняла: если не принять мер, я рассыплюсь на части, которые уже не удастся собрать воедино.

– Если мы с Рулом расстанемся, ты правда думаешь, что мой следующий парень будет пижон и чистюля?

– Почему нет? Ты же полгода встречалась с Гейбом, который совершенно не похож на Рула. Его от проколотых сосков наверняка бы удар хватил.

– Никогда больше не стану ни с кем встречаться только из чувства долга. И в любом случае я не собираюсь встречаться в обозримом будущем ни с кем, кроме Рула. Так что давай не будем загадывать.

По правде говоря, на минувшей неделе наши отношения с Рулом стали слегка натянутыми. Я не понимала, что случилось, но он обращался со мной так, словно я стеклянная и в любую секунду могу разбиться. Когда он думал, что я на него не смотрю, то недоуменно таращился на меня, будто пытался понять, что я делаю рядом с ним. Рул просто помешался на моей безопасности, старался не уходить надолго. Мы по-прежнему проводили ночи вместе, и наш секс из страстного и безудержного постепенно превратился в быстрый и нежный. Я, конечно, радовалась, но Рул был на себя не похож, и я начала всерьез тревожиться, хотя и не знала, как с ним заговорить, – ведь ничего плохого не случилось. Рул был по-прежнему искренне вовлечен в процесс и очень внимателен, он явно старался, как я и просила, но чего-то недоставало. Я только не могла понять, чего именно.

– Если твой отец об этом узнает, он точно перестанет платить за колледж.

Отцу тем временем надоело, что я игнорировала его звонки, и он подстерег меня прямо возле дома. Я попыталась рассказать, что Гейб сделал с машиной, и пожаловаться, но толку не было. Папу волновало только то, что подумают люди. Он вновь повторил свою угрозу, но она не возымела привычного действия. Я сказала: если он откажет мне в деньгах, я устроюсь на работу стриптизершей, чтобы платить за учебу. Ему это явно не понравилось. Я понимала, что моя угроза удержит отца лишь временно, но пока ничего другого и не искала, даже если он не собирался поддерживать меня в истории с Гейбом.

Гейб не попадался мне на глаза, хотя я и сомневалась, что стычка с Рулом его охладила. Эйден слышала однажды, как ее однокурсницы сплетничали обо мне; судя по всему, Дейвенпорт-младший задался целью испортить мою репутацию при помощи подлой лжи и откровенной клеветы. К счастью, у меня давно выработался иммунитет, поскольку много лет пришлось жить с людьми, которые меня критиковали, не умолкая. Иначе бы я еще больше разнервничалась и, пожалуй, даже сменила бы колледж, лишь бы быть подальше от Гейба.

– Да уж. Кто-кто, а он эту штуку точно не увидит.

Кора вошла с небольшим металлическим подносом, от которого, как в больнице, пахло антисептиком.

– Готова?

Я откинулась на спинку кресла и постаралась дышать ровнее.

– Надеюсь.

– Я работаю быстро, так что терпеть придется недолго. Только не забывай: нужно держать пирсинг в чистоте, поэтому первые три-четыре недели не трогай его и не позволяй, сама знаешь, кому с ним играть. Пора Рулу наконец усвоить некоторые правила.

Я рассмеялась. Кора велела мне снять свитер и лифчик. Я невольно задрожала, оказавшись полуголой, но Кора действовала на меня успокаивающе. Пусть даже я знала, что Эйден неуютно здесь, подруга сжала мою руку и стала внимательно наблюдать за происходящим.

– Сначала я поставлю метки, чтобы проколы получились ровными и одинаковыми…

Странно было, что какой-то человек, пусть даже и друг, так обращался с моим телом. От прикосновения холодного кончика маркера я снова задрожала, но далеко не так сильно, как в тот момент, когда она надела на мой розовый сосок металлический зажим. Разноцветные глаза Коры взглянули мне в лицо, а я впилась ногтями в ладонь Эйден.

– Так, детка, теперь сделай глубокий вдох, а когда я скажу, медленно и ровно выдохни. Ты почувствуешь сильное давление от иголки, когда она пройдет насквозь, а потом я вставлю металл. Смотри на меня и дыши.

Я повиновалась, и, после первого приступа боли, когда на глазах показались слезы, стало, скорее, неприятно, чем мучительно. Кора повторила процедуру с другой стороны, и все закончилось – я получила свой пирсинг. Она предложила зеркало. Я взяла его и восхитилась.

Грудь у меня и так была неплохая, не слишком большая и пышная, но крепкая и высокая, с красивыми розовыми сосками. Серебряные колечки в них походили на те, что украшали бровь и губу Рула, но на каждом еще висел яркий аквамариновый шарик. Очень сексуально и женственно. Мне страшно понравилось. Выслушав инструкцию по уходу за пирсингом, я стала одеваться. Картинка, которая начала рассыпаться в последнюю неделю, наконец собралась воедино. Я улыбнулась Коре и обняла ее.

– Мне очень нравится.

– Да уж. Просто супер.

Эйден кивнула, натягивая куртку.