– Мама…

– С днем рождения, Рул.

Я кашлянул, потому что не знал, что сказать. Постучав костяшками пальцев по надгробию, молча простился с братом.

– Уже ухожу. Можешь с ним побыть. У тебя сегодня трудный день.

Я чуть не упал, когда мама протянула руку и коснулась моего плеча. Она уже много лет не притрагивалась ко мне по доброй воле, и я просто остолбенел.

– Он трудный для всех нас, но я здесь не поэтому. Я позвонила в салон, хотела пригласить тебя на ланч в честь твоего дня рождения и подумала, что ты, скорее всего, не ответишь, если я позвоню на мобильный. Я спросила у твоего друга, где ты, и он сказал, что, наверное, здесь. Если бы я много лет не старалась так отгородиться, то догадалась бы сама…

Я решил, что мою мать похитили пришельцы. Эта женщина говорила такие вещи, в которые я просто не мог поверить.

– Где папа?

– Дома. Пытается дозвониться до Рома. После всего, что произошло, именно я должна с тобой поговорить. Так можно угостить тебя ланчем или, скажем, кофе?

Я не хотел никуда идти. Я не доверял ни ей, ни ее словам, но у меня был день рождения, и мы стояли над могилой моего брата, поэтому отказ в число вариантов не входил – во всяком случае, вряд ли я бы смог жить дальше с этим воспоминанием.

– Ладно. Кофе.

Мама грустно улыбнулась. По-настоящему грустно, и я впервые понял, что и у нее есть свой темный туннель – возможно, эту особенность мне передала именно она. Мы молча дошли до парковки и вместе поехали в Бруксайд, пусть даже я больше всего мечтал укатить в Денвер. Остановились у кафе, куда я всегда заезжал, и мама принесла кофе. Я устроился в дальнем углу, вытянув ноги. Было видно, что мама нервничает, поэтому я попытался расслабиться и не держаться настороженно, как обычно.

– Я разговаривала со специалистом. Твой отец нашел врача, который как раз работает с семейными проблемами. И мне это правда пошло на пользу.

Я хлопнул глазами.

– Ничего себе.

Мама горестно улыбнулась, и я увидел проблеск той женщины, которая растила меня, до того как на наши отношения наложило печать горе.

– После того ужина твой отец окончательно расставил все точки. Либо я обращаюсь за помощью, либо прощаюсь с человеком, с которым прожила в браке тридцать шесть лет. Дейл всегда был единственным, что не менялось в моей жизни. Я бы не смогла жить без него. Пришлось задуматься, что будет со мной, если он уйдет, тогда я и поняла, какой вред причинила своей семье.

Я потрясенно глядел на нее. Не знал, что сказать и что сделать, а потому просто пил кофе и смотрел на мать.

– Ты спросил, как я могла любить Реми, зная, насколько он от нас отличается, и то же время так давить на тебя… так вот, я попытаюсь объяснить. Это не оправдание. С тобой всегда было непросто. С самого вашего рождения я сильнее привязалась к Реми. Вы появились раньше срока, с близнецами так часто бывает, только ты родился сильным и здоровым и ревел на всю больницу. Реми повезло меньше. Пуповина обвилась у него вокруг шеи. Понадобилось много времени и сил, чтобы восстановить его… и с самого начала, наверное, я больше сосредоточилась на нем, чем на тебе. Признаю, я плохая мать, но это не значит, что я не любила вас обоих. Реми я кормила грудью, а ты требовал бутылочку. Когда вы начали ходить, Реми ковылял по дому, цеплялся за мою руку, а ты вставал, держась за Рома, или бродил сам по себе. Твой брат всегда нуждался во мне, искал меня, а ты… ты с рождения был таким, как сейчас. Независимым, дерзким, полным решимости самостоятельно пробить дорогу в жизни. И я просто сдалась. Мы с твоим отцом отпустили тебя.

Я едва дышал, так сосредоточился на том, что она говорила.

– Когда Реми привел домой Шоу, я страшно обрадовалась. До того он не проявлял интереса к девушкам, тогда как отец замечал вылезавших из твоего окна девчонок как минимум раз в неделю. Мы уже начали кое о чем догадываться, но я надеялась, что Реми просто ждет подходящую пару. Шоу обладала всеми необходимыми качествами. Красивая, образованная, из хорошей семьи… Мне и в голову не приходило, что она слишком напугана собственной родней, чтобы сойтись с таким ласковым и кротким парнем, как Реми. Она искала кого-то сильного и не боящегося тех вещей, которые мучили ее каждый день, поэтому, конечно, выбрала тебя – и полюбила навсегда. Мы с твоим отцом это видели и все равно позволяли Реми пользоваться ею и внушать остальным, что они – пара. Потому что так жить было проще, чем решать проблему.

Она перестала крутить стаканчик и посмотрела на меня. На глазах у мамы стояли слезы – ничего удивительного, – но, казалось, на сей раз их вызвало искреннее горе, а не гнев в мой адрес.

– В тот вечер Реми позвонил мне. Я знала, что он собирался за тобой, и попросила его не ездить. Сказала, что ты взрослый человек и сам доберешься до дома. Реми страшно разозлился и возразил… он говорил, что я должна наконец принять тебя, полюбить так же открыто и безоговорочно, как его. Я тоже рассердилась и заявила, что он не имеет права учить меня, как обращаться с тобой, если сам продолжает врать. Мы поругались. Я пригрозила, что расскажу тебе и Рому о его предпочтениях. Реми испугался. Он отключил телефон и уехал… это были последние слова, которые я сказала своему сыну.

Теперь она открыто плакала, а я мог только сидеть и вникать в то, что слышал.

– Я сказала, что предпочла бы видеть мертвым тебя – переложила скорбь и ответственность на твои плечи, поскольку самой мне не хватало сил, чтобы признать свою вину в том, что произошло. Из нас ты был самым сильным, и именно ты лучше всех справился с горем. Обвинить тебя было проще, чем понять, что я натворила. Ты никогда не любил меня так, как Реми, и, чем сильнее мы с тобой ссорились, чем менее виноватой я себя чувствовала. Я страшно жалею… ты не заслуживал такого обращения. Но я думала, что ты уже потерян для семьи. Расстаться с тобой было не так страшно, как с Ромом. Теперь-то я понимаю, что никогда не теряла тебя – просто отталкивала как могла, и это непростительно.

Мы сидели молча, пока я пытался осмыслить услышанное. Просто принять мамины извинения не получалось – слишком много времени прошло, слишком много обид накопилось. Впрочем, я понимал, что все мы люди и склонны совершать ошибки в отношении тех, кого любим. Всегда можно постараться прийти к какому-то решению.

– Мне нужно хорошенько подумать, мама. Не знаю, чего ты ждала, рассказывая это…

Она вытерла щеки рукой и грустно улыбнулась.

– Ничего не ждала. Просто хочу, чтоб ты знал: мы с твоим отцом решили восстановить нашу семью. В том числе вернуть Шоу. Я знаю, ты сердишься, что она не сказала тебе про Реми, но я ведь видела, как вы смотрели друг на друга. Я видела, как ты вел себя с ней, Рул. Никогда и ни ради кого ты так не старался. Шоу всегда считала, что ты достоин любви и ищешь ее, пусть даже пытался убедить целый свет, что ни в чьей привязанности не нуждаешься. Подумай об этом, прежде чем расстаться с Шоу навсегда.

Неужели моя мать, женщина, которая в последние три года старательно внушала мне, что я низкая тварь, пыталась помочь мне наладить отношения? Неужели всерьез предлагала попробовать еще разок?

– Шоу сама со мной порвала. Она сказала, что просто пытаться – недостаточно. Ей хотелось твердо знать, что я ее люблю… а я не смог ничего сделать. Сомневаюсь, что мы вообще друг другу подходим.

Мама взяла меня за руку, лежавшую на столе. Я едва удержался, чтоб не отдернуть свою.

– Шоу нуждается в твоей силе, а ты нуждаешься в Шоу, чтобы научиться любить. Ее родители – ужасные люди, Рул. Девочке нужен человек, который не откажет в поддержке, когда она будет решать свои проблемы. А тебе нужен тот, кто тебя не боится, любит таким, какой ты есть и никогда не попросит что-либо изменить. Шоу много лет поддерживала тебя, а ведь ты этого не сознавал. Она была верным другом твоему брату, она много лет хранила чужую тайну, пусть даже вы и поссорились… Не сомневайся в ее верности.

Мы сидели молча. Я не знал, что сказать, зато прекрасно понимал, что без Шоу моя жизнь изменилась. Последние несколько недель вылетели в трубу. Я не только скучал без нее в постели… хотя и это тоже, конечно. Мне недоставало Шоу по утрам, когда я завтракал. Недоставало обмена эсэмэсками днем и возможности посылать в ответ непристойные сообщения, от которых она краснела. Недоставало ее визитов в салон, куда она приносила ужин и где делала задания. Я страшно тосковал, без Шоу жизнь была не в радость.

– Знаешь, это едва ли не самый потрясающий день рождения, сколько я помню.

– Ты заслуживаешь мира в семье, а я должна нести ответственность за то, что мешала тебе распознать честную и истинную любовь, которая оказалась прямо перед тобой.

Я поднялся и посмотрел на маму сверху вниз. Хорошо, что она не встала и не попыталась обнять меня, потому что я не был к этому готов. Но, когда она слабо улыбнулась, я охотно ответил тем же.

– Спасибо, ма.

– Ты имеешь право на счастье, Рул. В том числе на дружную семью.

– Все в свое время, мама.

Выходя из кофейни, я чуть не столкнулся с миниатюрной брюнеткой, которая рассматривала меня во время последнего визита, и вынужден был взять ее за плечи, чтобы не сбить с ног. Вдруг стало совершенно ясно, с кем нужно увидеться и что сделать, как будто вспыхнул свет в конце туннеля, и я отчетливо понял: если я сделаю все правильно, темнота отступит навсегда.

– Извините, – сказал я, пытаясь обойти брюнетку, но та торчала прямо на пути.

Я хмуро взглянул на нее, и девушка захлопала длинными ресницами.

– На сей раз один, без пары? Ну надо же.

Я отшатнулся, сообразив, что встретил очередную цыпочку, которая хотела пофлиртовать и не отказалась бы отправиться ко мне домой, даже зная, что я с кем-то встречаюсь. Нет уж, хватит.

– Честно говоря, как раз сейчас еду за ней.

Брюнетка попыталась красиво надуть губки, но я остался равнодушен.

– А я и не думала, что вы с Шоу поладите. Она в школе была как ледышка. И потом, я думала, она любила твоего брата. Ну и как оно, работать дублером?

Раньше при таких словах я бы полез на стенку, сошел бы с ума, а теперь даже не поморщился. Мнение этой девицы не имело никакого значения, и я мог разве что пожать плечами. Мне надоело, что каждый, буквально кто попало, пользовался именем Реми как оружием.

– Я спешу. В следующий раз перейду в другую сторону, как только замечу тебя.

Она гневно ахнула, а я, не теряя времени, поспешил дальше и отправил сообщение Коре, чтобы узнать, по-прежнему ли Шоу у нее.

Никто не гарантировал, что я получу ответ, потому что они стали близкими подругами, и Кора предпочла бы, чтоб я держался подальше от Шоу. Но – может быть, в честь моего дня рождения – Кора смилостивилась и ответила, что Шоу и Эйден сегодня работали, а потому, наверное, уже вернулись домой. Я бы предпочел поговорить с Шоу наедине, тем более что Эйден явно не числилась среди моих поклонниц. Тогда я решил, что схвачу лучшую подругу моей девушки и запру где-нибудь, если та не подпустит меня к Шоу.

Был уже вечер, когда я вернулся в город. Я порадовался, что взял отгул, учитывая все те неожиданные и серьезные откровения, которыми полнился день. Я собирался поужинать с друзьями, а потом отправиться на вечеринку в «Цербер». Там играла группа Джета, мои приятели и постоянные клиенты обещали пропустить со мной пару стаканчиков. Я жалел, что Ром уже уехал, – пока брат жил в Денвере, мы сильно сблизились, и на прощание я пообещал выпить и за него. Но я точно знал, что никакого праздника не будет, пока я не побываю у Шоу и не скажу то, что должен.

Когда я добрался до дома Коры, нервы были натянуты до предела. Я понятия не имел, что делать дальше, если это окажется мой последний шанс что-либо исправить и если я снова облажаюсь. Я не исключал, что Шоу окончательно разобьет мне сердце, и страшно боялся, поскольку до ее появления в моей жизни даже не подозревал, что оно способно разбиться. Я обошел новенький внедорожник и с удовольствием заметил, что машины Эйден поблизости нет. Из дома доносилась музыка, и от внезапного прилива чувств я засмеялся, когда звонил в дверь. Пришлось подождать несколько минут, прежде чем музыка затихла. Жалюзи рядом с дверью слегка раздвинулись. Слава богу, Шоу не стала открывать, пока не выглянула. Но я совсем извелся оттого, что она не отперла сразу.

Когда дверь наконец открылась, я затаил дыхание и позабыл все, что хотел сказать. Шоу явно куда-то собиралась. На ней было коротенькое узкое черное платье, по сравнению с которым ее глаза казались ярко-зелеными, а светлые волосы сияли вокруг головы, как ореол. Я, видимо, помешал: Шоу вышла босиком и без макияжа, зато с замысловатой прической. Она выглядела так прекрасно, что у меня слезы на глаза навернулись. Я вдруг подумал, что она, возможно, собиралась на свидание с кем-то, и заскрипел зубами.

– Привет.

Красноречия и романтики моему приветствию явно недоставало, но я не стал мудрить, и Шоу не возражала. Она поежилась в своем крошечном платьице и отступила от двери на шаг.