Джет оторвался от тарелки с начос, которые безостановочно пожирал, и ткнул пальцем в сторону бара.

– Подожди, пока не увидишь девочку, которая нас обслуживает. Супер, просто супер, по-другому не скажешь.

Группа Джета, «Ненависть», пользовалась популярностью в городе, и я прекрасно знал, что у него полно поклонниц. Если Джету понравилась какая-то девочка, значит, она наверняка тянула на десять баллов, и мне не терпелось на нее посмотреть. Мы болтали и потягивали пиво примерно полчаса, вокруг становилось все шумней, но я развлекался от души. Вскоре пиво закончилось, но неуловимая Суперофициантка к нам не спешила. И тут у меня волосы дыбом встали. Я заметил блондинку, пробиравшуюся к столику. Волосы у девушки были не просто светлые, а почти белые, собранные в два одинаковых хвостика, ярко-зеленые глаза смотрели из-под безупречно прямой челки, рот напоминал алую рану на фоне бледного – и хорошо знакомого мне – лица. Как положено, она щеголяла в костюме судьи, с черными пышными шортиками и чулками в сеточку, и в черных сапогах, совсем как у меня, но изящных, которые охватывали божественные ножки почти до самых колен. Пока я мучительно боролся с собой, а мои идиоты-дружки пялились на нее, Нэш поднялся на ноги и заключил Шоу в мощные объятия.

– Привет, подружка, что ты здесь делаешь?

Шоу слегка поморщилась, отвечая ему дружеским пожатием. Она не сводила глаз с меня.

– Э… я здесь работаю. И уже довольно давно. Обычно в воскресенье не моя смена, но раз у меня освободился день, а здесь нужны руки, я согласилась. А вы, ребята, что тут делаете?

Я знал, что вопрос адресован мне, но по-прежнему не мог оправиться от шока. Слишком уж непривычно она выглядела. Нэш, не снимая руки с плеча Шоу, кивком указал на нас.

– Вон тот парень с большим ртом – Роуди, он работает в салоне со мной и Рулом. Тот, что заглатывает начос, – это Джет, он поет в группе «Ненависть», мы дружим с детства. Парни, познакомьтесь. Шоу сто лет знает Рула и его братьев.

Я с ужасом и благоговением наблюдал, как мои друзья просто лезли друг другу на головы, чтобы пожать протянутую руку Шоу. Я по-прежнему молчал, и положение становилось неловким, но Шоу просто улыбнулась, забрала пустой кувшин из-под пива и сказала, что сейчас принесет новый. Четыре пары глаз уставились ей вслед – на подпрыгивавшие рюшечки на заднице. А мне хотелось всем, включая себя, надавать по морде. Как только Шоу вышла за пределы слышимости, Роуди повернулся, протянул руку через стол и хлопнул меня по макушке. Я выругался и яростно уставился на него, но мстить не стал.

– Ты, блин, чего?

Он покачал головой.

– И с нею ты отказывался ездить домой по выходным? Это та девочка, на которую ты без конца жаловался, что она, типа, к тебе врывается, когда ты занимаешься хрен знает чем? Ты сбрасываешь ее звонки и вообще бегаешь от Шоу как от чумы? Блин, Рул, я и не знал, что ты гей.

Нэш хрюкнул, а Джет разразился хохотом. Я показал Роуди средний палец.

– Заткнись и не гони.

– Да? Я не слепой, девочка просто блеск, а значит, ты ослеп или двинулся. Если бы мне пришлось каждую неделю просиживать по два часа с ней в машине, я бы не ныл, а говорил: «Слава тебе, Господи».

Нэш покачал головой.

– Ни фига себе, ты даже не знал, что она здесь работает. Ты в принципе не слушал, что Шоу тебе говорила?

Я взглянул на него.

– Ты тоже не знал, хоть и общался с ней каждое воскресенье.

– Я спрашивал, хочет ли она кофе, а не где работает. Мужик, ну признай, ты лоханулся.

Я хотел заспорить, но Нэш продолжал:

– И она правда супер. Шоу всегда была классная. Просто она тебе не нравится, вот ты и не замечаешь. Она клево смотрится даже в тех шмотках, которые обычно носит, но, блин, в этих шортиках…

– Да нормально я к ней отношусь…

Комментировать то, как она смотрится, я не стал, это было как-то странно. Разумеется, я не ослеп – умом я понимал, что Шоу красива, но она всегда казалась такой холодной и недосягаемой, что я никогда и не рассматривал ее как объект флирта. Скорее, как изысканное произведение искусства, которым нужно любоваться в музее.

– Не ври, вы терпеть друг друга не можете.

Я пожал плечами.

– Она как член семьи. Сам знаешь, какие у меня чувства к семье.

Джет изогнул бровь.

– Я бы не отказался от такой родственницы.

Я закатил глаза.

– Заткнись и не лезь.

Шоу вернулась – не с одним кувшином, а с двумя и с полным блюдом крылышек. Она улыбнулась Нэшу и остальным, но, когда ее ясный взгляд остановился на мне, словно захлопнулись ставни.

– Крылышки за мой счет. Я по привычке хочу убедиться, что в воскресенье ты не забудешь поесть.

Она взметнула светлыми хвостиками и зашагала к столику, за которым сидели какие-то пожилые мужики в обвислых свитерах. Я прищурился, когда один из них хлопнул Шоу по украшенному рюшечками заду. Но она, явно привыкшая отшивать нахалов, сверкнула убийственной улыбкой и увернулась. Это было такое необычное зрелище, что в следующий раз, когда она прошла мимо нашего столика, подчеркнуто игнорируя меня, я потянулся и схватил ее за руку.

Глаза Шоу блеснули изумрудами, когда она взглянула на покрытые татуировками пальцы, сомкнувшиеся у нее на запястье. Мою руку до плеча словно пронизало электричество.

Я ехидно улыбнулся.

– А предкам ты сказала, что работаешь здесь? А Марго? Сомневаюсь, что старики, которых ты так стараешься впечатлить, знают, что ты скачешь тут полуголая.

Она нахмурилась и отбросила мою руку.

– Мои родители не в курсе, да они и не спрашивали, а Марго я сказала, что работаю в спортбаре. Она не знает, как выглядит наша форма, и, кстати, я не полуголая. Отвяжись, Рул. Здесь работает моя подруга – и, похоже, она вот-вот вызовет охрану. Если не хочешь, чтобы тебя выкинули отсюда трое вышибал, не распускай руки и прикуси язык. Нэш хороший парень, он всегда был со мной любезен, но я откажусь вас обслуживать, если ты будешь меня доставать.

Мы гневно смотрели друг на друга, пока Шоу не позвали из-за другого столика.

– Всего лишь один выходной… – проговорила Шоу негромко, так что я едва расслышал.

Я нахмурился.

– Что?

Она так сверкнула глазами, что я растерялся.

– Я мечтала хоть одно воскресенье тебя не видеть!

Шоу зашагала прочь, и впервые с момента нашего знакомства я подумал, что, возможно, наша неприязнь была вполне взаимной. Когда повернулся к друзьям, они смотрели на меня одновременно с восторгом и жалостью. Я еще больше помрачнел, выпил пиво одним глотком и зло спросил:

– Что?!

– Мужик, что с тобой такое? – поинтересовался Роуди.

Нэш и Джет, судя по всему, хотели сказать то же самое.

– Да вы о чем вообще?!

Нэш поднял стакан, чтобы скрыть улыбку.

– У вас обоих был такой вид, как будто вы хотели то ли надавать друг другу по морде, то ли, наоборот, сорвать одежду и трахнуться прямо посреди бара. В чем дело? Я думал, Шоу тебя бесит.

– Бесит! Она богатая, избалованная, мы ни в чем не можем согласиться, и так было всегда.

Роуди, судя по взгляду, не поверил ни единому слову.

– Я видел то, что видел, и, ей-богу, ты бы не отказался, если б она предложила.

Мне хотелось крикнуть, что он ошибается, сильно ошибается, потому что Шоу представляла квинтэссенцию вещей, которые раздражали меня, а главное, она принадлежала Реми, и ни за какие блага на свете я бы об этом не забыл.

Совладав с гневом, я молча налил еще пива. Никакого влечения к Шоу я не испытывал. Просто увидел ее в новом окружении и в другой одежде, нежели обычные стильные шмотки, которые стоили больше, чем я зарабатывал за месяц.

Мы уже почти допили второй кувшин, и Шоу принесла следующую порцию, когда возле нашего столика вдруг появилась очень симпатичная шатенка с короткой стрижкой и глазами цвета виски, высокая, с губами, за которые Анджелина Джоли отдала бы целое состояние, с телом, способным создать пробку на шоссе. Она была одета так же, как Шоу, только обута не в сапоги, а в туфли на шпильке, делавшие ее выше Джета и Нэша. И никакого намека на дружелюбие на ее хорошеньком личике я не прочел.

Джет выпрямился на стуле, а Роуди, который из нас четверых напился сильнее всех – минут за двадцать до того он перешел на текилу, – чуть не упал со стула, когда незнакомка возникла рядом с ним. Она уставилась прямо на меня, и мы смотрели друг на друга, пока она наконец не открыла рот. Девица говорила с мягким южным акцентом, и я готов поклясться, что Джет влюбился в ту самую секунду.

– Ты Рул.

Она не спрашивала. Поэтому я просто кивнул.

– Я Эйден Кросс. Соседка Шоу.

Я понятия не имел, зачем мне это знать, а потому молчал, невзирая на сердитые взгляды Нэша. Не стоило, конечно, так по-хамски себя вести, но я был пьян, по-прежнему обижен на Шоу и плевать хотел на приличия.

– Не знаю, что там у вас случилось, но не лезь к ней, слышишь. Хватит уже пудрить Шоу мозги. Просто отвали.

Я моргнул, потому что никак не мог сообразить, о чем речь.

– Я и не лезу к Шоу.

Эйден прищурилась и ткнула в меня пальцем.

– Я прекрасно знаю, что ты делаешь и чего не делаешь, парень. Я очень люблю Шоу. Она добрая и милая, самая лучшая подруга на свете. Поэтому займись своими пакостями где-нибудь в другом месте, не надо ей такого счастья.

Она явно собиралась продолжить нотацию, но вдруг что-то отвлекло ее. Глаза Эйден сверкнули золотым огнем.

– Боже мой, у этого придурка хватило наглости сюда прийти! Пойду позову Луи.

Она развернулась на каблуке и зашагала через толпу. А у меня кружилась голова. Я понятия не имел, что случилось, но, видимо, Эйден что-то встревожило. Я посмотрел ей вслед и почувствовал, как встает дыбом шерсть на загривке.

Шоу стояла возле стойки. Народу там было полно, но ее светлые волосы бросались в глаза. Она явно нервничала, над ней нависал какой-то парень в белой спортивной рубашке. Одну руку он положил Шоу на плечо и что-то говорил, склонившись к самому лицу. В любом случае, она смотрела на него так, словно хотела врезать по морде или наблевать на ботинки. Я никогда раньше не видел на лице Шоу выражения такого ужаса, обычно она оставалась сдержанной и невозмутимой. Вопреки собственной воле я поднялся. Вообще-то я не из тех, кто спешит на помощь девицам в беде, да и конкретная девица, насколько я знал, вполне могла о себе позаботиться. Но Шоу, судя по всему, отчаянно боролась с паникой, и, невзирая на свою антипатию, я решил вмешаться.

– Сейчас вернусь.

Поскольку я высокий и, по большей части, покрыт рисунками, которые гласят: «Отвянь», люди в переполненном баре сами уступали дорогу. Когда я подошел достаточно близко, Шоу мельком взглянула на меня, и я готов был поклясться, что увидел в искристых глубинах ее глаз облегчение. Парень в белой рубашке придвинулся еще ближе и заговорил, как «все это будет выглядеть», если он на зимние каникулы приедет домой один. Шоу напряглась и попыталась отодвинуться, но Белая Рубашка подступил вплотную, прижимая девушку к стойке.

– Меня не интересует, что тебе сказала моя мать, Гейб. Между нами все кончено. Я не собираюсь ехать в Аспен с тобой и твоей семьей. Перестань звонить и не ходи сюда.

– Детка, мы же предназначены друг для друга. Как только ты перестанешь упрямиться, то сразу поймешь, что мы – идеальная пара…

Я всегда думал, что, если парень говорит девушке «детка», он не помнит, как ее зовут, или слишком ленив, чтобы придумать ласковое прозвище.

Шоу снова попыталась вывернуться, и я заметил, какими глазами он смотрел ей в декольте.

– Отпусти, Гейб. Я не хотела ничего такого, когда мы с тобой встречались, и, блин, совершенно точно не хочу теперь. Отвяжись.

Белая Рубашка побагровел, услышав прямой отказ. Он попытался придвинуться еще ближе и обнять Шоу другой рукой, но тут я схватил девушку за запястье и притянул к себе. Белая Рубашка был на добрых четыре дюйма ниже, поэтому я, прижимая к боку миниатюрное тельце Шоу, яростно взглянул на него поверх ее макушки.

– Прости, что задержался, Каспер.

Не моргнув глазом, она обвила рукой мою талию и буквально повисла на мне. Некогда я прозвал Шоу Каспером за снежно-белые волосы, и она из-за этого страшно злилась. Но теперь дурацкое прозвище прозвучало нежно и интимно, словно нас объединял секрет, неведомый парню в белой рубашке.

– Ничего страшного, я заканчиваю через час. Может, подождешь?

Взглядом Шоу умоляла меня подыграть, но я был слишком занят тем, что гадал, отчего мой бок в том месте, где наши тела соприкасались, словно горит огнем.

– Не вопрос. А это что за тип?

Белая Рубашка таращил глаза и грозно краснел. Он даже не дал Шоу возможности ответить.

– Я ее парень. Гейб Дейвенпорт. А ты кто такой?

Шоу застыла, и я почувствовал, с какой силой она вцепилась в ткань моей футболки.

– Гейб, это Рул Арчер. Рул, это Гейб, мой бывший парень, о чем он все время забывает.