Она сползла по стенке на корточки, обхватила голову руками и рыдала в голос. Выла, как животное, а он смотрел на нее не шевелясь, думал. Потом подошел, поднял за плечи, прижал к себе.
— Прости, я мокрый, но горячий, согрею сейчас. Ну что ты?.. Не плачь. Я понимаю, Киса, я правда понимаю, и ты для меня человек, женщина, любимая женщина. Не плачь, пожалуйста. Давай искать твое прошлое, может, жив ребенок.
— Нет! Толечка, был бы жив — я бы не забыла. Ты не отпускай меня, держи вот так, грей, ты горячий, родной. Я же с тобой, не ухожу, не ищу ничего лучшего. Хоть и не подарок ты. Характер вон какой грозный, взял управдомшу выгнал. Я знаю, почему она на тебя злится. Она виды имела, думала вот тут на груди твоей греться, а тут я. Пусть дефектная, но постель с тобой делю. И сердце твое забрала. Ведь забрала же? Ну скажи, честно-пречестно. Скажи, что любишь меня.
— Люблю, ты ж знаешь, — он целовал ее ежик, гладил руками плечи, спину, а потом губами коснулся ее губ.
А потом его потянуло в омут. Он и не сопротивлялся, вздохнул обреченно или радостно, черт его знает! Не важно! Не имеет значения то, что осталось за стенами этой квартиры, где теперь живет она. Рита. Его Рита! Или Киса, или другое имя, какая разница — главное, что его. Сейчас он возьмет ее.
Вожделение захлестнуло до боли, вымело из головы все мысли кроме одной — войти в нее скорее. Войти, чтобы она обхватила ногами, руками и мышцами внутри себя. Он знал что так будет.
— Киса…
Рита поняла, рванула у него на груди рубашку, стала сдирать ее с плеч Анатолия. Мокрая ткань липла, не слушалась.
— Толик, ну Толик же… идем… сними это…
Она подалась вперед и терлась об него, нащупывала собой твердость члена, стонала, тряслась.
Невменяемая. Возможно, это нарушения, связанные с травмой… Дурацкая медицинская мысль мелькнула и потонула в жгучих вспышках вожделения. Чем больше Анатолий знал о том, какая Рита в постели, тем зависимее от этого становился. Он подсаживался на нее, как на наркотик. Страшно и притягательно.
Рубашка трещала, рвалась, ползла с плеч.
— Дай я сам, быстрее будет, — выдохнул он, сбрасывая одежду. А руки ее уже там. Там! На его возбужденном члене.
— Ты хочешь меня, Толечка, хочешь…
Она поползла по нему вниз, подтолкнула руками, чтобы привалился к стене, а дальше ее губы вобрали его весь. Исчезло все, кроме ощущений — касания ее губ и языка.
Только что рыдала, теперь смеется. Трогает, возбуждает.
— Идем, Толя, идем, я так хочу… Дай мне его!
И он давал и отдавался. Все было так. Знакомо, предсказуемо, невероятно. И сверху, и сзади, и ее ноги у Анатолия на плечах… И снова, снова, снова…
Сколько раз? Он не считал, может быть, три или больше. Потом тесные объятия, забытье рядом с ней, потной, обессиленной, удовлетворенной, принадлежащей только ему.
Проснулся Анатолий от телефонного звонка. Встал, пытаясь не потревожить спящую Риту, добрался до телефона.
В голосе матери сквозили слезы. Удивился, что она звонит в необычное время, выслушал о внезапно навалившей тоске и чувстве беспокойства. Объяснил, что у него все хорошо, зря она так волнуется. Вроде бы успокоил. Подобрал разбросанные в коридоре вещи, выкинул в ведро порванную рубашку. Постирал и повесил сушить брюки.
Прошел на кухню и открыл бар. Непочатая бутылка «Белого аиста» оказалась как нельзя кстати. Налил в стакан на треть, согрел ладонями. Пил маленькими глотками, смакуя. Сначала за душу отца, так не вовремя покинувшего этот мир, потом за девочку, умершую на операционном столе. А дальше просто захотелось еще.
Он наливал понемногу янтарную жидкость и пил. Постепенно отпускало. Пришла внутренняя свобода, желанное и давно забытое ощущение. Анатолий попытался еще раз прокрутить ситуацию в операционной, но мысли вязли. Он отмахнулся от них, наливал снова и снова пил.
— Да какого черта?! — Рита стояла перед ним, завязывая пояс халатика. — Ты с ума сошел, почти бутылку приговорил.
— Знаю! Тебе не налью, тебе алкоголь нельзя. Ты живая, Киса, а она нет. Пуф… и нет человека. А ведь молодая, красивая была… Понимаешь?
— А я есть! Сам говоришь. Зачем пьешь? Что я с тобой пьяным здоровым мужиком делать буду?
— Да ничего не будешь, сейчас допью, пойду прогуляюсь, и все выветрится. Мне на работу завтра.
— А если б не красивая была, меньше сожалел бы?
— Ты о чем?
— Да вот думаю. Провожу параллели. Она красивая была, умерла, жалко. Горе в коньяке глушишь. А меня, красивую, но живую, в дом взял, трахаешь в свое удовольствие. Сколько хочешь и как хочешь. Только кто я тебе? Кукла? Игрушка? Ты меня украл, Толик, в доме своем заточил. Говоришь, что я человек? А нет, сам так не думаешь.
— И что я думаю, по-твоему?
— А ничего, вообще обо мне не думаешь. Даже предохраняться думать забыл. А если рожу?
— Не родишь! Тебе нельзя.
Она рассмеялась ему в лицо.
— Вот оно, твое отношение! Любил бы — сказал бы: женюсь я на тебе, Киса. А ты что? Рожать нельзя? А кончать в меня можно?
— Сейчас все исправим.
Анатолий встал и выкинул недопитую бутылку, оделся и вышел на улицу. Беременность Риты он допустить пока не мог. Надо пережить вторую операцию, а уж потом… Человек она, конечно, человек. И горе в коньяке глушить не дала, и пожалела, и посочувствовала той девочке. А главное — ему. Потому что любит! Нельзя ему ее от себя отпускать. Никак нельзя. Где он еще найдет такую. Но права она в том, что было у нее прошлое, и даже не имея о нем никакого понятия, со счетов его списать невозможно. Значит, надо узнать и раскопать все. Но тут он подумал, что, узнав, может потерять ее. И принял решение. Да, он женится на ней, потом восстановит череп и найдет ее бывшую семью. А пока его задача сделать ее счастливой. С этими мыслями он добрел до аптеки, купил Постинор в таблетках для Риты и активированный уголь для себя. Погулял немного по улицам и вернулся домой. Заставил ее принять таблетки у него на глазах, а потом долго думал, правильное ли решение принял…
Утро встретило похмельем, скандалом с Курдюмовым, переносом плановых операций, выговором главного и отклонением его кандидатуры на должность заведующего отделением.
ЧАСТЬ 21 Ася и Майя
Так и вернулись в коттедж втроем. Ася не скрывала восхищения.
— Красиво у вас как! Я ни разу в таких домах не была, — простосердечно призналась она с порога. — А места сколько! И обставлено все, как в музее.
— У нас еще и бассейн есть, — потащила Асю за руку Женя, — идем, я покажу. — А потом оглянулась и для проформы поинтересовалась: — Папа, можно?
— С Асей можно, — ответила за Александра Татьяна Петровна, — а одной — нет. Опасно.
Минин промолчал, ему все больше становилось неловко за обман, пусть и невольный.
До того как он пригласил в дом Асю, Александр не сильно задумывался о своем положении. Ну, живет и живет, в конце концов, можно и как гостиницу рассматривать. И средства от продажи квартиры они с Игорем в дело вложили, пусть не на равных: Игорь — большую часть, но была и Минина доля. Да и не считались они рублями.
Деньги теперь странные стали, мешками их возили, миллионами зарплаты начисляли. Дурдом.
— Саша! — От дурацких мыслей его отвлек голос матери. — Ты что же не реагируешь вообще? О чем думаешь?
— Извини. Устал немного.
— Я хотела поговорить про бухгалтерию, там разбираться надо. Пусть я не большой спец, но вижу огрехи, училась же. Ты мне и остальные документы дай, завтра я все просмотрю. И отчет составлять придется. Отчетов никто не отменял. А налоги? Мы же не будем в серую людям платить?
— Каким людям? — не понял Минин.
— Ну как! Официантам, повару, посудомойке, охраннику… Кто там еще в кафе по штату планируется? Или ты сам за стойкой собираешься?
— Нет конечно. Где же мы работников найдем?
— Так приходили уже, просились. Но мне не понравились. Давай этим тоже я займусь, тебе и со стройкой хватает, а Игорь ждет, что ты главным займешься, в городе. Ты ему обещал.
— Да я помню. Хорошо. Мне все не ухватить. Пойду я душ приму, переоденусь после конюшни. А ты Асю не отпускай.
— Да уж не отпущу, мы с ней сейчас на кухню. Там найдем, чем заняться. Хорошая она девочка, а судьба тяжелая какая. Без родителей росла, она ведь детдомовская. Никогда бы не сказала, я же помню, у нас были в городке. Они все ожесточенные, на жизнь обиженные, а Ася — нет, светлая… Ну иди, иди, что я тебе мозги туманю, и сам разберешься.
«И сам разберешься…» В чем тут разберешься? Жизнь с ног на голову встала.
Он вернулся к прерванным размышлениям. Жизнь чья? Как будто и не его. С того дня, как они с Игорем встретились, у Минина в голове словно обратный отсчет включился, как на космодроме перед запуском ракеты. Только дни, месяцы, годы. А стартом всех неудач выходила его встреча с Ольгой. Не так бы все сложилось, не так, если бы он со службы не ушел. Там надо было оставаться, искать себя, своим делом заниматься, а не этим вот…
Минин зашел в гардеробную, захватил чистое белье, домашнюю одежду понес в ванную, там разделся, включил воду, встал под душ. Усталость смыть можно, как и запах лошадиного пота, а вот сомнения так просто не смоешь. Не было дня, чтобы они его не одолевали. Отодвинуть их в сторону Минин мог, а вот изменить что-то…
Ощутимо сегодня резануло, когда Ася с восторгами своими начала. Да разве одна она? В клубе его не за того принимают. Считают хозяином. А на деле-то? Какой из него хозяин? Чужой жизнью живет, свою пропустил сквозь пальцы. Надо что-то делать с этим…
На кухне мама с Асей затеяли какую-то готовку. Замесили тесто. Женя тут же крутилась — нос и руки в муке.
— Папа, мы вареники лепим! С ягодами.
Минин хорошо помнил вкус из детства — вареники с вишнями, густо политые сметаной. Мать бывало наготовит, и набьются в гости сослуживцы отца. Хорошее было время. Не часто собирались, но когда получалось, то одна большая семья. Неправда это, что в гарнизоне жизнь собачья. А Ольга так говорила. Не хотел Александр сейчас о ней думать!
— Вареники — это хорошо, — ответил он. — А что же главный повар у нас в муке? Идем умоемся.
Долго сидели за столом, разговоры все около кафе крутились. Потом, на историю Лаки перешли.
Ася рассказывала про свою подругу Майю. И чем дальше, тем выходило печальнее.
— Мы с ней вместе в детском доме были, как сестры. Тут недалеко в городке интернат. Но она позже меня попала, в шестом классе, а я с первого там. — Ася рассказывала об этом просто, без надрыва. От этого становилось страшнее. Она продолжала: — Местные в город не выбиваются, тут оседают, у нас так и говорят: «пятидесятый километр», в городе кому нужны? Раньше работы в округе много было, по берегу здравницы, дома отдыха, базы, детские сады летние, потом еще гостиница. И обслуги везде требовалось. Вот местные и устраивались. Родители Майи так даже домик получили в Александровской, мои — нет. Меня тетя взяла в Огоньки, но это уже потом, после детдома, когда я выросла. А у Майи родители то ли погибли, а может, сами отдали ее, она не рассказывала, толком никто не знал. Еще брат у нее был, служил где-то, воевал, вот он точно погиб. Это все неинтересно, росли, учились. Потом к лошадям бегать стали, нас наказывали, а мы все равно. Прилепились к конюшне. Клуб тогда только начинался, не так было, как теперь. Мы и денники чистили, сено разгружали, за лошадьми смотрели. Чего только не делали. За это можно было взять лошадь из смены. Тренер Наташа с нами занималась. У Майи гораздо лучше выходило, чем у меня, и лошади ее чувствовали. Но нельзя ей было, никто не знал, кроме меня, а я не выдавала. Она просила…
— Что же нельзя? — Татьяна Петровна перемыла тарелки и кастрюлю и только тогда села за стол. Она категорически не хотела пользоваться посудомоечной машиной.
— Сердце у нее болело, врожденный порок. Может, если бы операцию раньше сделали, то она бы и жила, а так… — Ася с трудом сдержала слезы.
— Пойду я Женю уложу, — вздохнула мать Минина.
Девочка не противилась, после долгого, наполненного впечатлениями дня она засыпала на ходу.
Когда Татьяна Петровна увела Женю, Минин спросил:
— Это Майя ездила на Лаки?
— Да, — кивнула Ася, — он норовистый был. Никто, кроме хозяина, с ним сладить не мог, а хозяин редко появлялся. Купил Лакрейма для развлечения, или подарили, и поставил у нас. А с такой лошадью заниматься надо, Лаки красавец был, он бы призы брал — это точно. Если бы Майя была здорова! Она когда в больницу на операцию шла, то мне его передала, сказала, что если не вернется, то… чтобы я с ним продолжала заниматься. Она предчувствовала, наверно…
"Любовь вопреки" отзывы
Отзывы читателей о книге "Любовь вопреки". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Любовь вопреки" друзьям в соцсетях.