— Это здорово, Райан, — сказал он. — На самом деле. Ты это заслужила.

— Спасибо, это много значит для меня.

Он хотел схватить ее в свои объятия, поцеловать ее в шею, взять ее прямо там, в гостиной, несмотря на то, что его дети спали прямо за дверью.

— Ты великолепна, ты знаешь это? — сказал он, подходя на шаг ближе к ней.

— Да и ты не так уж плох. — Она сглотнула. — Это так здорово, что ты свел меня вместе с Ником.

— Свел вас вместе? — Рассмеялся Маркус. — Я надеялся, что все будет прямо противоположным этому.

— О, так и было, — заверила Райан. — Так и было.

Она подошла к нему и обняла, их тела прижались друг к другу, ее восхитительный запах заставлял его голову кружиться от желания.

— Ты удивительная, Райан Эванс.

— Я так хочу тебя прямо сейчас, — сказала она. — Если только...

Она отступила назад, посмотрела на него, и Маркус приблизил свои губы к ее. Но прежде чем поцелуй стал поцелуем, они замерли. Его глаза были открыты, потому что он хотел увидеть этот момент, запомнить и сохранить в памяти, подобно тому, как насладиться вкусной едой перед долгим, тяжелым путешествием. Ее глаза были большими и светились, как изумрудный океан. А дальше они одновременно глубоко вдохнули, словно водолазы перед погружением, и он со сладким стоном отведал нежный плод ее губ. Райан сначала целовала его медленно, целомудренно. Но это было первым, робким исследованием его языка, и вскоре он услышал такой же мягкий стон, слетевший с ее губ, когда он стиснул ее ноги своими руками.

Маркус слегка прикусил ее нижнюю губу, она запустила пальцы в его волосы и вздохнула. Они не могли остановиться несколько минут, терлись друг о друга, как пара подростков, танцующих медленный танец. Разрывали объятия, чтобы потрогать и почувствовать тела друг друга, а затем вновь сливались вместе, их рты и губы вдохновляли их на эту мягкую, нежную борьбу.

— Я так хочу, чтобы ты мог пойти со мной в мою комнату. — Улыбнулась ему Райан.

— Если бы не тот факт, что все места, вероятно, прослушиваются Бьянкой, — сказал Маркус.

— Или Бенджамином.

— Или ими обоими, — рассмеялся Маркус. — Не могу поверить, что весь мир имеет право голоса в том, будет ли позволено случиться чему-то подобному, чему-то такому, несомненно, хорошему.

— Знаю. Это несправедливо. Но...

— Что?

— Ну, если после слушания все закончится для тебя хорошо, тогда, возможно, это может случиться.

— Боже, это будет невероятно. И все-таки, я должен добиться положительного результата.

— Ну, если ты добьешься успеха в ЛА, тогда, может быть, ты сможешь прилететь сюда и добиться еще кое-чего.

Маркус расхохотался.

— Тс-с, — произнесла Райан, тоже смеясь, — ты разбудишь их.

— Ты действительно только что сказала это? — спросил он. — Это уж слишком.

— Я просто пытаюсь дать тебе какой-то стимул.

Он снова привлек ее к себе.

— Мне нравится ход твоих мыслей.


Теперь уже утреннее настроение стало иным. Да, поцелуи Райан дали основание Маркусу на что-то надеяться, к чему стремиться. Но сейчас, когда оставалось всего несколько часов до судебного заседания, он мог думать только о том, отнимут ли у него детей навсегда.

Стук в дверь.

— Войдите, — сказал Маркус.

Это была Серена, взволнованная и напряженная, она вошла в номер с бумагами в прозрачной папке под мышкой и с телефоном, прижатым к уху.

— Маркус, я могу минутку поговорить с вами? — Кивнула она в сторону прихожей. Серена знала его расписание и то, как важен для него сегодняшний день. Если ей потребовался конфиденциальный разговор в то время, когда он собирался ехать в аэропорт, то не жди хороших новостей.

— В чем дело? — спросил он, как только за ними закрылась дверь номера.

— Ты не будешь в восторге.

— Серена, выкладывай уже.

— Мне очень жаль, — сказала она, содрогнувшись, протягивая ему планшет. В браузере, открытом на сайте ТМЗ50, где в передовой статье написано: «Дочь Троя подтверждает, что он любит няню».

Желудок Маркуса скрутило. Его дочь? Кто-то брал интервью у Шарлотты без его ведома? Он просканировал эту «статью», которая на самом деле представляла собой несколько предложений под фотографией двух людей, держащихся за руки. Снимок был такой размытый, что Маркус с трудом, но все же через мгновение понял, что на нем действительно он и Райан держатся за руки. Это была фотография, которую Шарлотта сделала в автобусе. Это случилось до того сумасшедшего вечера, но когда именно? Он не мог вспомнить.

Он посмотрел на имя автора: это снова был Бенджамин Литтл.

— Позвони Синтии, пожалуйста, — сказал он Серене. Он чувствовал себя виноватым в том, что рявкнул на нее раньше, но если прежде он только нервничал, то сейчас был в панике. — Она набросится на этого парня с такой яростью, о которой тот даже не догадывается.

Если Бенджамин думал, что может взломать телефон дочери без серьезных последствий, его ожидал большой сюрприз.

— Набираю ее прямо сейчас, — Серена почти так же хорошо справлялась со своей работой, как и Райан со своей. — Видимо, ее рейс прибыл в ЛА четыре с половиной часа назад, и она готовится к слушанию в отеле.

Когда Маркус перечитал текст под фотографией, то понял, что произошло, и впервые почувствовал, что испугался по-настоящему. Два дня назад Шарлотта разместила фото в Инстаграме с подписью: «Мой папа и его новая девушка (я надеюсь), Райан», и, хотя аккаунт Шарлотты был под вымышленным только-для-социальных-сетей именем, Бенджамин как-то смог его отследить. Фото было публичным, выставленным на всеобщее обозрение, и тот факт, что для десятилетних было незаконным даже иметь учетную запись в Инстаграм, ни черта не значил. Он и Бьянка обсуждали это несколько месяцев назад. Каждый четвероклассник в Северной Америке имел аккаунт в Инстаграме, и Бьянка, видимо, не помешала Шарлотте его создать.

Маркус чувствовал себя так глупо. Что еще хуже, он мог себе представить, что был бы таким же разгневанным, как и Бьянка, если бы она оказалась такой беспечной. Теперь она могла сказать судье на заседании, что новые свидетельства безответственности Маркуса становятся почти повседневным явлением, что личная жизнь Шарлотты была грубо нарушена, и Маркусу практически невозможно будет опровергнуть эти обвинения. Как ни парадоксально, первые пару недель тура Маркус похлопывал себя по спине за то, какую большую работу он провел с Шарлоттой и Майлзом. Но теперь всему миру будет казаться, что он не сумел обеспечить им даже самые элементарные меры безопасности.

— Ты все еще пытаешься дозвониться? — спросил Маркус Серену. Она кивнула. Какой еще клиент Синтии мог нуждаться в ней больше, чем сейчас он? — Еще две минуты, и я нанимаю другого адвоката.

Наконец, Серена протянула ему телефон.

— Синтия, — сказал он. — Скажи мне. Ты это видела, да?

— Да, — подтвердила она.

— Это катастрофа, так?

— Ну, это, конечно, усложняет дело теперь, когда Шарлотта сама стала непосредственным источником информации.

Маркус это понимал. Он никогда раньше так сильно не лажал. Увидит ли он снова когда-нибудь своих детей?

— Есть идеи? Я мог бы реально использовать одну прямо сейчас.

Адвокат помолчала.

— Привези ее, — сказала она. — Привези их обоих.

— Привести Шарлотту и Майлза? Нет, я не хочу втягивать во все это детей.

— Они уже втянуты в это. Если твои права на посещения детей значительно сократятся, то это затронет Шарлотту и Майлза больше, чем кого-либо, я права?

— Безусловно.

— Так давай включим их свидетельства.

— Я не знаю. — Они сумели избежать втягивания тогда, при первоначальном слушании дела, еще шестилетней Шарлотты, и этим решением Маркус гордился. Последнее, что он хотел сделать, это выставить обоих его детей перед судьей и заставить их выбирать одну из сторон. Такой ущерб никогда нельзя будет исправить.

— Маркус, я знаю, что я делаю. Я благоразумный человек и в любом случае не причиню ни Шарлотте, ни Майлзу неудобств.

— Но можешь ли ты сказать то же об адвокате Бьянки? Этот парень – бульдог.

— Если ты хочешь сделать все как лучше, пожалуйста, просто забронируй билеты для твоих детей и тащи свою задницу в Лос-Анджелес, тогда мы сможем начать готовиться.

— Это может привести к обратным результатам, Синтия.

— Увидимся через пару часов, Маркус.

Он и Серена вернулись в люкс, и Маркус объявил:

— Кто хочет совершить небольшое путешествие?

— Я-я-я! – воскликнул Майлз.


* * *


У Райан было пять часов, прежде чем команда сядет в «Улетный автобус» до Сан-Антонио. Получив неожиданно в распоряжение свободное время, она посчитала, что приятная, длительная пробежка – это лучшее, что она могла сделать. Если она интенсивно потренируется, то, вероятно, устанет достаточно, чтобы проспать половину пути.

После ее злоключений в лесу, Райан во время пробежки старалась держаться ближе к периметру отеля. Она чувствовала себя в безопасности в окружении возвышающихся офисных зданий даунтауна Далласа, но в безликой, я-могла-бы-оказаться-в-любом-похожем-месте, городской среде, она обнаружила, что тоскует по лесным тропам северо-западной Монтаны, которые она знала и любила. Размышляя, каким большим опытом в туре стала тщательная проверка безопасности и рисков, она впервые стремилась снова оказаться дома, вернуться к более простому существованию, где ее решения не оказывали такое влияние на ее жизнь и на жизни других тоже. Как Маркус мог так жить? Как же он мог просто дышать, зная, что все, что он делал, каждое решение, которое он принимал, влияло не только на его детей, но и на его сотрудников и его поклонников?

Она повернула направо на северную Перл-стрит, и начала наращивать скорость. Когда частота ее пульса увеличилась, она вспомнила последний раз, когда сердцебиение было таким же сильным: те невероятные, горячие поцелуи Маркуса прошлой ночью. «Я целовалась с Маркусом Троем», – подумала она, часть ее до сих пор не могла перестать думать о своем работодателе, как о кумире, которого любят миллионы. — «И я, к тому же, делала с ним и намного большее». Но он уже не был для нее Маркусом Троем – он стал просто Маркусом, мужчиной, которому она могла, наконец, признаться, что влюбилась в него. Она сумасшедшая? Или они оба?

Даже тот поцелуй, несмотря на уединенность люкса Маркуса, был опасной дурацкой идеей. Что, если бы Шарлотта проснулась, зашла в комнату и сделала еще один компрометирующий снимок? Что, если Бьянка или некоторые ретивые репортеры, такие, как Бенджамин Литтл, действительно прослушивали отель? Она и Маркус были слишком беспечны.

В холле, когда она возвращалась в свой номер, намереваясь посвятить себе некоторое время перед посадкой в автобус через час, к ней подошла Джейси.

— Я могу поговорить с тобой? — спросила она.

Райан делала все от нее зависящее, чтобы избегать девушку с тех пор, как произошла их мелкая стычка из-за номера в первую ночь тура. У нее не было с ней проблем, — Маркус убедил ее, что не заинтересован в Джейси, и она поверила ему – но на нее это совершенно не произвело впечатление, и она предпочитала сохранять дистанцию.

— Конечно, Джейси. Что случилось?

Джейси помедлила, не смотря ей в глаза.

— Я заметила, что ты и Маркус, кажется, хорошо поладили.

Райан позаботилась о том, чтобы не выглядеть неуверенной ни на секунду.

— Мы поладили. Я его сотрудник. Он мой начальник.

— Это не то, что я имела в виду, и ты понимаешь это.

— Джейси, извини. У меня есть работа, которую нужно делать, — она попыталась протиснуться мимо нее, но Джейси обошла и преградила ей дорогу.

— Какую работу? Благодаря тому, что Шарлотта выложила фотографию, ты заработала себе выходной.

— Слушай, автобус скоро уезжает. Мне нужно собираться.

— Пожалуйста, просто выслушай меня? — выдохнула Джейси. Райан никогда до этого не видела ее такой расстроенной. — Похоже, ты классная девчонка, хорошо?

— Ух-х-х, спасибо за это.

«Какая странная», – подумала Райан.

— Я действительно это и имею в виду. Поэтому, просто прими это как предупреждение, ладно? Маркус…