Джессика Марчент - Любовь выше страсти

Джессика Марчент выросла в бедной, но счастливой и дружной семье. Выйдя совсем юной замуж за дипломата, она много путешествовала и теперь по ночам, когда ей не спится, считает места, которые посетила — а не овец или слонов, — и засыпает где-то на тридцатом.

После того как Джессика и ее муж обосновались в Англии, она стала работать учительницей английского языка и драматического искусства в средней школе, хотя, по ее словам, ровным счетом ничего о драматическом искусстве тогда не знала. Со временем, однако, она особенно полюбила эти уроки, так как они помогли ей лучше узнать, что такое человек. Джессика начала писать в возрасте пяти лет, когда купила свою первую тетрадь и карандаш, но до самого последнего времени ничего не предлагала издателям. Теперь на ее счету рассказы, статьи, повести.

«Любовь выше страсти» — первый роман Джессики Марчент.

Она счастлива, что сумела довести его до конца, и надеется написать много других. Джессика говорит: «Хотя я и непоседа, но мне удалось навоображать много историй, которые я хотела бы рассказать людям.

И мне очень нравится, когда это истории со счастливым концом, ведь у меня самой очень счастливый брак!»

Книги, входящие в серию «Скарлет», публикуются по соглашению с английским издательством «Robinson Publishing Ltd» и выходят в свет вскоре после английских изданий, а иногда и практически одновременно с ними.

Серию «Скарлет» можно выписать по почте наложенным платежом.

Заявки направляйте по адресу: 111250, Москва, а/я 56, «Скарлет»

— Осторожней! Мне больно.

Роберт продолжал обеими руками тащить Эми за волосы, а когда ее голова оказалась на подушке, принялся внимательно и с удовольствием рассматривать нагое тело, распростертое перед ним.

— Нигде ни пятнышка.

— Ты же знаешь, что я не обгораю на солнце. — Эми дернула головой, но безрезультатно. — Эй, отпусти.

— На Корфу ты как раз горела. — Он крепко держал ее за волосы, продолжая свои изыскания при свете ночника. — Первое, на что я обратил внимание на пляже… — сказал он, закрывая ее грудь волосами, — это на твои горевшие огнем волосы.

— Хватит! — Эми схватила его за руки, пытаясь освободиться. Мне чертовски больно…

Она замолчала, недовольная собой, так как нарушила собственное правило — никогда и ни при каких обстоятельствах не употреблять бранные слова. Сначала она таким образом воспитывала своих братьев, а потом это пригодилось ей в школе с учениками.

На сей раз ее несдержанность пошла ей на пользу. Роберт разжал кулаки и, устроившись рядом с Эми, приподнялся, опершись на локоть.

— Я всего лишь играл.

Всего лишь играл. Его слова неприятно задели Эми. Когда ей удавалось оттащить какого-нибудь малыша от мучивших его старших учеников, те говорили всегда одно и то же: «Мы всего лишь играли, мисс». Странно, почему я ничего не замечала раньше? — подумала Эми.

Впрочем, если учесть внешность Роберта, ничего удивительного в этом нет. Глубоко посаженные глаза, прямая линия черных бровей, блестевшая даже в неярком свете ночника, широкие гладкие плечи, все еще загорелые, как тогда, когда она в первый раз встретилась с ним три месяца назад на пляже…

Уж не поддерживает ли он загар искусственно? Эми не могла отделаться от этой мысли. В общем-то ничего страшного, если мужчине нравится заниматься собой. Но волосы? Эми знала, что он регулярно посещает модный салон, один из тех, что был в ведении его департамента, и не видела в этом ничего плохого. Только вот сегодня, едва войдя в дом, она заметила, что волосы у корней у него посветлели. Наверное, он их красит, подумала она, и ей стало неприятно.

Впрочем, прочему бы мужчине не холить себя? Где это сказано, что подобное дозволено только женщинам? Эми отбросила сомнения, с удовольствием ощутив прижавшееся к ее боку сильное тело. Когда же он наклонил голову и пощекотал длинными ресницами сначала один сосок, потом другой, она закрыла глаза, чтобы предаться чувственным радостям.

— Еще, пожалуйста… — прошептала Эми и умолкла, не в силах произнести больше ни слова.

Да и Роберт не любил, когда она что-то шептала ему во время ласк. Однако, желая все-таки показать ему, как он ей нравится, она положила руку ему на грудь и, проведя по ней ладонью, погладила его крепкий плоский живот. Вот и все. Еще в самом начале, три месяца назад, Роберт недвусмысленно дал ей понять, что она не должна им командовать.

Эми не возражала, ибо он был опытным любовником. Она вся затрепетала и дыхание у нее сделалось тяжелым, прерывистым, когда он принялся целовать ей груди, а потом дорожка из мучительно-сладостных поцелуев пошла вниз, и в том месте, где его губы касались ее тела, вспыхивал огонь наслаждения. Это было так хорошо, что не хватало терпения, и она уже едва могла ждать, однако он отлично знал, как ее возбудить, как успокоить и как подвести к самой черте, а потом вести еще дальше…

Эми позволяла себе целовать его теплые атласные плечи и гладить мускулистую грудь, но потом, поняв, что пора, она крепко обняла его и вся открылась ему. Как мы замечательно подходим друг другу, пронеслось у нее в голове, после чего она перестала о чем-либо думать, начав путешествие в страну страсти, которое, как всегда, закончилось упоительным наслаждением для обоих.

— Роберт, — наконец проговорила Эми, стараясь голосом выразить свою благодарность, — это было великолепно.

Ты чудесный, хотела добавить она, но почему-то не смогла произнести эти слова.

— Мы неплохо ладим, — подтвердил Роберт. — Мои уроки пошли тебе на пользу.

О Боже! Однако, решив не обращать ни на что внимания, Эми села в постели и спустила ноги на белый ковер.

— Я приготовила запеканку вчера вечером. Надо принести ее из машины.

— Не сейчас. — Он положил руку ей на плечо и крепко сжал его. — Мы должны поговорить.

— А нельзя поговорить, пока она будет подогреваться? — Эми попыталась высвободиться. — Все равно придется ждать.

— Ложись!

— Но я ничего не ела с тех пор, как… — Эми поглядела на его руку, все еще не отпускавшую ее плечо, и решила не спорить. — Ладно. — Она опять улеглась и накрыла ноги пледом. — О чем будем говорить?

Роберт посмотрел на нее и быстро отвел взгляд.

— Прикройся, будь хорошей девочкой.

Эми старалась держать себя в руках, понимая, что ее раздражение становится все нестерпимее от голода, но и в этом состоянии его прикосновения, когда он натягивал на нее плед до самого подбородка, не оставили ее равнодушной.

— Мне надо сосредоточиться, — сказал он.

— Что ж…

Эми вытащила из-под пледа руки, обратив внимание, как покраснело правое плечо, и заложила их за голову, отчего у нее поднялись груди и ставшие чувствительными соски потерлись о плед, напомнив ей, зачем она приезжает сюда сразу после уроков каждую вторую пятницу. Несмотря на голод, ей стало легче от этой мысли.

— Так о чем ты хотел поговорить со мной?

Он вздохнул. Эми молча ждала, пока он поправил подушку, уселся поудобнее и уставился на серебряные полоски обоев перед собой.

Через несколько минут она тоже села и, поймав его неодобрительный взгляд, брошенный на ее обнаженные груди, торопливо подтянула плед. Ее бюстгальтер и свитер валялись на лестнице, где она бросила их, как только приехала.

— Если ты не хочешь, чтобы тебя что-то отвлекало, то почему бы нам не одеться?

— Потому что я не хочу, чтобы ты оделась, — проговорил он хрипловатым голосом, который очень волновал ее.

— Уже? — удивленно спросила она. — Ладно. Только сначала я принесу запеканку из машины. Ты не возражаешь?

— Забудь о своей проклятой запеканке. — Он вытянул сильные мускулистые руки поверх пледа и стал рассматривать их. — Лучше разреши мне закурить.

— Ты сам решил бросить курить, — осторожно напомнила ему Эми.

— Потому что ты плакала, что тебе мешает дым.

— Я не…

Я не плакала, хотела она сказать, я только несколько раз заметила это… Однако ее возражение могло привести к еще одному выяснению отношений, и Эми решила не продолжать.

— Ты не забыл, что я бываю здесь всего раз в две недели? — спросила она.

Он не ответил.

— Ну, так что?

Он опять не ответил. Может быть, он встретился со своей бывшей женой? После этого он всегда бывал не в себе. Бывшая миссис Долиш жила в соседней деревне и делала покупки в «Мейдстоуне», где он работал, так что они встречались гораздо чаще, чем ему бы хотелось.

— Ты виделся с Сарой?

Роберт нахмурился и покачал головой.

— Говорят, она сдала экзамены.

Молодец Сара, мысленно поздравила ее Эми. После развода она не потерялась, а даже, наоборот, сумела приобрести профессию. Однако Эми, зная Роберта, не стала говорить об этом вслух. Она попыталась сделать ему приятное, спросив:

— Теперь, наверное, Сара уедет к себе в Корнуолл и будет работать там ветеринаром?

Роберт скривил свой красивый рот.

— Ей предоставляют работу здесь.

Так вот в чем дело! Сара не только одолела экзамены, но и получила работу поблизости. Она останется тут и будет процветать на глазах своего бывшего мужа, тогда как он, несмотря на свои амбиции, не очень-то удачлив в карьере. Эми стало жаль расстроенного Роберта, хотя она ничуть не сочувствовала его разрушительной ненависти к бывшей жене. Чтобы как-то отвлечь его, она предложила:

— Давай поедим, и тебе станет намного лучше. Сейчас я принесу…

— У тебя потрясающие волосы. Каштановые. У вас еще играют в «кто крепче»? Помнишь, два каштана на нитках…

Роберт взял прядь ее волос и посмотрел на них в свете лампы.

— Давай поедим, Роберт! — Эми уже едва могла терпеть. — Пора нам…

— Да заткнись ты со своей едой! Он отпустил прядь, и она упала ей на плечо. Вообще заткнись и послушай меня для разнообразия.

Эми поняла, что он хочет говорить не о Саре, и замолчала.

Роберт взглянул на календарь на стене. Никто не вешает календари в спальне, и Эми сразу не сообразила, зачем это ему. Потом поняла: дело было в великолепных репродукциях с обнаженными женщинами. Девушка октября, в первый раз обратила внимание Эми, была рыжеволосой, как она, только волосы у нее больше блестели, ниспадая на перламутровые обнаженные груди.

Вот почему он хотел накрыть мне грудь волосами, вспомнила Эми, а они оказались короче, чем на картинке.

В затянувшемся молчании Эми стала думать о собственных делах. В этом году по пятницам у нее драматические занятия в седьмом классе. Нет ничего лучше, как заканчивать неделю таким образом. Ее теперешним одиннадцатилеткам энергии и энтузиазма не занимать. Сегодня, например, она учила их, что крутиться по движению солнца — хорошая примета, а против — плохая…

— Знаешь, — проговорил Роберт, едва ли не извиняясь, что совершенно необычно для него, — мне почему-то трудно начать разговор.

Эми только сейчас обратила внимание, что чертит круги на пледе.

— Скажи все как есть. И думать тут нечего.

Он повернулся к ней:

— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

— О Роберт…

Она посмотрела на него, растерявшись от вновь нахлынувшего на нее ощущения отчаянной безнадежности, как всегда бывало в таких случаях.

— Ты знаешь, почему я не хочу замуж, — тихо проговорила она в конце концов. — Я тебе сразу сказала.

— У тебя была тяжелая жизнь в юности. Я не забыл…

— Да нет, какая тяжелая жизнь?

Эми возразила ему, убежденная, что он прав. Жизнь, в самом деле, была тяжелая, по крайней мере временами. Однако она не желала признаваться в этом, ведь она любила своих четырех братьев, особенно маленького Гарета, которому она вместе с отцом помогла появиться на свет в страшную морозную ночь семнадцать лет назад.

Если бы только их ферма не находилась на отшибе! Если бы только снег не повалил телефонные провода! Если бы ее мать была немного посильнее, не так измучена предыдущими родами и боролась за свою жизнь…

Эми сделала над собой усилие и прогнала ненужные воспоминания. Она всегда считала более полезным подсчитывать не потери, а приобретения. Маленького Гарета надо было холить и лелеять, кормить, мыть, пеленать; Дэвида, Адама и Мэтью — любить, не забывая присматривать за ними.

— Нет, у тебя была тяжелая жизнь, — сказал Роберт, прервав ее размышления. — Только представить, что одиннадцатилетней девочке надо ухаживать за отцом и четырьмя братьями…