— Если относишься к классу хорошо, то и дети будут относиться к тебе хорошо, даже отъявленные шалуны. Это закон для учителей.

— Не только для учителей.

— Поэтому ты стараешься быть ко всем добрым?

— Стараюсь. Но это нелегко.

— Нелегко, — подтвердила Эми. — Я и не думаю, что легко.

Вот в чем разгадка. За то короткое время, что они знакомы, он уже не раз попадал в неприятное положение. Сначала холодный душ, потом сажа, наверное, испортившая его любимый желтый свитер. Но, несмотря на свою любовь к красивым вещам, он ни на мгновение не вышел из себя. Теперь вот машина. Что уж говорить о куртке? А он рассердился всего на минуту и тотчас стал таким, как всегда, словно ничего не случилось.

Или ей это кажется? Да нет, она все время думала, что у него легкий характер и его не так-то просто вывести из равновесия. Эми вспомнила, что какое-то время приписывала это слабости, а оказывается вот что…

Теперь она понимала, что дело не в слабости, а в силе. Он живет согласно своей философии, смысл которой заключается в том, чтобы не делать другим того, чего ты не хочешь получать сам.

— Значит, если Роберт поступает так, как поступает, то он причиняет себе больше вреда, чем мне? Приятно слышать.

— Не совсем так.

Эми не стала ни о чем его спрашивать. Она смотрела на пробегавшие мимо массивные стены и думала о том, что если все возвращается, то не получаешь никакого удовольствия от зла, причиненного другому человеку, как бы он того ни заслуживал.

Нет, нет, не ей судить, чего заслуживают другие люди. Если придерживаться философии Пола, то судить человек может только себя. Не очень-то приятно.

— Что бы этот человек ни натворил, — сказал Пол, подъезжая к светофору, — но в пробках он не виноват.

— Он виноват, что нам пришлось ехать сюда.

— Мы бы все равно поехали.

— Нет, не все равно. Мы собирались поужинать, — напомнила она Полу. — А там пробок не бывает.

— Понятно. Хочешь сказать, что мы были бы уже за городом, а не тащились через весь город…

— Правильно.

— По крайней мере, мы едем в одной машине.

— В твоей, слава Богу, — улыбнулась Эми. — А что ты думаешь насчет того, чтобы найти светлую сторону в угоне моей машины?

Пол расхохотался, но, так как с двух сторон его поджимали фургон и мотоцикл, ничего не ответил.

— Должна сказать, что только благодаря тебе я не очень расстроилась, по крайней мере не так, как могла бы.

Это была правда. В присутствии Пола потеря машины не казалась ей ужасной бедой. Наверное, утром все будет по-другому, когда настанет время ехать в школу, но, может быть, к тому времени все образуется. По крайней мере, все документы при ней и кошелек тоже. В машине остались туфли и карты, да еще сегодняшняя газета, но это ерунда.

Что бы она делала без Пола, без его поддержки? Нешуточное дело согласиться ехать за пятьдесят миль, не зная даже, дома ли Роберт. Они собирались сначала позвонить, но потом решили, что встреча должна быть неожиданной.

— Если мы прежде отправимся в полицейский участок, то они продержат нас несколько часов.

— Зачем нам участок? Если Роберт не вернет машину, тогда поедем. — Эми произнесла это решительно, но холодея от ужаса при одной мысли, что надо будет объяснять полицейским, какое отношение имеет к ней Роберт.

Но и это только начало. А если Роберта обвинят в угоне машины и дело попадет на страницы газет? Эми представить себе не могла, как она тогда придет в школу и будет разговаривать с учениками. Скорее всего, ее просто-напросто уволят. Родители наверняка будут недовольны… Нет, нельзя даже думать об этом.

Достаточно того, что мне придется еще раз столкнуться с ним лицом к лицу, в отчаянии размышляла Эми. В лучшем случае он выведет меня из себя, в худшем — объявит вруньей.

— Скоро мы выедем из города, — сказал Пол. — Как насчет «Полумесяца»?

— Что? — Эми выглянула в окошко. Небо было черным, безлунным и беззвездным. — О чем ты?

— Паб в Харнфилде…

— Ах, паб…

— В нем хозяйничает мой друг. У них всегда отличный ростбиф и йоркширский пудинг…

— Мне бы лучше… — Эми замолчала. Она хотела сказать, что предпочла бы омлет, потому что его легко проглотить. Но тут у нее перед глазами встал настоящий йоркширский пудинг, золотистый, ароматный, и она сразу представила себе тарелку с ножом и вилкой. — Ты уверен, что пудинг в самом деле вкусный?

— Мне нравится.

— И они все делают как надо?

— Вроде да.

— Все равно, — вздохнула Эми, — это воскресная еда, а сегодня вторник.

— Посмотрим?

Снаружи «Полумесяц» не представлял собой ничего особенного. Паб как паб. А вот вывеска заинтриговала Эми. Между полумесяцем и самыми настоящими кентскими холмами она разглядела дракона.

— Дракон? — не поверила Эми своим глазам.

— Он приносит удачу, — сказал Пол. — Сюда.

Паб встретил их теплом, особенно приятным после холода на улице. Пока они пробирались между стульями, стоявшими вокруг белых столиков, Эми успела разглядеть помещение. На стенах в золоченых рамах висели морские пейзажи, пол украшал серый ковер, а синие бархатные портьеры, казалось, полностью заглушали шум извне, так что она ощутила себя почти рыбкой в аквариуме.

Стройный бармен смешивал коктейль для посетителя. Желтоватая кожа, черные блестящие волосы, раскосые черные глаза. Вот уж этого Эми не ожидала. Ростбиф и… Поставив бокал на поднос рядом с еще двумя, он с самым серьезным видом взял деньги и стал похож на мальчишку, играющего во взрослого бармена. И тут он заметил Эми и Пола.

— Фрик! Давно не виделись! — Он широко улыбнулся, отчего лицо у него стало, как у шестнадцатилетнего, но уверенный голос выдавал в нем взрослого и опытного мужчину. — Извини, Пол! Если бы ты приходил чаще, я бы привык называть тебя Полом.

Эми удивленно повернулась к Полу.

— Ты менял имя?

Пол недовольно усмехнулся.

— Меня так звали в школе.

— Напоминает твою фамилию.

— Да, отчасти.

— А меня звали Китом, — сказал бармен.

— Забавно. — Эми оглядела его худенькую фигурку, идеально чистую белую рубашку, бордовый бархатный пиджак и черную бабочку. — Ничего не понимаю.

— Да нет, логика в этом есть. И в его кличке тоже.

Какая бы ни была логика, но она не имела никакого отношения к настоящему имени бармена, которого Пол представил ей как Оуэна Риса. Эми показалось, что пол уходит у нее из-под ног.

— Вы валлиец? — спросила она растерянно.

— Отец у меня валлиец, — сказал Оуэн, — а мама китаянка из Кантона.

— Наверное, поэтому у вас на вывеске дракон? — спросила Эми.

— Он приносит удачу, — кивнул Оуэн.

— Это валлийский дракон или китайский?

— Китайский, — вмешался Пол. — Валлийские драконы красные.

Эми решила, что уж коль она зашла так далеко, то может задать еще один вопрос.

— Вы говорите не как валлиец. Почему?

— А… — Оуэн искоса поглядел на Пола. — В нашей школе учили разговаривать прирожденно властно.

Эми еще никогда о таком не слыхала, но поняла, о чем идет речь. С удивлением она посмотрела на Пола, сумевшего сохранить мягкую, спокойную манеру, в которой даже чувствовалась некоторая неуверенность. Возможно, он сам этого желает, а возможно, его голос не годится ни на что другое.

— Не представляю вас в школе, — заметила, подумав, Эми. — Вы были таким умным, Оуэн, что учились со старшими ребятами?

Пол рассмеялся.

— Да ему уже тридцать. Столько же, сколько мне. Он просто лучше сохранился.

— Ты тоже ничего, — парировал Оуэн.

Эми подняла голову и поглядела на оливковое лицо Пола. В здешнем свете из-за расширившихся зрачков его глаза выглядели почти черными, и для них, казалось, не существовало ничего тайного… Она торопливо отвернулась.

— Вот уже не думала, что тебе уже тридцать.

— Мы переростки.

— Говори за себя, — заявил Оуэн. — У меня есть жена, дети и процветающий бизнес… Так что если кто и переросток, то только не я.

Пол улыбнулся и склонился в насмешливом полупоклоне.

— Как они?

И Пол с Оуэном несколько минут поговорили о жене Оуэна по имени Хайди и о его детях, которым Эми мгновенно потеряла счет, поняв лишь, что их не меньше трех. В пабе появились еще посетители, и Оэун вернулся к своим обязанностям.

— Налить вам выпить? — спросил он.

Эми и Пол переглянулись и отрицательно покачали головами.

— Спасибо, — сказал Пол. — Но нам сегодня нужна ясная… гм… голова.

Эми промолчала, вспомнив, куда они идут. Как она могла забыть? Даже ненадолго? Теперь на ее плечи опять легла тяжесть, которая несколько минут ей не досаждала. Наверное, потому, подумала она, что это место такое… удивительное.

— Приехали поесть карпа? — спросил Оуэн. — Сегодня у нас в основном любители карпа, — пояснил он с нескрываемой гордостью. — Мы повесили объявление в окошке.

— А я обещал Эми ростбиф.

— Росбиф тоже есть. Не все ведь любят рыбу.

Ресторанный зал находился напротив бара, и уже в половине седьмого в нем набралось немало посетителей. На столах лежали зеленые скатерти, стояли свечи в зеленых подсвечниках и цветы в серебряных вазах. Посредине на большом столе между растениями в горшках на огромном серебряном блюде были затейливо разложены всевозможные фрукты.

Три столика были заняты, на двух еще стояли таблички. За одним из столиков уже ели что-то золотисто-коричневое с невероятно привлекательным ароматом специй.

— Может быть, карп? — спросила Эми, когда юная черноволосая официантка проводила их к столику и зажгла свечу.

— Почему бы и нет? Хочешь попробовать?

— В следующий раз, — с сожалением отозвалась Эми. — Мой желудок жаждет ростбифа.

И ее желудок не был разочарован. Официантка без всякой суеты приняла заказ и, сразу поняв, что они заехали в паб по дороге, почти тотчас принесла ростбиф. Даже если бы Эми хотела к чему-нибудь придраться, она бы не смогла это сделать при всем желании. Ростбиф был такой нежный, что ей почти не требовался нож, овощи и соус приготовлены так, словно повар стоял у Эми за спиной, когда она сама готовила ростбиф для своего семейства. Пудинг же оказался выше всяких похвал.

Аппетит вернулся к Эми мгновенно, и она сама не заметила, как опустошила тарелку, после чего почувствовала себя куда увереннее и сильнее. Слишком долго она не давала своему телу нормального топлива, держась исключительно на нервах, и теперь как будто опьянела от еды. Она посмотрела на Пола, и ей понравилось, как он ест — сосредоточенно, неторопливо, аккуратно. Как я ему благодарна, думала она, за то, что он привез меня сюда, за все, что он для меня сделал, за то, что он такой милый…

Эми одернула себя и сказала первое, что пришло ей в голову:

— Тарелки не такие.

— Что? — не понял Пол. — Почему не такие?

— На них должны быть ивы, — зачем-то сказала Эми. — А ножи… — Она коснулась ручки своего ножа. — Ножи должны быть тяжелые, серебряные. — Эми умолкла и, опустив глаза в тарелку, сложила вместе вилку и нож. — Извини. Сегодня такой длинный день.

— Приятно видеть, что ты наконец-то нормально ешь.

— Ужасно вкусно, Пол. Не помню, чтобы мне еще где-то так понравилось.

— Ну, Хайди — великая кулинарка.

Умиротворенная его голосом и всей атмосферой ресторана, Эми с удовольствием смотрела, как он доедает ростбиф.

— Хайди как будто не английское имя.

— Наверное. Она ведь шведка. Они познакомились, когда девушка приехала сюда на год учить английский язык.

— А где она научилась так хорошо готовить английские блюда?

— Не знаю. Научилась где-то. Она и Оуэн — замечательная пара. Стоит им к чему-нибудь прикоснуться, и все у них получается.

Эми улыбнулась. Ей понравилось, как Пол с любовью и без зависти говорил о своем друге.

— А что он имел в виду, когда сказал, что ваши прозвища имеют свою логику? — спросила она. — Я что-то не поняла. Вряд ли он был в детстве толстым.

— Не был.

— А почему тебя звали Фрик?

— Я тебе расскажу, но не сейчас. Сначала надо закончить с одним делом.

— Ты прав. — Однако Эми трудно было удержаться от вопросов. — А что из себя представляла школа, где учили говорить прирожденно властным тоном?

Когда Пол назвал одну из самых известных школ, Эми обуяло любопытство, недаром она сама работала в школе.

— Неужели там в самом деле учили мальчиков говорить уверенно?

— Это получалось само собой.

— А у тебя не получалось? — Эми знала, что задает слишком личный вопрос, но ей неудержимо хотелось знать о Поле как можно больше. — Ты специально решил говорить иначе?