— Не понимаю, о чем ты говоришь, — тряхнула невинно головой Зоя, рассыпав по плечам шелковистые темные волосы, которыми поигрывал легкий бриз. — И вообще не понимаю, что тебе от меня нужно. Лучше скажи сейчас, зачем откладывать на завтра? И при чем здесь Тео? — Она понурила голову.

— А ты что, боишься его? — Фрэнк взял ее за подбородок и повернул к себе лицом.

Ее красивые глаза округлились. Кажется, только сейчас она поняла значение его слов и, прищурившись, ответила:

— Конечно, нет. Вопреки твоему убеждению — он мне не любовник и я у него не приживалка. — Зоя запнулась, потому что внешне все выглядело именно так: любому могло показаться, что она находится на его попечении.

Тео всегда оберегал ее и последнее время относился к ней по-отечески, словно боялся потерять. Если бы Тео знал, что на уме у этого человека с той самой ночи в Швейцарии (что она будто бы подослана в качестве вознаграждения…), если бы он только знал, как они предавались любви под крышей его дома… Ее всю передернуло. Тео, наверное, отомстил бы за поруганную честь девушки, за свою честь, он бы убил этого Блейкмора за изнасилование.

— И все же ты подпрыгиваешь по первому его требованию…

— Ничего подобного. — Судорогой у нее свело палец на ноге. — Я обязана ему за то, что он вырастил меня, за его любовь и защиту…

— И теперь ты платишь за все это, торгуя своим телом, ублажая его знакомых? — презрительно заметил Фрэнк.

Ей нечего было ответить на это циничное замечание. Где-то подсознательно она начинала опасаться Фрэнка. Он ведь не догадывался, что она оказалась в его комнате случайно. А как это вообще все объяснить? Зачем она предалась любви? Только ли из-за того, что испытывала одиночество, чувствовала потребность в ком-то? Нет, ему этого не понять.

— Ну, пошли, — сказал Фрэнк мягко, не требуя обязательного повиновения, — мы должны присоединиться к остальным, пока нашего отсутствия не заметили…

— Ты ничем не отличаешься от других. — Проговорив это, Зоя нехотя сделала шаг к нему.

— Поясни, что ты имеешь в виду? Зоя несколько приободрилась.

— Все боятся Тео, и ты не исключение. Фрэнк Блейкмор рассмеялся.

— Я никого не боюсь, сладкая моя. И запомни на будущее: мне будет приятно услышать, что и ты его не боишься.

— Это почему тебе будет приятно? Я для тебя никто, и чего ради ты связываешь свое бесстрашное будущее с моим? В моем будущем тебе места нет.

— Но я имею в виду наше будущее. И учти: я не потерплю того, что мне не нравится. Я так устроен.

— Да как ты смеешь? Ты, ублюдок!

Он грубо приник к ее устам — так, что она едва не задохнулась. Поцелуй был долгим, и была в нем какая-то отравляющая страсть. Когда он наконец отпрянул, его глаза блестели гневом.

— Ну, еще поругаешь меня — и вновь заслужишь то же самое. И так будет всегда.

Зоя прикусила губу и воззрилась на него, не в силах вымолвить ни слова. С этим человеком нужно быть поосторожнее, ему ничего не стоило вывести ее из равновесия. Каждый его поцелуй — словно наказание. Это отрава, от которой ничем не спасешься. Она резко вскинула голову. Сухой ночной воздух еще больше приглушал сдавленный шепот:

— Что ты имеешь в виду? Откуда тебе знать, кто мой отец. И вообще, что ты подразумевал, когда… когда сказал, что будешь жить со мной?..

В глазах Фрэнка мелькнуло властное выражение, губы исказила деланная улыбка.

— Ты похожа на девушку, которую дают взаймы, моя сладкая. Теодосис Кориакис любезно рекомендовал мне тебя и заверил, что я могу пользоваться твоими услугами сколько захочу. Ты будешь работать на меня, будешь жить со мной и выполнять все, что я прикажу. — Большим пальцем руки он будто соскабливал остатки поцелуя с ее губ. — А сколько нас ждет восторгов, сколько восхитительных ночей впереди! Мне пришлось ждать долгие три года, прежде чем я заслужил такое внимание к себе. Теперь он преподнес тебя на тарелочке с голубой каемочкой.

От изумления Зоя раскрыла рот. Она тупо молчала. Слов не было. Все услышанное казалось кошмарным сном. Это уж слишком! Видимо, они все: и Тео, и она, и этот человек, стоящий сейчас перед ней, — сошли с ума.

— Итак, что ты на это скажешь?.. Решимость и непокорность читались на ее лице. Вспыльчивостью она напоминала свою мать. Греческие ругательства готовы были сорваться с ее губ, но она сдержалась и спокойно возразила:

— Если ты недостаточно хорошо владеешь греческим, чтобы перевести то, что я собираюсь сказать, то хотя бы можешь почувствовать всю мою злость. Фрэнк Блейкмор, ты… ты… невыносим!

Зоя повернулась к нему спиной и молча направилась к вилле через пляж, уверенная в том, что он не последует за ней. Когда вы оскорбили мужское достоинство грека, вам лучше не жить на свете. А когда вы оскорбляете англо-американца, такого, как Фрэнк Блейкмор, ваша шкура остается невредимой. Он, конечно, все понял, тут не приходится сомневаться, но он не станет ей мстить — и прежде всего потому, что она находится под покровительством Теодосиса Кориакиса.

Надменный смешок послышался у нее за спиной. По всему телу Зои пробежал озноб. Испытывая негодование, она бросилась бежать.

Глава 2

— Я не поеду, Тео, определенно не поеду.

— Зоя, дорогая, ты сделаешь так, как я сказал, — спокойно констатировал Тео.

Зое было нехорошо, но не от выпитого накануне при шумном праздновании дня рождения — она провела бессонную ночь из-за циничного смеха Фрэнка, звучавшего в ее ушах словно похоронная музыка. Сейчас, утром, она стояла в рабочем кабинете Тео, но он не слушал ее: витал где-то в облаках.

— Я не хочу работать с ним, да и почему именно я?.. Что, разве нет других секретарей? — недоуменно вопрошала Зоя. — Полно таких, кто способен провести реорганизацию агентства для него не хуже меня.

— Его просьба касалась именно тебя. — Тео нажал кнопку внутренней связи:

— Пригласите мистера Блейкмора.

У Зои душа ушла в пятки. Итак, Фрэнк интересовался ею; что-то на него не похоже. Он сказал, что Тео предложил ему ее услуги. Один из них или оба лгали? Господи, сколько же фальши в этом мире!

Она стояла у открытой двери во внутренний дворик, уставясь невидящим взором на простиравшийся вдали пляж. Несколько дней назад она тосковала по свободе, жаждала избавиться от назойливой опеки Тео. Греческие отцы, как правило, властолюбивы, и, хотя Тео не был ее настоящим отцом, он ничем не отличался от остальных. Ей было двадцать три года, она всюду путешествовала с ним и никогда не чувствовала себя действительно свободной. А последний год особенно. Тео постоянно давил на нее, а теперь, видите ли, предоставляет ей вдруг свободу — но с человеком, с которым она меньше всего хотела бы находиться рядом.

— Я не хочу говорить об этом в его присутствии, — задыхаясь, продолжала протестовать Зоя. Она гордо выпрямилась и попыталась торопливо изложить все свои соображения до прихода Блейкмора:

— Тео, Фрэнк мне не нравится, я не доверяю ему. — Она прикрыла свои темные глаза подрагивающими ресницами. Зоя хотела надеяться, что прозорливый отчим поймет ее.

Но он лишь рассмеялся в ответ. Холодным, как мраморный пол, смехом, похожим на пощечину.

— Зато я доверяю ему полностью. Это единственный человек в мире, кому, повторюсь, я доверяю полностью, иначе я не согласился бы на его предложение. Не волнуйся, моя дорогая девочка, твоей чести ничто не будет угрожать, когда ты будешь рядом с ним.

Боже мой, если бы он только знал!..

— Но, Тео, говорят, у него в каждом посольстве по милашке, — настойчиво твердила Зоя. — Девушки рассказывают, что…

Тео снова рассмеялся.

— Я уверен, эти девушки сами хотели бы быть на месте тех милашек. Что я тебе говорил о сплетнях?

— Это не сплетни, — настаивала Зоя. — Достаточно только взглянуть на него, как сразу все становится понятным.

Маленькие горящие глазки Тео озорно сверкнули.

— Фрэнк хорош собой, это верно! Он так же хорош, как и я был в его годы. Тогда для меня существовала только одна женщина, которая, увы, избегала встреч со мной. Мне не хотелось видеть рядом никого другого. Вот и с Блейкмором происходит то же самое.

— Что ты имеешь в виду, говоря это? — прошептала Зоя. Никогда раньше Тео не был с ней столь откровенен. Женщина, которая избегала его, — это, несомненно, ее мать, но Фрэнк… Почему он не видит никого другого рядом с собой?.. Никого другого… кроме кого?.. Кто бы то ни был, узнать это сейчас Зое казалось важнее всего остального. Важнее, чем проблемы ее матери и Тео.

— Спустя некоторое время ты сама можешь у него спросить. Вы проведете достаточно времени вместе. — На мгновение Тео перехватил ее взгляд. — Тебе не надо опасаться его, Зоя, — сказал он мягко. — Как и все тщеславные мужчины, Фрэнк берет то, в чем нуждается, но он никогда не воспользуется тобой. Блейкмор не такой глупец, чтобы обмануть мое доверие. Это я тебе обещаю.

Зоя не нуждалась в таком обещании. От него ей не становилось легче. Ведь Фрэнк уже воспользовался ею, уже обманул доверие Тео. Да еще как!

Она вся напряглась, когда в белых брюках великолепного покроя вошел Блейкмор. Он выглядел очень эффектно. Все вокруг меркло перед его великолепием. Зоя вдруг подумала, что только сейчас, при дневном свете, она может впервые рассмотреть его как следует. Краска стыда прилила к ее щекам.

Фрэнк улыбнулся ей — открыто, белозубо и так легко, будто его совесть была абсолютно ничем не запятнана. А ведь Зоя могла прямо сейчас выложить правду о том, что этот человек уже спал с ней. Как, однако, все это ужасно! И как можно было бы жить дальше после подобных откровений?.. Трудно вообразить, что сказал бы Тео, когда бы узнал, какое ничтожество вырастил, и что сделал бы он с Блейкмором.

Она проигнорировала его улыбку, подошла к Тео и встала рядом, положив руку ему на плечо и впервые в жизни желая его защиты.

— Ты можешь идти, Зоя, — великодушно изрек Тео, поглаживая ее руку. Он принял это за примирительный жест. — Укладывай свои вещи и будь готова через час.

— Нет! — воскликнула Зоя, чувствуя, однако, как напряглись мышцы его плеча, на котором покоилась ее рука. — Я не хочу покидать тебя и мать, — попыталась возразить она, умоляюще глядя на Фрэнка в надежде, что тот смягчится и не станет настаивать на своем нелепом предложении. — Мама не хотела бы, чтобы я уезжала. — Она знала, что это звучит по-детски наивно, но в этот момент она и чувствовала себя беззащитной девочкой.

— Твоя мать полностью согласна с моим решением, — холодно сказал Тео. — Делай так, как я сказал, иди готовься.

Ее рука соскользнула с его плеча. Спорить было бесполезно, и это сердило Зою больше, чем мысль о том, что ее мать выразила согласие. Гераклия никогда не перечила Тео. Возможно, она тоже знала, что это бесполезно, однако Зоя не могла с этим смириться и периодически сопротивлялась.

— Мне позволяется хотя бы спросить, с учетом какого климата мне собираться? — надменно произнесла она.

— Нет, не позволяется, — проскрипел в ответ Тео, — и на холодную погоду не рассчитывай.

— Меня что же, отправляют в ад?! — воскликнула Зоя, открывая рывком дверь. — Да я готова отправиться куда угодно, лишь бы быть подальше от этих райских кущей! — Она зло хлопнула дверью.

Из-за двери послышался раздраженный стон Тео и сочувственный вздох Блейкмора.

Девушка не знала, кого из них она презирала больше в этот момент.

— Как ты посмел войти без стука? — возмутилась Зоя, когда полчаса спустя Фрэнк зашел к ней без всякого приглашения. Она сидела на кровати, скрестив ноги, просматривая журнал и не видя ничего, кроме надменного лица Фрэнка, взиравшего на нее с лоснящихся страниц издания. А сейчас он был здесь, в ее спальне, живой. Странный поворот судьбы!

— Почему ты не собираешься? — спросил Блейкмор и, пройдя через комнату, вырвал у нее из рук журнал и швырнул его в кресло.

Зоя молча потянулась за журналом, взяла его и продолжила листать страницы.

Фрэнк взглянул на часы.

— Мы должны успеть в Афины на самолет, уже идет регистрация. Так что кончай дуться и собирайся.

Она лениво потянулась.

— Я не думаю, что мне следует ехать.

— Ты поедешь. Будь умницей…

— Я не дурочка какая-нибудь, и не говори со мной будто с пятилетней девочкой, — прошипела Зоя.

— Ну конечно же! Я и забыл… Передо мной сексапильная, эротичная и к тому же изощренная юная куртизанка, у которой очень милая мордашка, когда она дуется. Нет, тебе не пять лет, но ты ведешь себя как пятилетняя. Запомни: шаловливые, непослушные дети иногда получают звонкие шлепки по заднице. И если ты не хочешь, чтобы у тебя на щечках появились горькие слезки, то давай пошевеливайся. Зоя, советую тебе сейчас же слезть с кровати и быстренько собраться. Не выводи меня из себя, а то так отделаю, что не покажется мало.