— Тогда скажите мне, синьорина Дилайт, почему вы ходите на… эти встречи, выражаясь вашими словами, с незнакомыми людьми? Вы привлекательная молодая женщина, но у вас нет ни мужа, ни любовника. Почему? Может быть, потому что вы предпочитаете разнообразие?

Борясь с отчаянием и импульсивным желанием царапать его ногтями, пока он ее не отпустит, Сара с трудом сохранила спокойствие и с вызовом посмотрела на него:

— Вы не имеете права допрашивать меня, а тем более ожидать, что я отвечу! Вы не только грубы, вы… вы самый…

— А! Что бы вы ни сказали и кем бы я ни был, мы друг другу не совсем безразличны, правда? — Он порывисто рассмеялся, отчего у нее пробежали мурашки по коже.

— Вы с ума сошли! Я не знаю, что вы затеваете против меня, но я вам подыгрывать не собираюсь, понятно? Да вы… мне даже не нравитесь. Вы понимаете, что вы… вы надменный ублю…

— Ругаться женщине не к лицу, — прервал он ее.

К ужасу Сары, он повернулся так, что она оказалась в настоящей ловушке. Его пальцы сжали ее обнаженное плечо, вынудив девушку вскрикнуть от страха, и, растягивая слова с обманчивой мягкостью, он сказал:

— И какое отношение то, что я вам не нравлюсь, имеет к этому?

В этом не было ничего от поцелуя Гарона Ханта. Поцелуй этого смуглого иностранца не отдавал, он брал… брал… и брал. Сара почувствовала, как голова у нее закружилась вихрем, унося ее куда-то, а тело, казалось, таяло и теряло способность оказывать сопротивление.

Его пальцы поглаживали ее затылок, потом приподняли ее лицо. И все это время его губы не выпускали ее губ, сначала грубо опустошая, словно варвар-завоеватель, раздвигая их для себя. И, как будто почувствовав капитуляцию, он становился почти нежным, целуя уголки ее дрожащих губ, и снова властно овладевал ими.

Только когда его руки приблизились к ее груди, словно прожигая тонкое шелковое платье, к Саре вернулся здравый смысл. Она почувствовала себя, как под наркозом, как будто ее собственный голос ей больше не принадлежал.

— Нет, не надо! Пожалуйста, не надо!

— Дилайт… сага[2]. Ты видишь, как страстно мы желаем друг друга. Скорее пойдем к тебе наверх. Ты права, здесь любовью заниматься нельзя — слишком много народу.

Его слова неожиданно вернули Сару к действительности. Ее полузакрытые и блуждающие глаза наконец увидели, что они стоят перед ее домом, и она вспомнила, что он назвал ее по имени.

— Сага, пойдем…

Все ее тело била дрожь. Она уронила кошелек и ощупью попыталась найти его, благодаря судьбу, что это обстоятельство позволило ей скрыть свое смятение.

— Нет! И, пожалуйста, не… больше не дотрагивайтесь до меня!

Ей приходилось говорить, чтобы держать его на расстоянии. Она запиналась, пытаясь вернуть самообладание.

— Итак, вы доказали все, что хотели… что между нами есть какое-то физическое влечение. Как же так, один поцелуй, и вы хотите, чтобы я прыгнула к вам в постель? Я не так легкомысленна и не увлекаюсь романами на одну ночь.

Она не знала его характера, не ведала, что ожидать. Гнева? Резких, язвительных слов? Да ей это было безразлично, лишь бы быть подальше от него и его подавляющей близости. Ее губы все еще горели от жгучих поцелуев, соски стали твердыми и опухли от его ласк.

Задержав дыхание в напряженном ожидании, Сара пыталась увидеть какое-нибудь выражение на его лице. Почему он молчит?

К ее удивлению и раздражению, в его совершенно спокойном голосе слышалось всего лишь вежливое сожаление.

— В самом деле? Ну, тогда мне жаль. Хотя сейчас, должен признать, осталось чувство ожидания того, что может произойти между нами, не так ли?

Не дожидаясь, пока она ответит, он открыл дверцу на ее стороне и, чтобы помочь ей выйти, обошел вокруг машины большими нетерпеливыми шагами, что побудило Сару не без раздражения подумать, что попытка обольстить ее была несерьезной, и сейчас, когда ему стало скучно, он спешит избавиться от нее.

— Спокойной ночи!

Они вместе зашли в вестибюль, и он проводил ее до лифта. Ей показалось, что его глаза на мгновение задержались на ее губах, но тут же стали непроницаемы.

— Спокойной ночи! — ответила она весело. — Спасибо за ужин.

— Благодаря вам вечер получился очень интересным.

Когда дверь лифта закрылась, Сара могла в одиночестве раздумывать над этими словами. Рикардо уже отвернулся.

7

Незадолго до того, когда Сара смогла наконец заснуть, она заметила, как чуть заметно посветлело ночное небо, предвещая рассвет. Она сделала все возможное, чтобы успокоиться: приготовила чашку горячего чая, нанесла на лицо крем и размассировала его, почистила зубы, расчесала волосы. Она даже попыталась прочесть пару сценариев, присланных на имя Дилайт из офиса Лью Вейсмана. Беда была в том, что, как только она попыталась представить себя в главной женской роли, главный герой — мужчина оказался очень похож на герцога ди Кавальери.

Как он смеет нарушать ее уединение даже в мыслях? Зажмурив глаза, Сара стала думать о том, что надо было сказать и сделать, чтобы поставить его на место. Раз и навсегда…

Она не заметила, как заснула, и сны вытеснили ее мысли. Он ее поцеловал, она с презрением и ненавистью влепила ему оплеуху и побежала. Стук каблуков гулко отдавался на лестничной клетке. Почему она не додумалась поехать на лифте? Она теряла силы и еле передвигала ноги, когда услышала сзади его шаги. Нет, нет! Было что-то жуткое в том, как он гнался за ней, словно волк за раненым оленем.

Сара хотела закричать, но ей не хватило воздуха. Оцепенев, она лежала, беспомощно растянувшись на ступеньках, вцепившись пальцами в перила.

— Ты думала, что от меня так легко убежать?

Наконец она издала полный отчаяния крик, и он ринулся к ней, легко подхватил на руки, стремительно взбежал по лестнице, ударом ноги открыл дверь, большими шагами вошел в комнату и швырнул ее на кровать.

— Нет! Пожалуйста. Что вам от меня надо?

— Глупенькая! А ты как думаешь?

В значении его слов трудно было ошибиться. Пытаясь увернуться и ударить его, она оказалась в ловушке — опутавшие ее покрывала стягивали, словно веревки, тяжелое тело навалилось и придавило к постели, а неистовые поцелуи вытягивали последние силы…

— Нет!

Обливаясь потом, Сара вскочила — в ушах еще раздавался отзвук собственного голоса и противный звонок электрического будильника. Сердце колотилось, голова болела. Покрывала сбились и опутали ноги, не давая двигаться.

Неужели все это произошло во сне? Неужели? В комнате никого не было. Она одна, маленький светильник еще горит, раскрытый сценарий, который она читала, валяется вместе с подушкой на ковре рядом с кроватью.

— Проклятье! — громко сказала Сара, по-детски протирая глаза. Сколько же часов она спала — два, три? А потом этот страшный кошмар, от которого по телу расползлась странная слабость.

Сара заставила себя приподняться. Хватит! Она больше не будет думать ни о страшном кошмаре, ни о причине, его вызвавшем! Посмотрев на часы, она увидела, что на сборы в студию осталось всего полтора часа.

На этот раз Лью там не было, но Сара сама нашла дорогу в гримерную, а полное внешнее сходство с сестрой помогло скрыть чувство слабости.

— Скорее всего, ты сегодня не понадобишься. Гарон снимается в сценах с Локвуд. — Майк, тощий молодой гример, неодобрительно брюзжал, увидев темные круги под глазами Сары. — Как плохо ты сегодня выглядишь, дорогая! Поздно легла? Надеюсь, было из-за кого!

Он стал замазывать круги чем-то белым, и Саре удалось, как она думала, беззаботно пожать плечами.

— Просто мечта!

— Счастливчик! Всем привет! Майк, как насчет того, чтобы перед началом выпить горячего кофе?

Сара слишком поздно увидела в зеркале, что к ней сзади приближается сам Гарон Хант. Его насмешливые глаза уставились на ее измазанное, как у клоуна, лицо. Он широко улыбался, видя, как щеки и лоб Сары покрываются красными пятнами.

Сара, словно смущенный ребенок, хотела закрыть лицо руками, когда он опустился на табурет рядом с ней.

— Привет!

— Привет, — неуверенно ответила она.

Гарон Хант! И он видит ее в таком виде! Если бы у Сары хватило смелости, она бы состроила злую гримасу своему отражению в зеркале.

— Эй!.. Разве кроме «привета» ты больше ничего не можешь придумать?

Гарон явно поддразнивал ее. Одним пальцем он осторожно повернул к себе приподнятый подбородок Сары. Глаза Сары с нарастающим испугом бегали по узкой, ярко освещенной комнате и обнаружили, что они остались одни. Она и Гарон Хант. Совершенно одни!

Как бы поступила Дилайт? Эта мысль спасла ее.

— Ну… я могу сказать «доброе утро, Гарон Хант»…

— Доброе утро, Дилайт Адамс.

Он улыбается ей своей знаменитой, слегка кривой улыбкой! Что последует за этим?

Сара в панике подумала: надеюсь, он не попытается поцеловать меня? Если повернуться под этим углом, я свалюсь с табуретки. И, скорее всего, он тоже.

Сара улыбнулась с блеском отчаяния в глазах, который можно было ошибочно принять за приглашение действовать смелее.

— Разве теперь не ваша очередь, Гарон?

— Как насчет того, чтобы сегодня вместе поужинать?

От неожиданности (наверное, в этой ситуации даже Дилайт растерялась бы) у Сары пропал голос — она только смотрела на Гарона, думая, не ослышалась ли.

Она не ослышалась. Очевидно, принимая молчание за согласие, Гарон пожал ее безжизненную руку и прикоснулся к ней легким поцелуем.

— Да, пока Майк не вернулся. Салли сегодня уходит рано, и к четырем мы, скорее всего, закончим съемки. Подходи к воротам ровно в пять, я выйду из своего бунгало в то же время. Договорились? Я тебя подвезу.

Он снова улыбнулся, на этот раз сердечнее. Его светло-голубые глаза почти загипнотизировали ее.

— Я так жду этого вечера, детка. Хочу побольше узнать о тебе.

— Ну? — выдохнув, сказал Майк, когда Гарон Хант вышел. — Что тут произошло, или ты боишься сказать?

У него была острая, смешная бородка, которая просто тряслась от любопытства.

— О чем ты говоришь? — уклончиво спросила Сара, наклоняясь вперед и делая вид, что любуется своим гримом.

— Как будто ты не понимаешь! Думаешь, я не знаю, что, когда он приходит рано и просит, чтобы кто-нибудь сходил за кофе, этот кто-нибудь не должен вернуться раньше, чем через пять минут? Ха! Я здесь работаю довольно долго!

— Ну… — Сара неохотно уступила, повернувшись и видя негодующее выражение на его лице.

— Он тебя куда-нибудь пригласил, не так ли? Я думаю, тебе предстоит еще одна бессонная ночь. Приходи пораньше, и я уделю твоему лицу больше внимания, а ты расскажешь мне все подробности!

— Я уверена, что ты их уже знаешь! — уклончиво пробормотала Сара, уходя.

Гарон Хант! У Сары все так перепуталось в голове, что ей было не до Майка и его намеков. Гарон пригласил ее и собирался приехать ровно в пять…

Конечно, я поеду, ответила сама себе Сара. В ней боролись чувства страха и радости. Дилайт никогда не отказалась бы от приглашения Гарона Ханта!

В эти долгие утомительные утренние часы Саре нечего было делать, у нее хватило времени, чтобы помечтать и даже вздремнуть, пока в огромной студии звукозаписи не стало нестерпимо жарко.

Она лежала на маленькой кушетке, занимавшей почти всю уборную, которую она делила с двумя другими киноактрисами. Приятно было чувствовать, как тело погружается в небытие…

Сара раздраженно попыталась избавиться от грубой руки на своем плече. Потом она вспомнила, что ее должны вызвать, и села, что-то бормоча спросонок.

— Что ж, я вижу, что вы, по крайней мере, живы. Мне жаль, если я был груб и напугал вас, синьорина, но я сначала постучал и, когда никто не ответил, вошел.

На самом-то деле он совсем об этом не сожалеет, подумала Сара растерянно, услышав резкий, даже скрипучий голос и перехватив взгляд его стеклянных глаз. Глядя на нее, он насмешливо продолжал:

— Ваше лицо было таким бледным, что вас вполне можно было принять за покойницу! Вы плохо спали прошлой ночью?

Это был он. Это действительно был он, ненавистный человек, преследовавший ее в страшном сне! Сара отбросила падавшие на глаза волосы, поморгала и гневно уставилась на него.

— Что вы здесь делаете? Это ведь закрытая съемочная площадка!

— А, видите ли, вышло так, что я некоторым образом причастен к этой картине. Так что, думаю, у меня есть определенные привилегии.

Оценивая колючими глазами ее растрепанный вид, он произнес это спокойно, с вызовом.