Кэтрин улыбнулась:

— Спокойной ночи, Эндрю, — сказала она мягко.

Эндрю посмотрел ей вслед, озадаченно спрашивая себя: неужели он настолько безрассудно ведет себя, что и вторая сестра начинает о чем-то догадываться?

Он вздохнул. Несколько минут мерил шагами комнату, отгоняя от себя всякую мысль о том, как проводит это время Энн и кто из придворных проводит ее до дома.

Прошли еще два часа. Часы мучительного ожидания. Нервы Эндрю были напряжены, как тетива натянутого лука. В очередной раз он подошел к окну и выглянул. Лунного света хватило, чтобы он разглядел в темноте Энн; рядом с ней стоял красивый мужчина. Они говорили пару минут, затем мужчина взял руку Энн и поцеловал ее. В глазах у Эндрю потемнело, и он проклинал судьбу, отдающую его любимую другому человеку.

Но когда Энн вошла, он, как ни в чем не бывало, сидел у камина.

— Эндрю! — с радостью в голосе спросила она. — Что вы тут делаете?

— Дожидаюсь вас, леди Энн, — отвечал он, поднимаясь. Ее глаза пытливо изучали его лицо, и Эндрю почувствовал, как почва начинает уходить из-под его ног. — Это мой долг…

Совсем не то он хотел бы сказать сейчас.

— А-а!.. Понятно.

Девушка хотела выйти из комнаты.

— Леди Энн, подождите.

Она вновь повернулась к нему.

— Джентльмен, доставивший вас домой, это охранник, приставленный королем?

— Нет, — тихо сказала она, и щеки ее запылали под его взглядом. — Это был лорд Дэвид Мюррей.

— Ага, — сказал Эндрю с ожесточением, — еще один свежеиспеченный лорд.

Энн подошла ближе. Ей так много хотелось сказать ему, но положение не позволяло. Она могла стать причиной его гибели, а этого ей было не перенести. Запах ее духов мягко овеял Эндрю, и ему невыносимо захотелось обнять девушку.

Несколько долгих секунд они стояли рядом. Наконец он не выдержал:

— Вы такая красавица! Не сомневаюсь, на празднестве все мужчины были у ваших ног.

— Это не так, Эндрю, — улыбнулась она. — Всеобщее внимание привлекла моя сестра, вот это правда.

— Тогда они все до одного слепцы, — сказал он, утопая в бездонных озерах ее глаз. Руки Эндрю были большими и мозолистыми, но ладонь его так мягко коснулась щеки девушки, что можно было подумать, что это — дуновение ветерка. — Энн, — прошептал он.

Время, казалось, остановилось, и они стояли, касаясь друг друга, зная, однако, что на большее им едва ли стоит рассчитывать. Но жар желания, переполнявший их, оказался слишком сильным. Неизвестно, с чьей стороны последовало первое движение, но неожиданно Энн оказалась в его объятиях. Тихо, как стон, шепча ее имя, Эндрю привлек ее к себе; он поцеловал ее с растущей страстью, и она ответила ему взаимностью, от которой закружилась голова.

Энн с пронзительным наслаждением ощутила возбуждение его тела и жар желания. Пусть этот украденный у судьбы момент останется единственным, она намерена насладиться им в полной мере и черпать из него силы для того, чтобы предстать лицом к лицу с будущим. Эндрю лихорадочно целовал Энн, опьяненный хмельным запахом и податливостью ее гибкого тела.

Они задыхались, и в поднятых глазах Энн Эндрю прочел ответ на свой невысказанный вопрос.

Но этот миг счастья был грубо оборван стуком кулаков в дверь.

Какое-то время они могли лишь смотреть друг на друга, потрясенные и ничего не соображающие. До Эндрю внезапно дошло, что он только что едва не причинил Энн величайший вред. Энн тоже осознала всю серьезность происходящего, но ее переполняла радость: теперь-то она знала, что Эндрю нуждается в ней, стремится к ней с не меньшей силой, чем она к нему.

— Подождите, — сказал он. — Я взгляну, кто это. Затем нам надо будет поговорить.

Она молча кивнула, зная, что он собирается ей сказать. Эндрю отвергнет ее ради ее же блага, назвав все заблуждением страсти. Но она-то уже знала, что это не так.

Эндрю зашагал к дверям, уверенный, что быстро управится с поздним гостем. Только что он едва не погубил Энн, едва не сломал ее будущее, и ему хотелось немедленно искупить свою вину перед ней.

Он открыл дверь и оказался лицом к лицу с Донованом Мак-Адамом, за спиной которого стояли двое из его людей.

12

Донован успел прочесть потрясение на лице Эндрю, прежде чем тот пришел в себя, и решил, что домоправитель его будущей жены испуган тем, что Донован узнал что-то о нем и явился с целью немедленного ареста.

— Милорд? — нерешительно спросил Эндрю.

— Вернулась леди, Эндрю? — спросил Донован, делая шаг вперед; Эндрю ничего не оставалось, как отступить и освободить ему дорогу.

— Леди Энн пока еще наверху, милорд, но леди Кэтрин уже удалилась.

— Догадываюсь, что удалилась. — Донован улыбнулся одними глазами. — На большее она сейчас едва ли способна. Помоги моим людям занести вещи.

В этот момент в прихожей возникла Энн.

— Эндрю, скажите… О, лорд Мак-Адам! — Она тоже была потрясена, и волна страха исказила ее лицо. Неужели Эндрю раскрыт? Неужели он в опасности? — Не слишком ли позднее время для визитов, сэр?

— Я не визитер, леди Энн. Мы располагаемся здесь. Я был уверен, что леди Кэтрин посвятила вас в мои планы.

— Я не говорила с сестрой с того момента, как мы приехали на празднество к королю. — К Энн вновь вернулось ее самообладание. — Я только что рассказывала Эндрю, что король объявил о вашей помолвке с Кэтрин.

Эндрю ничего не сказал: они с Донованом по-прежнему стояли друг против друга. Казалось, что между этими двумя сильными, умными и бесстрашными людьми возникнет грозовой разряд…

— Эндрю!

— Да, леди Энн?

— Час поздний, поэтому нет необходимости в вашем дальнейшем присутствии. На сегодня вы свободны.

— Слушаюсь, леди Энн, — сказал он. — Спокойной ночи.

Чуть поклонившись Доновану, он двинулся к лестнице.

— Погоди! — От голоса Донована он замер. — Где твои комнаты?

Эндрю с трудом разомкнул стиснутые зубы:

— Моя комната расположена между спальнями леди Энн и леди Кэтрин… Так они будут в большей безопасности.

— Найди другую комнату. — Донован словно провоцировал его на сопротивление, выводя из себя. — Эта будет моей.

Эндрю заметил, как порозовели щеки Энн, а ее глаза потемнели.

— Хорошо, сэр, — сказал он быстро, выводя ее из-под удара, как она только что вывела его. — Наискосок по коридору есть пустая комната. Она тоже достаточно близко, чтобы слышать, если меня позовут в случае нужды. — Эндрю холодно улыбнулся. — Я немедленно перенесу все свои вещи.

— Не нужно.

— Сэр?

— Успеете завтра, — не менее холодно улыбнулся Донован.

Конечно же, речь шла о тщательном обыске его комнаты и его вещей, но Эндрю был слишком осторожен, чтобы оставлять улики.

— Как вам будет угодно, сэр.

Эндрю вновь двинулся к лестнице. Ему очень не хотелось оставлять Энн одну с Донованом, но выхода не было. Донован проследил, как Эндрю поднимается по лестнице, а затем повернулся лицом к оставшимся.

— Пойдемте, леди Энн. Я провожу вас в вашу комнату, — протянул ей руку Донован.

Энн пошла с ним по лестнице. Никогда в жизни она так не боялась. Этот человек одним движением пальца мог погубить Эндрю. Он был слишком могуществен и слишком опасен, чтобы перечить ему.

— Этим вечером вы произвели исключительное впечатление на лорда Мюррея, леди Энн. — Голос Донована звучал небрежно. — Когда я отъезжал, он делился своими впечатлениями с королем.

Если он ожидал вспышки негодования со стороны Энн, то напрасно: внешне она оставалась спокойной.

— Я в высшей степени польщена, что его величество находит время поговорить обо мне, — ответила Энн.

— Лорд Дэвид показался вам привлекательным?

— Он весьма… забавен.

— Понятно. — Они остановились перед дверью комнаты, которая должна была отойти к Доновану. — А ваша комната, которая?

Энн показала рукой на дверь, и Донован кивнул, мельком глянув в сторону соседней двери.

— А это комната Кэтрин?

— Да.

— Все они смежные?

— Вы хотите сказать?..

Раздражение Энн начало расти.

— Я абсолютно ни на что не намекаю, леди Энн, просто интересуюсь.

— Да, — сказала она. — Сейчас внутренние двери заперты.

Донован бросил на нее веселый взгляд.

— Но если вам потребуется помощь, как же Эндрю, ваш… э-э… покровитель, может к вам попасть?

— Я…

Энн онемела.

— Или же двери отпираются… на ночь?

Разгневанная открытым намеком, Энн с пунцовыми щеками повернулась спиной к Доновану и удалилась, оглушительно хлопнув дверью. Сразу вслед за этим послышался звук задвигаемого засова. Донован довольно хмыкнул: леди Энн, оказывается, вовсе не такая уж робкая, как полагает большинство знающих ее.

Улыбка сбежала с его лица, стоило ему повернуться к двум оставшимся дверям. Одна в его комнату, а другая… в комнату Кэтрин. Существовал вопрос, на который он должен был немедленно получить ответ. Он прошел в комнату, еще несколько минут назад принадлежавшую Эндрю, и через нее — к смежной двери в спальню Кэтрин. Донован колебался, но, в конце концов, он просто должен был знать. Мак-Адам взялся за дверную ручку и повернул ее. Дверь тихо открылась…


Кэтрин вернулась в спальню измученная и потерянная. Не в ее бойцовском характере, было, плакать, но слезы против воли подступили к глазам и одна за другой сбегали по щекам. Лишь ощутив соленый вкус на губах, она поняла, в чем дело.

Девушка резко смахнула слезы. Это он довел ее до этого! Плакать из-за того, что он не читает ей любовные сонеты! Мысль эта молнией пронзила ее.

Даже если ей придется склониться перед волей короля и выйти замуж за Донована Мак-Адама, она не сдастся и никогда не откроет свою душу этому наглому победителю.

Ее собственные родители прожили вместе счастливую жизнь, и Кэтрин была свидетельницей нежной связи, которая скрепляла их союз. Неужели же ей и Энн отказано в праве на счастье?

Вспомнив про Энн, она с беспокойством подумала, что сестра может сломаться и зачахнуть под тяжелой рукой бесчувственного мужа, которого вполне может выбрать ей король. Если б ей удалось выручить хотя бы Энн! Впрочем, мысли в голове у Кэтрин мешались и голова отчаянно болела. Схватив со столика графин, она налила себе еще кубок вина, уже явно лишний; затем отшвырнула кубок, распустила волосы и расчесала их так, чтобы они свободно спадали на плечи. Сняв с себя платье, Кэтрин бросила его на ближайший стул. В комнате было натоплено, вино разогрело кровь, и она не стала надевать ночную рубашку. Отодвинув полог, девушка бросилась на прохладные простыни, и ее охватил глубокий сон; она не услышала, как отворилась дверь и в комнату осторожно зашел Донован.

Открывшееся зрелище поразило его. Отсвет медленно догорающего в камине огня и сияние полной луны, смешиваясь, превращали тело Кэтрин в подобие прекрасной скульптуры. Волосы ее переливались в призрачном свете, пряди их падали на грудь, на руки, плечи. Ноги были длинными и стройными, гармонично сходившимися к стопам, а на изящном бедре безвольно лежала рука. Другая рука была закинута под голову. Губы, чувственные и припухлые, чуть шевелились от дыхания; ресницы изящно чернели на лице. Не в силах оторваться от этой сцены, Донован прошел через комнату и остановился у кровати.

Огонь желания пробежал по жилам. Чего он ждет? Что его может остановить? Она принадлежит ему, такова воля короля. Почему же он не разбудит ее и не возьмет? Нет, он был на это неспособен, а в оправдание искал логические доводы. Он хотел получить в ее лице жену, а не просто женщину. Когда они обвенчаются, она сама придет к нему. Доновану не приходило в голову, что это тоже своего рода изнасилование, потому что она хотела не этого, желая любви… Однако сейчас, при взгляде на нее, его наполняло неизъяснимое тепло и сердце отчаянно стучало, млея от одной мысли, что через какую-то пару недель он разделит с ней это ложе. Он собирался уже выйти, но напоследок не мог не коснуться Кэтрин.

Донован осторожно присел на край кровати, не желая будить ее. Он понимал, что только выпитое вино — причина того, что она до сих пор не почувствовала присутствия постороннего и не проснулась. Мягким, как дуновение ветерка, касанием он скользнул по обнаженному бедру Кэтрин, пальцами охватил ее груди. Наклонившись, Донован коснулся ртом ее губ и ощутил вкус вина и мягкий аромат женщины.

Подразнив себя ощущением близости, он, когда желание стало непереносимым, бесшумной тенью выскользнул из комнаты, ни разу не оглянувшись. Закрыв смежную дверь, он припал к ней, и только тут заметил, что руки у него трясутся, как у начинающего воришки, а лоб покрылся испариной. Надо быть бдительным, подумал Мак-Адам. Одного вздоха любви красотки, вроде нее, некогда оказалось достаточно, чтобы лишить его воли и сломать жизнь. Вновь повториться этой истории он не позволит.