коли выбрал такую невесту.

Во дворе дома Кэтрин спрыгнула на землю прежде,

чем стражники догнали ее. Когда они отпустили

поводья своих лошадей, девушка уже исчезала за

дверями дома. Только сейчас они озабоченно подумали,

что поручение, данное им, далеко не так просто, как

могло показаться с первого взгляда.

Кэтрин ворвалась в дом, когда Энн спускалась по

лестнице. Она только что перевязала рану Эндрю и

вырвала у него обещание, что он попытается немного

соснуть. Увидев Кэтрин, Энн безумно обрадовалась и,

сбежав по ступенькам, порывисто обняла сестру.

—

О, Кэтрин, я так боялась. Я не знала, увижу ли

тебя снова. Ты что-нибудь знаешь об Эрике?

—

Да.

—

Кэтрин! Ну же?!

—

Ссылка.

—

Ох! — вздохнула Энн. — Мы сможем

отправиться с ним? Кэтрин, нам нельзя разлучаться!

—

Нет, Энн, ни тебе, ни мне это не удастся.

—

Но что же с нами будет? Что мы будем делать в

отсутствие брата?

—

Сперва давай поднимемся наверх. Я намерена

вымыться, а потом ты поможешь выбрать мне самое

164

лучшее и самое соблазнительное платье. Потом, то же

самое мы сделаем в отношении тебя. Вечером

торжество, и мы будем гостьями короля.

Кэтрин в обнимку с Энн поднялись по лестнице. Энн

не знала, что о главном сестра еще не сказала, но

чувствовала недоговоренность и нервничала. Посреди

дороги она внезапно остановилась. Кэтрин удивленно

повернулась к ней.

—

Энн?

—

Пожалуйста, не надо ничего от меня утаивать,

Кэтрин. Ты же отлично знаешь о намерениях короля в

отношении нас. Меня все это страшно волнует, а ты не

говоришь об этом ни слова.

—

Все в порядке, Энн. Я не думала... я просто

хотела…

—

Ну так что же, Кэтрин? — настойчиво

спросила Энн.

В этот миг на верхней площадке появился Эндрю и

замер, увидев их. Он пришел как раз вовремя, чтобы

услышать ответ Кэтрин.

—

Меня выдают замуж за Донована Мак-Адама, а

тебя...

—

Меня?..

—

Как я могла понять, для тебя тоже подберут

приличную партию. Здесь расположится Донован Мак-

Адам, а после свадьбы он станет господином этого дома.

Эндрю окаменел, и глаза Энн, наполненные ужасом,

обратились к нему. Здесь он был бессилен, и сознание

собственной бесполезности разрывало его на части. От

его выдержки и молчания зависели взаимоотношения

между двумя государствами. Но как он может

165

отступить, как может отдать девушку в руки мужчины,

которого она даже не знает?

Энн слишком хорошо осознавала, что всякая попытка

Эндрю вступиться за нее равноценна для него

самоубийству. Ее охватила слабость и безразличие.

Однако... пока ничего не произошло. Может быть,

Эндрю удастся что-либо сделать?

—

Мне нужно идти на сегодняшнее празднество,

Кэтрин?

—

Да, Энн. Выхода нет. Король приказал, и мы

должны явиться. Мак-Леоды не в той ситуации, чтобы

проявлять неповиновение. Вспомни, что Эрик еще не

отбыл в ссылку, и, значит, приговор в любую минуту

может быть изменен в сторону ужесточения.

Лицо Энн побледнело. Ничего не попишешь: она

поймана в ловушку, и выбраться из нее нет никакой

возможности.

Кэтрин подняла глаза на Эндрю, стоявшего на

лестничной площадке. Поймав ее взгляд, он начал

спускаться.

—

Рад снова видеть вас дома, мисс Кэтрин.

Нечаянно услышал о приговоре вашему брату.

Соболезную, что вам придется расстаться, но, в конце

концов, это всего три года...

—

...Которые покажутся долгими, как целая жизнь,

Эндрю. Вернувшись, он вынужден будет жить в своем

собственном доме на милость Донована Мак-Адама.

—

Участь далеко не радостная, госпожа, но это

лучше, чем смерть. Сэр Эрик так энергичен и находчив.

А потом... все так быстро меняется, и воля короля не

исключение.

—

Что ты хочешь сказать?

166

Кэтрин готова была ухватиться за любую соломинку,

надеясь получить свободу всем троим.

—

Ничего конкретного. Пока. Я просто пытаюсь

дать вам надежду и... заставить задуматься над

ситуацией, которая складывается.

—

Я подумаю, — ответила Кэтрин, но Эндрю не

сомневался, что ее живой ум уже последовал его совету.

Прищурившись, она оглядела его, затем быстро

перевела глаза на сестру, потом снова на Эндрю. Вихрь

мыслей закружил девушку.

—

Вы очень выручили сестру, пока я оставалась

узницей, Эндрю. Я вам благодарна за это.

—

Это был мой долг, — уклончиво ответил тот.

Энн тем временем овладела собой. Слова Эндрю ей

тоже вернули надежду, что можно найти выход.

Глубоко вздохнув, она сказала:

—

Пойдем,

Кэтрин,

нам

лучше

заняться

подготовкой к празднеству.

Она поднялась по лестнице, слегка сбитая с толку,

Кэтрин — за ней. Эндрю смотрел, как они уходят, ни в

силах справиться с яростью, яростью бессилия. Никогда

до сих пор в его жизни не находилось места женщине.

Он ощущал себя вечным воякой, вольным выбирать

любые пути, не задумываясь о последствиях.

Но сейчас появилось нечто, осуществления чего он

желал... а точнее, не представлял без этого себе своего

будущего.

И именно это он имел ввиду, обнадеживая сестер.

11

Эндрю сидел перед догорающим очагом хмурый, как

туча. Никогда в жизни он не ощущал себя таким

167

беспомощным. Вверху над ним Энн и Кэтрин

готовились к выезду на празднество по случаю

коронации. Энн... она сейчас тщательно выбирала, во

что ей одеться. В Эндрю все восставало при одной

мысли об этом. Выбирать платье, чтобы предстать в

полном блеске перед сборищем лордов, служащих

Якову, чтобы, как на аукционе, быть проданной самому

преданному и близкому королю вельможе! Оказаться во

власти мужчины, которого она не любит! Если только

Яков не придет к окончательному и твердому решению

в течение этих недель, Эндрю был готов на все, что в его

силах, чтобы получить доступ к Доновану и королю.

Тогда... тогда он сможет вслух заявить о собственных

притязаниях на Энн.

Его сватовство в таком случае отлично работало бы

на весь план: английская невеста для шотландского

короля и шотландская невеста для английского лорда...

Если бы только хватило времени и Донован не схватил

его... Если бы... Бороздка на хмуром лбу Эндрю стала

еще глубже. Он до сих пор ни о чем не спросил Энн, ни

разу ее не обнял, не поцеловал. Как вообще можно

строить какие-то планы, если точно неизвестно, что у

нее на сердце?

Кэтрин в это время стояла перед громадным зеркалом,

но глаза ее неотрывно следили за отражением сестры.

Энн сидела перед собственным зеркалом, механически

расчесывая гребнем свои длинные черные волосы.

Кэтрин было видно, что мысли ее чем-то заняты и,

пожалуй, девушка могла предположить чем или кем.

Энн не хотелось ехать на этот вечер-фарс. Она

понимала, для чего все это затеяно. Формально — по

случаю коронации Якова и объявления о помолвке

168

одного из ближайших придворных с девушкой из

благородного

семейства.

Все

выглядело

благопристойно, если бы не сознание, что Кэтрин

появится на празднестве в роли жертвенного ягненка,

как вознаграждение одному из приспешников короля за

его верность. От этой мысли ей стало так дурно, что она

невольно отложила в сторону гребень. Энн поймала на

себе внимательный взгляд сестры и попыталась

улыбнуться ей, но безуспешно. Кэтрин подошла к ней.

—

Боже, Кэтрин, как ты можешь! Идти замуж за

мужчину, которого ты не любишь!

—

У меня нет выбора. Эрика сошлют, наше

состояние перейдет в чужие руки... А потом, это веление

короля.

—

Я не могу. — Лицо Энн посерело. — Не могу,

Кэтрин. Может быть, тебе сказать, что я почувствовала

себя плохо?

Кэтрин опустилась перед Энн на колени, поймав ее

руки.

—

Энн, послушай. Пока венчание не состоялось, у

нас остается надежда. Мы Мак-Леоды. Мы не можем

позволить, чтобы эти мужланы вытащили нас из дома

силой и затащили в церковь как последних трусих. У

нас своя гордость, и у нас еще жива надежда. Улыбайся,

смейся, танцуй... Играй свою игру, пока позволяет

время. И помни: пока мы не обвенчаны, надежда

остается. Кто знает, может быть, найдется способ

уклониться от этих браков. Тут потребуется смелость, а

ее у тебя в избытке, уж я-то знаю. А теперь продолжим.

Дадим им сражение, прежде чем сдаваться.

Энн пристально посмотрела на Кэтрин.

169

—

Кэтрин... а если... ты пойдешь замуж за

Донована?

—

Он, кажется, в этом уверен, — холодно сказала

Кэтрин. — Но я уже предупредила его: если меня

заставят сделать это, что ж!.. Всю жизнь ему придется

раскаиваться.

—

А как ты полагаешь, кто...

—

...Будет избран для тебя? Не знаю. — Кэтрин

встала и сделала несколько шагов по комнате. Стоя к

Энн спиной, она тихо заговорила: — Энн... у тебя есть,

кто мог бы стать твоим избранником?

Энн подумала об Эндрю. Да, сказала она себе, есть.

Но между ними — целый мир, и сама ее жизнь

окажется под угрозой, доверься она о нем хоть кому-

то... даже Кэтрин.

—

Почему ты об этом спрашиваешь? —

уклонилась она от ответа.

—

Это могло бы создать для тебя новые

сложности... Энн... будь осторожна.

Кэтрин повернулась, и с минуту они смотрели друг

другу в глаза.

Затем Энн улыбнулась:

—

Буду, Кэтрин. Буду.

Кэтрин вернулась к зеркалу и не без гордости

посмотрелась в него. На ней было не просто самое

дорогое, но и самое вызывающее платье, которое когда-

либо видел шотландский двор. Она усмехнулась,

представив, какое выражение появится на лице

Донована, когда он увидит, в каком платьице пришла на

бал его невеста. Это тебе еще одна пощечина, милый

Донован, подумала Кэтрин. И это не последнее, что

170

хранится у меня про запас. Во всяком случае, на твою

жизнь хватит.

Платье было закончено только сегодня, и во время

поездки за ним Кэтрин доверительно сказала Эндрю, что

наверняка за ней неотступно следят, на что Эндрю

сдержанно ответил:

—

Не сомневаюсь, что за вами наблюдают, леди

Кэтрин... Как и за всеми нами.

Платье стоило затраченных усилий: из шуршащего

черного шелка, с прямым корсажем и глубоким

декольте. Юбка вздымалась волнами, но в то же время

до самой талии шел разрез. Нижняя юбка была

пурпурного

цвета. Кэтрин

не стала надевать

драгоценности, ограничившись веточкой алмазов,

пришпиленной к шелку на груди. Она не сомневалась,

что сумеет привлечь к себе всеобщее внимание.

Двор Якова Стюарта слыл веселым, слегка

распущенным

и

экстравагантным

в

истинно

стюартовском стиле. Вот и сейчас ярко разряженные

женщины,