Мне нет дела до Якова, а Мэгги — моя

подруга. Но я пришла сюда, чтобы увидеться с тобой.

Не отворачивайся от меня, Донован.

Мак-Адам отдал должное актерским способностям

своей бывшей любовницы и удивился, как же раньше он

не замечал этой фальши. Она намеревалась вновь

использовать его, пока ей не подвернется что-либо

более привлекательное. Например — возможность

стать любовницей короля. Широко раскрытые глаза

Дженни выражали мольбу, а ее рука тянулась к нему в

жесте просящей подаяния: великолепная, поистине

неотразимая поза.

—

Я вовсе не собираюсь от тебя отворачиваться,

— не без коварства усмехнулся Донован. — Полагаю,

что двор — самое место для тебя. Здесь хорошо и

весело. Тебе понравится.

Дженни шагнула к нему и легонько коснулась его

лица.

—

А ты, Донован? Ты рад моему возвращению?

Только слепой мог не заметить зазывной истомы в ее

глазах и голосе. Еще пару недель назад Донован не

замедлил бы воспользоваться моментом. Но сегодня...

сегодня

что-то

мешало

ему.

Что?

Неужели

238

разгорающееся чувство к невесте так изменило его?

Донован отказывался признать это. Он и Кэтрин, и

Дженни воспринимает такими, как они есть, ни больше,

ни меньше. Кэтрин — как невесту, за которой титул и

состояние, а Дженни — как возможность того, что он

может иметь. Но пусть они не рассчитывают на его

любовь, ибо, при всех внешних различиях, Дженни и

Кэтрин по сути одно и то же: они корыстны и

испорчены.

—

Конечно, Дженни. Разумеется, ничто не

помешает нам быть... друзьями.

—

Друзьями? И только?

Донован пожал плечами и неопределенно улыбнулся.

Поняв его улыбку по-своему, Дженни, уверенная в

своей неотразимости и способности восстановить

былую власть, решила, что близка к победе. Она

буквально таяла, но ее кавалер почему-то не торопился

воспользоваться моментом. Взяв ее за плечи, Донован

мягко, но решительно отстранил женщину.

—

Не стоит забывать, где мы. Король не придет в

восторг, если зайдет сюда и обнаружит нас за этим...

компрометирующим занятием.

—

Не говоря уже о твоей невесте, — сказала с

иронией Дженни.

—

Да, — усмехнулся он. — Зная характер Кэтрин,

я бы не хотел подвергать себя такому испытанию: я

вовсе не желаю возобновлять войну с будущей женой.

—

Возобновлять? — удивленно переспросила

Дженни.

Донован прикусил язык: тщеславная, безнравственная

и неразборчивая в средствах фрейлина Мэгги могла

использовать услышанное в своих интересах.

239

—

Ты разве забыла, Дженни, что Мак-Леоды

остались верными прежнему королю? Нам с трудом

удалось завоевать их расположение, и ни я, ни король не

желаем испытывать их терпение.

Дженни, не сморгнув, проглотила его объяснение, про

себя уже начав строить далеко идущие планы. До тех

пор, пока она разберется в хитросплетении жизни

дворца и найдет себе надежных союзников, ей придется

играть в кошки-мышки со всеми, включая Донована. От

рождения

наделенная

терпеливостью

хищницы,

подстерегающей жертву, Дженни готова была ждать. Но

если между Донованом и его невестой существует

какая-то трещина, то она приложит все усилия для того,

чтобы превратить ее в пропасть.

—

Ты высоко взлетел, Донован. — Глаза ее

сверкнули восхищением. — Ты заслужил то, что

приобрел. Говорят, ты и Патрик Хепберн — две руки

короля.

—

Я ценю его доверие ко мне. Предательство,

измена за пределами моего понимания, — ответил Мак-

Адам, намекая, что не потерпит нового предательства со

стороны Дженни.

—

Я была молодой и глупой, Донован, и никогда

не держала в сердце даже мысли об измене. Если бы мой

отец не заставил меня выйти за другого, мы бы давно

были мужем и женой. Я совершила страшную ошибку, и

теперь плачу за нее. Но я бы хотела, чтобы ты знал: я

никогда не переставала любить и желать тебя. — Голос

ее стал томным, и она приблизилась к Доновану. —

Если я тебе когда-либо понадоблюсь... совершенно

неважно для чего, — стоит тебе дать знать, и я буду

240

рядом. Разве можно когда-нибудь забыть то, что было

между нами?

Донован улыбнулся.

—

Как приятно знать, что у тебя есть друг, на

которого в любую минуту можно рассчитывать. Но не

кажется ли тебе, что нам следует держаться поодаль? Ни

тебе, ни мне не нужны слухи и превратные толкования.

Дженни мило улыбнулась, и они покинули

выбранный

ими

уголок;

помышления

бывших

любовников

были

совершенно

противоположны:

Дженни уже составила план действия, решив не

упускать ни единого слова, которое будет обронено в ее

присутствии; Донован же все больше приходил к мысли,

что Дженни объявилась при дворе с гораздо более

дальним прицелом, чем при случае вновь завязать с ним

роман.

Донован разглядел в переполненной комнате Кэтрин

и, невзирая на ее улыбку и смех, почувствовал, что она в

ярости. Ее самолюбие было уязвлено тем, что ее жених

неизвестно куда и неизвестно для чего удалился с

заезжей леди. Донован ощутил легкое удовлетворение

от того, что сумел лишний раз поставить упрямицу на

место и показать, кто из них хозяин положения.

Кэтрин не желала терпеть такого обращения. Донован

женится на ней ради выгоды, и выбора у нее нет.

Правда, она пригрозила Мак-Адаму, что опозорит его

изменой, но в глубине души девушка понимала, что она

не способна на такую низость. Если о любви и доверии

не может быть и речи, ей придется искать какую-то

иную основу для своей семейной жизни.

241

Кэтрин проследила за Дженни, пересекающей зал, и с

ненавистью подумала, что той не составит труда снова

обольстить ее жениха. Вне всякого сомнения, Дженни

Грэй превосходна в постели; так пусть Донован и

отправляется с ней на все четыре стороны, а ее оставит в

покое. Кэтрин была бы только счастлива. В конце

концов, ей противно даже его прикосновение, объявила

она себе, упорно не желая слушать внутренний голос: ее

мечты разбиваются вдребезги, и все из-за мужчины,

который не питает к ней никаких чувств!

Энн, Кэтрин и Донован доехали до дома в тягостном

молчании. Энн ощущала враждебность будущих

супругов друг к другу и прекрасно понимала, в чем

дело. Но что она могла сделать? Утомленная вечером и

собственными мыслями, она торопливо удалилась в

свою комнату, оставив Кэтрин и Донована самих

разбираться между собой.

Кэтрин сорвала с плеч плащ и швырнула его на

спинку кресла, чувствуя, что Донован следит за ней.

Появились слуги; он резко приказал принести вина и

отправляться спать. Сжавшись от страха, слуга принес

требуемое и ретировался из комнаты. Кэтрин покачала

головой:

—

Мы, наверное, будем самой несчастной

семейной парой во всей Шотландии. — Она

улыбнулась себе. — Я пошла.

Донован, уже наливший два кубка, протянул один

Кэтрин, но та отрицательно качнула головой и

направилась к лестнице.

—

Вам придется погодить, сударыня. Я не желаю

пить один, и мне нужно сказать вам кое-что.

242

— Если речь идет о вашей связи с леди Грэй, не

стоит беспокоиться. Я уже знаю все, что хотела знать.

—

Дворцовые сплетни далеко не всегда верный

источник сведений, — усмехнулся Донован, присев на

корточки у пылающего камина и потягивая вино. — И

кто же, позвольте спросить, позаботился просветить

вас?

—

Это не имеет значения.

—

Совершенно верно, не имеет. Я собирался

говорить совсем не о леди Грэй.

—

Еще бы! Думаю, не вполне удобно обсуждать с

невестой свои похождения с любовницей.

—

Что за бес в вас вселился, миледи? Не язык, а

колючка. Уж не ревность ли это?

—

Надменный глупец! Чтобы ревновать, надо

любить. Зачем тебе свадьба со мной, когда на глазах у

всего двора ты амурничаешь с этой проходимкой.

Почему бы тебе не отправиться к ней в постель и не

оставить меня в покое?

—

«Проходимка»! — расхохотался Донован. — С

твоей красотой ты могла бы быть и более

великодушной.

—

Красота тут ни при чем. Я придаю достаточно

большое

значение

своему

положению

и

незапятнанности своего имени, чтобы позволять валять

его в грязи потому, что какому-то мужлану взбрело в

голову порезвиться с этой... этой...

Кэтрин задохнулась, не в силах подобрать нужное

слово.

—

Однако, — хладнокровно парировал Мак-Адам,

— именно ты объявила, что будешь изменять мне при

каждой возможности. Не твои ли это слова, что все дети

243

от нашего брака будут ублюдками? Уж не думаешь ли

ты, что я позволю все, чего достиг в своей жизни,

пустить на ветер и мое имя извалять в грязи?

—

Итак, я должна стать верной и послушной

женой, спокойно взирающей на то, как мой муж

распускает перья перед любовницей.

—

Дженни мне не любовница... пока что.

—

Если это угроза, то берегитесь, милорд.

Донован шагнул к столу и поставил на него кубок,

затем медленно подошел к невесте, которая неподвижно

стояла, с вызовом встречая его взгляд: если он

рассчитывает запугать ее, то тут он ошибся. Кэтрин

была не из тех женщин, чью смелость так легко

сломить.

—

Твоя семья, твое имя, твое достоинство — вот

три вещи, Кэтрин, которые тебе дороже всего.

—

Да, поскольку всего остального ты и король нас

лишили, оставив вещи, которые ты так небрежно назвал.

—

Не заключить ли нам сделку, Кэтрин?

—

Сделку! Я однажды уже надеялась заключить с

тобой сделку, но в ответ получила лишь одни унижения.

Почему я должна поверить тебе?

—

Потому что в доме должен царить мир. И ты, и я

можем быть недовольны чем-то друг в друге, но

слишком многое поставлено на карту, чтобы позволить

этой войне продолжаться и дальше.

Кэтрин прикусила губу. Итак, они оба могут быть

недовольны

друг

другом,

сказала

она

себе.

Следовательно, и для него этот брак может оказаться

тягостным. Конечно, теперь появилась Дженни Грэй!

Девушка почувствовала, что попала в ловушку: ведь в

железных руках стоящего рядом с ней человека

244

сосредоточена громадная власть. Донован осознавал

свою силу и не сомневался, что сумеет обуздать Кэтрин;

он сжал ее плечи и почувствовал, как она окаменела.

Это его разъярило и возбудило в одно и то же время.

—

Яков хочет обвенчать нас в замковой часовне.

Она маленькая и красивая, тебе понравится. Завтра ты

отправишься туда и займешься приготовлениями. Мэгги

тебе поможет. Все будет так, как ты захочешь.

Кэтрин пыталась сохранить холодность, но его

возбуждение передалось ей. Однако нельзя было

сдаваться на милость победителю и превращать себя в

орудие чужой беспощадной воли. Девушка ощутила