брак будет освящен любовью, — ведь между ними

никто и ничто не стоит, разве что их собственная

гордыня. А вот ее и Эндрю разделял весь мир, воля

короля, и с этим бесполезно было бороться. Кроме того,

Энн знала о неприязни Донована к их домоправителю:

Крейтон шел по тонкой веревке над пропастью, и она

боялась, что в любой момент эта веревка может

порваться... Девушка приказала приготовить купание и

посвятила ему утренние часы и часть дня. Потом она

собрала полосы в пучок, скрепив его тремя большими

заколками.

288

Эндрю тем временем беспокойно метался; он

находился в подавленном расположении духа, и все в

доме невольно ощутили это: он накричал на

молоденького конюха за небольшую промашку, резко

отчитал служанку, доведя ее до слез, слонялся по

комнатам. К началу ужина он с трудом сдерживал себя.

Стол был накрыт с такой предусмотрительностью, что

Эндрю поразился, войдя в комнату; однако самой Энн

пока не было. Наконец послышались ее шаги по

лестнице, и девушка вошла. У Эндрю перехватило дух:

она была такой прекрасной!

—

Вы выглядите так элегантно, Эндрю, —

рассмеялась она. — Я давно догадывалась, что вы —

персона гораздо более значительная, чем пытаетесь

казаться. Давайте же сегодня вечером будем сами собой.

—

Сегодня, вечером... — повторил он. — Вы

говорите так, словно этот вечер у нас последний!..

—

Нам нужно очень о многом поговорить,

стольким поделиться. Я так долго ждала. Мы должны

отбросить прочь сомнения. Этот вечер — наш.

18

При этих словах Эндрю оторопел. Как бы он ни желал

ее, Крейтону было совершенно ясно, что ей не суждено

принадлежать ему: ведь если Энн в первую брачную

ночь окажется не девушкой, муж вправе убить ее или с

позором изгнать. И не было закона, который мог бы

защитить ее, ибо со дня венчания она становилась его

собственностью. В глазах девушки он читал, что Энн

все это понимает, но готова к расплате за недолгое

счастье. Но Эндрю не был готов ею пожертвовать.

289

Они уселись за стол и неспешно, с удовольствием,

отужинали. Впервые за все время знакомства они могли

говорить, не опасаясь посторонних. Эндрю отметил в

девушке редкое остроумие и тонкость мысли, и он все

больше чувствовал неотразимость ее обаяния, все

сильнее ощущал бессилие своей воли перед ним. Энн

смотрела на него, читая по его лицу все его мысли и

сомнения. Эта хрупкая, нежная девушка оказалась

человеком, не покоряющимся превратностям жизни,

смело идущим навстречу своей судьбе, готовым

заплатить любую цену за свой выбор.

—

Эндрю, тебе нельзя оставаться здесь. Донован

Мак-Адам слишком опасен, чтобы и дальше играть с

ним в кошки-мышки. У него длинные руки, а в подвалах

замка работают мастера по части развязывать языки.

—

И все же я не могу уехать... — сказал Крейтон.

Разумом он понимал, что ему следует немедленно

бежать, получить на руки необходимые документы и

возвратиться героем в Англию; но он не мог. Не мог, не

убедившись, что с Энн все в порядке, что в его

отсутствие с ней ничего не стрясется.

—

Почему не можешь?

—

Потому что моя миссия еще не закончена, —

солгал он, — а раз так, я должен ждать.

Энн резко встала из-за стола, словно сдерживая

внезапный приступ гнева.

—

Эндрю, ты должен уйти. Пожалуйста, ради

меня.

Крейтон расслышал в ее требовательном голосе

дрожь от подступающих слез. Девушка по-настоящему

боялась за него. Тоже встав, он подошел к ней и стал

сзади. Ему так хотелось обнять и утешить Энн. Она

290

повернулась, подняла на него глаза. И вновь Эндрю

почувствовал, как тает его воля к сопротивлению

чувству.

—

А если Донован арестует тебя прежде, чем ты

все здесь закончишь? Тебя будут пытать, и ты скажешь

все, что он хочет узнать, или даже все, что он хочет от

тебя услышать; Эндрю, он же убьет тебя!

—

Нет, этот человек не настолько глуп; его

интересует то, что представляет важность для

государства и короля, и когда я расскажу ему о том, что

успел узнать, он как человек дальновидный не станет

лишать меня жизни.

—

Нет, я тебе не верю. Ты остаешься из-за меня.

Неужели ты не видишь, что мы совершенно бессильны?

Ничто на свете уже не сможет предотвратить мой брак.

Через месяц меня обвенчают с лордом Мюрреем!

Эндрю, нам придется расстаться, но я не могу

расстаться с тобой просто так.

Он обнял Энн за плечи и привлек к себе!

—

Ты думаешь, Энн, что я убегу, как трусливый

заяц, оставив тебя расхлебывать кашу, которую сам же

заварил? Да никогда, клянусь Господом! Я скорее сгнию

в донжоне, чем позволю кому бы то ни было тронуть

тебя хотя бы пальцем!

По щекам Энн потекли слезы, губы ее задрожали.

—

Но я-то, я этого не переживу. Если ты умрешь,

умрет и моя душа. Чтобы примириться с будущим, я

должна знать, что ты в безопасности!

Энн чувствовала себя маленькой и хрупкой в

объятиях Эндрю. Соль ее слез была у него на языке, а ее

нежные губы приоткрылись навстречу его поцелую;

больше он уже не мог сдерживать себя. По телу его

291

пробежал трепет, прежде ему незнакомый. Кровь кипела

в жилах, сердце бешено стучало. Он прижал Энн к

груди, наполнив ее блаженным теплом; руками девушка

обняла голову Эндрю, и ее пальцы запутались в его

густых волосах. Она словно парила в воздухе,

прижимаясь к нему каждой клеточкой своего тела.

—

Ах, Энн, самое тяжелое на свете — это

оставить тебя, но еще хуже — знать при этом, что ты...

—

Пожалуйста, выслушай меня. Ты должен

понять, что есть вещи, над которыми мы не властны.

—

Что именно, Энн?

—

Я... Я знаю, что должна выйти замуж за другого,

что наши жизни никогда не сойдутся. Даже если тебе

удастся осуществить свои планы, ты уже не успеешь

прийти мне на помощь.

—

Но я могу успеть убить этого ублюдка!

—

Я не хочу, чтобы ты пролил ради меня кровь. И

даже если ты убьешь его? Ты полагаешь, Яков позволит

нам соединиться? Да и Мюррей не злодей, Эндрю. Он

также всего лишь исполняет приказание короля.

—

Не надо мне доказывать его невиновность!

Разве найдется мужчина, способный жениться на

женщине, которая его не желает? Исключая, конечно,

этого чертова Мак-Адама!

Энн осторожно высвободилась из его объятий и

подошла к горящему камину, протянув над ним руки.

—

Да, он принудил Кэтрин к браку, но, пожалуй,

не стоит так уж сокрушаться.

—

Что ты хочешь сказать?

—

Мне кажется, Кэтрин в него влюблена... —

Глаза Энн потеплели, и губы дрогнули в улыбке: — Мне

ли не распознать чувство, которое владеет и мной? Мне

292

ли не заметить ее любовь, Эндрю, если я сама

переполнена этим чувством?

Крейтон до глубины души был потрясен ее кротким и

тихим признанием; он вновь обнял девушку.

—

Никогда не думал, что смогу полюбить

женщину так, как люблю тебя, Энн. И при этом

чувствовать себя столь беспомощным и бессильным.

—

Есть люди, так и не испытавшие того чувства,

которое владеет нами, и я хочу пронести его с собой

через всю жизнь. Я смогу достойно, лицом к лицу,

встретить завтрашний день, если эту ночь ты подаришь

мне; воспоминание о ней будет мне щитом от грядущих

бед и невзгод.

—

Энн!..

—

Если мне суждено достаться другому человеку,

пойти с ним под венец, дай мне хотя бы это! Я не хочу,

чтобы он оказался первым моим мужчиной. Подари мне

сегодняшнюю ночь, Эндрю, чтобы мне было что

вспоминать в черные дни моей жизни... Когда судьба

разведет нас.

—

Господи! — простонал он. — Энн, ты

понимаешь, на что ты обрекаешь себя?

—

Все равно, ничего страшнее, чем потерять тебя,

на свете нет.

—

Если я смогу бежать, найду способ выбраться на

волю, то может быть, сумею обернуться меньше чем за

месяц...

—

Что от этого изменится? Король по-прежнему

будет настаивать на моей свадьбе.

—

Я включу этот вопрос в условия сделки. Яков не

узнает имен изменников, если не предоставит тебе

свободу.

293

—

Но Яков взбеленится, как и ваш король.

—

Пусть. Но никому не удалось заставить Якова

отказаться от Мэгги, которую он любит. Может быть, он

почувствует сходство нашего положения.

—

Ты думаешь?..

Впервые за все время в глазах Энн засветилась

надежда.

—

Я люблю тебя, и мне ничего не страшно. Пусть

король вспомнит, что он мужчина, способный любить. Я

добьюсь своего.

—

Если только сумеешь бежать от Донована Мак-

Адама. Если сумеешь довести до конца свое дело. Если

успеешь заключить сделку вовремя... Боже, Эндрю,

почему весь свет против нас?!

—

Будем воевать с целым светом, Энн, если это

понадобится.

—

Тогда мы оба должны верить нашей любви,

чтобы иметь силы для испытаний. Обними меня, —

прошептала девушка, — в залог того, что наши слова не

пустой звук. Подари нам эту ночь.

Ее губы были так близки, а лучащиеся любовью глаза

так влекли, что Эндрю обо всем забыл. Эта ночь была

их, чувство опасности растаяло, как снег на майском

солнце... Эндрю решил взять на себя ответственность за

будущее девушки. Энн не будет принадлежать никому

другому, пусть ему придется заплатить за это жизнью.

Наклонив голову, он прикоснулся губами к нежным

губам Энн. Поцелуй был легким, даже робким, но

Эндрю чувствовал, как ее тело расслабляется в его

объятиях...

—

Я... Я не знаю, что надо делать дальше, —

выдохнула она.

294

—

Тсс! Ничего делать не надо. Поцелуй меня, Энн.

Закрыв глаза, она подняла к нему лицо, и Эндрю

крепко поцеловал ее, помедлив, пока она не вернула ему

поцелуй; его руки освободили волосы Энн от заколок, и

они переливающейся темной массой рассыпались по ее

плечам. Ее охватил на мгновение страх неизвестности,

но их губы вновь слились в поцелуе, и страх растаял,

уступив место иному, непонятному девушке чувству.

Во всем мире для нее оставалась только одна

надежная опора — это Эндрю, и Энн прижалась к

нему; почувствовав, как он поднимает ее на своих

сильных руках, девушка уронила голову на его плечо,

затем ощутила мягкость постели. Эндрю лег рядом,

полуобняв ее, и пальцами свободной руки стал

расстегивать застежки и крючки ее платья. Энн

задрожала, но не пыталась его остановить. Тела

коснулся холодный воздух, но на помощь пришло

спасительное тепло его рук. Энн изумило, что эти

жесткие мозолистые пальцы могут ласкать ее с такой

нежностью. Эндрю чувствовал ее страх и двигался

неспешно, чтобы не испугать Энн, постепенно

пробуждая чувства в девушке.

Затем его рот коснулся ее груди, губы обхватили

сосок. От легких движений и покусываний она издала

стон, приглушенный неразборчивый возглас. Эндрю