что ее ждет. В соседнем зале уже укрывали белыми

скатертями тела Юфимии и Сибиллы. Служанки и

фрейлины плакали, Яков слышал их рыдания, и сердце

его рвалось на части.

Кэтрин и Энн всего лишь пригубили вино, но и они

чувствовали такую боль, словно наглотались битого

стекла. Сестры, охваченные ужасом, ждали, что с ними

будет дальше.

Глаза Мэгги сомкнулись, лицо прояснилось и навек

застыло. Яков уложил тело любимой на кровать и

накрыл белой простыней. Поцеловав ее в щеку, он

опустился на колени и положил голову на подушку

рядом с ее; его широкие плечи затряслись, и сестры

услышали, как король рыдает.

Остаток дня Яков провел рядом с телом Мэгги,

отказываясь от пищи и питья; никто не решался подойти

к нему...

Энн два дня недомогала; организм ее боролся с ядом.

Вечером, когда ей рассказали о горе, в котором

пребывает Яков, она поднялась с постели и на

дрожащих, подгибающихся ногах по темному коридору

347

прошла в комнату, где над телом Мэгги неусыпно

бодрствовал Яков.

Слезы подступили к глазам Энн при виде горя, в

котором пребывал этот сильный и властный человек.

Казалось, он не заметил девушку даже после того, как

она опустилась на колени рядом с ним. Веки у него

покраснели и распухли, лицо покрылось щетиной;

казалось, что он на грани помешательства.

—

Милорд! — тихо обратилась Энн.

—

Выйдите отсюда! Оставьте меня одного...

—

Не могу, сир. Я пришла, чтобы подготовить

Мэгги в последний путь.

—

Нет!

—

Сир, Мэгги опечалилась бы, увидев вас сейчас...

Неужели вы не любили ее, и поэтому лишаете права

быть погребенной, чтобы душа ее могла обрести покой?

Укор проник в сердце Якова, и он перевел свой

лихорадочный взгляд на Энн. Рука его выскользнула из

руки Мэгги, и король поднялся.

—

Что вы знаете о моей любви к ней! —

прорычал он. — Что вообще осталось хорошего в моей

жизни после того, как рука изверга похитила ее у меня?!

—

Да, сир, но как быть с Мэгги? Неужели вы

предоставите ее тело тлению на земле? Разве она

заслужила это? Мэгги ушла от нас, но она остается в

вашем сердце, милорд. Отдайте ей последнюю почесть!

Голос Энн звучал тихо и проникновенно.

—

Не могу, — задыхаясь, сказал он. — Не могу.

Как мне жить, если рядом не будет ее — ее улыбки, ее

тепла, ее любви?! Не могу...

—

Поймите, сир, немногим суждено испытать

такую любовь, что соединила вас и Мэгги, пусть даже

348

на столь короткое время. Сохраните ее! И позвольте нам

предать останки Мэгги земле!

Последние слова Энн прорвались сквозь рыдания, и

Яков понял, что Энн страдает вместе с ним, что есть

человек, способный понять и разделить то горе, которое

грозило раздавить его. Протянув девушке руку, он

медленно осел на пол; Энн опустилась на колени рядом

с королем.

— Я виноват в том, что она лишилась жизни, —

прошептал Яков. — Они хотели убить меня, но

промахнулись, вот и все. Ведь обычно Мэгги завтракала

наедине со мной!

Потом он долго молчал и, продолжая держать Энн за

руку, незаметно погрузился в спасительный сон. Задолго

до рассвета Яков проснулся и поднял голову, чувствуя

некоторое облегчение.

—

Вы сидели так всю ночь? — спросил он Энн.

—

Вы нуждались во мне, сир, — просто ответила

девушка.

—

Я так ее любил...

—

Да, милорд. Я знаю.

Яков повернулся к ней и понял, что Энн говорит

правду.

—

И что же мне тогда остается?

—

Быть королем!

Он глубоко вздохнул.

—

Да... вероятно, вы правы. У вас такое же чуткое

и доброе сердце, как и у нее, леди Энн...

—

Я просто желаю мира вашей душе, милорд. Вы

разрешите позвать девушек, чтобы мы смогли собрать

Мэгги в ее последний путь?

349

Яков долго молчал, затем медленно поцеловал

холодные губы Мэгги и встал.

—

Хорошо... Спасибо за все, леди Энн... Вы

можете обращаться ко мне в любое время.

Яков повернулся и побрел из комнаты. Энн молча

смотрела ему вслед, и сердце у нее сжалось: Яков мог

стать добрым и великодушным королем, но полюбить

вновь — никогда.

Пятью днями позже Яков Стюарт, поднявшись из

кресла, подошел к окну. Солнце уже садилось, и в

нескольких милях отсюда, в Дамблейнском аббатстве,

служили мессу по Мэгги Драммонд.

Ее могила была средней: справа и слева обрели свое

последнее пристанище ее сестры. В ушах короля все

еще звучало пение над могилой любимой. Страна

притихла, потому что Яков отдал приказ: никаких

празднеств, никаких пиров — ни по случаю крестин, ни

по случаю свадеб — в ближайшие три месяца.

Энн благодарила судьбу за дарованную отсрочку,

хотя и мучилась из-за того, что невольно пользуется

следствиями трагедии. Ей хотелось дать знать обо всем

Эндрю — ведь он уверен, что она вот-вот будет

обвенчана.

Джеффри Спэрроу, не отрываясь, смотрел на

ходившего по комнате Эндрю, так изменившегося за это

время. Тот был вне себя, и причиной гнева стал его

собственный король. Получив в руки улику против

изменников, Генрих Тюдор и его советники мудрили и

колдовали над условиями будущего договора с Яковом.

Дни становились все короче, и Эндрю не находил себе

места: через два дня Энн будет обвенчана!

350

—

Эндрю, сядь. Что толку метаться, все равно дело

от этого не ускорится.

—

Черт возьми, дружище, неужели ты не

понимаешь? Времени не остается, времени! Для Энн

время отсчитывает последние часы. Она лишилась

последней надежды. Если бы только можно, было, хоть

как-то повлиять на Якова или Мак-Адама, остановить

свадьбу. В конце концов...

Он осекся от стука в дверь.

—

Войдите, — крикнул Джеффри.

Вошедший человек по очереди поклонился Джеффри

и Эндрю.

—

Только что прибыл гонец из Шотландии, сэр

Джеффри. Он говорит, что имеет срочное сообщение

для вас.

Эндрю и Джеффри обменялись взглядами.

—

Немедленно зови, — приказал Джеффри.

Гонец оказался юношей, едва державшимся на ногах

от изнеможения.

—

Новости? — спросил Джеффри Спэрроу.

—

Да, сэр. Важные известия из Шотландии.

—

Ну?!

—

Яков в трауре, три месяца он никого не

принимает. Государственная жизнь в стране на

ближайшее время замрет.

—

В трауре? — резко переспросил Эндрю.

Холодок предчувствия пробежал у него по спине. — По

кому траур?

—

По леди Мэгги Драммонд, сэр.

—

Мэгги? — выдохнул Эндрю. — От чего?

351

—

Отравлена, сэр. Как я мог понять, ей и ее

подругам, и сестрам подали за завтраком отравленное

вино.

—

Имена! — крикнул Эндрю.

Сердце у него застучало так, будто хотело вырваться

из груди.

—

Сестры — леди Мэгги, леди Юфимия и леди

Сибилла...

—

И?..

—

Леди Кэтрин и леди Энн Мак-Леод.

—

Боже всемилостивый! — пробормотал Эндрю,

падая в кресло. Лицо у него побелело, руки сжались. —

Они умерли?

—

Не знаю, сэр.

Эндрю вскочил на ноги, схватил гонца за воротник и

встряхнул.

—

Какого черта ты не знаешь?

—

Эндрю, отпусти его! — предостерегающе

крикнул Джеффри.

Эндрю отпустил испуганного гонца, который тут же

отпрянул в сторону, подальше от этого безумца.

—

Продолжай, — сказал Джеффри.

—

Когда я уезжал, леди Юфимия, леди Сибилла и

леди Мэгги скончались. Что касается леди Кэтрин и

леди Энн, то и они были плохи. Я не знаю, умерли ли

они... Скорее всего, да. Яд был просто убийственным,

сэр.

Эндрю почувствовал, что силы его оставили. Он мог

бороться за Энн с людьми, но со смертью бороться

бесполезно...

Джеффри жестом отпустил гонца и повернулся к

другу. Никогда он не видел его в таком отчаянии: тот

352

сидел, уронив голову на руки, чувствуя себя так, будто

весь мир рухнул.

— Эндрю!

—

Мне нужно ехать, — сказал Крейтон, вставая.

— Я скачу обратно. Я должен знать.

—

Не понимаю. Если леди Энн мертва, что толку

от твоей поездки? Без доказательств заговора в руках ты

будешь схвачен и без долгих слов казнен.

—

Я должен знать, что с Энн! Не уговаривай меня

остаться. Меня уже ничто не остановит, потому что Энн

для меня все, — ожесточенно сказал Эндрю, — ведь я

так люблю ее!

—

Могу я что-то для тебя сделать?

В голосе Джеффри звучало сочувствие.

Эндрю, испытывая благодарность к другу, покачал

головой:

—

Нет. Я скачу в Хермитидж; там я узнаю обо

всем. Пришли туда человека со всеми необходимыми

бумагами, когда они будут подготовлены. Я сделаю все,

чтобы осуществить ваши замыслы, но сперва я должен

узнать, жива ли Энн.

—

Счастливого пути, Эндрю. Я буду молиться за

здоровье твоей леди.

—

Я тоже. Но если она... если она не выздоровела,

не жди моего скорого возвращения. Я не знаю, чьих это

рук дело, но сделаю все, чтобы он или они больше не

жили на свете.

—

Но мы же пытаемся добиться мира. Если же ты

что-нибудь натворишь...

Эндрю гневно взглянул на Джеффри.

353

—

Если Энн умерла, меня не будет интересовать,

что за человек ее убийца; в любом случае он умрет, и да

будет проклята вся ваша политика!

—

Я понимаю твои чувства, но...

—

Не надо, Джеффри. Ты не можешь знать, что я

чувствую. Нет в Англии человека, более преданного

королю, чем я. Ты свидетель, что я никогда ничего не

просил и делал все ему во благо. Но не кажется ли тебе,

что ты и наш государь требуете от меня слишком

многого?

—

Ты что, готов пожертвовать ради нее жизнью?

—

Да, я, ни на секунду не задумываясь, обменял

бы свою жизнь на ее, если бы это было возможно. —

Эндрю шагнул к двери. — Я буду в Хермитидже.

Присылайте бумаги, и я немедленно встречусь с Яковом

Стюартом, Патриком Хепберном или даже с этим

чертовым Донованом Мак-Адамом, чтобы осуществить

ваши планы. Но не жди моего возвращения раньше, чем

виновника всего происшедшего постигнет заслуженная

им участь.

Эндрю ушел, и Джеффри долго глядел на

закрывшуюся

дверь.

Он,

дипломат,

виртуоз

политических хитросплетений, человек, заправлявший

делами в королевстве, молился за здравие и

благополучие девушки, пленившей сердце его друга.

Эндрю мчался как вихрь; его лошадь была в пене и,

хотя он еле держался в седле, все скакал и скакал.

Кошмарные видения, одно страшнее другого, стояли

перед его глазами. Была глубокая ночь, когда он

добрался до Хермитиджа. Оставив лошадь в конюшне,

он пересек внутренний двор тамошнего замка. Он

354

ожидал найти в нем многих из числа заговорщиков, но,

к его величайшему удивлению, там были одни слуги.

Где же Флеминг и Дуглас? Он опросил слуг и узнал,

что лорды отбыли на следующее утро после его отъезда.