буду лучше к нему относиться, если наши пути

разойдутся. Он будет иметь все, что желает, найдет

счастье со своей любовницей...

—

...Пока ты будешь изводить себя в одиночку.

Забавно. Я думала, ты смелее. Жаль, выходит, я

ошибалась.

—

Нечестный прием, Энн.

—

Я впервые вижу, как женщина готова уступить

любовнице мужа, которого любит, чтобы уйти

неизвестно куда и ругать свою судьбу и своего

бесчувственного супруга.

—

Да, я люблю его, но я должна научиться жить

без него, ибо он не отвечает на мое чувство. Энн,

пожалуйста, пойми меня!

Никогда Энн не доводилось видеть Кэтрин такой

расстроенной и уязвимой, и она почувствовала жалость

к сестре.

—

Ну, конечно, я понимаю, — сказала она тихо,

раздумывая над мыслью, не стоит ли ей самой

встретиться с Донованом и поговорить по душам о его

отношениях с Кэтрин.

До дома оставалось рукой подать, но они, упоенные

чувством свободы и возможностью без свидетелей

377

поговорить, свернули в сторону, на опушке маленькой

рощицы привязали лошадей и опустились на

благоухающий зеленый луг. Им не пришло в голову, что

их незаметно преследуют всадники, следившие за

сестрами, как только те покинули замок...

Молодые женщины смеялись над какой-то своей

детской проделкой, когда их прервал приторно-веселый

голос:

—

Как это мило — поймать двух птичек в одни

силки.

Кэтрин и Энн вскочили на ноги.

—

Лорд Флеминг? Лорд Дуглас? Вы, однако, тоже

стали любителями утренних прогулок? — Кэтрин

старалась говорить небрежно, но что-то в глазах двух

мужчин, в их посадке подсказало ей, что они

объявились здесь не с добрыми намерениями. — Энн,

нам лучше уехать.

—

А я думаю иначе, леди Кэтрин, — ласково

заявил Флеминг. — Если же ехать, то не туда, куда вы

собрались!

Сестры увидели, что двое воинов встали между ними

и их лошадьми, которых уже держали под уздцы другие

два вооруженных слуги лорда Дугласа. Выхода не

оставалось. На лице Флеминга появилась ухмылка: он

направился к Кэтрин, а Дуглас — к Энн.

Впервые беспокойство кольнуло Донована, когда,

проснувшись, он не обнаружил Кэтрин рядом; солнце

было уже высоко в небе. Заспался же, подумал он. Он

заподозрил, что Кэтрин встала неслышно из постели,

чтобы больше в нее не возвращаться, но у него были

свои мысли на этот счет. Ему предстояло нелегкое дело:

378

нарушив клятву, признаться ей в чувствах, которые он к

ней испытывает, и попросить ее остаться с ним. Донован

собирался сказать жене, что любит ее, и этому порыву

он не мог воспротивиться. Что-то подсказало ему, что

нужно спешить, если он хочет успеть до того, как

Кэтрин от него ускользнет.

Одевшись, не позавтракав, он прошел к конюшням.

Пообедаю с Кэтрин дома, решил он, там спокойно обо

всем поговорим.

—

Леди Кэтрин выезжала из замка сегодня утром?

— спросил он конюха.

—

Да, вместе с леди Энн. Удивительно ранняя

прогулка, милорд, еще и солнце не встало, а они уже

верхом.

—

Ага, значит, все-таки собрались домой, —

пробормотал он, вскакивая в седло.

До дома Мак-Леодов было не близко, и у Донована

оставалось достаточно времени, чтобы обдумать слова,

которые он скажет Кэтрин при встрече, слова, которые

дошли бы до ее сердца и разрушили стену непонимания

между ними.

Он подумал: они так мало времени прожили вместе, а

Кэтрин уже перевернула его жизнь вверх дном. Он

попытался представить, как будет жить, если она уйдет

из его жизни навсегда, и не смог. Сейчас он понимал,

что сделает все, что в его силах, и даже больше, но

вернет Кэтрин обратно.

Лошадь бодро скакала, на глазах уменьшая

расстояние

до

дома

Мак-Леодов.

Неприятной

неожиданностью для Донована явились наглухо

закрытые ворота дома. Странно, если учесть, что в него

уже прибыли хозяйки.

379

Когда дверь после долгого стука открылась, он

быстро прошел внутрь, на ходу стягивая латные

рукавицы.

—

Скажи леди Кэтрин, что я хочу поговорить с

ней, — бросил Мак-Адам ошарашенному слуге. Когда

тот не двинулся, Донован с недобрым прищуром глянул

на него. — В чем дело.

—

Леди Кэтрин, сэр, вы так сказали?

—

Ты что, оглох? Да, леди Кэтрин. И живей.

Скажи, что я по важному делу.

—

Леди Кэтрин нет здесь, сэр. Ее не было здесь с

тех самых пор, как она уехала готовиться к свадьбе.

Донован решил вдруг, что Кэтрин, дабы ей не

досаждали визитеры, дала приказ всем говорить, что ее

нет дома. Но он был не из тех, с кем можно играть в

прятки.

—

Что бы там ни велела тебе хозяйка, я

приказываю именем короля повиноваться мне.

Донован не сомневался, что ссылка на короля

пришибет упрямого слугу. Но тот продолжал стоять с

тем же обескураженным и тупым видом.

— Видите ли, сэр, — нервничая, начал заново

объяснять слуга, — леди Кэтрин не возвращалась из

замка вот уже несколько недель. Ее нет здесь.

Донован не мог принять действительное положение

вещей: разумеется, она здесь, просто отдала строгий

приказ давать всем от ворот поворот. Едва ли имело

смысл ругать слугу: леди Кэтрин не та хозяйка, которую

можно ослушаться. Решительно отодвинув его, Донован

поднялся по лестнице. Но в доме не нашлось никого,

кроме возбужденных и встревоженных слуг: ни Кэтрин,

ни Энн здесь нет и не было.

380

Поразмышляв, Донован решил, что сестры могли по

дороге остановиться где-то, и он проскакал мимо них.

Покинув дом и озабоченных слуг, он медленно,

тщательно высматривая каждую рощицу, каждую

опушку, поскакал к замку, и по мере движения

озабоченность превращалась в страх: с сестрами явно

что-то стряслось по пути.

Замок превратился в разворошенный муравейник, во

все стороны были отправлены поисковые отряды, но

проходил час за часом, а результата не было. Вихрь

самых тяжелых мыслей кружился в голове Донована. Их

не могли убить или покалечить — в этом случае были

бы найдены хотя бы их тела или следы преступления.

Но если они похищены? Перед его глазами предстала

картина: Кэтрин, раненная, нуждается в помощи, а он

даже не знает, где она!

Но потом другая, еще худшая мысль закралась в его

сознание: Эндрю Крейтон! Что, если она бежала к нему?

В первое мгновение он был просто парализован. Внутри

бушевала злоба. Почему он не прикончил проклятого

англичанина, когда тот был у него в руках? Злоба вскоре

сменилась самобичеванием. Если бы он обращался с

Кэтрин иначе, если бы он сказал ей прошлой ночью обо

всем, что испытывает к ней, может быть, она и не

покинула бы его. Теперь он ставил себе в упрек каждое

резкое слово в ее адрес, каждый момент, когда он ломал

ее волю, так что скоро душа Донована превратилась в

кровоточащую рану.

К вечеру он был готов, если понадобится, искать ее

где угодно, даже в Англии, при дворе Тюдора. Вид у

него был настолько мрачный, что все предпочитали

держаться от него поодаль. Слуги ходили на цыпочках,

381

а друзья, прибывшие на помощь, сидели в большом

зале, пили вино и ждали Донована, чтобы выехать на

поиски. Одно движение его брови — и сотня лучших в

Шотландии мечей оказалась бы в его распоряжении.

Ночь опустила сумрак на землю, а Донован все сидел

у громадного камина, размышлял, боролся с

подозрениями в адрес жены. Чуть поодаль сидели и

ждали его ближайшие друзья Иан Нокс и Брайан

Арджилл. Они озабоченно поглядывали на Донована,

поскольку прекрасно знали, что тот не из тех, кто

рассиживает и ждет милостей от судьбы. Но время шло,

а Донован никак не мог вырваться из круга невеселых

мыслей. Он отказался есть — пища сейчас казалась чем-

то совершенно несущественным. Зажгли факелы, но от

этого у него на сердце не стало светлее.

Донован вспоминал все последние посещения двора и

пытался вспомнить, не имел ли кто наглости проявить

какие-то поползновения к его жене. Но нет, таких не

было, слишком хорошо знали в Шотландии лорда Мак-

Адама, Невзирая на все политические и семейные

передряги, друзья из окружения Донована любили

Кэтрин. С ними она общалась просто и непринужденно,

была улыбчива, заботилась, чтобы им было хорошо, и

никогда не забывала сказать доброе слово или подать

руку друга. Они видели в Кэтрин то, что не видел

ослепленный гордостью и ревностью муж, а потому

желали ее счастливого возвращения не меньше, чем сам

Донован, и тихо роптали, ожидая, когда же он перейдет

к решительным действиям.

И вот, в конце концов, он, кажется, принял какое-то

решение и встал, но прежде, чем Донован успел

382

произнести хотя бы слово, вошел слуга и направился к

хозяину.

—

Милорд, — обратился он, но дальнейших его

слов никто, кроме Донована, не расслышал.

Побледневший Мак-Адам выхватил из его рук лист

бумаги. Постояв, он с тяжело бьющимся сердцем

развернул записку и прочел:

«Та, кого вы ищете, останется в крепости в целости и

сохранности так долго, как долго вы будете соблюдать

наши условия. Скачите в Хермитидж один, без

спутников, в противном случае женщины умрут.

Приезжайте без оружия».

Итак, Кэтрин и ее сестра похищены. Но почему обе?

Что это, случайное совпадение или Энн тоже часть

какого-то еще неизвестного ему замысла?

Первым ощущением Донована было облегчение.

Итак, Кэтрин не уехала от него, она похищена. Но скоро

оно сменилось новым страхом. Кто похититель? Мак-

Адам знал, что у него более чем достаточно

смертельных врагов, и едва ли стоило сомневаться, что

жизнь его жены зависит от его готовности подчиниться

условиям. Ему предстояло ехать в мышеловку, и

коварство замысла в том и заключалось, что, зная об

этом, он ничего не может сделать, потому что помощь

всех его друзей могла обернуться смертью сестер Мак-

Леод. Скомкав листок, Донован сунул его за пазуху. Он

быстро направился было из комнаты, но два друга тут

же двинулись за ним.

—

Я еду один, — бросил Донован.

Друзья обменялись взглядами, словно поняв друг

друга без всяких слов.

383

—

Эта записка касалась леди Кэтрин? — спросил

Иан Нокс.

—

Да.

― Это прямая дорога в капкан — ехать одному, —

заметил Брайан Арджилл.

— Вполне возможно. Но они обещают убить ее, если

я не приеду, а ехать одному — обязательное условие.

Мне нужно в любом случае узнать, кто эти ублюдки и

что у них на уме.

—

А то ты не знаешь, что у них на уме. Твоя

жизнь, конечно. Король запретил бы тебе поступать так

опрометчиво.

—

Не надо ничего говорить королю.

—

Черт возьми, приятель, но мы тоже не можем

так просто послать тебя в ловушку.

Донован мрачно улыбнулся и положил руку на плечо

Иану.

—

А если бы ты оказался в моей шкуре и украли не