– Напиши, что я приеду очень скоро, – бросил он писарю и помчался на конюшню.


Турнир был пышным и ярким зрелищем, какие любила Елизавета. Рыцари в старинных доспехах воспевали ей хвалу и экспромтом сочиняли стихи. Дамы одаривали их разноцветными бантами и лентами, и всадники прикрепляли знаки благосклонности к своим доспехам, прямо возле сердца. Перед тем как начать состязаться, каждый рыцарь подъезжал к королевской ложе, дабы засвидетельствовать Елизавете свое почтение и преданность. Настал черед сэра Роберта. Он подъехал на крупном боевом коне. Королева была в белых шелковых перчатках. Левая оставалась у нее на руке, правую она сняла, чтобы помахать сэру Роберту и пожелать ему удачи.

Елизавета прильнула к перилам, нагнулась и хотела взмахнуть перчаткой, но коварный шелк выскользнул из ее пальцев. Никто и ахнуть не успел, как сэр Роберт пришпорил коня, который слился с всадником в одно целое и послушно развернулся. Дадли ловко поймал перчатку на лету, не дав ей упасть на песок арены.

– Спасибо! – крикнула ему Елизавета, затем приказала пажу: – Иди и возьми у сэра Роберта мою перчатку.

Одной рукой удерживая могучего коня, другой Дадли поднял забрало и прижал перчатку к губам.

Елизавета заметно покраснела. Она не потребовала вернуть ей перчатку и не посмела обратить случившееся в шутку.

– Могу ли я оставить вашу перчатку себе? – спросил Роберт.

Елизавета немного совладала с собой и ответила с притворной небрежностью:

– Раз ты так ловко ее поймал, то она твоя.

Роберт подъехал ближе.

– Благодарю вас, моя королева, за перчатку, врученную мне.

– Я обронила ее случайно.

– А я намеренно ее поймал, – ответил Роберт, сверкнув на нее ликующими глазами.

Нежданный подарок королевы он осторожно засунул под стальной нагрудник, пришпорил коня и поехал занимать свое место среди других рыцарей.


Турнир длился весь день. Когда жаркое апрельское солнце стало клониться к закату, королева пригласила всех своих именитых гостей продолжить празднество на воде. Лондонцы, ожидавшие этого события, вывели на Темзу тысячи больших и маленьких лодок, которые они наняли, взяли взаймы или просто выпросили у родных и друзей. Река превратилась в подобие рыночной площади, только места лотков и прилавков занимали лодки и барки, ярко раскрашенные, расцвеченные большими и маленькими флагами. На каждом третьем судне плыл певец или лютнист. Звуки голосов и инструментов невидимыми струями перетекали от лодки к лодке.

Роберт и Елизавета плыли на королевской барке вместе с Екатериной и сэром Фрэнсисом Ноллис. Здесь же находились леди Мэри Сидни и ее муж сэр Генри, а также несколько фрейлин, включая Летицию Ноллис.

Рядом плыла барка с музыкантами, исполнявшими приторные любовные песни. Негромкие удары барабана помогали гребцам выдерживать ритм. От солнца, садившегося в окружении золотистых и розовых облаков, по темнеющей воде Темзы протянулась огненная дорожка, манившая королевское судно дальше, в самое сердце Англии.

Облокотившись на позолоченные перила барки, Елизавета наслаждалась игрой закатного солнца, живописный вереницей других лодок, плывших следом. Пока солнце еще не скрылось, помаргивающие разноцветные фонарики, размещенные по всему корпусу барки, были не слишком заметны, но с каждой минутой их отражение в воде становилось все ярче. Роберт встал рядом с королевой и молча стоял, наслаждаясь зрелищем речного празднества.

– Ты знаешь, этот день – самый удивительный в моей жизни, – прошептала Елизавета.

Постоянное любовное напряжение, давно возникшее между ними и не находившее выхода, на мгновение ослабло.

Роберт улыбнулся ей нежно, как старый друг, и сказал:

– Очень рад. Я хотел бы пожелать тебе еще много таких дней. Ты была щедра ко мне, и я говорю тебе искреннее спасибо.

В ответ Елизавета тоже улыбнулась. Их лица почти соприкасались, и его дыхание колыхало завиток ее волос, выбивавшийся из-под чепца.

– У тебя остается моя перчатка, – прошептала Елизавета.

– А у тебя – мое сердце.


– Щедрый подарок, ничего не скажешь, – пробубнил себе под нос Уильям Сесил.

Утром первого дня мая королева, главный советник и тесный круг придворных отправились навестить Роберта Дадли в подаренном ему Молочном домике. Тот стоял в изумительно красивом месте, на самой границе парка Кью, всего в десяти минутах хода от дворца. Величественные белые каменные ступени вели к высокой двойной арочной двери, по обеим сторонам которой располагались окна. За ней находился довольно просторный зал, а далее – уютные комнаты для отдыха, окна которых выходили в сад. Параллельно фасаду дома тянулась высокая живая изгородь, а вход в калитку, словно часовые, охраняли два дерева, безупречно подстриженные кроны которых напоминали большие зеленые сливы.

Роберт Дадли встретил гостей на крыльце и провел их через дом в уютный сад, обнесенный высокими стенами. Он был устроен по новой моде и напоминал цветочный луг с деревьями. В саду гостей ожидал завтрак за столом, накрытым белой льняной скатертью. Фантазии Дадли проявились и здесь. Всех своих слуг он нарядил пастухами и пастушками. На лугу резвилось небольшое стадо ягнят, шерсть которых, дабы потрафить королеве, выкрасили в цвета Тюдоров – белый и зеленый. Ягнята бегали между зацветающих яблонь, оглашая воздух веселым блеяньем.

Увиденное так понравилось Елизавете, что она по-детски захлопала в ладоши.

– Роберт, какая прелесть!

– Думаю, ты не отказалась бы побыть денек простой пастушкой, – шепнул он ей на ухо.

– С чего это ты так решил?

– Королевская корона – не только честь, но еще и тяжесть. Люди, постоянно снующие вокруг тебя, лишь отнимают твое время, внимание, силы, ничего не давая взамен. Мне хотелось подарить тебе день, полный смеха и удовольствий, когда ты почувствовала бы себя просто красивой девушкой, а не королевой, перегруженной заботами.

– Ты меня понимаешь, – кивнула Елизавета. – Им всем от меня что-то нужно, – с пренебрежением сказала она.

– Хуже всего – эти новые женихи, – подхватил Роберт. – Два эрцгерцога из рода Габсбургов. Каждый надеется, что ты выберешь его и он за счет твоей славы одним махом превратится из бедного аристократа в короля Англии! Или взять герцога Арранского. Тот хочет втянуть тебя в войну за Шотландию. Все трое ничего не предлагают тебе, зато уповают на твои щедроты.

Елизавета нахмурилась. На мгновение Роберту показалось, что он зашел слишком далеко.

Мысли королевы совпадали с его собственными, но она сочла нужным заметить:

– Ты не совсем прав. Они тоже предлагают мне… свои беды и заботы, а взамен хотят получить все, чем я являюсь.

– А вот здесь уже ты ошибаешься. От настоящей тебя, такой, какая ты есть, им ничего не нужно. Этим господам требуется корона, трон или наследник. Но все они – поддельные женихи, фальшивое золото, не знают тебя и не любят так, как я… – Роберт умолк, боясь наговорить лишнего.

Елизавета наклонилась вперед. Она ловила на своем лице его теплое дыхание. Сейчас они дышали в одном ритме.

– Как ты? – переспросила Елизавета.

– Да, как люблю тебя я, – совсем тихо прошептал он.

– Дорогой хозяин, мы все-таки будем завтракать? – с деланым трагизмом спросил Сесил, стоявший поодаль вместе с остальными гостями. – От голода я едва держусь на ногах. Вы, сэр Роберт, обрекаете нас на танталовы муки. Накрыть такой роскошный стол и не пригласить к трапезе!..

Роберт со смехом повернулся к гостям. Это позволило королеве собраться с чувствами и придать лицу беспечное выражение. Она перевела взгляд на накрытый стол, поражавший белизной скатерти и салфеток, затем – на сад, залитый ярким утренним солнцем.

– Прошу садиться, – возвестил Роберт с торжественностью именитого лорда, собравшего множество гостей в своем родовом замке.

Изысканностью и разнообразием завтрак не уступал итальянским пирам, но нес на себе свойственный Дадли оттенок беззаботности и даже некоторой небрежности. Когда гости насытились и на столе остались лишь засахаренные сливы, пастухи и пастушки затеяли деревенские танцы и спели хвалебную песню в честь королевы-пастушки. Маленький светловолосый мальчик, похожий на херувима, прочитал стихотворение, посвященное Елизавете – королеве всех пастухов и пастушек, после чего вручил ей майскую корону и посох из ивы, предусмотрительно очищенный от коры. Бедняги-музыканты, которым устроитель торжества повелел прятаться в ветвях яблонь, заиграли вступление. Роберт подал Елизавете руку и повел ее танцевать веселый танец майских празднеств, открывающих пору ухаживания и любви. Зимние холода остались позади. Сейчас даже птицы соединялись в пары и строили гнезда.

«Миленькое развлечение, – с недовольством думал Уильям Сесил, поглядывая на солнце, почти достигшее зенита. – Половина дня потрачена впустую, а во дворце меня ждет целая гора писем. Дурные вести из Шотландии, это уж точно. Королева по-прежнему не дает никаких денег для поддержания наших единоверцев. Они просят у нас помощи и вполне резонно спрашивают, о чем мы думаем, почему бросаем их, когда победа вот-вот будет в наших руках?»

Он присмотрелся к танцующим. Рука Роберта Дадли лежала не там, где ей полагалось бы, не на спине королевы, как того требовали фигуры танца, а на талии. Да и сама Елизавета танцевала не так, как всегда. Обычно она держала спину прямо, а теперь наклонилась к Дадли, почти открыто демонстрируя влечение к нему.

Сесил сразу же подумал о репутации королевы и об устройстве ее брака. Он посмотрел по сторонам. Слава Господу нашему, они находились среди друзей: Ноллисы, Сидни, Перси. Сердитому юному дяде Елизаветы – герцогу Норфолкскому, быть может, и противно смотреть, как его родственницу обнимают, словно девку-трактирщицу с постоялого двора, но он едва ли проговорится об этом послу Габсбургов. Скорее всего, соглядатаи есть и среди слуг, однако их слова значат мало. Каждому известно, что Елизавета и Дадли – давние и близкие друзья. Если между ними существует симпатия, то в этом нет ничего плохого.

«Все-таки нам нужно выдать ее замуж, – продолжил свои рассуждения Сесил. – Если она принимает ласки Дадли, это еще полбеды. Он человек женатый, и дальше разжигания огня не пойдет. Правда, этому огоньку затем придется прогореть. Но что будет, если она влюбится в холостого? Дадли разожжет в ней желания, и как она себя поведет, если ей подвернется обаятельный и свободный хлыщ? Вдруг на первое место при заключении брака она поставит любовь и променяет интересы Англии на свой женский каприз? Уж лучше выдать ее замуж, и поскорее».


Эми ожидала приезда Роберта.

Правильнее сказать, об этом думали все, кто был в доме Хайдов.

– Ты уверена, что он писал о своем незамедлительном прибытии? – спросил Уильям Хайд свою сестру Лиззи Оддингселл, когда шла уже вторая неделя мая.

– Ты сам видел это письмо, – ответила Лиззи. – Вначале его писарь сообщил, что сэр Роберт занят. Чуть ниже – слова о том, что он приедет, как только сможет. Под ними новая поправка: будет незамедлительно.

– Есть в Лондоне некая дама, родня не только мне, но и Сеймурам, – включилась в разговор Алиса Хайд. – Так вот она говорит, что сэра Роберта каждый день видят в обществе королевы. Эта родственница была на турнире в честь дня святого Георгия и слышала, что королева бросила ему свою перчатку, которую он ловко поймал и спрятал под нагрудник.

– Ничего удивительного, – пожала плечами Лиззи. – Сэр Роберт – шталмейстер королевы. Естественно, она благоволит к нему.

– А лондонская родня Уильяма слышала, что вечером того же дня сэр Роберт плавал с королевой на барке.

– Ну и что? – с прежней невозмутимостью спросила Лиззи. – Ее величество пригласила на свою барку самых именитых гостей.

Но Алиса не думала сдаваться:

– В первый день мая королева ходила к нему в гости на завтрак в новый дом и пробыла там весь день. Ничего себе, вот так завтрак!

– Ты просто не знаешь придворных церемоний, – осадила невестку Лиззи Оддингселл. – Это так только называется – завтрак. А длиться он может хоть до вечера.

– Моя родственница говорит, что королева не выпускает сэра Роберта из виду. Днем он постоянно при ней, а вечером – тем более, поскольку у них танцы. Герцог Норфолкский – дядя королевы, пригрозил, что сэру Роберту не жить, если только он опозорит ее. А герцог не из тех, кто бросается словами или угрожает без причины.

Лиззи внимательно посмотрела на невестку. Ее взгляд был холоден совсем не по-родственному.

– Похоже, эта лондонская дама очень уж хорошо осведомлена, – раздраженно заметила миссис Оддингселл. – Но ты можешь ей напомнить, что сэр Роберт – женатый человек, который вот-вот купит землю, чтобы построить первый дом для себя и своей супруги. Это может произойти со дня надень. Напомни ей, что он женился на Эми по любви. Роберт и Эми Дадли намерены и впредь жить вместе. Можешь ей также заметить, что придворная жизнь со всеми охами-вздохами, флиртом, стишками и серенадами отличается от настоящей. Королева вправе рассчитывать, что придворные будут ее развлекать и забавлять. Только не надо спектакли принимать за действительность. Посоветуй своей родственнице прикусить язычок и не передавать сплетни.