Филиппа Грегори - Любовник королевы

– Я бы и рада, – невинным тоном произнесла она. – Но Елизавете достаточно лишь взглянуть на меня, и в ней сразу поднимается ненависть ко мне.

Вечером Сесил потребовал себе свечей и дров для камина. Ему было не до сна. Он писал письмо к сэру Джеймсу Крофту, своему давнему соратнику по заговорам. Сэр Джеймс находился сейчас в Бервике, но Сесил подумал, что тому пора навестить Перт. Он писал особым шифром, который они с сэром Джеймсом придумали и использовали после того, как шпионы Марии Тюдор перехватили несколько их писем.

Шотландия подобна сухому труту, а Джон Нокс – искре, достаточной, чтобы тот вспыхнул.

Я поручаю тебе отправиться в Перт и только наблюдать за обстановкой. Ты должен попасть туда раньше войск шотландской регентши. Хочу, чтобы ты собственными глазами посмотрел на Джона Нокса и послушал его пламенные речи о свободе Шотландии, произносимые перед народом. Говорят, люди принимают их с восторгом. Убедись, так ли это на самом деле. Советую поторопиться, поскольку люди регентши могут в любой день арестовать Нокса. Он и шотландские лорды-протестанты обращались к нам за помощью, но, прежде чем говорить об этом с нашей королевой, я желал бы знать о них побольше. Потолкуй с ними, узнай степень их решимости и готовности к действиям. Если они настроены войти в союз с нами и восстать против французов, такие настроения следует поддержать. Дай мне знать немедленно. Достоверные сведения сейчас дороже золота.

В начале июня Роберт наконец-то приехал в Денчворт, улыбаясь и расточая извинения за свою непростительную задержку. Эми он объяснил, что чудом сумел вырваться на несколько дней. Ведь королева формально отказала эрцгерцогу Фердинанду, но сейчас почти все время проводит с австрийским послом. Она постоянно беседует с ним об эрцгерцоге и всячески показывает, что готова изменить первоначальное решение и выйти замуж за Фердинанда.

– Елизавета просто сводит с ума Сесила, – смеясь, продолжал Роберт. – Ни он, ни кто-либо другой не знают, чего она хочет на самом деле. Представляешь? Дать официальный отказ, а теперь целыми днями говорить о том самом мужчине, которого отшила. На охоту ездить перестала. Даже интерес к прогулкам верхом у нее пропал. Сейчас ее величеству угодно лишь гулять с послом и упражняться в испанском языке.

Эми, которую совсем не интересовали куртуазные нравы королевы и двора, весело кивала, слушая рассказы мужа и стараясь обратить его внимание на дом и земли, найденные ею. Погожим утром Эми с Робертом, а также Хайды и Лиззи Оддингселл верхом двинулись по сухой проселочной дороге в сторону усадьбы, которую миссис Дадли собиралась купить.

Уильям Хайд воспользовался возможностью поговорить со своим именитым родственником.

– Что слышно в королевстве? У нас тут ходят слухи, что епископы до сих пор не желают поддерживать королеву.

– Насколько я знаю, они не желают приносить клятву, признать в ней верховную правительницу церкви, – коротко ответил Роберт. – Как я и говорил Елизавете, они пошли на государственную измену. Но наша королева милосердна.

– А в чем проявится ее… милосердие к отступникам? – нервозно спросил мистер Хайд, слишком живо помнивший страшные дни правления Марии Тюдор.

– Королева отправит их за решетку, – без обиняков ответил Роберт. – Если среди католических епископов нет никого, кто способен понять смысл церковных реформ, то Елизавета заменит их протестантским духовенством. Католики упустили свой шанс. Если бы они воззвали к французам до коронации, возможно, им удалось бы поднять против нее значительную часть страны, но паписты промешкали. – Дадли улыбнулся. – Совет Сесила королеве оправдался. Он хорошо понял их тактику. Теперь всем им придется уступить требованиям Елизаветы либо попрощаться со своей должностью. У них не хватило смелости поднять против нее вооруженный мятеж. Их протест не выходил за рамки церковных вопросов. Так что Сесилу остается лишь выполоть сорняки на церковной ниве.

– Но ведь этим королева разрушит церковь, – произнес потрясенный Уильям Хайд.

Протестанта Дадли такие слова только позабавили.

– Да, разрушит и построит заново, – весело ответил он. – Королева оказалась перед жестким выбором: терпеть власть Папы Римского и упрямство католических епископов или самой возглавить церковь. Она выбрала второй вариант. Пусть попы не пеняют – у них было достаточно времени, чтобы определиться.

– Королеве хватит на это сил? – спросил Уильям, все еще не оправившийся от слов Роберта.

– Чтобы бросить в тюрьму строптивого епископа, много сил не требуется. – Дадли усмехнулся. – Половина епископов и так уже находятся под домашним арестом.

– Я имел в виду силу духа, – пояснил мистер Хайд. – Елизавета – всего лишь женщина, хотя и стала королевой. Хватит ли ей смелости идти против отцов церкви?

Дадли ответил не сразу. Подобные опасения он слышал не впервые. Почему-то многие боялись, что женщина не способна мыслить и действовать последовательно.

– У королевы опытные советники, – наконец сказал он. – Они достаточно искушены в таких вещах. Мы знаем, что надо делать, и стараемся, чтобы королева всегда поступала правильно.

– А ты сказал ее величеству, что едешь взглянуть на дом? – спросила приблизившаяся к ним Эми.

– Конечно, – убедительным тоном ответил Роберт, пуская свою лошадь вверх по склону очередного холма. – Очень давно у нас не было семейного гнезда. Я пытался выкупить замок Дадли у нашей дальней родни, но те и слышать не хотят. Мой брат Амброс тоже подыскивает себе новое место. Между прочим, он с семьей мог бы обосноваться и здесь. Величина дома позволяет это сделать?

– Его всегда можно расширить, – уклончиво ответила Эми.

– Ты не написала, какого рода это строение. Монастырское здание, аббатство или что-нибудь подобное? Я представлял себе замок с дюжиной башенок!

– Нет, дорогой, это не замок, – с улыбкой возразила Эми. – Но мне думается, величина дома нам подойдет. Угодья там в прекрасном состоянии. Их засевали по-старому, полосами, которые меняли осенью, в Михайлов день. Так что земля не истощилась. На верхних угодьях трава густая, почти по пояс. Лучшего места для овечьих пастбищ не найти. Еще – скоро увидишь – там дивный уголок леса. Совсем нетронутый. Можно будет устроить просеки для верховых прогулок. А какие заливные луга! Пожалуй, богаче я не видела. Должно быть, тамошние коровы дают жирные сливки. Конечно, существующий дом маловат… даже очень, но если мы пристроим к нему дополнительные помещения, то сможем принимать любых гостей.

Эми умолкла. Дорога, по которой они ехали, делала поворот, и надобность в рассказах отпадала. Пусть муж собственными глазами увидит и оценит ее выбор.

Дом, представший взору сэра Роберта, оказался длинным и приземистым. С западного края к нему примыкал хлев, сложенный из ветхого красного кирпича. Крыши обеих построек были соломенными. Скотину от людей отделяла тонкая стена. Дом и участок опоясывал низкий, наполовину обвалившийся каменный забор. Он продолжался и вовнутрь, отгораживая закуток, в котором сейчас усердно рылись куры. Должно быть, когда-то там были устроены грядки для разных съедобных трав, но сейчас росли только пыльные сорняки. Дом порядком обветшал и, судя по всему, давно не ремонтировался. Сбоку от него высилась навозная куча, от которой подымался пар. За ней находился фруктовый сад. Деревья стояли почти впритык, наклонив ветви к земле. Под ними, весело похрюкивая, рылись свиньи. За садом виднелся пруд, порядком заросший тиной. В нем шумно плескались утки. Между прудом и хлевом деловито порхали ласточки, занятые постройкой гнезд.

Входная дверь дома была открыта и подперта камнем. Роберт увидел низкий закопченный потолок и неровный каменный пол, покрытый жухлой соломой. Все остальное тонуло в сумраке, поскольку в доме почти не было окон. Не замечалось ни дымоходов, ни печных труб – только дыра в крыше, через которую уходил дым очага. Скорее всего, копоть лежала и на стенах.

Роберт повернулся к Эми, посмотрел на нее так, словно он был сквайром, а она – оплошавшей дурочкой служанкой, и недоверчиво спросил:

– Так ты думала, что мне захочется здесь жить?

– Как я и предсказывал, – пробормотал Уильям Хайд, отъехав от супругов Дадли и кивнув жене, чтобы та последовала его примеру.

– Думала, – не кривя душой, ответила Эми, продолжая улыбаться. – Конечно, в таком виде дом недостаточно велик. Но хлев можно превратить в жилое помещение. Крыша там высокая, хватит места устроить второй этаж. Тогда внизу у нас будет просторный зал, а наверху – комнаты.

– А какие замыслы у тебя насчет навозной кучи и утиного пруда?

– Кучу мы, само собой, уберем. – Она засмеялась. – Следов не останется. С нее и начнем. А навоз в дело пойдет. Землю под деревьями в саду удобрим. Да и для цветочных клумб он лишним не будет.

– А пруд? Из него мы сделаем живописное озеро?

В тоне мужа звучал неприкрытый, так хорошо знакомый ей сарказм, типичный для Роберта Дадли.

– Неужели тебе здесь не нравится? – с искренним удивлением спросила Эми.

Роберт ответил не сразу. Он закрыл глаза и увидел свой игрушечно-красивый Молочный домик в Кью. Как славно завтракать в саду, где тебе прислуживают хорошенькие пастушки, а между деревьев скачут ручные ягнята с бело-зелеными крашеными боками. Ему вспомнились величественные здания его детства, спокойное великолепие Сиона и Хэмптон-Корта – одного из величайших дворцов Европы. Как он любил мальчишкой бегать по тамошним галереям и лазать по неприметным лесенкам. Перед мысленным взором Роберта промелькнул дворец Нонсач в Шине, роскошные постройки в Гринвиче и Виндзоре и родовой замок Дадли. Потом он вновь открыл глаза и увидел жалкое глинобитное строение, стоящее на глинистой равнине, которое его жена подыскала для их семейного гнезда.

– Роберт, я жду твоего ответа.

– Да, Эми, мне здесь не нравится. Это не дом, а лачуга, – без всяких придворных любезностей ответил он. – У моего отца свиньи жили в более пристойных условиях.

Возможно, при других обстоятельствах Эми потупила бы взор, огорченная недовольством мужа. Но сегодня его слова задели ее гордость, умение судить о земле и постройках. Обиднее всего было то, что Роберт забраковал дом, даже не пожелав войти внутрь.

– Нет, Роберт, это не лачуга. Я осмотрела дом вдоль и поперек. Он сложен из кирпича и внутри оштукатурен. Соломе на крыше всего двадцать лет. Конечно, окон нужно побольше, но их легко сделать. Мы перестроили бы хлев, разбили бы сад для прогулок. Фруктовый щедро плодоносит. Пруд можно вычистить, расширить, и тогда хоть на лодках по нему плавай. Не забывай, здесь целых двести акров отличной, плодородной земли. Я подумала, это то, что нам нужно. Основа есть, а дальше можно вносить любые изменения.

– Двести акров? – поморщился Роберт. – Думаешь, их хватит на олений заповедник? Или вместо настоящих прогулок верхом придворные будут кружиться на жалком пятачке?

Эми заморгала. Осматривая усадьбу, она не думала ни о каких оленях и придворных.

– Скажи-ка, где тут покои, достойные того, чтобы в них разместилась королева? – язвительно спросил Роберт. – Или ей хватит насеста в курятнике? А где расположится двор? Может, мы спешно настроим еще несколько таких же лачуг с другой стороны сада? Где повара ее величества будут готовить обед? Уж не на костре ли? Где разместятся лошади королевы и гостей? Наверное, мы введем их в дом, что сейчас и делается. Я рассчитывал приглашать сюда не менее трехсот человек. Где им спать? На сене?

– А зачем королеве приезжать сюда? – спросила Эми, чувствуя, как дрожат ее губы. – Она вполне может остановиться в Оксфорде. С чего ей вдруг захочется появляться здесь? Да и зачем нам ее приглашать?

– Затем, что я – один из величайших людей при ее дворе! – выкрикнул Роберт.

Тупость жены, ее неспособность видеть дальше пастбищ и сенокосов подняли в нем волну ярости. Он с силой ударил кулаком по седлу, отчего лошадь почти взвилась на дыбы и начала беспокойно топтаться на месте. Роберт туго натянул поводья, и удила лязгнули о лошадиные зубы.

– Королева, приезжающая в гости к придворному, оказывает ему великую честь! Это ты можешь понять? Да и не мне одному! Тебе тоже, Эми! Я просил тебя подыскать не лачугу, не жалкую хижину, а строение, достойное называться домом. У тебя было предостаточно времени. Мне хотелось, чтобы наше жилье было таким же большим и просторным, как Хатфилд, Теобальде или Кеннигсхолл. Видела бы ты дворец Сесила в Теобальдсе! Это целая деревня под одной крышей. Его жена правит там как королева. Но Сесил понимает, что одного Теобальдса ему мало. Он строит новый дворец в Бургли, дабы показать свое богатство и величие, выписывает каменщиков со всего света. Но мой род знатнее, нежели Уильяма. По сравнению со мной он не более чем крестьянин, стригущий овец. Мне нужен дом, который не уступал бы его поместьям по роскоши и великолепию, а еще лучше – превосходил бы их! Все должны видеть, каких высот я достиг при благословенном правлении королевы Елизаветы!