Маргарет с мокрыми, торчащими во все стороны, как пики, волосами, приобретшими оранжевый оттенок, появилась на пороге и обнаружила Верити, склонившуюся над открытым шкафчиком под мойкой, из которого торчала нижняя половина мужского тела, лежащего на спине.

— О, — заметила Верити, — ты стала оранжевой.

— Рыжеватой, — надменно возразила Маргарет. — Я хотела сделать эдакий огненный нимб из волос — как у Глорианы.[39]

К Верити вернулся ее обычный скептицизм.

— А получилось нечто производства Лондонской кирпичной компании.

«Глориана» не спасовала.

— Чертова краска. Сейчас промою еще раз. — Она подошла ближе, глянула на торчащие из-под раковины ноги и вопросительно подняла бровь.

— Колин, — одними губами неслышно пояснила Верити.

Маргарет улыбнулась.

— Колин, — окликнула она, заглядывая в шкафчик. — Эту фигуру я узнаю везде.

Верхняя половина его туловища была скрючена вокруг подставленного под капающую трубу ведра и являла собой натуру, которая наверняка заинтересовала бы Сальвадора Дали. Улыбка Колина скорее напоминала гримасу.

— Если ты собираешься завести мужчину, — язвительно заметил он, — советую выбрать такого, который смыслит в слесарном деле…

Маргарет пнула приятеля в щиколотку, давая понять Верити, что это шутка.

— Вы сказали «завести мужчину»? — насторожилась Верити, обращаясь к Колину. — Но у нее их — сонмы. Зачем ограничиваться одним? Они у Маргарет не задерживаются. Она, знаете ли, слишком привередлива!

— Скажем мягче — разборчива, — хмыкнул Колин. Голос из шкафчика звучал прерывисто: Колин, видимо, что-то с натугой отворачивал в этот момент. — Вообще-то я пришел сюда не за этим. Да отворачивайся же, сволочь. Я пришел… вот так, наконец-то… я пришел узнать… еще разок, ну… Не включайте воду… — Он засмеялся. — Узнать, как прошло оксфордское свидание. Ну, с тем парнем, который прислал тебе… Я ЖЕ СКАЗАЛ: НЕ ВКЛЮЧАТЬ ВОДУ, ГЛУПАЯ ТЫ КОРОВА!!!

Маргарет открутила кран чуть-чуть, только чтобы позабавиться. И чтобы он перестал болтать. Засунув голову в шкафчик, она подала Колину длинное кухонное полотенце, другой рукой закрывая рот, чтобы не рассмеяться вслух. Лицо Колина было заляпано какой-то жидкой гадостью. Маргарет как можно убедительнее извинилась и взглядом попыталась предупредить его, чтобы молчал. Напрасно старалась — у него были закрыты глаза.

— Какого черта ты это сделала? — шепотом допытывалась Верити, тоже давясь от смеха. Стараясь не смотреть друг на друга, женщины корчились от немого хохота. Маргарет попыталась сформулировать более искреннее извинение, но вместо слов из ее рта вырывались лишь какие-то всхлипы.

«Ничего, — утешала она себя, — я же предупреждала, чтобы он не болтал». Только теперь, сидя на полу и вынимая из волос какой-то осколок, Колин понял — предупреждение было сделано всерьез.

Верити не из тех, кого легко обмануть. Она и раньше понимала, что все эти свидания не так безобидны, как хотела представить Маргарет. У нее упало сердце: появилось чувство, будто их душевная связь безвозвратно рушится. Признаки? Да их полно. Маргарет начала ухаживать за садом. Маргарет делает уборку в доме. Маргарет красит волосы. Определенно здесь пахло мужчиной, причем не случайным.

— И что же произошло там, в Оксфорде? — спросила она после того, как Колин, починив водопровод, удалился наверх мыться, бормоча себе под нос ругательства в адрес всех женщин, страдающих техническим кретинизмом.

— Подожди, — попросила Маргарет, — Колину нужно во что-то переодеться, — и припустилась вслед за ним по лестнице. — Я дам тебе рубашку Роджера, — крикнула она через дверь ванной. — Открой.

Он открыл. Маргарет приняла его грязную одежду и вручила старую клетчатую рубашку учителя, при этом сквозь зубы прошипев, что, если он хоть одним словом проговорится Верити об объявлениях и фотографиях, она никогда ему этого не простит и он никогда не получит обратно свою рубашку, она разрежет ее на узкие полосы и использует их в качестве траурных лент в день его похорон. Беспомощный из-за мыльной пены, залепившей лицо, Колин пробурчал в ответ, что понял, и снова закрыл дверь.

— Чай пить будем? — С этими словами Маргарет включила чайник и в ожидании, пока тот закипит, наконец спросила у Верити, как она поживает. Верити, в свою очередь, сказала, что ей гораздо интереснее узнать, как поживает сама Маргарет, и что она поделывала все это время. Опять эта ненавистная фразочка, которая любое серьезное дело превращает в детскую игру. Маргарет настаивала, чтобы Верити начала первой.

Хотя Верити не терпелось узнать об Оксфорде, она заглотила наживку и рассказала подруге все о последней вылазке Марка. Обе дружно его осудили.

— Скажи ему, чтобы раз и навсегда оставил тебя в покое, — посоветовала Маргарет.

— Уже сказала, — ответила Верити. В присутствии подруги она, как всегда, чувствовала себя увереннее и решительнее.

Так обычно начинались все их разговоры на эту тему. Не отступая от традиции, Маргарет собиралась продолжить: «А если сказала, то держись», но в этот момент появился Колин, и она опять скорчилась от смеха.

— Господи, Колин, ты на себя не похож. — В рубашке Роджера ее приятель утратил всю свою стильность и превратился в усталого школьного учителя.

— Что вы думаете о газетных рубриках «Для одиноких сердец»? — вежливо спросил Колин у Верити.

Маргарет вмиг прекратила смеяться и поспешно прервала его:

— Впрочем, даже одежда моего бывшего любовника не может лишить тебя твоей исключительной элегантности. — Теперь она старалась контролировать выражение своего лица.

— Колин? — вдруг оживилась Верити. — Вы ведь мужчина, не так ли?

— Ну конечно, — согласился он не без гордости, но с некоторой опаской.

— Вот я и хочу вас спросить: почему вы все это делаете? Почему, имея идеальные отношения с одной женщиной, все равно глазеете по сторонам и флиртуете с другими, оглядываете их с головы до ног, забываете говорить той, с которой у вас роман, что она прелестно выглядит? В результате все разваливается, а когда отношения испорчены, вы желаете вернуться в исходную позицию.

Колин всплеснул руками:

— Ну и ну! У вас в одном предложении чертова уйма вопросов! — Тем не менее он добросовестно подумал, потом сказал: — Не думаю, что так поступают все мужчины. — Еще пауза. — Разве не правда?

— Ты — несомненно, — припечатала Маргарет, разливая чай.

— Я?! По отношению к тебе?

— Ну, по отношению ко мне, может быть, и нет. У тебя просто времени не хватило. Но по отношению к своей жене ты вел себя именно так и, полагаю, — она передала ему чашку, — продолжаешь так же вести себя с другими, поскольку меняешь женщин с космической скоростью…

— Само по себе это не страшно, — рассудительно заметила Верити.

— Я имею в виду, что он находит другую, когда предыдущий роман еще не закончен. Я не права?

Они обе вперили в него вопрошающие взгляды. Под прицелом двух пар широко раскрытых требовательных женских глаз Колин почувствовал, что должен отвечать.

— А может, я просто ищу свою, единственную, навек.

— То есть лет на пятнадцать? Брось, Колин, — фыркнула Маргарет. — Некоторых ты даже пробовал повторно.

— Да в чем вы меня, собственно, обвиняете?

— Не вас конкретно — мужчин в целом, — уточнила Верити и начала загибать пальцы. — Во-первых. Вы флиртуете с другими женщинами, имея постоянную и счастливую связь с одной. Что, не так?

Колин сделал глоток. Подумал. И наконец согласился:

— Да.

— Ну вот. Почему?

Опять эти вопрошающие глаза. Он пожал плечами:

— Понятия не имею. Потому что это забавно. — Он утвердительно кивнул, скорее себе самому, чем им. — Да, именно. Забавно — и безобидно.

— Как же это может быть безобидно, если ранит вашу подругу?

— Это ее проблема. — Он снова пожал плечами.

Женщины посмотрели друг на друга; если бы глаза умели вздыхать от отчаяния, они бы сейчас вздохнули.

— А зачем оглядывать женщин с ног до головы? Этим особым взглядом, ну, вы знаете, — как бы оценивая их с сексуальной точки зрения. Все мужчины — потенциальные насильники.

Колин поставил чашку на стол. Все это переставало его забавлять.

— Если вы собираетесь предъявлять мне все эти идиотские феминистские обвинения, я больше не играю. Я пытался честно отвечать на ваши вопросы, а то, что мне или моим знакомым мужчинам нравится смотреть на женщин, вовсе не значит, что мы склонны к насилию. Честно говоря, нет ничего хуже, чем испуганная и не испытывающая желания женщина. Я люблю, чтобы мои женщины мне доверяли и чувствовали ответное влечение. Большинство мужчин это любят!

Маргарет ощутила какое-то шевеление в животе. Доверять и чувствовать влечение, мысленно произнесла она. «Бодает!» — как сказала бы сумасбродка Молли. Завтра они должны встретиться с Саймоном, и у него день рождения. Почему-то ей вспомнился анекдот про мужчин, дни рождения и секс. Согласно Максу Миллеру[40] и наследовавшим ему комикам, на излете, на последнем издыхании долгого брака, мужчина все еще может рассчитывать на близость, а именно — в день рождения. Даже если в момент близости его жена продолжает читать свою любимую Джеки Коллинз через его плечо, она снисходительно уступает, потому что так положено: у мужа — день рождения. Как во всякой шутке, признала Маргарет, в этой тоже есть доля истины. Если уж Энди Каппу[41] это необходимо, то новоиспеченному любовнику — тем более. Завтра им это, несомненно, предстоит, и она должна соответствовать. Как там выразился Колин? «Доверять и чувствовать ответное желание»? Она пока ничего подобного не чувствовала. Ей стало интересно: Саймон тоже немного нервничает? Едва ли. На него не похоже.

Тем временем Колин и Верити продолжали.

— Мы так устроены: для нас секс — постоянная и неотъемлемая часть существования.

— Значит, вы можете, — изумленно-недоверчиво допытывалась Верити, — флиртовать с другой женщиной на глазах у любовницы, с которой не прожили и года?

Будучи мужчиной, а следовательно, специалистом в подобных вопросах, Колин принял надменно-непререкаемый вид.

— Мои романы никогда не длятся так долго.

— Может быть, именно поэтому? — колко заметила Маргарет.

Верити гнула свою линию:

— И вы способны забывать о таких важных вещах, как дни рождения, юбилеи?

— Юбилеи — это для женатых пар, — сказал Колин. — Ко мне это не имеет отношения. Дни рождения — да, это несколько иное. Особый случай.

У Маргарет сжалось сердце. Да, завтра им определенно это предстоит. Но где? Здесь? Там — что бы это там ни означало?.. Несколько рассеянно она спросила:

— Колин, а ты ожидаешь секса в качестве подарка на день рождения?

Он неуверенно усмехнулся:

— Ты имеешь в виду конкретно ближайший день рождения или вообще?

— Вообще.

Он задумался.

— Какой странный вопрос…

— Но ты ответь: ожидаешь? Еще немного подумав, он сказал:

— Теперь, когда ты спросила… думаю, что да, наверное, ожидаю. Если я в этот день с кем-нибудь встречаюсь, — здесь он позволил себе несколько развязный тон, — так обычно и бывает. А что?

Маргарет долила воды в чайник, спиной чувствуя выжидательные взгляды Верити и Колина.

— А если, — произнесла она, обращаясь скорее к чайнику, чем к собеседникам, — если это ваше первое… ну, пусть второе свидание?

— А какой смысл ходить вокруг да около? — Колин, казалось, искренне недоумевал. — Все эти допотопные ухаживания безнадежно устарели и отошли в прошлое, во всяком случае, должны отойти. Совместить то и другое невозможно. Либо тебе нужны вздохи-ахи — цветочки-василечки, а все остальное второстепенно, либо ты открыто заявляешь о своих намерениях и заставляешь считаться с тобой. Между прочим, это касается не только секса.

— Ты становишься высокопарным, — заметила Маргарет.

— Второе свидание, — повторил Колин. — Ах, вот оно что, все ясно. Значит, у Оксфорда день рождения… Ну конечно. Думаю, в этой ситуации я бы ждал праздника с особым удовольствием. В конце концов, ты открыто предложила себя в качестве объекта.

— Кто такой Оксфорд? — не выдержала Верити.

— Колин, неужели ты говоришь серьезно? — укоризненно спросила Маргарет.

Ему хватило благородства сделать смущенный вид, но лишь слегка смущенный.

— В некотором роде — да, — ответил он тоном, в котором явно слышался подвох.

— Маргарет, — потребовала Верити, — ты расскажешь наконец, в чем дело?

— Да нечего рассказывать.

— И все же. Это мужчина?

Маргарет кивнула.