К большому разочарованию Кэт, Коннор ни слова не сказал о женитьбе. Кэт, по мере того, как рассеивалось сияние любовной страсти, попыталась утешиться роскошью такого дорогого рождественского подарка.

– Как же тебе удалось осуществить все это так, чтобы я ничего не узнала? Никогда в жизни я не видела более красивой комнаты.

– Все выбрала Августина, – вздохнул Коннор, – не говоря уже о шитье.

Кэт нахмурилась и села на кровати. Это объясняло перешептывания между Коннором и Августиной, но как девушке удалось выкроить время?

– Как же она ухитрилась справиться со своей работой и сделать все это?

– Потратила несколько вечеров, – признался Коннор.

– В таком случае, надеюсь, ты заплатил ей?

Коннор, казалось, удивился.

– Она же сама вызвалась помочь мне, милая. Ей хотелось сделать тебе приятное. Не сомневаюсь, Августина обиделась бы, предложи я ей деньги.

Кэт спустила ноги с кровати, думая, что труды Августины – это тот вид неоплаченной работы, которую и сама Кэт выполняла всю свою жизнь. Если бы во время болезни отца его салуном управлял мужчина, то он, конечно, получил бы плату, а Кэт не только ничего не получила, но даже не была упомянута в завещании. Как несправедливо, что труд женщины считается само собой разумеющимся, а труд мужчины вознаграждается. Только Шон назвал Кэт одной из наследниц своего состояния, признав тем самым ее вклад в семейное дело. «Ладно, я сама заплачу Августине», – решила Кэт и стала одеваться. Коннор, несколько озадаченный, последовал ее примеру.

Спускаясь по лестнице, Кот вспомнила слова Марси: «Вы не можете продолжать спать с ним. Рано или поздно, вы забеременеете». Эта мысль казалась Кэт пугающей, хотя всего месяц назад она с радостью думала о своих собственных детях, которые могут быть у них с Коннором. Мрачное настроение не оставляло Кэт до тех пор, пока на пороге не появился Шон с детьми, лепечущими рождественские поздравления. И праздник, обещавший быть унылым, превратился в радостный, благодаря веселому детскому смеху.

* * *

Двадцать пятого декабря на рождественской службе Коннор прошептал на ухо Кэт:

– Ты действительно думаешь, что можно венчаться в этом леднике? С тем же успехом мы могли бы провести церемонию на углу Линкольн-стрит и Главной улицы или же просто посреди дороги…

– …где скоро окажется здание пожарной команды, – прервала его Кэт.

– …или еще лучше, на мосту, где все мы будем мерзнуть: порядочные леди на восточном берегу, а твои протеже из «Клуба джентльменов» – на западном.

Кэт поджала губы и ничего не ответила.

* * *

– Августина, – сказала Кэт, когда они вместе наводили порядок после праздника, – я хочу заплатить тебе за работу, которую ты проделала в комнате наверху.

– Не нужно, мисс Кэт, – улыбаясь ответила Августина. – Я работала с удовольствием.

– Я тебе верю, – согласилась Кэт, – но все-таки это труд, которым ты могла бы зарабатывать себе на жизнь.

Августина изумленно взглянула на хозяйку.

– Не понимаю, каким образом, – заметила она, споласкивая фарфоровый сервиз Кэт.

– В городе полно людей, у которых больше денег, чем вкуса. Почему бы им не заплатить тебе за то, что ты сделаешь их жилище красивым и уютным? Возьмем, к примеру, ту гостиную, что на моей половине дома. У Шона было достаточно денег, чтобы купить приличную мебель, однако он позволил своей жене обставить гостиную. Поверь мне, сейчас она гораздо лучше, чем когда я впервые увидела ее, и все равно, это ужасная комната. А если Ингрид возвратится, я уверена, она вернет ее в первоначальное безвкусное состояние.

Облако грусти легко на личико Августины.

– Я думала, его жена умерла.

– Нет, – сказала Кэт. – Она сбежала. Никто не знает куда.

– Понимаю. – Девушка снова занялась посудой. – И все-таки я никогда не слышала, чтобы постороннему человеку платили за обустройство дома, если он не плотник и не маляр.

– Так делается в больших городах, – пояснила Кэт. – Может быть, ты захочешь попробовать?

Августина терялась в сомнениях.

– Ты могла бы дать объявление в газету, а потом показать возможным заказчикам комнату, которую обставила здесь.

– Если они придут, – заметила девушка.

– Ну, если не придут, ты почти ничего не потеряешь, а в случае успеха ты сможешь продавать мебель и драпировки за цену, немного превышающую первоначальную стоимость товара.

– У меня нет денег, чтобы купить мебель и ткани.

– Я тебе дам в долг, – пообещала Кэт. – Недавно я размышляла обо всех девушках, которым нашла мужей. Однако, вряд ли все они хотели выйти замуж. Мне пришла в голову мысль, что я проявила близорукость. По-моему, у женщины должен быть и другой выбор, кроме замужества, и в будущем я хочу создать возможность заняться каким-то делом для тех женщин, что приезжают сюда из Чикаго.

– Замужество не такая уж плохая участь, – мудро рассудила девушка, но потом, вздохнув, добавила: – Наверное, мне все же следует принять ваше любезное предложение, мисс Кэт.

– Хорошо, – ответила Кэт, несколько озадаченная отсутствием энтузиазма со стороны Августины. Такая талантливая женщина должна была прийти в восторг от перспективы иметь свое собственное дело. – Завтра же поместим объявление в «Лидере».

Августина кивнула и протянула Кэт мокрый соусник.

Вытирая его, Кэт не переставала размышлять о предложении, которое только что сделала Августине, и о причинах, побудивших ее к этому. Не думала ли она о самой себе и о своем выборе? В последнее время Коннор, казалось, был так недоволен ее деятельностью. Например, когда Кэт сказала ему, что не сможет присутствовать на званом ужине, потому что у нее заседание школьного совета, он встретил это сообщение с нескрываемой холодностью. Неужели им придется все время быть в натянутых отношениях из-за того, что Коннор убежден, будто его дела важнее?

Однако, когда они осматривали новую комнату в башне, Кэт почувствовала, что могла бы отказаться от всех возможностей выбора, стоявших перед ней, кроме одного – замужества. От этой мысли сжалось сердце, и она с грустью поняла, что душа ее в смятении разрывается между любовью и стремлением к независимости. «Почему женщинам выпадает такая доля?» – с грустью подумала Кэт. Она ведь действительно любит Коннора и хочет быть с ним до конца жизни, но не за счет тех надежд, которые питает на будущее.

* * *

– А это фотография малышки. Джеймс сфотографировал ее, – сказал Шоп.

– Какая хорошенькая! – прошептала Кэт. Ей так хотелось иметь ребенка. Кэт понимала, что в этом и заключается проблема: она хочет всего – осуществить все свои проекты, выйти замуж за любимого человека, иметь от него ребенка… но они с Коннором так и не стали ближе к соглашению, чем в тот день, когда он отказался венчаться в ледяной церкви. В сущности, трения между ними усиливались с каждым днем. Когда появился первый заказчик Августины, Коннор обиделся и сказал Кэт, что вдохновляя Августину на новый проект, она заставляет его выглядеть скрягой, раз он не заплатил девушке за работу.

– Я ей заплатила, – уверила его Кэт, думая, что Коннор с облегчением услышит это.

– Понятно, – холодно проговорил он. – Ты заплатила за свой рождественский подарок.

Кэт ужасно расстроилась. Что бы она ни сделала, все, на взгляд Коннора, было неправильно.

– Шон, – нерешительно обратилась к брату Кэт, – ты знаешь, что Коннор отказывается венчаться в церкви?

– А ты хочешь, чтобы я встал на твою сторону, верно?

– Конечно.

– Разбирайтесь сами, – посоветовал Шон. – Я не собираюсь проводить остаток дней в метаниях между двумя такими тупоголовыми мулами, как вы с Коннором. Откровенно говоря, я не одобряю эту женитьбу. В принципе, я планировал…

– Ты что делал?

– Вы с Коннором просто созданы друг для друга. Я понял это в прошлом году, в январе.

– Ты невыносимая тупица! – выкрикнула Кэт и, засмеявшись, бросила в брата подушку, как когда они были детьми. Потом всхлипнула и обиженно спросила: – Если мы созданы друг для друга, то почему тогда не женимся?

– Только ты можешь ответить на этот вопрос, сестренка. Если вас обвенчает священник, не вижу разницы, где будет проходить эта церемония. Ты ведь не хочешь простудиться, венчаясь в ледяной церкви?

– Почему ты во всем обвиняешь меня? – защищалась Кэт. – Коннор все время придирается. Не хочет, чтобы я была в школьном совете, не хочет, чтобы занималась делами…

– Может быть, он ревнует.

– Глупости. Я никогда не интересовалась другими мужчинами.

– Ревнует ко всем, кто претендует на твое внимание.

– Но это же глупо. Я ведь не жалуюсь, что он проводит большую часть времени, занимаясь делами.

– Коннор хочет обеспечить тебе хорошую жизнь, – сказал Шон.

– Я могу сама себя обеспечить, – рассердилась Кэт.

Шон нахмурился.

– Ты случайно не заметила, что в твоем «да» было больше страсти, чем любви?

– Тот, кто знает разницу между тем и другим, уверил меня, что я влюблена, – сухо обронила Кэт.

– И кто же это мог быть? – Шон говорил еще серьезнее, чем когда спрашивал Кэт об истинной природе ее чувства, будто сам не допустил подобной ошибки. Думал ли он об Ингрид? Теперь Шон подшучивает над ней, но Кэт не собирается рассказывать ему, что источником ее знаний о любви является Марселла Вебер. Она не станет расстраивать брата, упоминая бывшую хозяйку Ингрид. И все-таки Кэт не удержалась, чтобы не спросить:

– Полагаю, ты ничего не слышал об Ингрид?

– Ни единого слова, – ответил он. – А ты? Кэт покачала головой.

– Ну тогда, думаю, надо избавиться от ее одежды, – мрачно сказал Шон. – Как ты думаешь, Августине понравятся ее платья? Она почти одного роста с Ингрид.

Кэт не хотела говорить, что Августине Макклауд, похожей на настоящую леди, безвкусные яркие наряды Ингрид будут совсем не к лицу.

– Нет, пожалуй, не подойдут, – ответил Шон на собственный вопрос и переменил тему. – Я уже два месяца не кашляю. Доктор говорит, что я вылечился.

– Шон, я так рада… – Кэт поколебалась с минуту, потом добавила: – Мама говорит, ты должен развестись с Ингрид, но церковь, конечно, не допустит этого. Я понимаю, это неправильно…

– Не беспокойся, сестренка. Я уже занялся этим. – Шон замялся. – Дело в том, что мы не венчались в церкви, поэтому ни Мейв, ни церковь не могут воспрепятствовать разводу.

Почему Шон увлекся Ингрид? Страсть? Одиночество? Кэт не хотелось обсуждать эту тему со своим братом, тем более, что теперь ей было известно, чем раньше занималась Ингрид.

– Ну, ладно, – сказал Шон, направляясь к своей спальне, – пойду посмотрю одежду Ингрид.

Несколько минут спустя Кэт услышала, как он кашляет, и сердце у нее похолодело от страха.

– Это было из-за нее, – сказал Шон, появляясь в дверях. – Я открыл ее гардероб, сделал глубокий вдох и начал кашлять. – Он поднял руку с зажатым в ней платьем, зарылся лицом в ткань и упал в кресло-качалку, заходясь в безудержном кашле.

– Духи! – догадалась Кэт, отбирая у брата платье Ингрид. – Она всегда была пропитана духами.

– Господи! – воскликнул Шон. – Все это время я думал, что умираю, что у меня неизлечимая болезнь легких, а причина была в этом проклятом запахе. Просто не верится!

– Я проветрю все эти платья, – сказала Кэт, – и отдам их в церковь. – Потом ей в голову пришла мысль, что лучше отдать их девушкам Марси, а церкви пожертвовать деньги.

* * *

– Куда ты идешь, Кэт? – спросил Коннор, собиравшийся вместе с Шоном уладить кое-какие дела. – Полагаю, если тебя нет дома, то, значит, ты выступаешь за закрытие салунов, борешься за право голоса для женщин, присутствуешь на заседании школьного совета или пытаешься превратить свой маслобойный бизнес в национальную корпорацию.

Кэт собиралась в монастырь Св. Гертруды повидаться с сестрой Фредди, которая прислала записку, что им надо поговорить о венчании. Однако, раз Коннор заговорил таким саркастическим тоном, Кэт решила не упоминать о свадьбе.

– На тот случай, если ты не заметила, напоминаю, что в доме двое детей, за которыми нужен присмотр, – продолжал он, заматывая вокруг шеи теплый шарф, который подарила ему Кэт. – Кто присмотрит за ними, пока ты…

– Не беда, – вмешался Шон, – Августина может присмотреть за Фибой и Шоном-Майклом.

– У Августины нет времени смотреть за детьми, – сказал Коннор. – Кэт наладила ей бизнес.

– Ну, не настолько уж я и занята, – ответила Августина, улыбаясь Шону.

Кэт во все глаза смотрела на этих двоих, озадаченная их выразительными взглядами друг на друга. Потом, вспомнив о деле, она вышла из дома. Преподобная мать Хильда не разрешила Кэт сделать Фредди подружкой невесты. Не было еще случая, чтобы монахиня принимала участие в свадебной церемонии. Впрочем теперь это не имело значения. Не похоже, что им с Коннором когда-нибудь понадобятся свидетели на свадьбе. Об этом Кэт и сказала Фредди, когда они сидели на койке в ее келье в монастыре Святой Гертруды.