Джастин Валенти - Любовники

Николь согласилась с ее доводами и устало опустилась на диван. Одна мысль не давала ей покоя: почему Джанет так спокойна и вроде бы несколько равнодушна? При ее-то эмоциональности! Она даже по поводу Пола впадала в истерику, а тут смерть мужа…

Конечно, сейчас и речи быть не может о каком бы то ни было бегстве из дома. Во-первых, похороны Тома, а во-вторых, Джанет потребуется помощь и поддержка в трудную минуту. Николь схватила чемодан и швырнула его в шкаф, а потом вышла из квартиры, толком даже не зная, куда и зачем направляется.

***

Поговорив с Николь, Пол немного успокоился и стал терпеливо ждать ее в театре.

– Нет, нет и еще раз нет! – орал что было мочи Майлз. – Начнем с самого начала. Пол, где ты пропадаешь, черт тебя возьми?! Никто не имеет права отлучаться без моего ведома! Даже в туалет!

Пол тем временем посматривал на дверь и нервно дергался из-за отсутствия Николь. Нервы его были на пределе, и он почему-то думал, что после появления Николь все сразу встанет на свои места. Где же она до сих пор болтается?

Во время двухминутного перерыва он снова набрал номер квартиры, но ответа не последовало. Не долго думая он позвонил матери.

– Генеральная репетиция, Пол, – назидательным тоном произнесла Энн, – всегда похожа на сумасшедший дом. Если хочешь знать, то чем хуже проходит репетиция, тем лучше все происходит на сцене.

Она права, Пол, – вмешался Эл. – Все дерьмо, которое неизбежно вылезает перед премьерой, непременно исчезнет во время выступления. – После этого он рассказал ему пару случаев из своей практики, когда все было на грани срыва, но в нужный момент все музыканты играли выше своих возможностей.

– Спасибо за поддержку, – сдержанно ответил Пол. – Я сделаю сегодня все возможное.

– Ничуть не сомневаемся. Мы будем сидеть в первом ряду и поддерживать тебя.

Отчаявшись увидеть Николь в зале, Пол стал нервничать и припоминать обстоятельства недавнего разговора. Она была какой-то странной, а в голосе звучала невыразимая тревога. И вообще она была какой-то отстраненной и уж слишком нарочито желала ему успеха. Что бы это значило? Вряд ли это каким-то образом связано с визитом той женщины, о которой он практически понятия не имел.

Пол вернулся в зал, обуреваемый ужасным предчувствием. Неужели ему снова суждено потерять ее? Николь вновь обрела уверенность в себе и стала пользоваться вполне заслуженным авторитетом в кругах художественной элиты города. А он все еще барахтается в неизвестности и всеми силами пытается сделать себе имя. И к тому же всячески мешает ей работать, что уж совсем непозволительно. Ну почему он до сих пор ведет себя как ребенок? Нет, надо во что бы то ни стало изменить себя и наконец-то стать вполне взрослым и нормальным человеком.

Примерно в четыре часа, когда Майлз во всю глотку заорал на одну из танцовщиц, Пол опрометью выскочил из зала и бросился к телефону. Теперь он уже не сомневался в том, что произошло нечто ужасное. Трубка на том конце провода молчала, лишь усиливая ощущение невероятной беды.

Николь бесцельно бродила по городу, пока наконец не оказалась в Вашингтон-сквер неподалеку от Нью-Йоркского университета. Устав от бесцельных скитаний, она опустилась на скамью и обратила внимание, что день сегодня по-настоящему прекрасен. Воздух был удивительно чистым и прозрачным, а листья на деревьях поражали насыщенной зеленью. Именно в такой день она обычно чувствовала себя необыкновенно счастливой и радовалась жизни. И именно в такие дни люди стараются побыстрее покинуть душные квартиры и переместиться в какой-нибудь живописный парк или за город, где дышится легко, свободно и с огромным удовольствием.

Ее неизбывная грусть усилилась при виде какой-то неопределенного возраста женщины с большой сумкой и в грязной одежде. Она то и дело поправляла рукой свои грязные слипшиеся волосы и бросала голубям крошки хлеба. Николь тотчас отвернулась и посмотрела на подростков, которые выписывали зигзаги на своих велосипедах. А рядом весело играли детишки, изредка поглядывая на родителей. И повсюду виднелись счастливые пары – студенты, зрелые любовники и даже гомосексуалисты. Неожиданно ее внимание приковала к себе женщина лет пятидесяти, державшая за руку молодого человека. Сколько же ему лет? Примерно тридцать, не больше.

И тут она вдруг вспомнила тот прекрасный день, когда они с Полом пригласили к себе чету Маркхэмов и после обеда отправились покататься на их новом «порше»…

***

– Женщинам лучше сесть на заднее сиденье, – сказал Пол.

– Это почему же? – возмутилась Джанет. – Значит, бренди и сигары для вас, а для нас только запах?

– Дело вовсе не в этом, моя дорогая, – нежно произнес Том, поцеловав жену в кончик носа. – В этой колымаге сзади просто нет места для ног. Там умещаются только собаки, дети, гномы и такие изящные женщины, как вы.

– Том прав, – поддержала его Николь. – К сожалению, наше место с собаками, детьми и гномами. Ничего страшного, свернемся калачиком и будем выглядывать в окно.

– Да, но только, чур, прохожих не целовать! – пошутил Том.

***

Какой тогда был замечательный день! И вот теперь Тома уже нет. Николь неожиданно расплакалась, вспомнив, каким он был чутким другом, внимательным и заботливым человеком, всегда делавшим добро окружающим.

– С вами все в порядке? – прозвучал рядом с ней чей-то голос.

Николь подняла голову и увидела перед собой бездомную женщину с большой сумкой.

– Да, ничего страшного. – Она вытерла нос и смущенно захлопала глазами. – Умер мой старый друг и очень хороший человек.

Женщина понимающе вздохнула:

– Твой мужчина?

– Нет, не мой, но все равно очень печально…

– Значит, надо благодарить Бога, что не твой, – глубокомысленно произнесла нищенка, швыряя голубям хлебные крошки.

Николь вытерла глаза и вспомнила последние слова Джанет: «Мы с Томом взяли от жизни все, что могли, а я всегда старалась угождать ему и не обделять своим вниманием. Мы прожили долгую жизнь, и мне хорошо от того, что я никогда и ничем не обидела его». Эти слова внезапно настолько поразили Николь, что она мгновенно вскочила на ноги, кивнула женщине и помчалась к выходу, чтобы поймать такси. Как же она глупа! Жизнь сложна, непредсказуема и, что самое главное, неповторима. Стоит ли ей разрушать свое счастье, а вместе с тем и счастье другого человека, который ни в чем не виноват? И вообще, кто может сказать, сколько будет длиться их любовь?

Подъехав к Линкольн-центру, она достала из сумочки зеркало, поправила волосы, подкрасила губы, подвела ресницы, расплатилась с водителем и решительно вышла из машины. Пол не должен видеть следов ее переживаний и вообще не должен пока знать о смерти Тома. Чарующие звуки музыки охватили ее еще в холле. Это была музыка Пола, ее любимого человека, которого она чуть было не предала.

Майлз Фэнчел метался по сцене, размахивая руками и отдавая последние указания танцовщицам.

– Ну ладно, хватит, немного отдохните, а потом прогоним еще раз.

Пол устало опустил голову и в последний раз бросил взгляд на дверь. По проходу бежала Николь, отчаянно размахивая руками. Пол облегченно вздохнул и расплылся в улыбке. Бросив на пол бумаги, он устремился к ней и крепко обнял, прижимая ее голову к своей груди.

– Где ты была? Что случилось? Я уже собирался звонить в полицию.

– Хорошо, что не позвонил, а то они бы арестовали меня за мой неприличный вид. Откуда им знать, что это платье тебе нравится?

– Откровенно говоря, ты мне больше нравишься без платья, но сейчас не до этого.

Николь крепко прижалась к нему всем телом и подумала, что ее любовь выше всех превратностей судьбы и она должна лелеять ее до тех пор, пока есть силы, пока он отвечает ей взаимностью, и никогда не подвергать сомнению свое счастье.