Они перекатились раз, другой. Стараясь не наваливаться всем телом, Джаррет зажал ее руки, заведя их по обе стороны от головы. Ренни тяжело дышала, жадно втягивая воздух. Почувствовав это, Джаррет моментально переместил голову ей на плечо. Своей ногой он прижимал сразу обе ее ноги. Теперь движения Ренни были уже не попытками освободиться, а всего лишь беспомощными подергиваниями.

Джаррет поднял голову. Прядь женских волос щекотала ему бровь.

— Что случилось? — хриплым голосом спросил он. — Неужели вы подумали, что я собираюсь стрелять? В вашем присутствии я теперь даже не ношу пистолета.

Она отвернулась и закрыла глаза.

— Я думала, что вы собираетесь побить меня.

— Побить?

Румянец покрыл, ее щеки. Открыв глаза, Ренни отвела взгляд в сторону.

— Отшлепать.

— Вот оно что, — тихо сказал Джаррет. Теперь он начал понимать ее реакцию. Конечно, это было бы унизительно. — Я не собираюсь оскорблять ваше чувство собственного достоинства, Ренни. Это не в моих правилах. Вот что бы я сделал, так это шлепнул вас по подбородку. — Он заметил, что на ее губах появилась слабая улыбка, но глаза были все еще полны слез. — Но это очень милый подбородок, и я оставлю его в покое.

Ренни посмотрела на него.

— Я вас ударила. Он кивнул:

— И не один раз.

— Я такого раньше никогда не делала. Даже не думала об этом.

В сапфировых глазах Джаррета отразилось явное сомнение.

— Ну, может, один или два раза хотела. — Ее глаза теперь смотрели на его губы. Ренни почувствовала, как ужасно близко он находится от нее, прижимаясь к ней всем телом. Руки свободно держали ее запястья, нога занимала скорее интимное, чем сдерживающее положение. В его потемневших глазах Ренни прочла нечто такое, от чего у нее вновь перехватило дыхание.

Она слегка приподняла голову и прикоснулась своими губами к его губам.

Джаррет ответил. Он легко коснулся ее губ, пробуя их так, как пробуют мед. Ее рот был мягким и податливым. Ренни высвободила свои руки и обняла его за шею. Она раскрыла рот, и Джаррет застонал. Когда его язык проник внутрь, ответной реакцией было сначала удивление, затем любопытство и наконец — желание, Приподнимая чувствительную верхнюю губу, язык Джаррета обследовал цепочку ее зубов. Подражая ему, Ренни поступила точно так же. Однако, когда мягкое ощупывание уступило место более откровенным намерениям, Джаррет вышел из игры.

Он откатился в сторону и сел, затем пригладил волосы и вздохнул.

— Я думаю, мне лучше уйти.

Ренни выпрямилась и прислонилась к спинке кровати, прижав подушку к груди. На лице ее было написано ожидание, глаза смотрели настороженно.

— Я заставила вас нарушить обещание, да? — тихо сказала она.

Джаррет пожал плечами:

— Вы первая меня поцеловали. Так как же — вы меня освободили от обещания или я его нарушил?

— Это для вас так важно?

— Я отрываюсь от работы только ради дела. Натаниэль Хьюстон — это моя работа. Ди Келли — это моя работа. — Он повернул голову и посмотрел на нее. — Вы — это тоже моя работа.

— А если я не хочу? — смело спросила Ренни. — Что, если я хочу быть…

— Моим развлечением?

Лицо Ренни вспыхнуло, но взгляд она не отвела.

— Да, — сказала она. — Вашим развлечением. Джаррет покачал головой.

— У вас мало опыта, — холодно сказал он. Ренни съежилась, как от удара.

— Вы не будете знать, как уйти, когда все кончится, — пояснил Джаррет, — а я вряд ли смогу вам заплатить. Ваше сердце запутается в ожиданиях. На самом деле вы ведь вовсе не хотите быть моим развлечением. Вы хотите, чтобы я вас всему научил. Раньше я считал, что мне это может понравиться, но сейчас я так не думаю. Если я объезжаю кобылу, то затем, чтобы на ней потом ездить самому. Я не собираюсь объезжать вас для Холлиса Бэнкса.

Такая грубость шокировала ее. Оскорбленная, Ренни подняла руку, но не для того, чтобы его ударить, а чтобы удержаться от рыданий.

— Идите вон, — прошептала она.

Джаррет встал. Он подошел к двери, достал из кармана ключ и показал его Ренни.

— Так вот, чтобы вы знали, Ренни, — несмотря на то, что я сейчас сказал, я запираю эту дверь не только для того, чтобы удержать вас внутри, но в равной степени и для того, чтобы удержать себя снаружи.

Ренни смотрела, как он выходит. Затем она услышала, как поворачивается ключ в новом замке, и увидела, что этот ключ просовывается под дверь. Теперь Джаррет не мог войти, а она не могла выйти. Ренни соскочила с кровати, подбежала к двери и начала колотить в нее.

— Что вы о себе думаете? — выкрикивала Ренни. — Вы не нужны мне в подарок! У вас не хватит денег, чтобы мне заплатить, вы, подонок! Вы слышите меня? Вы ничего не знаете о том, что я хочу! Ничего! — Она не знала, стоит ли он по другую сторону двери или нет. Это не имело значения. Ренни бушевала до полной потери сил, и когда они оставили ее, просто свалилась около двери, вся в слезах. Внизу, дождавшись, когда гром и молнии улеглись, Джаррет обратился к миссис Каванаг.

— Она, вероятно, немного поспит, — сказал он. — Она еще даже не завтракала. Вы тогда, пожалуйста, попозже принесите ей чего-нибудь.

Кухарка кивнула:

— Это не проблема.

— У нее единственный ключ от комнаты. Чтобы войти, вам нужно его взять у нее, а когда будете уходить — заберите снова. Я не могу сторожить ее внизу, миссис Каванаг. Ее нужно держать взаперти. Вы сможете это сделать?

— До сих пор я ничего подобного не видела, — сказала миссис Каванаг, закатив глаза к небу.

— Так вы можете это сделать? — снова спросил Джаррет.

— Если вы считаете, что так надо.

— Считаю, что надо.

— Что ж, тогда я это сделаю.

Ренни провела в своей спальне четыре дня. Хотя ее апартаменты были просторнее тех, которые занимала ее сестра в отеле святого Марка, Ренни чувствовала себя как в клетке. Миссис Каванаг приходила и уходила, принося еду и свежее белье, а обратно забирая подносы. Она всегда запирала дверь, отдавая перед уходом ключ, и Ренни никак не могла придумать, как можно сбежать, не причиняя вреда кухарке.

Ренни сделала несколько вялых попыток продолжить работу над проектом в Куинс-Поннт, но сконцентрироваться ей было все труднее.

По правде говоря, она вообще почти ничего не делала, разве что расчесывала волосы и умывалась. Ренни перестала убирать постель и поддерживать вещи в порядке. Комната была завалена книгами из библиотеки и служебными бумагами, на которые Ренни не обращала ни малейшего внимания. Туалетные принадлежности были разбросаны в беспорядке. Духи и масла оставались нетронутыми. На пудренице виднелся слой пыли.

К одежде она тоже потеряла всякий интерес. Ренни перестала надевать корсет и носила только сорочку и нижнюю юбку, иногда даже не надевая шелковый халат. Она или часами сидела у окна и, стараясь не привлекать к себе внимания, наблюдала за движением по Бродвею, или дремала, время от времени просыпаясь. Подобно призраку Ренни бродила по комнатам, в голове ее было пусто, лицо лишено всякого выражения.

— Я за нее беспокоюсь, — сказала Джаррету миссис Каванаг. — Говорю вам — это неестественно. Она там как привидение. Даже не скажет мне и нескольких слов. Мистер Каванаг, когда забирает подносы, видит то же самое. И она даже не стыдится того, как одета!

Джаррет тоже был обеспокоен, но не знал, что делать. Точно такие же жалобы миссис Каванаг высказывала днем раньше. Он не мог позволить Ренни продолжать в том же духе.

— Она не хотела увидеть Холлиса?

— Ни слова о нем не говорила.

— Я разрешу ей выйти, как только станет безопасно. Я уже несколько дней не получал никаких известий и знаю о том, что происходит в отеле святого Марка, не больше, чем вы. — Он тяжело опустился на один из кухонных стульев. Миссис Каванаг пододвинула ему кружку горячего кофе.

— Может, я пойду туда? — спросила она.

— Разве шериф Стоун посылал за вами?

Тем не менее Джаррет задавал самому себе тот же вопрос. А что, если Этан слишком болен, чтобы попросить о помощи? Стала бы тогда Майкл звать его на помощь или предпочла бы, чтобы он защищал ее сестру? Джаррет привык проявлять инициативу, а не дожидаться указаний. Из-за того, что ему приходится отсиживаться здесь, как в норе, Джаррет чувствовал себя так же неуютно, как и Ренни. Единственной разницей в их положении был размер норы.

— Наверно, мы должны послать вашего мужа за доктором Тернером. Он осмотрит Ренни, а я узнаю из первых рук, что случилось с Этаном. — Джаррет поднял свою кружку и улыбнулся кухарке. Вроде бы этот план был удачным.

Поздним вечером того же дня Джаррет постучался в комнату Ренни. Через несколько секунд ключ проскользнул под дверь. Когда Джаррет вошел, девушка уже снова сидела перед камином я сушила волосы. По виду Ренни нельзя было сказать, что она удивлена появлением Джаррета в своей комнате. Ее пальцы продолжали теребить волосы, и медного цвета пряди пылали в оранжевом свете горящего камина.

— Я принес вам немного поесть — сказал Джаррет, поднимая перед собой поднос. — Прежде чем уйти в каретный сарай, миссис Каванаг еще раз разогрела вам обед. Она сказала, что вы еще не обедали. — На самом деле ему сказали, что Ренни весь день ничего не ела. Проклятое ирландское упрямство, вот что это такое! Она собираете» уморить себя голодом. — Это так? — спросил Джаррет.

Ренни ничего не ответила.

— Куда мне это поставить?

Она не отреагировала на его присутствие, не удостоив даже взглядом.

Джаррет подошел и поставил поднос рядом с Ренни. На ее обнаженных белых плечах играли отсветы пламени, лаская кожу, пальцы продолжали вяло перебирать волосы. Белая нижняя юбка открывала голые ступни и лодыжки. Халат сиротливо висел на спинке кресла. Джаррет подобрал его и набросил на плечи хозяйки. Ренни не пошевельнулась, чтобы поправить халат, и даже когда рукав его попал в огонь, она не двинулась с места.

Джаррет поспешно выхватил вещь из пламени, отнес в ванную и опустил в холодную воду. Затем повесил для просушки на спинку стула.

— Ваше бессмысленное поведение не вызывает никакой симпатии, — сказал Салливан, садясь в кресло. Он вытянул ноги к огню и скрестил руки на груди. Было приятно чувствовать тепло. В ночном воздухе, который уже заполнил комнату, ощущалась сырость. — Своими фокусами вы можете дурачить миссис Каванаг, но на меня они не производят впечатления.

— Думайте, что хотите, мистер Салливан. Вы всегда так поступаете.

Вторая фраза в отличие от первой его приободрила. Тусклая монотонность в голосе Ренни вызывала беспокойство, но эта легкая насмешка говорила, что какие-то признаки жизни она еще подает.

— Я собирался послать сегодня за доктором Тернером, — сказал Джаррет. — Но час с небольшим назад его жена снова пришла сюда. Доктор навестит вас завтра, если я сочту это необходимым. Я сказал, что дам ей знать.

Руки Ренни застыли.

Есть новости об Этане? О Майкл?

— Ваша сестра вчера вечером была больна, но сейчас полностью выздоровела. У нее как будто было то же самое, что у Этана.

Джаррет откинулся на спинку стула, рассматривая серию фотографий над камином. Большинство из них представляли официальные снимки всей семьи, включая Джея Мака. На некоторых была изображена Ренни с сестрами, на некоторых — Ренни вместе с Майкл. Недавно сделанные снимки были особенно хорошего качества. Только на одной фотографии Ренни была снята отдельно. По контрасту с торжественным выражением лица ее глаза сияли.

Джаррет показал рукой на этот снимок.

— Вы здесь изображены во время какого-то торжественного события?

Ренни посмотрела в ту сторону, куда он указывал.

— Моя помолвка с Холлисом. Это снимала Дженни Маршалл.

— Жена Логана? Я думал, ее зовут Кейти.

— Его невестка. Жена Кристиана.

— Кристиана Маршалла? Живописца?

— Думаю, он предпочитает, чтобы его называли художником, — сухо сказала Ренни, — но да, это тот самый.

— Он тоже ваш сосед? — Джаррет подумал, что мог бы обойти сотню квадратных миль к западу от Миссисипи, но не встретить ни одного человека с родословной. Они все отираются здесь, на Манхэттене. Да, действительно, он и Ренни пришли из разных миров.

— Так что, в следующую ночь пойдем к нему на двор?

Ренни слегка склонила голову набок и стала осторожно протирать полотенцем мокрые концы волос.

— Я не собираюсь больше обсуждать с вами эту тему.

Джаррет понял, что переиграл. Он решил больше ее не мучить.

— Этан был отравлен, — сказал Джаррет. — Возможно, это предназначалось Майкл — тут ничего в точности сказать нельзя. Ей стало плохо от чая. Она его выпила совсем немного, а потом пожаловалась доктору Тернеру, что очень хочет курить. Тут-то он и догадался.

От того, что он не договаривает, не излагает сразу суть дела, Ренни пришла в возбуждение. Ее густые брови сошлись.

— Догадался о чем?

— Ядом был никотин, в таких дозах, что у Этана начались колики и рвота. Майкл тоже его приняла вместе с чаем и почувствовала себя плохо, но без особых последствий, не считая желания курить.