Джаррет тыльной стороной руки легко коснулся ее щеки и намотал на палец прядь ее волос.

— В тебе есть что-то волнующее меня, Ренин, — твои глаза, твоя кожа, а в особенности твоя улыбка. Если ни один мужчина до сих пор тебе этого не говорил, так только потому, что ты любого запугаешь до смерти.

Ренни покачнулась и захлопала главами как сова.

— О Господи!

Джаррет щелкнул ее по носу указательным пальцем.

— Вот именно.

Она медленно села. Джаррет обогнул стол и снова уселся на стул. Она подобрала нож и опять занялась луком. Он взял большой мясницкий нож и принялся нарезать оленину. Несколько минут слышалось только звяканье ножей. Ренни захихикала первой. Ее смех оказался заразительным. Ни один из них не понимал, над чем они, собственно, смеются, но это было правильно и необходимо, исцеляло и сближало.

— Если когда-нибудь придет время, когда ты подумаешь, что я тебя не люблю, — не верь этому, сказала Ренни в наступившей тишине.

Джаррет посмотрел на нее с удивлением.

— Что ты хочешь… — Он остановился, заметив, что внимание Ренни переключилось на ее руку.

— Вот проклятие! — сказала она. — Я опять порезалась. Джаррет гадал, откуда у него взялось чувство, что она сделала это преднамеренно.

Войдя в хижину, Дансер сделал глубокий вдох. Его силуэт четко вырисовывался на фоне двери в серо-голубых сумерках. Дансер прислонил к стене винтовку и повесил там же шинель и ножны.

— Жаркое пахнет хорошо, — сказал он. — Завсегда приятно, когда его готовит кто-нибудь другой.

Он снял перчатки и подошел к огню погреть руки.

— Как вы себе чувствуете, мэм? — не оборачиваясь спросил Дансер. — Покамест вы смотритесь неважно.

Ренни сидела на кровати, подобрав под себя ноги и прислонившись спиной к стене.

— Я чувствую себя лучше, чем утром. Он кивнул, довольный.

— Хорошо. Через минуту у мене будет для вас ишо одна чашка чая. — Он посмотрел на Джаррета. — Говорил я тобе, что энто сработает, али нет?

— Говорил. Я тоже это высоко ценю.

Дансер выпрямился и подошел к кладовой. На этот раз банки были под рукой, и он быстро нашел то что хотел.

Дансер стол приготовлять смесь на столе прямо перед Джарретом.

— Я гляжу, у нее пальцы завязаны, — сказал он. — У тобе были с ней неприятности, покедова я ходил?

— Ничего такого, с чем бы я не мог справиться, — ответил Джаррет.

Он отодвинулся от стола и снял котелок с жарким с очага, заменив его чайником.

— Она порезалась, попытавшись схватить нож, которым я пользовался.

Когда Дансер повернулся спиной, Джаррет подмигнул Ренни.

Дансер отломил нужное количество трав и растолок их, затем взял у Джаррета тарелку с мясом.

— Если леди хочет, ты могешь дать ей немного. Ежели она положит внутрь чего-нибудь хорошее, энто ей не повредит.

Ренни уже поела раньше — на тот случай, если Дансер не окажется таким щедрым. Тем не менее, когда Джаррет поднял пустую тарелку, спрашивая, хочет ли она есть, рот Ренни заполнился слюной.

— Да, пожалуйста, — сказала она. Дансер захохотал.

— Ты, должно быть, исправил ее седни, Салливан. То она пыталась тебя убить, а топерича говорит «пожалуйста».

— Она делает то что нужно, чтобы получить то что хочет. Джаррет уже давно вышел из-за стола с порцией жаркого для Ренни. Его улыбка предназначалась ей одной.

— Разве это не правильно?

— Если вы так говорите… — серьезным тоном сказала она.

Дансер откусил большой кусок, затем продолжил:

— По ее лицу заметно, что она сегодня плакала. Энто тоже ты заставил?

— Не думаю, чтобы я мог заставить ее что-нибудь сделать. Она плакала оттого, что не смогла меня убить.

Старатель не спеша все это обдумал.

— Я ишо могу сделать за нее энту работу.

— Я уверен, что она рада это услышать.

Дансер взял чайник, налил Ренни чай и подал ей кружку.

— Есть над чем подумать, мэм.

Ренни отодвинула в сторону свою тарелку и взяла горячий чай. Она не имела представления, что ответить на предложение Дансера.

— Что вы хотите взамен? — спросила она.

— Просто чтоб вы остались здеся со мной. На шесть месяцев, могет быть, на год. Чего вы об этом думаете? Хочете обменять его жизнь на время со мной?

Было ясно без вопросов, что это время пройдет в кровати Дансера. Ренни сжалась, вновь стараясь справиться с волной отвращения.

— Я бы хотела обменять, — тихо сказала она с застенчивой улыбкой; глаза намекали на предстоящие тайные радости.

Кудахтающий смех Дансера загремел в крохотной хижине. Старатель откинул назад голову и сплясал короткую джигу, в заключение хлопнув себя по ляжке. Вытерев проступившие на глазах слезы, он вернулся к столу.

— Ты прав насчет энтой, — сказал он Джаррету. — «Она делает то что нужно, чтобы получить то что хочет, Ренни оторвалась от стены. От сумасшедшего смеха Дансера у нее волосы на голове встали дыбом. Ренни опустила взгляд на кружку, которую держала в руке. Та была наполнена лишь на три четверти — остальное осталось на рубашке в виде постепенно расширяющегося пятне. Без всякого успеха Ренни попыталась отряхнуться дрожащими пальцами.

— Как я понимаю, это означает, что я в безопасности, — сухо сказал Джаррет.

Старатель усмехнулся.

— Я не собираюсь убивать тебя во сне.

— Это приятно слышать.

— Но я не знаю, чего ты будешь делать с ней. На это ответила Ренни.

— Я могу сказать, что он сделает. Он привяжет меня к кровати. Он уже так делал.

Джаррету удалось проглотить кусок не поперхнувшись. Он заметил скептический взгляд Дансера и кивнул, подтверждая слова Ренни.

— Я не могу спать, держа один глаз открытым, — сказал он. — И ты не можешь. Она убьет нас обоих.

— Похоже на то, — сказал Дансер.

Когда они закончили есть, Джаррет вымыл тарелки и ложки в ручье. Вернувшись, он обнаружил, что мебель слегка изменила свое расположение. Стол был подвинут поближе к кровати, у стола стоял стул, на котором расположился Дансер. Ренни сидела, тасуя потертую колоду карт.

Ренни подняла на вошедшего Джаррета недоуменный взгляд, предназначенный ему одному.

— Он захотел играть, — сказала она.

Джаррет тоже не мот этого понять, но не мог отказаться, чтобы не оскорбить Дансера. Старатель уже побеспокоился насчет свежего чая. Он в ожидании сидел за столом, бросая жадные взгляды на карты в руках Ренни.

Заняв свободный стул, Джаррет взял свои карты.

— Во что играем?

Играли в покер, а ставкой были фальшивые самородки, добытые Дансером на его участке. Они сыграли всего с полдесятка партий, когда Ренни начала зевать. Она все равно проигрывала, поэтому разделила между Джарретом и Дансером остатки своих самородков и вернулась в постель.

Джаррет перестал тасовать и положил на стол карты.

— Дай-ка я провожу ее сейчас в туалет, а то ей понадобится это потом.

— Оно конечно, — сказал Дансер. — Я сделаю ище чаю.

Джаррет помог Ренни встать на ноги и вывел наружу, поддерживая здоровой рукой.

— Это чай, Ренни, — сказал он, когда из дома их уже нельзя было услышать. — Вот почему ты себя чувствуешь такой усталой. Дансер нам что-то подмешал.

Она широко зевнула, слишком сонная для того, чтобы удивляться или беспокоиться.

— Я не думаю, что смогу этому сопротивляться, Джаррет.

— Тебе и не нужно. Я-то больше не стану пить. Ты будешь в безопасности.

— Я знаю.

Эта абсолютная уверенность, что все будет так, как он сказал, вызвала у Джаррета сильное желание поцеловать ее прямо сейчас. Он боролся с этим желанием до тех пор, пока они снова не оказались у дверей хижины. На ее теплых губах чувствовался вкус чая.

— Убери эту улыбку со своего лица, — прошептал он. Ночь была темной, как чернила.

— Ты ведь не можешь видеть, что я улыбаюсь.

— Это не имеет значения. Когда я тебя целую, я знаю, как ты выглядишь.

Ренни легонько стукнула его кулаком в живот.

— Хвастун!

Теперь уже Джаррету пришлось сгонять с лица улыбку, перед тем как они вошли внутрь. Плотно привязав руки Ренни к кровати, Джаррет сыграл еще шесть партий с Дансером. В конце концов старатель выиграл все свои самородки. Джаррету удалось сделать вид, что он проиграл более сильному игроку. Джаррету также удалось исподтишка вылить большую часть своего чая в щели между половыми досками. Чай тонкой струйкой стек в подвал, а Дансер ничего не заподозрил. Когда Джаррет усталым голосом сказал, что хотел бы прекратить игру, Дансер счел себя обязанным помочь ему постелить постель на полу. Как только Джаррет устроился, золотоискатель погасил лампы и поднялся на чердак.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Дансер Таббс снова спустился вниз. Джаррет слышал лучше, чем видел, и то, что он услышал, его удивило. Старатель надел пальто и перчатки, снял с очага котелок с остатками жаркого, взял тарелку с ложкой и вынес все это наружу. Джаррет подождал достаточно долго, чтобы убедиться, что Дансер вернется не сразу. Тогда он развязал Ренни, схватил в охапку свою кобуру и пальто и выскочил наружу как раз вовремя, чтобы услышать, как Дансер удаляется верхом на лошади.

Джаррет последовал за ним пешком, уверенный, что Дансер отправляется на свой заявочный участок и что выработка находится недалеко от хижины. Когда глаза Джаррета привыкли к темноте, он смог двигаться быстрее. Тропа понемногу поднималась вверх, но в целом местность была ровной. Джаррету удалось не отстать от Дансера, и старатель вскоре привел его прямо на участок.

Бледно-желтый свет фонаря освещал вход в выработку. Пока Дансер спешивался, Джаррет держался сзади, притаившись среди скал и теней. К шесту около входа уже был привязан мул, и Дансер привязал свою лошадь рядом. Насколько мог видеть Джаррет, старатель отцепил котелок с жарким, солдатскую флягу, солдатский же котелок со столовым прибором и понес это к штольне. Джаррет подождал минуту, затем неслышно направился к выработке, остановившись у самого входа. Он не мог ничего видеть, не рискуя быть замеченным, но мог хорошо слышать все происходящее внутри.

— Я подумал, что ты голодный, — говорил Дан сер. — Я принес тобе энто. Хорошее жаркое, из оленины.

Ответа не последовало, и Джаррет догадался, что незнакомец в штольне уже ест.

— Ты полегче, — сказал Дансер. — Ты же не хочешь от энтого заболеть. Здесь много. Мы тобе оставили. Женщина съела мало, и я съел только одну тарелку.

На этот раз компаньон Дансера ответил. Хотя он жевал и голос потому звучал невнятно, Джаррет без труда его узнал. Он шагнул в круг света и взглянул прямо в зеленые глаза ошеломленного Джея Мака.

Глава 12

— Кто это, черт возьми? — спросил Джей Мак, прищурив глаза. — Дансер! Кто здесь? Это один из убийц?

Джаррет с замиранием сердца подумал, что Джей Мак ослеп, но увидев, как пожилой человек бездумным, привычным жестом похлопал себя по жилетному карману, он понял, в чем тут дело. Джаррет сделал шаг вперед.

— Значит, вот что Дансер сказал вам, Джей Мак? Что я убийца?

— И не соврал, — пробормотал Дансер. — Ты и есть убийца.

Джей Мак сидел на полу штольни, вытянув ноги перед собой, а спиной опираясь на крепь. В руке на уровне груди он держал жестяную тарелку с жарким. В его расшитом серебром жилете виднелось с полдесятка дырок, но рубашка на плечах была тщательно заштопана. На колене красовалась заплата, а вся его одежда была покрыта тонким слоем пыли. На земле рядом с ним лежала шишковатая сосновая палка со следами пыли и пота.

— Что, черт возьми, происходит? — снова спросил Джей Мак. Он посильнее прищурил глаза и принялся рассматривать незваного гостя с ног до головы. Он узнал его только тогда, когда Джаррет опустился перед ним на корточки. Твердый взгляд Джея Мака остановился на насмешливых дерзких очертаниях его рта.

— Боже мой, — тихо сказал Джей Мак, не веря своим глазам. — Это вы.

Дансер успел забрать его тарелку, прежде чем она упала на землю.

— Ты его знаешь? — спросил он.

— Я знаю его. Он один раз мне помог.

Он протянул руку, чтобы поздороваться с Джарретом.

— Очень жаль, что вас не было рядом — вы бы выручили меня во второй раз.

Джаррет твердо пожал протянутую руку.

— Расстраивать свадьбы — это одно дело, но я не думаю, что смог бы что-то сделать с крушением.

— Я говорил не о круше… — Он остановился. — А, не обращайте внимания. Я всегда во что-нибудь вмешиваюсь.

Джаррет фыркнул, показывая Джею Маку, что он об этом думает.

— После такого испытания вы выглядите не так уж плохо, — сказал он. — Как я понимаю, Дансер все это время хорошо о вас заботился?

— Наилучшим образом.

Дансер отвернулся, испытывая неудобство от похвалы и оттого, что даже на короткое время оказался в центре внимания.

Джей Мак снова взял тарелку и стал есть.

— Вы не возражаете, нет? Я ничего не ел с самого утра.