Маргарет Макфи - Любовница маркиза

– Совсем не жалею, – спокойно ответил он и, не моргнув, выдержал испытующий взгляд Монтейта.

– Вот это странно, – ухмыльнулся Монтейт. – Общее мнение таково, что ты сошел с ума. Как можно было оставить это маленькое сокровище, которое вожделеет весь Лондон?

Рэйзеби призвал на помощь всю свою силу воли, чтобы не стиснуть зубы и не убить собеседника взглядом, словно василиск.

– Ты мог бы держать ее при себе, – сказал Девлин. – Я бы на твоем месте так и сделал.

– Как и все мы, – вставил Монтейт.

– Я – не вы.

А Элис заслуживает, черт возьми, больше уважения.

– Но почему вы расстались? – спросил Фаллингем, потягивая шампанское.

Все остальные выжидающе уставились на Рэйзеби.

– Тебе обязательно нужно это знать? – протянул он, стараясь уйти от ответа.

– Что тебе нужно сделать – так это вернуть ее в свою постель, таких женщин – одна на миллион, – заявил Фаллингем.

– Мне нужно найти жену.

– Ну, одно другому не мешает, – заметил Монтейт.

– Я смотрю на это по-другому, – довольно резко ответил Рэйзеби. Он улыбался, но его улыбка была жесткой, а взгляд – ледяным. Он заметил взгляды, которыми обменялись его друзья, но ему было все равно.

Неловкость момента была сглажена появлением матери Буллфорда, необъятной леди Уилластон.

– Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, джентльмены, но, лорд Рэйзеби, мисс Фром вот-вот умрет от голода, так и не дождавшись еды, за которой вы отправились уже довольно давно.

– Мои искренние извинения, мадам. – Рэйзеби поклонился. – Прошу простить, джентльмены…

Взяв тарелку с ближайшего столика, он вернулся к мисс Фром и ее подругам.

На следующий день после пикника гости Элис сидели в ее маленькой гостиной. Она разливала чай по трем фарфоровым чашкам, стоявшим на столике перед ней.

Эллен и Тилли были старыми подругами. Они работали – под именами мисс Верт и мисс Роуз – в печально известном лондонском борделе, где и познакомились с Элис. Это был Дом удовольствий миссис Сильвер, в котором куртизанки облачались в наряды разных цветов и скрывали свои лица за изящными венецианскими масками.

– А ты неплохо устроилась, Элис, – похвалила Тилли, оглядывая комнату широко раскрытыми от удивления глазами. Ее взгляд скользнул по зеркалам и канделябрам с хрустальными подвесками. – Должно быть, Рэйзеби не поскупился на отступные.

Улыбнувшись, Элис передала чашки подругам.

– Разумеется.

– И что тебе удалось у него выудить? Надеюсь, кучу денег и что-нибудь из драгоценностей, – мечтательно протянула Эллен.

Элис вспомнила бриллиантовый браслет, и ей стало не по себе.

– Не скажу, – снова улыбнулась она.

Она не могла сказать им правду. Все знали, что за сделки заключаются между мужчиной и женщиной и как эти отношения оплачиваются. Считалось само собой разумеющимся, что Элис взяла все, до чего смогла дотянуться. На ее месте так поступила бы любая содержанка.

– Он не нарушил контракт? – поинтересовалась Эллен.

– Разумеется, нет.

Элис понятия не имела, что было написано в контракте, скреплявшем их договоренность. Она так и не развернула документ. Он лежал, перевязанный зеленой лентой, в ящике стола на Харт-стрит. Элис хорошо помнила тот день, когда Рэйзеби принес ей контракт, а она отказалась его принимать, пока красная лента, которой скреплялись все юридические документы, не была заменена на другую. Рэйзеби немедленно послал за зеленой лентой и в присутствии Элис лично перевязал ею контракт.

– Не дай этому ублюдку отвертеться, – усмехнулась Эллен.

Но Рэйзеби совсем не пытался отвертеться. Как раз наоборот. Думая об этом, Элис чувствовала, что начинает злиться на него и на себя.

Она отмахнулась от этих мыслей и с улыбкой посмотрела на подруг:

– Когда дело доходит до денег, у меня голова хорошо работает.

Это была правда. Элис подумала о деньгах, которые Рэйзеби давал ей на протяжении всех тех месяцев, что они были вместе. Она почти ничего не тратила на развлечения и безделушки. Определенная сумма регулярно отправлялась матери в Ирландию, а остальное Элис откладывала.

– С мужчинами ты тоже ловко обходишься, – подмигнула Тилли. – С Рэйзеби ты здорово все провернула.

– Да уж, – признала Элис.

– Ты такая умная, Элис.

Тилли вылила чай из чашки в блюдце и отпивала по глоточку, как настоящая леди.

– Благодарю вас, мистер Бромптон. Мы продолжим наш разговор позже, когда вы вернетесь.

Рэйзеби отпустил управляющего и повернулся к Линвуду. Тот стоял у камина и разглядывал портрет отца Рэйзеби, висевший на противоположной стене.

– Я бы зашел в другое время, если бы знал, что ты занят, – сказал Линвуд, поворачиваясь к другу. – Оказывается, ты вызвал Бромптона из поместья.

– Нужно привести дела в порядок… – ответил Рэйзеби, отводя глаза, – перед тем, как жениться.

Наступившую тишину нарушало только тиканье часов.

– Ты на себя не похож, Рэйзеби.

Да и чувствовал он себя не лучшим образом.

– Вот что перспектива брака делает с мужчиной, – попытался отшутиться он. – Кому как не тебе об этом знать.

Линвуд внимательно посмотрел на Рэйзеби, и в его глазах не было ни следа улыбки.

– Мне это чувство незнакомо, – сказал он. – У нас с Венецией все было по-другому.

Рэйзеби подошел к столу, налил бренди в два бокала и протянул один Линвуду.

– Дело не только в этом. Есть что-то еще. Ты очень изменился, – заметил Линвуд, не сводя с него глаз.

Усмехнувшись, Рэйзеби отвернулся.

– Должно быть, ты стареешь, Линвуд, иначе откуда такая тяга к драматизму? Не влияние ли это Байрона?

– Нет.

Они помолчали. Наконец Рэйзеби пожал плечами, признавая правоту друга.

– Может быть, настало время измениться. Мужчина должен взглянуть в лицо своей судьбе. Рано или поздно.

– Должен, но это не означает, что нужно делать это так, как ты.

– Поверь мне, я все делаю правильно, – с мрачной улыбкой ответил Рэйзеби.

– Ходят слухи о тебе и о Харт-стрит.

– Я не могу этому помешать, – коротко ответил он, не желая обсуждать эту тему.

– А Элис?

– Я уже сказал тебе, что между нами все кончено.

В голосе Рэйзеби явственно слышалось раздражение.

Линвуд слишком хорошо знал своего друга, чтобы продолжать и дальше его провоцировать.

Прежде чем пройти в Зеленую Комнату, как в театре обычно называли артистическое фойе, Элис заглянула в гримерку, которую Сара делила с двумя другими актрисами.

– О, Элис, а я еще не готова! Никак не могу уложить волосы. Локоны совсем развились под этим дурацким париком! Только посмотри на них! – пожаловалась Сара.

– Оставь, как есть, Сара! – сказала одна из актрис. – Иначе мы все опоздаем, и Кембл нам этого не простит.

– Вы двое ступайте в Зеленую Комнату и позаботьтесь о Кембле, а я помогу Саре с прической, – предложила Элис.

– Ты уверена, Элис?

Девушки с сомнением посмотрели на нее.

– Идите же! – улыбнулась Элис.

Хихикнув, девушки выскользнули из гримерки. Элис повернулась к Саре. Та сидела перед зеркалом, печально глядя на свое отражение. Локоны висели спутанными прядями после трехчасового пребывания под тяжелым париком.

– Тебе повезло, что я умею управляться с непослушными волосами. Давай посмотрим, что можно сделать.

Она стянула волосы Сары в конский хвост, обернула его вокруг основания и закрепила тремя шпильками.

– Элис, ты просто волшебница!

– Это уж точно, – подмигнула ей Элис. – А теперь вставай, нам пора.

Она повернулась к двери.

– Элис, пока мы здесь вдвоем… – Сара положила руку на ее плечо. – Вечеринка у Драйдена, та, о которой я говорила тебе на прошлой неделе.

– Я помню. Она состоится, не так ли?

– Да. – Сара улыбнулась и кивнула, но в ее глазах было заметно легкое смущение. – Просто… понимаешь… прошлым вечером я говорила об этом с Фаллингемом… кажется, он пригласил Рэйзеби.

Рэйзеби. Одно упоминание его имени заставило сердце Элис учащенно забиться.

Лицо Сары приняло виноватое выражение.

– Прости! Мне очень жаль…

– О чем же тут жалеть? – улыбнулась Элис. – Мне все равно, будет там Рэйзеби или нет. Я же говорила тебе, мы расстались вполне мирно.

– Правда?

– Клянусь, – заверила ее Элис.

– Очень на это надеюсь, иначе ситуация будет неловкой.

– Тебе не о чем беспокоиться, честное слово, – уверенно сказала Элис.

Да, притворяться она умеет, получается не хуже, чем на сцене.

Сара облегченно вздохнула.

– Ну а теперь пойдем. – Элис подтолкнула Сару к двери. – А то Кембл будет спрашивать, куда мы подевались. Надеюсь, ты поразишь его своей новой прической, и он не будет очень сердиться.

Сара хихикнула. Они вышли из гримерной и направились в Зеленую Комнату, чтобы блистать, дразнить и обольщать. Элис была само очарование, и ничто не выдавало ее беспокойства – завтра ей придется провести весь вечер рядом с Рэйзеби.

Игорный дом Драйдена был переполнен. Это было роскошное заведение, составлявшее достойную конкуренцию клубу Уайтс. Здесь каждый мог выбрать закуски по своему вкусу и кошельку. Поговаривали, что среди хрустальных подвесок люстры, висевшей в игорном зале, есть настоящие бриллианты. Проникнуть в этот дворец можно было только по приглашению, а ставки здесь считались самыми высокими в Лондоне.

Стены простороного, полного воздуха игорного зала были обтянуты тканью сливового цвета с рисунком, нанесенным настоящим золотом, а пол выложен итальянским мрамором. Черные и золотистые плитки чередовались, прекрасно оттеняя портьеры. Здесь не было лакеев, только очаровательные девушки, одетые в ливреи. Они подносили бесплатные напитки мужчинам, явившимся сюда играть.

Вдоль одной из стен располагался бар, где в любое время можно было заказать любой напиток, который гость мог только пожелать. У противоположной стены поражал своим великолепием огромный камин в палладианском стиле, выполненный из черного мрамора. Стены украшали поистине бесценные произведения искусства – картины с изображениями пышных рубенсовских женщин и причудливых экзотических пейзажей. В этом зале не было только одного – часов.

В центре комнаты бил фонтан шампанского, наполняя бокалы. В одном углу стоял стол для игры в фараон, в другом – рулетка, а между ними столики для игры в двадцать одно, кости и пикет. В дальнем углу был поставлен стол, за которым пожилые джентльмены, а также немногочисленные дамы, решившиеся вступить в этот храм, могли сыграть партию в вист.

Элис стояла рядом с Сарой, рассматривая мужчин, сидевших у стола за игрой в двадцать одно. Рэйзеби не было, и Элис обуревали смешанные чувства: с одной стороны, облегчение, а с другой… разочарование.

– Вы играете сегодня, дамы? – томно растягивая слова, поинтересовался Монтейт.

– Я присутствую здесь только в качестве талисмана Фаллингема, – ответила Сара.

Подойдя к креслу, за которым сидел Фаллингем, она положила руки на его плечи. Элис наблюдала, как виконт поднес руку Сары к губам и поцеловал ее. Этот интимный жест, проявление привязанности слишком живо напоминало ей о Рэйзеби, смущая ее. На губах Элис застыла вежливая улыбка.

– Знаете, джентльмены, я чувствую, что удача сегодня будет на моей стороне, независимо от того, что случится за этим столом, – игриво сказал Фаллингем.

Сара многозначительно улыбнулась. Монтейт и несколько мужчин понимающе кивнули.

Элис отвела взгляд.

– А вы, мисс Свитли? – повернулся к ней Монтейт. – Кому из нас улыбнется счастье? Чьим талисманом вы будете сегодня?

В его глазах читалось явное любопытство, как и в глазах остальных джентльменов. Элис знала, что назвать себя талисманом одного из присутствующих значило согласиться на совершенно определенное продолжение вечера. Нет, она ни за что этого не сделает, даже ради того, чтобы доказать Рэйзеби, что он больше ничего не значит для нее. Флирт – еще куда ни шло, но она никому не позволит коснуться себя.

– О, я буду своим собственным талисманом, – спокойно сказала она, – я буду играть сегодня, ваша светлость.

В глазах присутствующих вспыхнул неподдельный интерес. Мужчины за столом переговаривались, склонившись друг к другу. Похоже, им понравилась эта идея.