Джун Зингер - Любовницы президента

Скоро к ней присоединились еще несколько человек — всемирно известный американец, производитель автомобилей, его жена, сестра жены, которая была замужем за греческим магнатом — судовладельцем. Среди них был также автомобильный промышленник из Италии, который не только танцевал, но и разбрасывал еду в духе дружеского соревнования. Вдруг Джейд остановилась и уставилась на дверь: там стоял Джо и грустно смотрел на нее. Она обрадовалась ему, как никогда, побежала за ним и потащила к столу. Бруно и Алекс были совершенно очевидно разочарованы этим обстоятельством. Извинившись, они встали из-за стола и ушли, сославшись на необходимость обсудить свои дела. Джейд упрекнула Джо в том, что он зря приехал на Ривьеру защитить ее: это, как она считала, было совершенно излишне.

— Ты знаешь, что я сама в состоянии позаботиться о себе.

— А я не уверен в этом. Но ты не права, Я приехал сюда, чтобы сделать снимки людей на пляжах Ривьеры, и совершенно случайно набрел на это чудесное местечко, где можно перекусить.

— Да, конечно. Ты собирался снять здесь картинки общественной жизни? — Она указала жестом на одного из посетителей, балансирующего посредине площадки с корзиной хлеба на голове. — Да, это чрезвычайно интересный социальный мотив.

— А почему бы и нет, если его сделать как следует. Кусочек жизни взбесившихся от достатка богачей. Как насчет текста? Ты будешь его писать?

— О Джо, давай потом поговорим об этом.

— Ладно, но прежде чем вернутся твои дружки, я хочу тебе кое-что показать.

— С удовольствием посмотрю, Джо. Готова поспорить, что это будет намного приятней, чем у этого старого толстого Алекса. — Она положила руку на его бедро.

Он довольно вежливо отстранил ее руку.

— Мне кажется, ты слегка перебрала, и не следует это показывать мне…

— Извини за эту глупость. Раз уж ты заговорил об этом, я хочу знать, что там у тебя. Пожалуйста! — И вдруг она сообразила, что эта новость не будет для нее приятной. — Не волнуйся. Я в порядке.

Он протянул ей обрывок телетайпной ленты. В ней сообщалось, что Трейс Боудин был застрелен в доме своей любовницы на окраине Лас-Вегаса. На этот раз не было никаких слез, а только какое-то необычное ощущение в желудке.

— Вообще говоря, он фактически не был мне отцом. Даже моим настоящим отцом…

— Я знаю, знаю…

— Откуда ты знаешь, Джо?

— Потому что ты мне небезразлична. А это, я полагаю, дает мне особое чутье на такие вещи.

К столу возвращались Алекс и Бруно, который что-то очень быстро говорил, размахивая при этом руками.

— Хочешь, Джо, я тебе еще что-то скажу? Таких, как Трейс Боудин, великое множество. Они повсюду. Кто-то получше, кто-то похуже. Они везде, понимаешь?

— Я это знаю давно, как и ты.

— Жаль, что моя мать этого не знала. И очень жаль, что у нее не было такого друга, как ты.

В ту же ночь Джейд переехала в «Отель де Пари», где Джо снимал комнату.

— Эта гостиница очень дорогая, хотя и довольно старая. Почему ты не захотел поселиться с кем-то еще, чтобы сэкономить?

— Для того чтобы экономить деньги, есть другое время и место. Я не думаю, что было бы лучше экономить на гостинице.

Из этого она поняла, что Джо был таким же мудрым, как и она. Он также разделял любовниц и друзей.

Они провели вместе несколько дней, решив все-таки закончить очерк о жизни на Ривьере, тем более что Джо уже разместил некоторые фотографии многообещающей актрисы в каком-то журнале. Было очень весело, так как Джо, будучи профессионалом, постоянно давал ей советы. Например, он предложил ей снять огромные и очень темные очки от солнца, чтобы лучше видеть все вокруг.

— Если будешь слишком долго их носить, они начнут постепенно искажать твое впечатление об окружающей тебя реальности.

Она весело смеялась:

— Ты помнишь, что я из Лос-Анджелеса? В Голливуде такие очки являются образом жизни, привычкой, и я все еще предана ей, хотя уже давно нахожусь вдали от Голливуда.

— Ты сказала «давно» с какой-то ностальгией. Может, настало время вернуться домой?

— Нет, Лос-Анджелес уже не является моим домом, и я по нему не грущу. — Как она могла соскучиться по месту, где уже не было Трейса, но все еще оставался Скотти. — Кроме того, в данный момент я еще не готова к возвращению в Америку.

— Я знаю это.

— Ты знаешь! Ты знал! Что-то слишком много знаешь, Джо Гудмен. Это твой недостаток.

— В самом деле? Не знал, что у меня есть какие-либо недостатки — полагал, что я само-совершенство.

Она запустила в него рулеточной фишкой, которую прихватила из казино, — все равно уже никогда не окажется в этом заведении. Вообще нужно держаться подальше от этих азартных игр в казино.

Вернувшись в Лондон, Джейд обнаружила газетные вырезки Джудит и тут же швырнула их в ящик письменного стола, даже не посмотрев. Ей уже было все известно — свадьба, смерть Трейса, его фотографии до Карлотты, после нее… лицо, изуродованное пулей. Все это было слишком грустно.

Несколько недель спустя она прочитала статью о ходе расследования преступной деятельности Скотти, вспомнила все связанные с ним эпизоды ее жизни и решила, что однажды обязательно вернется назад в Штаты, чтобы вновь обрести свою родину.

Вскоре Джо удалось продать очерки о Ривьере журналу «Харпер базар», и они решили отметить это событие. Но как только он предложил ей сделать еще один очерк о злачных местах Парижа, Джейд со смехом отклонила это предложение:

— Нет, благодарю покорно. Я уже была там.

— Ну, тогда что-нибудь под названием «Шалости в Альпах». Может, нам удастся проникнуть в одну из тех клиник, где в богатые задницы вводят обезьяньи железы?

Джейд снова рассмеялась:

— Извини, я и там уже побывала, и даже каталась на лыжах.

— Ладно, ладно, мы сделаем что-нибудь здесь, в Лондоне. Давай подумаем над заголовком. Как насчет этого: «Классовое общество все еще классное»?

— Это пошлятина. Хорошо, что ты фотограф, а не писатель.

— Ну, для этого у меня есть ты. Подумай о другом заголовке. Но мы все-таки договорились с тобой?

— Как я могу устоять перед твоим упрашиванием?

Для начала они решили сходить на вечеринку в Бэлгрейв-сквер, что, как оказалось потом, положило конец их профессиональному сотрудничеству. Там Джейд повстречала Пола Фризона, в отличие от Бруно Серрут, и, кинорежиссера с солидной репутацией. Бросив на нее лишь один взгляд, он тут же воскликнул: Карлотта Боудин!

Джо всячески пытался предостеречь ее, убеждая в том, что Пол Фризон — хладнокровный и умный циник, который будет эксплуатировать ее изощреннее, чем это делал Бруно. Конечно, он был много старше, намного обаятельнее, наголову удачливее, но их сущность была совершенно одинаковая.

Нет, на этот раз Джо просто ничего не понял, думала Джейд. Бруно никогда не слышал о Карлотте, чего нельзя сказать о Поле Фризоне. Джо не мог понять, что для нее очень важно, чтобы Карлотта продолжала жить, чтобы ее мама не была предана забвению.

Когда у Реда и Эбби родился сын, они стали думать, как подыскать собственный дом. Наступила весна, а эта пора года всегда была самым подходящим временем для покупки прекрасного дома для не менее прекрасной семьи — папы, мамы и маленького Билли. Ред предполагал, что Эбби будет настаивать дать сыну имя ее отца — Уитмен Трюсдейл Стэнтон. Но она легко согласилась на имя отца Реда, в особенности после его частых приходов к ним домой в промежутке между первой операцией и ожиданием второй. Эта была своего рода дань мужеству человека, ставшего жертвой преступного нападения. Ни Ред, ни Эбби с этим не спорили, таким образом, на свет появился Уильям Шеридан Стэнтон.

Но Джудит попросила Реда подождать немного с покупкой собственного дома, чтобы не лишать Билла каждодневного с ними общения. Ведь это подбадривает его и отвлекает от назойливых мыслей о предстоящей операции. Разумеется, Ред прекрасно понимал, как тяжело Биллу быть частично парализованным, прикованным к инвалидной коляске. К тому же общение с ним было очень полезно для него самого, так как на следующий год он собирался выставить свою кандидатуру на выборах в Палату представителей. А Эбби тем временем могла встать на ноги и приспособиться к своей новой роли матери.

— Это действительно будет недолго, — сказала Эбби Реду. — Ведь Джудит просит отсрочить покупку дома всего лишь на несколько месяцев.

Но за весной быстро последовало лето, которое они провели в Ньюпорте, а осенью Биллу была сделана еще одна операция — последняя, как утверждали доктора. Выписывая его, они были совершенно уверены в том, что Билл полностью поправится, если пройдет весь курс физиотерапии, о нем будут постоянно заботиться, а сам он постарается вести здоровый образ жизни.

Теперь Джудит была настроена более решительно.

— Сейчас я вынуждена настаивать на более длительном пребывании твоей семьи в этом доме, — сказала она Реду. — Сейчас Биллу требуется гораздо больше внимания, чем прежде. Мне нужно следить за его физиотерапией, занятиями и развлечениями. Я вряд ли смогу справиться с этим без вашей помощи, поэтому бы хотела, чтобы Эбби управлялась по дому, присматривала за финансовыми делами, заботилась о всех мелочах нашей жизни.

— Но это же абсурдно, Джудит! Ты одна из богатейших женщин в стране. Ты можешь нанять домработниц, управляющих, менеджеров, нянь, врачей и секретарей в любом количестве. Ты можешь оплатить услуги тысячи таких людей!

— Мне кажется, что ты все еще не понимаешь. Конечно, я могу нанять тысячи таких людей. Фактически уже сейчас на нас работают сотни слуг, но ведь за ними всеми нужно следить, контролировать их работу. И чем больше людей работает в доме, тем больше времени уходит на руководство этими людьми. А кому можно доверить само руководство? Только членам семьи. Кому, к примеру, я могу доверить все свои финансовые дела? Конечно же, своей дочери. За эти последние несколько месяцев я стала полностью зависеть от Эбби. Разумеется, есть люди, которые знают о финансах больше, чем она, но никому из них не могу доверять полностью. Могу даже доверить Эбби свою жизнь, точно так же, как Билл мне свою. Подыскать наилучших физиотерапевтов нетрудно, но кто из них будет работать более преданно на меня? В конце концов, именно я смогла выходить твоего отца, причем собственноручно.

— А моральное состояние Билла? В этот тяжелейший для него период жизни ты предлагаешь лишить его всего того, что дает ему маленький Билли? А то удовлетворение, которое он получает, общаясь с тобой, от обсуждения всех политических проблем страны? Я уж не говорю о той помощи, которую он может оказать тебе в следующем году, когда ты будешь баллотироваться в Палату представителей. Билл — все тот же боевой конь, что и прежде! Его мозг не парализован. Реда отнюдь не убеждало красноречие Джудит. Он сам был достаточно убедителен. Но как всегда, на стороне Джудит оказывалась Эбби.

— На протяжении всей твоей жизни и большей части моей, Джудит всегда была рядом с нами. Неужели ты такой эгоист, что отвернешься от нее сейчас, когда ей так нужна наша помощь?

Выдержать натиск этих женщин он был не в состоянии. Да и что, черт возьми, случится? Эти несколько месяцев не имеют ровно никакого значения.

Затем наступил новый год, и опять ему было некогда искать дом. Он вступил в борьбу за свою первую в жизни выборную должность, а на все остальное времени просто не хватало.

— Даже думать не могу о выборах в Сенат в этом году. У меня просто не хватит времени для борьбы за это место, — убеждала Франческа членов комитета, уговаривавших ее вступить в предвыборную кампанию. — Это потребует от меня девять месяцев напряженной предвыборной работы. Вы же сами знаете, как трудно убедить избирателей голосовать за женщину в Сенат США. Пожалуй, раза в два труднее, чем получить место губернатора. А я слишком занята на своей работе.

— А что, если вам не придется потратить слишком много времени на предвыборную кампанию? — спросил Ралф Бертрам, глава комитета. — Не вижу в этом абсолютно никакой надобности: ваш послужной список говорит сам за себя. Все, что от вас требуется — это объявить себя кандидатом, и можете спокойно продолжать работу на посту губернатора. Самое большее, что вам, возможно, придется сделать, так это выступить несколько раз по телевидению. Но это не так уж трудно. Вы просто не понимаете, насколько сейчас популярны. Вас поддерживают все демократы штата Флорида.

— Безусловно, они поддерживают меня как губернатора Флориды. Но сенатор Конгресса США — это совершенно иное дело.

— Вы должны это сделать, — вступила в разговор Женни Петерсон. — Вы сделали для женщин Юга больше, чем кто-либо другой, и настало время вступить в борьбу за права женщин по всей стране. Вы нужны нам в Сенате, Фрэнки!