Что? Она не поняла была вынуждена опять посмотреть в ониксовые глаза, полные запретных тайн.

— Меня зовут Марк, — пояснил Девитт, поднимаясь со своего места. — По-моему, очень даже неплохое имя. И когда мы одни, мне бы хотелось, чтобы ты называла меня по имени.

Лицо у Джеммы болезненно скривилось. Рот съехал куда-то на сторону. Понимает ли Девитт, чего требует?

От нее?

Если она назовет его по имени, то он перестанет для нее быть боссом. Он станет… любовником. А она не хочет его любить, потому что знает наверняка: ему не нужно ее любви, а ей — любовника-небожителя.

Она — земная.

Даже слишком.

— Оно короткое и произносится легко. — Голос Девитта звучал уже в паре миллиметров от нее. — Ну же, Джемма, попробуй его сказать. Я так хочу его услышать из твоих сладких уст…

Это был какой-то магический дурман. Джемма чувствовала, как ее окутывает сладостная пелена, пронизанная золотыми нитями. Хотелось упасть в этот мягкий плен и плыть в золотом коконе прямиком в рай. Однако Джемма затрясла головой, отчаянно пытаясь избавиться от подступавших розовых грез.

— Нет! — выкрикнула она с надрывом, отскакивая от Девитта к дверям. — Не требуйте от меня невозможного.

— Я всего лишь прошу назвать меня по имени. — Девитт не сдвинулся с места, но весь был устремлен к ней.

— Для меня это невозможно. — Джемма хотела бы заслониться каменной стеной от мужчины напротив. — Я вчера совершила ошибку… Я очень раскаиваюсь в совершенном и… и хотела бы, чтобы вы меня уволили. Вот…

Тень соскользнула на лицо Девитта. Джемма заметила, как из его глаз ушло мерцание. Девитт вернулся за свой стол. Взял со стола чистый лист, проштамповал его своей личной печатью и после пододвинул к краю.

— На этом листе, мисс Торрел, вы от руки напишите имя своего босса сто раз, — произнес он голосом, в котором заледенели все эмоции, превратившись в звенящие мелкие кристаллики. — Вы меня слышите? Сто раз имя босса. Листок через полчаса принесете в мой кабинет. Я пересчитаю. Невыполнение данного задания будет приравнено к административному проступку. Вы лишитесь ежеквартальной премии.

Рот Джеммы приоткрылся, но слова остались невысказанными. Она молча рванула со стола проштампованный лист и вынеслась из кабинета, едва не налетев на противоположную стену…

— Полчаса прошли, мисс Торрел, — констатировал коммутатор самым что ни на есть деловым тоном.

Джемма безмолвно нажала на кнопку сброса и поднялась из-за стола. В руках она держала исписанный лист, на котором, сливаясь в одно слово, было сто раз воспроизведено проклятое имя.

Марк.

Сначала Джемма не собиралась выполнять садистский приказ босса. Хотела порвать лист на сотню кусочков и швырнуть в Девитта. Потом одумалась. Ее месть — это не клочки бумаги, кинутые в лицо. Ее месть — высокохудожественный продукт, который периодически появляется в мерзкой газетенке «Утечка». Зря она клялась, что не будет больше рисовать карикатуры на босса. Поэтому она послушно начертала имя Девитта, твердя как заведенная: «Четыре месяца… Четыре месяца».

… Через минуту старательно исписанный лист лежал у Девитта на столе.

— Присаживайтесь, пока я буду считать, — кивнул Девитт, захлопывая большую голубую папку.

Джемма села на краешек стула и уставилась в противоположную стену. От ее пристального взгляда там должна была бы образоваться приличная дыра.

В параллельный мир.

— Девяносто девять, — откинулся в кресле босс спустя пару мгновений.

Джемма подпрыгнула, возвращаясь из параллельного мира, где светило солнышко.

— Что?

— Вы написали имя своего босса девяносто девять раз вместо ста.

— Не может быть! — возмутилась Джемма и вскинула руки. — Там ровно сто слов. Я считала.

— Пересчитайте снова, — сдержанно отозвался Девитт.

— И пересчитаю.

Джемма дернула подбородком и принялась пересчитывать. Раз, два, три… Девяносто девять. Она пересчитала еще раз. Девяносто девять…

— Сколько вы насчитали, мисс Торрел? — ласково осведомился Девитт, наблюдая за ее хмурым сосредоточенным личиком с видом голодного волка — эстета.

— Девяносто девять, — скрипнув зубами, признала Джемма, чувствуя, что краснеет. — Дайте ручку, я допишу сотое.

— Не дам, — ухмыльнулся Девитт и встал. Он обогнул стол и остановился над Джеммой. — Один поцелуй заменит это недостающее слово.

Джемма глянула на него как на вурдалака. С той же жуткой паникой во взоре.

— Лучше я все-таки допишу, — заикнулась она снизу вверх.

— Лучше я вас все-таки поцелую, — в тон ей отозвался возвышающийся Девитт.

Джемма не стала продолжать опасную дискуссию, ловко нырнула под руку потянувшегося к ней босса и понеслась к дверям. В двух шагах от дверей она попалась. Дернулась как безумная в сжавших ее жадных руках, понимая, что спастись не сможет. Губы Девитта отыскали ее губы, и Джемма лишилась возможности соображать и дышать.

…Фрэнк Маршалл никогда не стучался, появляясь в кабинете президента «Меандра». Он просто открывал дверь и входил. И в этот раз он тоже просто открыл дверь и вошел.

И сразу вышел.

Кажется, его не заметили.

Он в некотором замешательстве почесал в затылке, пытаясь опомниться от увиденного, а после его физиономия сделалась такой блаженной, что Девитт увидь его с этой многозначительно лучившейся физией, стал бы сразу искать пистолет.

В конце коридора появилась стенографистка Девитта Софи, спешащая к президенту с расшифрованной записью последнего заседания.

Маршалл широко развел руки и преградил Софи путь в кабинет босса.

— Ни в коем случае, мисс Фергюсон, — зловещим шепотом проговорил Фрэнк. — Президент в данную минуту разговаривает по телефону. Разговор настолько важен, что он и меня попросил выйти вон. Зайдите-ка к нему минут через пятнадцать, а лучше — через полчаса. — Фрэнк таинственно оглянулся на закрытую дверь кабинета. — Полчаса им… э-э, то есть ему, наверное, хватит. Хотя, насколько я знаю Девитта…

Софи едва не выронила папку, когда услышала, какой бред несет вице-президент. Потрясение оказалось настолько велико, что исполнительная Софи вместо того, чтобы с боем прорваться в кабинет к Девитту с долгожданной расшифровкой, без возражений отправилась восвояси, лишь недоуменно пожимая плечами.

И ни она, ни Фрэнк не услышали, как женский голос за дверью то ли выдохнул, то ли простонал единственное слово:

— Марк.

7

А на следующий день опять случилась карикатура в «Утечке», изображавшая президента «Меандра» среди кактусов с лицами членов правления издательского союза. Мистер Марк Девитт уверял перепуганные кактусы, что их акции никак не пострадают.

Девитт возник в кабинете Джеммы под вечер и швырнул на ее стол развернутую газетенку.

— Почему, Джемма? Почему ты продолжаешь делать это?

Джемма посмотрела на разъяренного босса, у которого так горели глаза, что из них с минуту на минуту могли посыпаться белые дьявольские искры прямо ей на волосы.

— Потому что война с мистером Троллем не закончилась, — обронила она негромко и пальцем осторожно отодвинула мерзкую газетенку, о которую легко было запачкаться, подальше от себя.

Девитт издал нечленораздельный звук, похожий на приглушенное рычание рассерженной пантеры. Он оперся руками о столешницу, его злое лицо оказалась вровень с ее лицом, бледным.

— Что я должен сделать, чтобы война с этим дурным мистером закончилась? — прошипел он совсем по-кошачьи, обнажая клыки.

Синие глаза на секунду спрятались за густыми ресницами.

— Позволить Джемме Торрел уволиться по собственному желанию.

По лицу Девитта прошла сильная судорога, исказившая черты самым нечеловеческим образом. До Джеммы долетело его дыхание, теплое, будоражащее. Ей захотелось закрыть глаза.

— Такого счастья мисс Джемма Торрел не дождется. — Эти слова упали как чугунные капли, едва ее не расплющив.

Джемма с трудом вздернула голову, и в устремленных на нее драгоценных: глазах прочитала свой приговор. На войне как на войне… И пленных не берут.

А ей очень хотелось сдаться… Сотрудники офиса «Меандра» не могли не заметить, как резко изменилось отношение президента Девитта к одной из сотрудниц. И гадали, за что же он ее так возненавидел. Бедняжка Торрел выглядела очень подавленной. Девитт теперь придирался к ней по малейшему поводу, делая это с видимым циничным наслаждением. На Джемму Торрел обрушились чужие обязанности, она день-деньской трудилась, вертелась и крутилась, чтобы в конце концов получить очередной выговор.

Но еще больше вопросов вызывал тот факт, что внезапная загадочная ненависть босса не привела к логическому в таких случаях увольнению секретарши. Казалось, наоборот, Девитт делает все, чтобы привязать Джемму Торрел к «Меандру». Намертво.

— Мисс Торрел, готова ли смета предстоящих затрат пятничного благотворительного обеда с участием мэра города? — мягко осведомился коммутатор, заставив сердце биться в миллион раз сильнее.

— Нет, — надтреснуто тренькнула Джемма и посмотрела на часы: через шесть минут должен закончиться еще один рабочий день.

— Очень жаль, — деланно огорчился коммутатор. — Что ж, в таком случае вам придется задержаться.

Задержаться?!!

Джемма поперхнулась воздухом.

— Я закончу ее завтра с утра.

— Нет, — жестко обрубил коммутатор. — Вы закончите ее сегодня!

— Время работы подошло к концу.

— Вас это не касается, раз смета не сделана. Закончите ее и сдайте бумаги мне, я все равно сегодня задерживаюсь в офисе, а потом идите спокойно домой.

— Я не останусь после работы. — Джемма ударила кулаком по столу — от ее удара подскочил круглый ластик.

— Если вы не закончите делать смету сегодня, то в ваших рекомендательных листах появится не слишком приятная запись…

— Это шантаж! — в отчаянии выкрикнула Джемма.

— Это война.

Наступила тишина. Джемма всхлипнула и злым движением смахнула злополучные листы со сметой на пол. Посидела, глядя бессмысленными глазами в пустоту, потом встала и подошла к окну. Оперлась на подоконник и устремила взгляд на вечереющее небо, в котором появились сиреневые сумеречные прожилки.

Хватит ли у нее сил дотерпеть до конца три с половиной месяца? Девитт изводил ее целенаправленно и безжалостно. Странное дело, обычно, если секретарша переспит с боссом, ей либо зарплату прибавляют, либо премиями одаривают. А Джемму Торрел просто сживают со света.

Босс…

Джемма вдруг дернулась и кинулась к двери. Ее распрекрасный патрон упомянул, что тоже задержится в офисе. Поэтому лучше свою дверь запереть. На всякий случай.

В пустом офисе всякие случаи могут происходить. Джемма в курсе этого прискорбного обстоятельства. Последствия одного такого «случая» на диване в кабинете президента ныне прикрыты шелковым покрывалом.

Джемма вернулась к окну. Но тот сильный порыв, что кинул ее к дверям, как будто отнял последние силы, и она не устояла и минуты, бессильно стекла на пол, прислонившись спиной к холодной батарее.

Она не сделает сегодня проклятую смету. Не сможет чисто физически. Ей страшно хотелось спать. Вот распластаться бы сейчас прямо на полу и заснуть, положив руку под голову вместо подушки…

Джемма опустила голову в колени и как будто отключилась. Выпала из реальности, в которой для нее осталось слишком мало света.

Обычная жизнь струилась где-то параллельно. До сознания Джеммы долетали лишь слабые отголоски той жизни. Кажется, кто-то дернулся к ней в кабинет и позвал по имени. А может, ей это лишь почудилось. В бреду. Она ведь никому в этом строгом безжизненно — сером офисе не нужна. И никто по имени ее здесь отродясь не называл. Разве только Марк Девитт…

…Сколько прошло времени? Она не знала. Сидела, уткнув голову в колени, и смотрела в непроницаемую тьму, что стелилась перед закрытыми глазами.

В ее двери повернулся ключ. Должно быть, охрана с проверкой. Но Джемма не изменила позы. Да и тело так затекло, что вряд ли получилось бы вскочить и усесться за стол с умным видом — дескать, заработалась я.

Дверь приоткрылась. Ее снова кто-то окликнул по имени. Джемма не шелохнулась. Но тут вдруг некто, зовущий по имени, попытался приподнять ей голову. Джемма пришла в себя, наткнулись на Девитта, который, опустившись на колени, пытался взглянуть ей в лицо. Джемма дернулась, но отодвинуться от своего проклятия ей помешала батарея. Тогда Джемма съежилась и замерла, как затравленный зверек.

— Я не сделала вам сметы, — прошептала она. Марк вздохнул и, приподняв ладонями ее бледно — прозрачное лицо, поцеловал в губы.