В то же время Дуглас заметил, что его будущая супруга ведет себя не совсем обычно. Ей доставляло огромное удовольствие смотреть на красивых мужчин, а таких среди испанцев было много. Когда же незнакомцы встречались глазами с молодой красавицей, то считали своим долгом ответить ей воздушным поцелуем, кивнуть или улыбнуться в ответ. Однажды, когда Майкл и Кэтрин ужинали в ресторане, его чаровница так изумительно облизывала вишенку от коктейля, что официант не выдержал и опрокинул поднос.

Сначала Майклу льстило, что на его Кэтрин смотрят, обращают внимание, она многим нравится, но потом он заметил, что начал раздражаться. Все чаще ему на ум приходила мысль: а что, если бы его не было рядом – как бы тогда веселилась его невеста? Он был уверен, что Кэтрин способна не только на ни к чему не обязывающий флирт. Наверняка, она позволила бы себе очень многое! В каждом движении Кэтрин, в ее томной грациозности, в ее многообещающих взглядах он узнавал самого себя, того, каким был в молодости. Он уже не мог спать ночами и занимался тем, что непрерывно смотрел на нее – гибкую, юную, соблазнительную, источающую головокружительный запах жасмина. Как в тот момент ему хотелось, чтобы она любила только его и навсегда.

Едва вернувшись в Америку, Майкл стал торопить события. Ему не терпелось сделать Кэтрин своей женой. По его расчетам, замужество, а потом и рождение ребенка должны были сделать любимую более спокойной и рассудительной. Майкл познакомил будущую жену со своим отцом, Керком Дугласом, и та очаровала его с первого взгляда. Престарелый Керк не знал, как угодить невестке: все спрашивал, какой кусочек она желает, и подливал ей вина. А хватило для этого всего лишь двух лукавых улыбок очаровательной Кэтрин. Когда же отец пригласил красавицу на танец, Майкл почувствовал себя более чем неловко. На несколько минут он словно стал здесь лишним.

На месяц раньше назначенного срока, 18 ноября 2000 года, состоялась свадьба Кэтрин Зета-Джонс и Майкла Дугласа. Банкет был поистине роскошен. Столы ломились от дорогих закусок, а воздух благоухал цветами и дорогими духами. Кэтрин была просто ослепительна в своем платье цвета чайной розы от Кристиана Лакруа. Это был подарок Майкла стоимостью в 250 000 долларов. Проходя мимо Шарон Стоун, Кэтрин дерзко показала ей язык. Однако обычно задиристая Шарон сдержалась и ничего не ответила на подобную выходку. Скорее всего, причиной этой сдержанности оказалось присутствие мужа: ему вряд ли было бы приятно наблюдать перепалку между двумя любовницами Дугласа.

В этом же году у Кэтрин и Майкла родился малыш Дилан. Журналисты немедленно окрестили его Маленьким принцем. У них имелись на то основания: уже при рождении Дилан имел огромный банковский счет, 5 детских комнат в особняке и не менее 10 нянь. На дни рождения малыша родители устраивали ему представления: приглашали целый зоопарк дрессированных цирковых животных, акробатов и клоунов.

А Майкл удивительным образом остепенился. Ему больше не хотелось бежать за каждой встречной женщиной. Ему хватало одной-единственной – собственной жены. Он хотел теперь только ее, а его главным желанием стало – почаще находиться дома в ее обществе. Что же касается Кэтрин, то ее наперебой приглашали сниматься самые знаменитые режиссеры в самых престижных лентах. Маленький принц видел свою маму нечасто – в коротких перерывах между съемками. Даже когда у Кэтрин выдавалась свободная минута и она могла пройти по городу с коляской в сопровождении мужа, она непрерывно говорила по мобильнику, обсуждая текущие дела.

Майкл был в панике. Его жена ослепительна, и глупо было бы думать, что она станет хранить ему верность. Сколько раз он уговаривал Кэтрин отказаться от такого плотного рабочего графика, хоть немного побыть вместе с семьей, наконец, провести всем вместе отпуск. Но Кэтрин и слышать об этом не хотела: ей нравилось внимание прессы и режиссеров. Ее звезда стремительно восходила, а гонорары росли. Когда жена в очередной раз была на съемках, а Майклу оставалось сидеть дома и заботиться о ребенке, он подумал, что по сравнению с ней выглядит совсем старым.

И он решил прибегнуть к помощи пластической хирургии. Ему сделали лифтинг кожи, покрасили волосы, сменили имидж, но, к сожалению, вернувшаяся домой супруга совсем ничего не заметила.

И вот однажды Майкл услышал то, чего боялся больше всего: ему сообщили, будто Кэтрин завела роман с партнером по фильму Джоном Кьюсаком. На всякий случай Дуглас пришел на съемочную площадку проверить – а так ли это, и увидел, как Кэтрин и Кьюсак, сидя за одним столиком, пьют кофе. С виду все выглядело невинно, но Майкл почувствовал некое дежа вю, словно он оказался на месте Диандры, а Кэтрин стала им самим. Точно так же много лет назад несчастная и истерзанная ревностью Диандра бегала по киностудиям в поисках своего Майкла. И вот теперь он – старый муж – занимался слежкой за молодой женой! Какой ужасный фарс! И как, должно быть, сейчас смеется Диандра, чувствуя себя отомщенной.

Однажды Майкл набрался решимости и, когда Кэтрин в очередной раз вернулась домой поздно, он встретил ее, мрачный и насупившийся. «Или ты начинаешь серьезно относиться к семье, или давай начинать бракоразводный процесс». Потом он помолчал немного и добавил: «А может быть, нам можно подумать о втором ребенке?». На этот раз он даже не вспомнил про дежа вю. Ситуация повторялась, как и много лет назад, с Диандрой. Конец же этой истории был известен всем…

Клод Лелюш. Трагедия неузнавания

Клод Лелюш, по мнению его родителей, с самого детства был непохож на всех остальных детей. Его отец имел небольшой бизнес, мать вела домашнее хозяйство. В общем, семья была очень чинной и добропорядочной, но родители никак не могли понять, почему и в кого уродился таким их сын. Соседи постоянно жаловались на Клода, говоря, что его настоящее место – за решеткой в зоопарке, только за очень крепкой. Но для Клода были нипочем любые решетки, причем буквально. Однажды, будучи в гостях у родственников вблизи Парижа, Клод потихоньку взял у хозяев дома кусачки и разобрал по частям алюминиевую решетку, которая отделяла дорогу от курятника, и в результате все несушки оказались на свободе. Когда же выведенная из себя хозяйка собралась как следует проучить маленького сорванца, он больно укусил ее за палец и сбежал.

С Клодом много беседовали о том, что мальчик из приличной семьи должен вести себя по-другому, благовоспитанно и чинно; но говорить с ним было бесполезно – никакие увещевания не помогали. Как-то раз Клод опрокинул на выходной костюм отца бутылку с керосином, а в наказание был посажен в темный чулан со множеством огромных черных тараканов. Непоседливый мальчуган и там нисколько не растерялся. Тараканов он не боялся совсем, а потому придумал себе отличное развлечение, устроив тараканьи бега. Мало того, он понял, что это зрелище может приносить доход. Когда он был выпущен на свободу, то немедленно отправился к друзьям на улицу, и там было устроено настоящее тараканье шоу. Клод с важным видом хозяина заведения брал с каждого желающего насладиться тараканьими бегами по полфранка. Естественно, вскоре он был наказан отцом, и его первый бизнес прогорел.

С родителями Клод был всегда вежлив и выглядел во время их выговоров самым несчастным и славным ребенком на свете. Он неизменно раскаивался в содеянных шалостях, потом с удовольствием съедал кулек конфет, преподнесенный ему в качестве подарка за раскаяние, и… снова бежал на улицу. Он был маленький и шустрый, как чертенок. Во всех играх он был первым и не терпел, когда ему перечили. Сверстники опасались связываться с ним, потому что были уверены: пусть даже Клод ниже их всех на целую голову, он все равно умудрится расквасить нос каждому своему обидчику. С ним лучше было совсем не связываться.

Впервые Клод узнал, что такое страх, во время войны с Германией, когда его родной город был оккупирован немецкими солдатами. Он сразу понял, что эти люди шутить не будут. Они вламывались в дом без стука, а один из этих рослых отвратительных парней так больно схватил Клода за руку, что тот потом долго плакал навзрыд и все никак не мог успокоиться. Он ненавидел немцев до глубины души. Слушая рассказы взрослых, вернувшихся с фронта и радующихся тому, что Германия вот-вот капитулирует, мальчик всерьез расстраивался: он так надеялся, что успеет записаться в добровольцы, но ему приходилось довольствоваться только уличными, ненастоящими мальчишескими баталиями.

А потом пришла уже настоящая беда, когда Клод и его мать стали военнопленными. Два дня их гнали в концентрационный лагерь, мальчик быстро стер ноги, и несчастной матери всю дорогу пришлось нести его на руках. В лагере Дахау их поместили в сырой, холодный подвал, без еды и питья. Именно в этом страшном подвале, среди насмерть перепуганных людей, Клод всерьез подружился с маленькой и очень больной девочкой, которую звали Жанна. Она постоянно и надрывно кашляла и после этого находилась в состоянии полного изнеможения. Эта девочка и стала его первой любовью. Клод и Жанна утешали и успокаивали друг друга. У них не было секретов. Наконец, они дали друг другу слово, что непременно поженятся, как только выйдут из Дахау. Дети поклялись убежать из дома от родителей и жить вместе.

Жанне не удалось выполнить свое обещание. Она умерла, не выдержав ужасных условий концлагеря, а через неделю после ее смерти пленников Дахау освободили союзные войска. Клод потерял голову от горя. Мать всерьез боялась, что он сойдет с ума. Он не мог спокойно слушать разговоры взрослых о смерти своей подруги. Каждый раз мальчик затыкал уши и отчаянно кричал, что все это неправда, Жанна жива, он знает это. Каждую ночь он видел ее во сне и был тогда счастлив. Он держал подругу за руку, играл с ней и постоянно спрашивал: «Почему все говорят, будто ты умерла?». На это девочка отвечала, улыбаясь: «Пусть говорят. Главное, что ты знаешь: на самом деле я жива». Клод приходил в отчаяние, открывая глаза по утрам: весь день ему предстояло провести без его любимой Жанны. А день такой долгий! Он много отдал бы за то, чтобы увидеть свою девочку при солнечном свете, но это было невозможно.

Клоду было всего 10 лет, но он с тех пор всерьез увлекся изучением проблем жизни и смерти. Он постоянно доставал себе книжки о призраках, над которыми засиживался ночи напролет. Наконец, прочитав все, что было в городской библиотеке, мальчик убедился, что смерти и в самом деле не существует. Тело, понял он, это всего лишь подобие одежды, которую можно сменить, выбросить, но душа при этом остается неизменной и вечно живой. Она сможет принять любое другое обличье. Значит, думал Клод, Жанна и в самом деле жива, только у нее теперь другое лицо, волосы, она иначе смеется, и она может находиться совсем близко, например на соседней улице, а может – на противоположном конце земли, в другой стране. Самое сложное при этом – узнать любимого человека.

Отца не на шутку тревожили увлечения сына. Сначала он говорил долго и нудно о том, насколько вредно тунеядство и как тяжело жить семье на консервах и галетах и, конечно, о том, что всю жизнь это продолжаться не может, а потом решил занять сына чем-нибудь полезным. Он купил ему кинокамеру, и с тех пор Клод носил ее с собой повсюду, считая, что камера сможет уловить то, что недоступно человеческому глазу. Потом он начал снимать всех подряд: друзей, знакомых, школьных учителей, и многие при этом сильно раздражались. Но Клод умел снимать так, что обычное представление о людях ломалось. Например, его учительница, некрасивая старая дева, которая всегда носила одно-единственное, выцветшее и потерявшее всякое подобие формы платье, выглядела на пленке поразительно трогательной и беззащитной. В то же время толстый сосед, добряк, торговавший леденцами, в те редкие минуты, когда его никто не видел, превращался в злобного и угрюмого старика, ненавидящего весь мир.

Но больше всего Клод любил снимать девочек – любых: знакомых и незнакомых, прелестных и некрасивых, маленьких и взрослых девушек, которые только начали пользоваться косметикой. Еще Клод заметил, что лучшие кадры получались у него в тот момент, когда его не замечали. Стоило объекту съемки заметить его, как все шло насмарку: девочки начинали кокетничать и жеманничать, очарование естественности пропадало совершенно. Не обходилось и без печальных инцидентов. Однажды Клод тайно заснял проститутку в тот момент, когда она торговалась с клиентом. За этим занятием его застал сутенер и так избил самодеятельного кинолюбителя, что тот целую неделю не мог встать с постели.

Весь дом Лелюшей был завален пленками, жестяными коробками из-под них, катушками. Однажды отец Клода пригласил на ужин своего приятеля, кинооператора, и тот посоветовал послать на Каннский кинофестиваль несколько работ Клода. Чутьем профессионала он угадал, что у этого молодого человека, так увлеченного своим делом, есть вполне определенные шансы добиться успеха.

В 13 лет Клод Лелюш завоевал свою первую награду в Каннах: премию за любительский фильм о бедствиях войны под названием «Зло века». Уже при просмотре этого фильма жюри стало ясно, что у мальчика большое будущее, поскольку его взгляд на героев профессионален: они не играют, а живут в кадре. Никто даже не догадывался, что Лелюш занялся киносъемками исключительно потому, что хотел угадать в окружающих свою умершую любимую Жанну.