неизвестен Автор - Любовный дурман

Затем старуха ушла, а юноша провел ночь, ворочаясь, как на угольях. Утром он взял тысячу динаров и отправился на шелковый рынок в лавку Абу-ль-Фатха. Поприветствовал купеческий сын хозяина лавки и попросил у него лучшее покрывало. Абу-ль-Фатх пригласил покупателя войти и велел слугами принести тюки с товаром. Был он человек состоятельный, в его доме проживала многочисленная челядь и домочадцы. Среди прочего люда чудом удалось купеческому сыну разглядеть ту самую женщину, подобную гурии. Он узнал, что это жена хозяина лавки по имени Махзия. Супруг красавицы показал юноше множество шелковых покрывал, молодой человек выбрал нужное и, заплатив купцу пятьдесят динаров, отправился домой.

У дома его уже ждала старуха. Когда они вошли в покои, женщина попросила уголек из очага. Она поднесла кончик покрывала к угольку и прожгла его, а потом свернула покрывало так же, как прежде, и, взяв его с собой, отправилась в дом Абу-ль-Фатха. Ворота ей открыла Махзия. А старуха была дружна с ее матерью. «Что тебе нужно, матушка, — спросила хозяйка. — Мать ушла от меня домой». — «Дочка, — ответила старуха, — я знаю, что твоя мать у себя дома. Я была у нее, а к тебе заглянула, только боясь, что пропущу время молитвы. Я хочу у тебя омыться, так как знаю, что ты чистоплотная и в доме у тебя чисто».

Молодая женщина пригласила гостью в дом. Та вошла, взяла кувшин, уединилась, омылась и совершила молитву. Потом вышла к хозяйке со словами: «Дочка, я думаю, что в том месте, где я молилась, ходили слуги, и оно нечисто. Присмотри другое место, где бы мне помолиться. Я уничтожила ту молитву, которую сотворила раньше». «Матушка, пойди помолись на моей постели», — ответила Махзия и проводила старуху в свои покои. Там гостья начала молиться, взывать к Аллаху и кланяться и между делом, воспользовавшись невниманием хозяйки, положила покрывало под подушку, закончила молитву, поблагодарила и ушла.

Вечером домой вернулся муж молодой женщины. Он сел на ложе, Махзия принесла ему кушанья. После ужина купец вымыл руки, облокотился на подушку, и вдруг увидел, что из-под нее торчит кончик покрывала. Вытянув покрывало, мужчина узнал его и заподозрил жену в неверности. Он позвал ее и спросил, откуда это покрывало. Бедная женщина поклялась, что невиновна. Купец был на особом счету у халифа и, опасаясь позора, промолчал. Он сказал жене: «До меня дошло, что твоя мать лежит больная, все женщины у нее и плачут о ней. Она приказала, чтобы ты к ней пришла».

Махзия побежала в родительский дом и нашла мать в добром здравии. Не успели женщины разобраться в случившемся, как в дом вошли носильщики и поставили у порога пожитки молодой женщины. Поняла жена купца, что муж побоялся скандала и выставил ее из дома хитростью. Но на расспросы матери отвечать не стала. Через несколько дней в их дома пришла та самая старуха, которая все подстроила.

«Сестрица, что за история у твоей дочери с мужем? До меня дошло, что он с ней развелся; какой за ней грех?» — спросила хитрая женщина у матери Махзии. «Может быть, ее муж вернется к ней по твоему благословению, — ответила мать женщины. — Помолись же за нее, сестрица: ты постница и простаиваешь всю ночь». И старуха, обращаясь к молодой женщине, молвила: «Дочка, не печалься, если захочет Аллах Великий, я сведу тебя с твоим мужем на днях».

Потом плутовка отправилась в дом купеческого сына и сказала ему: «Приготовь красивое помещение, я приведу к тебе ту женщину сегодня вечером». Юноша кинулся исполнять приказ, а старуха пришла к матери Махзии и уговорила ту отпустить дочь с нею на свадьбу, чтобы развеять ее грусть. Женщина нарядила дочь в роскошные одежды, надела на нее лучшие украшения и отпустила с доброй подругой. Провожая их до ворот, она твердила старухе: «Смотри, чтобы ее не увидел кто-нибудь, ты ведь знаешь, каково место ее мужа у халифа. Не задерживайся же и возвращайся в самом скором времени». Старуха привела Махзию в дом юноши, а жена купца думала, что это тот дом, где свадьба.

Когда женщины вошла в украшенную гостиную, юноша кинулся целовать руки и ноги молодой женщине. Та растерялась, смутилась, ее поразила привлекательность юноши и казалось, что дом, цветы, угощения и напитки — сон. Старуха, видя растерянность девушки, молвила: «Имя Аллаха над тобою, дочка! Не бойся, я сижу и не покину тебя ни на одну минуту. Ты подходишь для него, и он подходит для тебя». Махзия села в сильном смущении, а юноша продолжал развлекать и смешить ее, пока она не развеселилась, стала есть и пить. Потом молодая женщина взяла лютню и запела и склонилась и устремилась к красоте юноши. Увидав это, купеческий сын опьянел без вина, его душа показалась ему ничтожной. И старуха оставила молодых наедине. На заре она пришла к ним, пожелала доброго утра и спросила женщину: «Какова была твоя ночь, госпожа?» — «Было хорошо из-за твоих длинных рук и умения сводничать», — ответила Махзия. Сводня молвила: «Вставай, пойдем к твоей матери». Юноша, услышав эти слова, выложил перед старухой сто динаров и сказал: «Оставь ее у меня на сегодняшнюю ночь». Женщина направилась к матери купеческой жены и сказала ей: «Твоя дочь желает тебе мира. Мать невесты взяла с нее клятву, что она проведет у нее сегодняшнюю ночь». — «Сестрица, — сказала мать женщины, — пожелай мира им обеим. Если девушка довольна, то не беда, что она там переночует — пусть повеселится».

Так прошла неделя. Ежедневно старуха придумывала для матери Махзии новую причину и каждый день брала у купеческого сына сто динаров. На восьмой день мать молодой женщина воскликнула: «Приведи мою дочь немедленно, мое сердце занято ею! Время отсутствия затянулось, и это подозрительно». Старуха разгневалась, пришла в дом к молодому купцу и увела Махзию, пока мужчина спал. Когда молодая женщина пришла в родительский дом, мать обрадовалась и сказала: «Дочка, я беспокоилась о тебе и накричала на сестру». — «Поднимайся и целуй ей руки и ноги она была мне точно служанка и исполняла мои просьбы, — сказала дочь. — А если ты не сделаешь того, что я приказала, я тебе не дочь, а ты мне не мать». Мать девушки тотчас же поднялась и помирилась со старухой.

А юноша, очнувшись от опьянения, не нашел женщины, но он был рад и тому, что получил. Старуха же пришла в дом молодого человека и сказала: «Пойдем, исправим то, что мы натворили, и воротим эту женщину к ее мужу — мы ведь были причиною их разлуки». — «А как мне поступить?» — спросил юноша. «Ты пойдешь в лавку того купца, — отвечала старуха, — поздороваешься и сядешь возле него, а я пройду мимо. И когда ты меня увидишь, беги за мной, хватай, ругай, брани, требуй от меня покрывало. Потом скажи купцу: “Владыка, не помнишь ты то покрывало, которое я у тебя купил за пятьдесят динаров? Случилось, господин, что моя невольница его надела и прожгла в одном месте с краю. Она дала покрывало этой старухе, чтобы та отдала его кому-нибудь заштопать. Эта женщина унесла покрывало, и больше я ее не видел». — «С любовью и удовольствием!» — ответил юноша.

Он немедля отправился в лавку Абу-ль-Фатха и сделал все, как велела хитрая сводня. Поприветствовал купца, присел рядом с ним, и в это время мимо лавки прошла старуха. Юноша выскочил, стал ее хватать за одежду и бранить.

Она же отвечала ему мягко: «Дитя мое, тебе простительно!». Вокруг них собралась толпа, люди стали расспрашивать, в чем дело, и молодой купец сказал: «Люди, я купил у этого купца покрывало за пятьдесят динаров, и невольница носила его один час, а потом она села, чтобы его окурить, вылетела искра и прожгла покрывало с краю. Мы дали его этой старухе, чтобы она отдала его кому-нибудь заштопать и возвратила нам, и с того времени мы никогда ее не видели». А старуха воскликнула: «Этот юноша сказал правду! Да, я взяла у него покрывало и зашла с ним в один из домов, куда я обыкновенно захожу, и забыла его где-то в тех местах и не знаю, где оно. А я женщина бедная, и я испугалась владельца покрывала, поэтому и не встречалась с ним». Муж Махзии слышал этот разыгранный скандал.

Он вскочил и воскликнул: «Аллах велик! Прошу прощения у Великого Аллаха за мои грехи и за то, что заподозрил мой ум!». Прославляя Аллаха, купец спросил старуху: «Ты заходишь к нам?» — «Дитя мое, — ответила та, — я захожу и к тебе, и к другим за милостыней, и с того дня никто не дал мне вестей об этом покрывале». — «А ты спрашивала о нем кого-нибудь у нас в доме?» — продолжал купец. Женщина молвила: «Господин, я заходила в дом и спрашивала, но мне сказали только, что хозяин развелся со своей женой. А больше я здесь не была до сегодняшнего дня».

Купец обратился к юноше со словами: «Освободи дорогу этой старухе — покрывало у меня». Он вынес покрывало из лавки и отдал его заштопать, а затем пошел к своей жене, долго извинялся, дал ей немного денег и снова взял к себе.

Затем визирь сказал: «Дошло до меня также, владыка, что один из царевичей дальнего царства вышел как-то прогуляться по саду. На берегу одного из водоемов, окруженного деревьями, в листве которых на разные голоса заливались птицы, юноша решил перекусить сушеными плодами, которые прихватил с собой из дома. Только он расположился, как от воды поднялся густой туман. Молодой человек испугался и забрался на одно из деревьев. Оттуда царевич видел, как из воды на берег вышел ифрит с мраморным сундуком на голове. Сундук был заперт на огромный замок. Ифрит поставил сундук на берегу, отпер замок и выпустил из сундука девушку, подобную незакрытому солнцу на чистом небе. Ифрит усадил девушку перед собой, долго любовался ее красотой, а потом положил голову ей на колени и уснул.

Красавица аккуратно выбралась и стала прогуливаться по берегу. Взор ее упал на дерево, где спрятался царевич. Девушка разглядела в листве молодого человека и поманила его пальцем. Тот отказался спуститься, но незнакомка пригрозила, что разбудит ифрита и укажет ему на царевича. Юноша испугался и спустился с дерева. Как только он оказался на земле, красавица начала целовать ему руки и ноги и соблазнять его. Молодой человек не устоял перед соблазном. Когда все закончилось, незнакомка попросила у него перстень. Царевич отдал перстень, а девушка завернула его в платок, где уже было больше восьмидесяти различных перстней. «Откуда у тебя столько перстней?» — спросил юноша. Незнакомка ответила: «Этот ифрит похитил меня из дворца моего отца, запер в сундуке и повсюду носит с собой. Он не может прожить без меня и минуты, не позволяет мне того, что я хочу, и не отпускает ни на шаг из-за сильной ревности. Когда я поняла это, то поклялась, что никому не откажу в близости. У каждого мужчины, который познал меня, я беру перстень. А теперь отправляйся своей дорогой, а я подожду кого-нибудь другого. Ифрит еще не скоро проснется».

Царевич отправился домой. Отец стал расспрашивать сына о том, куда делся его перстень, но молодой человек ничего не говорил. Царь же, не зная об обстоятельствах, которые вынудили сына расстаться с драгоценным украшением, велел казнить юношу. Но визири отговорили владыку. И в скором времени он призвал визирей и стал благодарить их за мудрость. Царевич тоже благодарил советников за спасение и поведал им свою историю. Посмотри же, царь, каковы козни женщин и что они делают с мужчинами.

И царь отказался от убиения своего сына.

На утро восьмого дня, кода правитель воссел на престол, вошел к нему его сын в сопровождении своего наставника ас-Синдибада. Юноша восхвалил отца, его визирей, вельмож его правления и поблагодарил их. В зале присутствовали ученые, эмиры, военные и знатные люди, и все изумились ясности языка царевича, его красноречию и превосходному умению говорить. Отец царевича умилился и возгордился своим ребенком.

Царь спросил визирей: «Если бы я убил сына, грех был бы на мне, на невольнице или на наставнике ас-Синдибаде?». Присутствующие промолчали, а наставник юноши сказал царевичу: «Дай ответ, о дитя мое…».

И юноша начал говорить.

Одни купец пригласил гостей и отправил невольницу на рынок, чтобы она принесла кувшин молока. Когда девушка несла молоко в дом своего господина, пролетал над ней ястреб со змеей в когтях. Птица сдавила змею, и в кувшин с молоком попала капля яда, но невольница не могла знать об этом.

Когда она пришла в дом, господин взял у нее молоко и стал его пить вместе с гостями, но не успело молоко утвердиться в желудках, как они все умерли. Рассудите же, на ком был грех в этом случае?

И один из присутствовавших сказал: «Грех на людях, которые пили», — а другой сказал: «Грех на невольнице, которая оставила кувшин открытым».

Ас-Синдибад молвил: «А ты что скажешь об этом, дитя мое?» — «Я скажу, — ответил царевич, — что эти люди ошибаются: нет греха ни на невольнице, Ни на собравшихся гостях, но только срок этих людей окончился вместе с их наделом, и была определена им смерть по причине этого происшествия».