Женя заметил ее усмешку и виновато сказал:

— Ну, сами посудите, когда мне тренироваться? Образ жизни сидячий, а рабочий день, можно сказать, от зари до зари, так выматываешься, что к вечеру одна мысль — скорее доползти до постели. Это вам, вольным художникам, акулам пера, хорошо — вы хозяева своего времени. А мы люди подневольные, нами командует бизнес.

— Однако ваш шеф, кажется, находит время для тренировок, — подковырнула Алена. — Вроде бы даже спортом занимается, нет? Или он меньше занят?

— Кто, Владимир Сергеевич? — Женя поднял брови. — Ну, Владимир Сергеевич — редкое исключение.

Алена решила, что более удобного момента задать вопрос уже не будет.

— А вы не расскажете мне о нем поподробнее? — осторожно начала она.

Женины брови взлетели почти до корней волос:

— Поподробнее? А что вас интересует?

В его голосе действительно прозвучала легкая насмешка или Алене это почудилось?

— Ну, — сказала она, осторожно подбирая каждое слово, — он еще очень молод, а уже директор такой крупной фирмы. Он ведь ненамного старше вас?

— На два года, — уточнил Женя.

— Вот видите! Конечно, мне интересно, как такой молодой человек успел так много.

— Ах, это!

— А вы что подумали?

Женя расхохотался:

— Молодые женщины обычно спрашивают о семейном положении.

— Я знаю, что он женат. А вот вам, вероятно, неизвестно, что я знакома с его женой, — подковырнула Алена. — Он сам познакомил нас в Москве на фуршете. Так что вашего драгоценного шефа я завлекать не собираюсь.

— Извините, — смутился Женя. — Просто сработал стереотип. Так что вы хотели узнать?

— Где родился, где учился, кто родители, как дошел до жизни такой, — быстро сказала Алена и не удержалась от ехидной добавки.

Не откажусь и от более подробных сведений о его жене. Исключительно из женского любопытства.

Насчет «учился» и «родился» Женя знал мало: закончил МГУ, стажировался в Америке. Когда Женя пришел в «Элиту», Городецкий уже полгода был содиректором фирмы. А вот о жене Городецкого Женя отзывался с такой теплотой, что Алена заподозрила, а не влюблен ли он сам в нее.

— Катюша — просто чудо! Милая, трогательная, добрая — таких девушек сейчас просто не бывает, Владимиру Сергеевичу крупно повезло. И красивая. Когда я смотрю на нее, почему-то вспоминаю голубых танцовщиц Дега — вы понимаете, не внешнее сходство, но та же чистота и легкость. Она — словно маленький праздник… И в то же время — беззащитная, наивная, как ребенок.

— А как они познакомились? Они вместе учились? — не удержалась Алена.

— Да нет, — Женя пожал плечами. — Катюшка, кажется, нигде, кроме школы, не училась. Вроде бы они знакомы с детства.

Сейчас, когда Алена снова прокрутила в памяти этот разговор, ей показалось, что она начала кое-что понимать. Итак, Катюша Городецкая — милая, трогательная, добрая, красивая и нигде не училась. Мужа своего, наверное, обожает. Хотя почему «наверное»? Точно обожает — такими глазами на него смотрит, что сразу видно: влюблена как кошка. Это Алена еще на фуршете заметила. Настоящая жена бизнесмена, крепкий и обеспеченный семейный тыл. Но ведь сам Городецкий не очень-то похож на обычного бизнесмена…

Поглощенная своими мыслями, она и не заметила, как добрела до собора. Начиналась служба. Прихожан было немного, да и городок-то маленький. Алена осторожно зашла внутрь, под высокие темные своды, и присела на краешек скамьи почти у дверей.

Католический священник читал по-латыни, и это было странно и красиво: слова разносились эхом под высокими сводами собора. Свет, лившийся сквозь цветные стекла витражей, тоже был цветным — красно-зеленым, а воздух полон запахов цветов. «А у нас в церкви пахнет ладаном. И откуда у них столько цветов ранней весной?» — подумала практичная Алена, но не стала задерживаться на этой мысли. Почему-то она не могла воспринимать этот собор как церковь, как место, куда приходят для молитвы, уж больно он был не похож на православные храмы. Этот собор казался Алене чем-то вроде замка Шарля Перро. В сказке и должно быть много цветов, а это место похоже на сказку. Словно она перенеслась на много веков назад, во времена добрых фей и прекрасных принцев.

«А если это так, — подумала она вдруг, — то пусть я сейчас встречу своего принца.

Подумала и тут же насмешливо улыбнулась. Алена в детстве любила играть в такие «загадалки». Конечно, почти ничего из них не сбывалось, но все равно было забавно. И почему ей сейчас вспомнилась та детская привычка? Уж ее-то принц точно живет не в этом маленьком французском городке.

Посидев еще немного, она встала и вышла на ступеньки, щурясь на заходящее солнце. Может быть, из-за солнца она не сразу заметила Женю и Городецкого, поднимающихся к собору по той самой улочке, по которой она сама шла полчаса назад.

Женя что-то оживленно рассказывал, а Городецкий шел молча, только изредка кивал в знак согласия. Ростом он был выше Жени почти на голову. «И почему он раньше казался мне некрасивым, — подумала Алена. — Где были мои глаза!» Вместо привычного делового костюма на Володе сейчас был серый свободный свитер и облегающие джинсы. «У него великолепная фигура — широкие плечи, длинные мускулистые ноги, тонкая талия… И руки, наверное, такие надежные и сильные…» Невольно представив, как эти руки могут обнимать, Алена судорожно вздохнула. Прямо наваждение какое-то! Нет, от этого мужчины ей явно следует держаться подальше!

Но скрыться было некуда — позади собор. Не бежать же обратно прятаться в боковом приделе. И Алена постаралась спрятать свои чувства подальше и придать лицу выражение беззаботности.

— А мы так и знали, что найдем вас здесь, — сказал Женя, когда мужчины подошли ближе.

Алена растерянно улыбнулась и посмотрела на Городецкого:

— У вас же сейчас должна быть деловая встреча.

— А мы управились с делами пораньше и решили пойти на поиски исчезнувшей журналистки, — пошутил Володя.

— Почему исчезнувшей? — не поняла Алена.

— Потому что вы ушли из отеля почти три часа назад.

— Ох, неужели так давно? — смутилась Алена. — Я бродила по улицам и потеряла счет времени.

— Мы уже начали волноваться — куда это вы запропастились?

Что-то по Жениной физиономии было не заметно, что он волновался. Он с трудом преодолел последние метры до ступенек и теперь стоял, обмахиваясь платком и блаженно отдуваясь:

— Ну и строили эти соборы! На такой верхотуре. Совершенно не думали о прихожанах — по два раза в день взбирайся туда-обратно! Зайдем?

— Спасибо, я только что оттуда, — улыбнулась Алена. — Честно говоря, я уже собиралась домой. А вы идите, посмотрите. Как раз служба идет.

Женя пожал плечами:

— Ну, как знаете! Пойдемте, Владимир Сергеевич?

Городецкий усмехнулся:

— Я не люблю мешать верующим.

— Как же, — удивился Женя, — столько карабкаться в гору и даже не зайти? Ведь интересно!

Городецкий пожал плечами:

— В чем дело? Вы идите, а я с удовольствием прогуляюсь с Аленой обратно к отелю.

И снова Алена едва сумела взять себя в руки. Он пойдет ее провожать, даже не заходя в собор? Тогда действительно, зачем он сюда шел?

Но Женя, как видно, привык к странностям своего шефа:

— Воля ваша. А я послушаю мессу. Заодно и попрактикуюсь в латыни — с третьего курса ее не слышал.

Подмигнув Алене, он скрылся в полутьме за растворенными высокими дверьми.

Они шли по той же самой улочке, только теперь впереди была не громада собора, а заходящее солнце, яркое и слепящее. В его лучах улица казалась праздничной и беззаботной. Но Алена этой праздничности не чувствовала. Молчание, в котором проходила их совместная с Володей прогулка, не было простым и легким. Наконец Алена решилась его прервать:

— Как прошли переговоры?

Городецкий улыбнулся:

— Спасибо, хорошо.

— Все вопросы улажены?

— Да.

Что, он так и будет отделываться односложными ответами? В конце концов, это просто невежливо! И зачем он только с ней пошел? Алена вдруг сообразила, что задала последний вопрос вслух:

— Зачем вы пошли со мной?

Сказала и покраснела.

Городецкий приостановился:

— Вам это неприятно?

— Нет… Но странно как-то идти рядом и молчать.

— Почему?

Алена растерялась и выпалила первое, что пришло в голову:

— Если вам не о чем со мной говорить, я могу пойти по другой стороне улицы!

Как глупо! Ну вот, вместо того, чтобы исправить положение, она еще больше испортила! Алена готова была заплакать от смущения. «Что это со мной? Как маленькая девочка! А ну-ка, прекрати!» — приказала она себе. Но подступившие к глазам слезы не уходили.

Но Володя, видно, не посчитал Аленины слова глупыми. Мало того, он тоже заметно смутился.

— Честно говоря, — медленно сказал он, — я просто не могу решиться сделать вам одно предложение. Не знаю, примете ли вы его…

Аленины слезы мгновенно высохли.

— Какое предложение?

— Тут недалеко есть один очень симпатичный ресторанчик. Что, если мы его посетим?

— А Женя?

Володя усмехнулся:

— Он остался слушать латынь. Сам виноват.

Алена заколебалась. Остатки здравого смысла подсказывали, что не стоит принимать это предложение. Но, в конце концов, ничего страшного не произойдет, если она и согласится… Завтра они будут в Москве, и этот человек навсегда исчезнет из ее жизни. И потом, не в постель же он ее приглашает, а только поужинать! Почему надо обязательно искать во всем тайный умысел? Она посмотрела на Городецкого: да нет, он совсем не похож на коварного соблазнителя! А то, что у Алены возникают при взгляде на него неподходящие желания, это исключительно ее, Аленины, проблемы. Она незаметно облизнула губы:

— Можно спросить?

Володя опять улыбнулся:

— Пожалуйста, о чем угодно.

— Почему вы решили пригласить меня поужинать?

Он лукаво глянул на нее:

— Обычно девушки не задают таких вопросов.

— А я задала. Ответите?

— Отвечу. Чтобы сделать вам приятное. Этот ресторанчик славится искусством своего шеф-повара, и просто грех быть здесь и не попробовать всяких вкусностей. Кроме того, вам как журналистке полезно расширять кругозор. Даже в области кулинарии. Может быть, напишете об этом в своей «Обаятельной и привлекательной».

— Только поэтому? Честно?

Он остановился и прижал руку к сердцу:

— Клянусь!

У Алены на щеках заиграли ямочки:

— Я вам верю. Ну что ж, пойдемте есть ваши вкусности.


Ресторанчик назывался «Роморантен» и входил в известный французский ресторанный путеводитель, причем имел в нем две звезды. Две звезды — это не мало, если учесть, что максимальное их количество — три. Находился «Роморантен» в здании старинной почтовой станции, и меню в нем было соответствующим интерьеру. Шеф-повар, Дидье Бра, ради собственного удовольствия и из любви к литературе готовил блюда, упомянутые в книгах знаменитых французских писателей. Здесь подавали слоеный пирог с семгой и редисом, лангустины в грибах и прочие деликатесы. Но фирменным блюдом Дидье Бра считались неподражаемые блины с малиной.

То, что им поставили на стол, меньше всего походило на традиционное блюдо русской масленицы. Алена привыкла, что блины лежат на тарелке большой горкой или свернуты в трубочки, если они с начинкой. Здесь же блины были сложены наподобие почтовых конвертов, и их было совсем немного.

— Ну как? — спросил Володя, когда Алена осторожно положила в рот маленький кусочек.

— Удивительно! Ни за что бы не догадалась, что это блины! Нежные, как воздушное пирожное!

Володя довольно улыбнулся:

— Я знал, что вам понравится. Все женщины любят сладкое.

— А вот и не все! — улыбнулась Алена. — Я, например, сладкому предпочитаю соленое и острое.

Городецкий насмешливо посмотрел на нее:

— Да ну? Вы опять пытаетесь доказать мне, что вы не типичная женщина?

Алена пожала плечами:

— А типичных женщин вообще не бывает! Если она типичная — значит, и не женщина вовсе!

— Рассказывайте!

Он явно ее поддразнивал, и Алена решила не поддаваться на провокацию.

— Знаете, что выводит из себя любую, даже самую уравновешенную женщину? — спокойно сказала она. — Сравнение с другими женщинами. Точнее, не сравнение, а уравнивание. Когда я слышу железный аргумент «ты такая же, как все вы», то мне хочется уйти и больше с этим человеком никогда не встречаться. Раз он не разглядел, какая я особенная.