Элеонора Иосифовна поднялась и смерила Катю презрительным взглядом:

— Что ж, этого следовало ожидать. Вы, дорогая моя, особа абсолютно бесхарактерная. О вас можно ноги вытирать.

— Мой характер, — сдержанно сказала Катя, — это моя проблема. До свидания, вернее, прощайте. Надеюсь, что больше я вас никогда не увижу.

— Взаимно.

Элеонора Иосифовна величаво направилась к двери. С порога она, правда, обернулась:

— Предупреждаю: в ваших интересах, чтобы этот разговор остался между нами. Вы все равно ничего не докажете.

С силой хлопнула дверь — светская дама не удержалась-таки от приступа плебейского гнева!

Она откинулась на подушку и попыталась осмыслить услышанное. Итак, Володя ее не любит, не любит… При этой мысли из Катиных глаз хлынули долго сдерживаемые слезы.

То, что произошло, то, о чем она услышала, — непоправимо, разорванную нить не соединишь. Все равно останется узелок, и он будет натирать до тех пор, пока не превратится в громадный нарыв. Та женщина! По какому праву она отняла у Кати ее единственное достояние? Да разве она знает, как Володя с ней играл, когда они были еще детьми, как учил ее английскому и играть в теннис, как он о ней заботился после того, как мама умерла…

Воспоминания были такими живыми, что она зажала рот ладонью, чтобы не застонать. До сих пор она думала, что не знает, что такое одиночество. На самом деле она давно уже одна, совсем одна… Потому что жить бок о бок с физическим телом человека совсем не то же самое, что владеть его душой. А одиночество исчезает только при сближении душ. Катя же одна, совсем одна. Какой холод, какая пустота, без конца и без края. Она все, всю свою жизнь поставила на одну карту, и карта эта бита. Ее бал окончен.

Одно ясно — оставаться Володиной женой она не сможет.

Прошел вечер, ночь, утро, — лучше не становилось. Катя со страхом ожидала часа посещений, когда Володя придет ее навестить. Какими глазами он будет смотреть на нее? А она сама?

Мысль, которая пришла в минуту отчаяния, сейчас утвердилась и окрепла. Оставаться Володиной женой и жить, как будто ничего не произошло, она не сможет, не сможет…

И вдруг Катя осознала, насколько она изменилась за последние месяцы. Если бы то, что случилось, произошло несколькими месяцами раньше, мысль о разводе ей бы и в голову не пришла. Она бы правдами и неправдами цеплялась за мужа, в нем была вся ее жизнь. А теперь… Что ж, она попробует жить без него. Может быть, у нее это получится.


Вику выловить было довольно трудно — у нее начался напряженный рабочий период. Сериал шел с громадным успехом, и съемки теперь проходили каждое утро. Однако для Кати Вика время всегда находила, нашла его и теперь.

Через день после выписки из больницы Катя поздно вечером приехала к Вике домой. После поцелуев и приветствий Вика отступила на шаг, чтобы получше разглядеть подругу, — и поразилась произошедшей в ней перемене. Побледневшая, похудевшая, Катя выглядела старше своих лет. Сейчас никто не назвал бы ее робкой малышкой.

Объяснение этой перемене отыскалось тут же. Едва с поцелуями было покончено, как Катя сказала просто, без предисловий:

— Знаешь, я ушла от Володи.

Вика чуть не села от неожиданности:

— Как?

— Вот так. Взяла и ушла. Вернее, он от меня ушел. Переехал к маме, оставив мне квартиру.

Вика ошарашенно молчала. Но Катя расценила ее молчание по-другому:

— Похоже, ты не слишком удивлена?

— С чего ты взяла? Я просто слов не нахожу! Катюша…

— Не надо, — Катя болезненно поморщилась, — ничего не надо. Ты ведь знала?

— О чем ты?

— Не притворяйся! Он полюбил другую женщину. Ты знала и сделала все, чтобы я не узнала!

Вика нахмурилась:

— Кто тебе сказал?

— Неважно. Но ты напрасно так обо мне… заботилась.

— Честно говоря, я думала, что ты этого просто не переживешь. Ты же любила его так… — Вика запнулась, — так беззаветно…

— А ты мне всегда говорила, что так нельзя. И правильно.

Ну уж от Кати Вика этого совсем не ожидала. Она внимательнее вгляделась в Катино лицо. По-прежнему милое, оно стало каким-то другим. У губ появилась незнакомая горькая складочка, и взгляд не такой, каким был, — прежде открытый и доверчивый, теперь отчаянный и решительный.

— Катюша, — Вика запнулась. Она не знала, как разговаривать с этой новой Катей. — Катюша, может быть, не стоит все решать так поспешно? Там, насколько я знаю, все кончено. Так, может быть…

— Не может, — Катя покачала головой. — Ничего не может. Нельзя, чтобы любовь становилась тяжелой и обязательной ношей. А моя любовь, в сущности, всегда была для Володи обузой. Он нес ее по жизни как… Как несут свой крест. Я больше этого не допущу.

— Но ты же сама любишь его!

Катя закрыла лицо руками:

— Ох, не знаю, не знаю! У меня словно глаза открылись — понимаешь, меня же нет!

— Как это — нет?

— Ну кто я такая? Просто приложение к Володе. У меня же никогда не было никаких собственных мыслей или желаний! Я всегда в первую очередь думала о нем — понравится ему то или это, и в зависимости от этого поступала! Я же без него шагу не могла ступить! Неудивительно, что он от меня устал… И там, в больнице, я вдруг поняла — я сама от себя устала!

— И что ты намерена делать?

— Не знаю… Для начала восстановлюсь в институте.

У Вики глаза округлились от удивления:

— В каком институте?

Катя невесело усмехнулась:

— Ну вот, ты даже не знала! Я же училась в архитектурном, а потом вышла замуж и бросила. Теперь вот буду доучиваться. А что потом — еще не знаю. Там видно будет.

Вика, кажется, начала кое-что понимать… Нет, Катя не так уж и изменилась. Главной чертой ее натуры всегда была искренность. Она не умеет лгать, притворяться и выжидать, в соответствии с этим и поступает.

— Ну, а ты как? — спросила Катя. — У тебя ведь жизнь тоже поменялась…

— Поменялась, — согласилась Вика. — Ты даже не представляешь, как круто она поменялась…

— Конечно, — Катя с гордостью посмотрела на подругу, — ты ведь теперь знаменитость…

Вика улыбнулась и махнула рукой:

— А, это все ерунда! Дело не в этом. Знаешь, я ведь замуж выхожу…

— Как это — замуж? Подожди-подожди… — Катя ошарашенно уставилась на Вику. — Зачем?

Вика шутливо-виновато развела руками:

— Так уж получилось.

Катя прижала руку к губам:

— Вика… А ты уверена, что это правильно?

— Уверена, — Вика засмеялась. — Ты хоть бы спросила, кто он.

— Кто он?

— Его зовут Иван. — Это имя Вика произнесла нараспев, словно смакуя. И повторила: — Иван Анастазов.

— Что-то знакомое… Он кто, актер?

— Журналист.

— А… — протянула Катя. — Я, кажется, понимаю… Это для рекламы? Ты решила поиграть в «звездную пару». Но ведь тебе и так славы хватает, зачем же…

Вика не обиделась, но ей стало чуточку досадно. В сущности, всеми своими поступками и высказываниями она заслужила подобное предположение.

— Катюша, ничего ты не понимаешь, — горячо сказала она. — Я люблю его.

Катя с сомнением посмотрела на нее:

— А он?

— И он меня любит.

— Ты в этом уверена?

— Уверена, как в себе самой.

— А… вы давно знакомы?

— Не очень.

— Разве так можно?

— Можно. Я раньше и сама думала, что так не бывает. А вот теперь чувствую — этот человек мой. И я — его. И неважно, сколько времени мы знакомы. Понимаешь, и у него, и у меня в прошлом было много разных, — Вика замялась, подыскивая нужное слово, — ну, вариантов, что ли… Поэтому мы оба уже в состоянии отличить настоящее от подделки. То, что между нами, — настоящее.

— Не знаю… — Катя грустно покачала головой. — Конечно, мне бы хотелось, чтобы у тебя было все хорошо, но…

Ожегшись на молоке, дуешь на воду. Естественно, что Кате в ее нынешнем состоянии любое замужество кажется ошибкой. Вика посмотрела на нее и вдруг подумала, что когда-нибудь и Катя, повзрослевшая и самостоятельная, непременно встретит своего мужчину. Мужчину, для которого она станет не красивой куклой, не беспомощным ребенком, требующим постоянной заботы, а любимой женщиной. Любимой. И он будет не только любить ее, но и уважать, и советоваться с ней, и радоваться ее успехам. Но главное, конечно, — любить. Так, как ее, Вику, любит Иван.

12

Солнце играло в листве молоденьких лип на Чистопрудном бульваре. Стоял май — такой жаркий, какого в Москве уже лет десять не было. Старики, мамаши с детьми и влюбленные парочки сидели на всех скамейках, весело чирикали воробьи, вода в пруду блестела — словом, жизнь била ключом. И у Алены было не то чтобы хорошее — скажем так, спокойное настроение. Она боялась этой весны — весна всегда сулит какие-то надежды, обещает любовь и счастье… Для Алены все эти обещания были несбыточными.

Она только что сдала дискету с очередным интервью в журнал «Тореадор» — так себе журнал, но платят очень неплохо, — и теперь могла позволить себе дня два отпуска. Сейчас она доберется до дома, поест, отдохнет и придумает, что делать дальше.

В метро спускаться в такую погоду не хотелось. Алена вышла на проспект Сахарова и подняла руку в надежде, что какой-нибудь водитель сжалится и довезет ее до дома. Машины мчались мимо, даже не притормаживая. И вдруг перед ней остановилась темно-синяя «Вольво» с затемненными стеклами:

— Садитесь, только быстрее. Здесь останавливаться запрещено.

Алена быстро нырнула на переднее сиденье.

— Мне в сторону Коломенского, — начала она, повернулась к шоферу и обомлела.

За рулем сидел Володя.

— Ты?!!

С первого взгляда она заметила, как он постарел: глубокие морщины на лбу и вокруг рта, глаза запали еще глубже, залысины на висках стали заметнее… Но все равно это был Володя, ее Володя!

— Я.

Машина резко взяла с места. Через минуту они уже поворачивали на Садовое.

— Откуда ты…

— Проезжал мимо, увидел, что ты голосуешь. Дай, думаю, подвезу.

— Спасибо.

— Не за что.

И еще несколько минут они молчали, словно чужие. Потом Алена с трудом заговорила:

— Ну, как ты? Расскажи, как живешь?

— Ничего живу.

— Где ты сейчас? «Элита» ведь распалась…

— В «Менатепе». А ты все там же?

— Да.

— И регулярно подрабатываешь. Все время натыкаюсь на твое имя то в одном журнале, то в другом. Ты хорошо пишешь.

— Спасибо, — усмехнулась Алена. Потом собралась, силами и спросила: — А как в остальном? Как… как жена?

Его голос был ровен и спокоен:

— Мы разошлись примерно год назад.

Алена в изумлении посмотрела на него:

— Как?

— По взаимному согласию.

— И как она… без тебя?

Володя усмехнулся:

— Оказывается, неплохо. Увлеклась фотодизайном, сейчас получила какой-то выгодный заказ. Скоро просто нарасхват будет.

— Да…

Значит, он теперь свободен! Впрочем, это ничего не значит…

Они опять замолчали. Алена просто кожей чувствовала, как нарастает напряжение. Случайно взгляд ее упал на его руку, свободно лежащую на руле, — по телу пробежала знакомая дрожь. Господи, он все еще имеет над ней власть!

Дорогу к своему дому ей показывать не пришлось — он прекрасно все помнил. Когда машина выехала на набережную, Алена снова сделала попытку заговорить:

— А что ты делаешь в «Менатепе»?

— Менеджер, — коротко ответил Володя.

— Ну и как, нравится?

— Справляюсь.

Разговор не клеился. Да им и не надо было разговаривать. Достаточно было того, что они снова рядом, пусть и ненадолго. Володя изредка бросал на нее короткие взгляды, а она сидела, опустив голову, впитывая каждый миг этой нечаянной, судьбой подаренной встречи. Алене казалось, что он все время хочет ей что-то сказать, но не решается.

Наконец они подъехали к ее дому. Алена медлила, придумывая какой-нибудь предлог продлить эти минуты рядом с ним. Но, как назло, ничего не приходило на ум. Она вздохнула и взялась за ручку:

— Ну спасибо тебе, что подвез. Я пойду?

Вопросительная интонация появилась сама собой.

— Алена! — вдруг сказал Володя.

Она стремительно обернулась:

— Что?

Слова, которые он хотел сказать, застыли на языке. Он так не хочет, чтобы она уходила, и, как чурбан, ничего не может придумать!

— Что? — с надеждой переспросила она.