— Хотите устриц?

Вика оторвалась от меню:

— Устриц?

Эту экзотику она еще никогда не пробовала.

— Устрицы вкусны только в те месяцы года, в названии которых есть буква «р» — с сентября по апрель, — сказал Всеволод Кириллович. — Так что сейчас для них самое время.

Вика собралась было сказать, что ладно, пусть будут устрицы, но вдруг сообразила: она же не знает, как с ними управляться. Говорят, их едят живыми…

— Я предпочту что-нибудь менее экзотическое, — улыбнулась она и выбрала салат из крабов. — А вино оставлю на ваше усмотрение.

Подошел официант. Аникеев сделал заказ уверенно и быстро, названия вин произносил по-французски — ну прямо заправский лорд, отдающий распоряжения дворецкому.

Когда салат из крабов стоял перед Викой, а официант разлил в высокие фужеры белое вино, Аникеев сказал:

— У меня есть тост.

Вика приподняла свой фужер и улыбнулась: сейчас скажет «за вас»!

— Я хочу выпить за одно начинание, которое может принести вам громадный успех.

У Вики от удивления округлились глаза, и она непроизвольно поставила фужер обратно на стол.

— Какое… начинание?

— Сначала выпейте, потом объясню.

Вика хотела было сказать, что не собирается пить неизвестно за что, но любопытство пересилило. Она сдержалась и послушно сделала небольшой глоток.

— Так какое же начинание?

— Вы знаете студию «Петр + Марк»?

Вика усмехнулась. Да кто же ее не знает! Деньги крупного дельца плюс слава известного режиссера. Мировая слава и очень большие деньги. Аникеев понял ее усмешку:

— Вижу, что знаете. Так вот, на этой студии затеяли постановку отечественного сериала.

Ах, это! Вика пожала плечами. Тоже мне, новость! Об этом тоже знали все, кто хоть как-то соприкасался с миром кино и телевидения. Проект, конечно, грандиозный: что-то вроде отечественной «Санта-Барбары». И деньги под проект отпущены грандиозные.

— На этой студии затеяли постановку отечественного сериала, — повторил Аникеев, — и я хочу, чтобы вы получили в нем роль.

Вика посмотрела на него как на ненормального. Да там все роли давно поделены и переделены! Роль в таком сериале — считай, обеспечение на всю жизнь!

А Аникеев как ни в чем не бывало продолжил:

— Да-да, хочу, чтобы вы получили в нем роль. И не какую-нибудь эпизодическую, а одну из основных. Может быть, не самую главную, но одну из главных. Как вам нравится это предложение?

— Это невозможно! — выдохнула Вика. — Это просто нереально!

— Виктория Петровна, — назидательно сказал Аникеев. — Я никогда не делаю необдуманных предложений. И если я что-то предлагаю — это и возможно, и реально. Уверяю вас.

Вика не могла опомниться. Надо же, чтобы это случилось именно сегодня, когда Светку Козлову перевели в старухи, а ее оттеснили в третий состав! Часа не прошло, как она, стоя перед зеркалом, обещала себе выкарабкаться наверх любой ценой. И вот вам, пожалуйста, — словно ей черт люльку качал!

— Так как, согласны?

Дурой надо быть, чтобы не согласиться! Но… За пять лет актерской карьеры Вика уже усвоила: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Интересно, что он потребует взамен? Стать его любовницей? Вика прикинула и поняла, что она готова на это пойти. Кстати, он еще не старый и вполне ничего, не такая уж большая жертва с ее стороны.

Аникеев действительно был «вполне ничего» — холеный, чуть располневший мужчина едва за пятьдесят, чем-то похожий на покойного Сергея Бондарчука. И голос у него такой приятный — низкий, бархатный, обволакивающий… Да многие Викины однокурсницы с ним бы просто так в постель отправились, не требуя дополнительного обеспечения. Вике это, правда, удовольствия не доставит, но если нет другого выхода…

— Разумеется, — взяв себя в руки, довольно спокойно сказала Вика. — Разумеется, согласна.

— Вот и чудненько! — Аникеев долил вина себе и ей. — А теперь давайте за это выпьем!

Вика выпила — на этот раз до дна, отставила бокал и напрямик спросила:

— Ваши условия?

Грубо, конечно, однако этим вопросом Вика рассчитывала смутить собеседника и выговорить себе наиболее выгодные условия капитуляции. Но Аникеев ничуть не смутился.

— Помилуйте, Виктория Петровна! — удивился и даже чуть ли не обиделся он. — Какие условия! Неужели я не могу просто так, бескорыстно помочь красивой и талантливой девушке?

На это Вика ничего не сказала, лишь улыбнулась. Бескорыстно, как бы не так!

И точно. После минутной паузы Аникеев озабоченно сдвинул брови:

— Впрочем, у меня к вам есть одна маленькая просьба. Совсем крохотная, и вам будет не в тягость.

Такое начало не подходит для признания в любви или фривольного предложения. Что же он задумал? Вика насторожилась. Ну вот, сейчас она узнает цену своей будущей блестящей карьеры.

— Любезность за любезность?

— Именно.

Вика опять решила идти напролом:

— И что же от меня требуется?

— Виктория Петровна! — Аникеев досадливо поморщился, словно хотел сказать: «А я-то считал вас умной женщиной!» — Давайте договоримся — я от вас ничего не требую. Просто прошу.

— Хорошо. И о чем же вы меня просите?

— Ничего особенного. Просто познакомиться с одной очаровательной молодой дамой, милой и простодушной.

Вика вскинула брови. Только и всего?

— А можно ли спросить, что это за дама?

— Жена моего, скажем так, компаньона. Она вам понравится, я уверен.

Вика растерялась. Она была готова к тому, что Аникеев потащит ее в постель — из такой ситуации она бы знала, как выпутаться. Другой вариант — если бы он попросил познакомиться с самим компаньоном. Тогда Вика решила бы, что он хочет «подложить» ее под конкурента. Так сказать, любовница на жалованье. Мерзко, отвратительно, но по крайней мере понятно. Но познакомиться с женой конкурента? Внезапно Вике в голову пришла мысль, от которой ей сделалось дурно. Если это действительно так, то от роли придется отказаться. Такого она не вынесет.

— А ваша милая дама, она… — Вика невольно покраснела. Как бы помягче выразиться? — Она нетрадиционной сексуальной ориентации?

Аникеев чуть не подавился салатом. Минуту он смотрел на Вику в немом удивлении, потом громко расхохотался:

— Виктория Петровна! Помилуйте, как вам это только в голову пришло?

Вике стало стыдно, хоть сквозь землю провалиться.

— Ну, — пробормотала она чуть слышно, — сейчас всякое бывает. — И тут же уткнулась носом в тарелку.

Отсмеявшись, Аникеев доброжелательно сказал:

— Нет, это действительно милая дама. Причем совсем молоденькая, лет двадцати или чуть больше.

Вика сделала над собой усилие и взглянула на собеседника. После своего промаха она несколько подрастеряла самоуверенность и не знала, что и думать.

— А зачем вам нужно, чтобы я с ней подружилась? — опять напрямик спросила она.

— Пока просто так, — легко сказал Аникеев. Потом помолчал и добавил: — Пока, а там видно будет. Согласны?

Вика прикинула плюсы и минусы «делового предложения». Плюсы очевидны, минусы не проявились. Пока. Ох уж это «пока»…

— Согласны, Виктория Петровна? Если да, то вас завтра же вызовут на студию.

А вот это уже откровенный шантаж! Ну да ладно, в конце концов, такой шанс может больше не подвернуться. А если ситуация повернется как-нибудь не так, у нее хватит ума вовремя выйти из игры.

Вика вздохнула и кивнула головой:

— Да, я согласна.

— Вот и чудненько! — расцвел Аникеев. — Я сразу понял, что мы с вами договоримся.

Это подчеркнутое «с вами» неприятно царапнуло Викин слух. Значит, с кем-то он уже не смог договориться? Интересно. И потом — они же с Аникеевым едва знакомы! Неужели она с первого взгляда производит впечатление женщины, которую можно купить, пусть даже и за хорошую цену? «А, наплевать!» — решила Вика. Зато она получит роль в сериале. И тогда уже никогда не окажется в положении Светки Козловой. И в третий состав тогда ее никто не посмеет запихнуть.

4

На улице совсем потеплело. Грязь стояла непролазная: сугробы серого тающего снега вперемешку с накопившимся за зиму бумажным мусором, пустыми сигаретными пачками и банками из-под пива украшали подступы к станции метро «Каховская». Алена обычно добиралась до метро задворками, экономя время, но сегодня пришлось пойти цивильным путем. Уж очень жаль было портить в мокрой снежной каше новые сапоги.

Предыдущие два дня Алена безвылазно сидела дома, корпя над статьей для журнала «Постфактум». Материальчик был так себе, средней важности, об образующихся женских клубах в поддержку экономических реформ. Забавно, конечно. Знамение времени: раньше женщины собирались в клубы, чтобы поговорить о мужиках, а теперь вот об экономике. Но Алене очень хотелось хоть что-нибудь написать для такого модного и солидного журнала, как «Постфактум». Хотя бы просто для того, чтобы отметиться. Она набралась храбрости, сама позвонила и предложила им на выбор несколько тем. Ответственный секретарь ее вежливо выслушал и отфутболил в отдел «Общество», редактором которого был ее однокурсник Коля Алексеев. Однако с Колей Алена никогда не то что не дружила, а даже в приятельских отношениях не была. Так, кивали друг другу при встрече. И сейчас Коля, конечно, вспомнил ее, но никакого восторга не выказал. Наоборот, Аленино предложение о сотрудничестве было принято довольно кисло. Оно и понятно: в последние несколько месяцев вся журналистская братия ринулась писать в «Постфактум»: и престижно, и гонорары высокие, бедный Коля своих друзей-то не всех может пристроить. Перебрав несколько названных Аленой вариантов, Алексеев остановился на женских клубах. «Только я ничего не обещаю, — «обнадежил» он Алену на прощание. — Напиши, а там посмотрим».

И вот сегодня она должна была сдать готовый текст. Уж как она его облизывала, как подчищала! Пожалуй, так трепетно она относилась только к своему первому интервью — когда она, учась на втором курсе, прорвалась к одному знаменитому рок-кумиру. И к походу в редакцию Алена готовилась не менее тщательно, чем к встрече с тем певцом. Красивой женщине везде рады, может быть, и еще что-нибудь закажут. Коля Алексеев тоже мужик, и глаза у него есть.

Сегодня она решила одеться под Твигги — знаменитую топ-модель семидесятых, одно время забытую, а теперь снова входящую в моду. Но Алене Твигги всегда нравилась. Вроде бы девочка-подросток, маленькая и худенькая, а на самом деле жутко сексуальная. И внешние Аленины данные вполне позволяли ей взять Твигги за образец. А придуманный Аленой туалет в стиле Твигги был, что называется, простенький, но со вкусом. Строгое бордовое платье, на ладонь выше колена, талия подчеркнуто обозначена широким свободным ремнем. Черные плотные колготки, высокие сапожки с тупыми носами и квадратным каблучком выгодно подчеркивают стройность ног. Черная гладкая и блестящая челка с хорошо продуманной небрежностью асимметрично спадает на лоб, и на висках два черных кокетливых завитка. Косметики на лице немного, но все, что надо показать, подчеркнуто, а все, что не надо, — скрыто. Теперь донести бы это произведение искусства до редакции в целости и сохранности, чтобы в метро не помяли и на улице не забрызгали.

«Постфактум» арендовал офис в центре, возле Миусской площади. С трудом распахнув тяжелую дверь, Алена вошла в вестибюль и в нерешительности остановилась возле милицейского поста. Она инстинктивно боялась вахтеров и милиционеров, а пропуск Коля наверняка забыл заказать.

— Моя фамилия Арьева, — робко сказала Алена. — Я договаривалась с редактором отдела «Общество» Алексеевым, и…

Милиционер посмотрел в лежащий перед ним список.

— Арьева? Есть такая, проходите.

Надо же, про себя удивилась Алена. Коля не забыл, что я должна прийти. А она-то была уверена, что придется долго упрашивать, чтобы ее пропустили.

Но чудеса еще не кончились: когда Алена поднялась наверх, она застала Колю в кабинете одного, и не нервно разговаривающего по телефону, а спокойно пьющего чай. Завидев ее, он приветливо заулыбался:

— А, вот и ты! Молодец, что не опоздала. Проходи, проходи!

Встал из-за стола, помог Алене снять пальто — и этим добил ее окончательно. Галантностью Коля никогда не отличался. А сейчас, усадив ее в кресло, заботливо спросил:

— Чай будешь? Или лучше кофе?

— К-кофе, пожалуйста, — от удивления Алена даже стала слегка заикаться.

На маленьком столике перед ней быстренько оказалась белая фарфоровая чашка. Коля открыл банку «Нескафе голд»:

— Сколько ложек? Одну, две?