«Люси, милочка, не отдавай свое сердце мужчине и не трать на него время до тех пор, пока он не наденет тебе обручальное кольцо. Иначе ты будешь жалеть об этом всю жизнь».

Мать постоянно твердила о проблемах с деньгами, которые объясняли все ее решения и поступки. А Люси больше волновали собственные переживания в том случае, если она откроет свои чувства Ниаллу, который с трудом понимает, что движет человеком. Он сумеет отвергнуть это иррациональное чувство. Или просто не найдет оснований, зачем такому умному человеку из большой и дружной семьи связывать свою жизнь с безнадежной сумасбродкой Люси. Ниалл определенно испытывает к ней физическое влечение – об этом говорили его страстные поцелуи. Но из опыта своей матери Люси знала, что сексуальное влечение – это не то, что сильная любовь и беззаветная верность на долгие годы. А меньшего Люси не хотела.

И все-таки он неотразим, подумала она, войдя в гостиную и увидев его сидящим в раскладном кресле с Томми на руках. Он не успел побриться после дежурства. Густые волосы волной легли над очками в темной оправе. Его мощный торс облегала помятая голубая рубашка. Томми уютно лежал в его крупных руках и начинал засыпать под его тихий убаюкивающий голос.

– Так что твоего папу зовут Энтони Штааб, вот. – Ниалл кинул взгляд на лежащий перед ним на столике отчет. – А на этих снимках можно видеть маркеры ДНК, по которым мы устанавливаем личность людей и узнаем их родственные связи. Вот это твой код ДНК. Видишь рядом с ним другие коды? Эти коды показывают все аллели, с которыми у тебя есть общее.

Люси только улыбнулась и взяла со столика опустошенную ребенком бутылочку и нагрудник.

– Вы убаюкиваете его чтением отчета об анализе ДНК? По-моему, он еще не различает цвета.

– Но вы же сами сказали, что мой голос успокаивает его. Так что теоретически я могу с одинаковым успехом читать ему все, что угодно.

– Только теоретически?

– Почему? И практически. У нас же нет детских книжек.

Сказать по правде, Люси тоже с удовольствием слушала бы, как он читает список покупок или адресную книгу.

– Вы своего добились, доктор Ватсон. – Она с улыбкой показала на тихо посапывающего Томми. – Он уже спит.

Ниалл осторожно поднялся на ноги, уложил Томми в колыбельку и бережно укрыл одеялом. Тем временем Люси заглянула в открытый отчет.

– Значит, так оно и есть? Энтони Штааб действительно отец Томми? – Она прочла заключение внизу страницы, бросила взгляд на непонятные графики и цифры. – Как вы думаете, Диана здорова? Или ей досталось во время схватки с Энтони?

– Судя по ранам на его теле, кому-то сильно досталось. Он нанес своему противнику несколько ударов. Но если она и пострадала, то не от руки Энтони Штааба. Я даже готов исключить ее из списка возможных убийц.

– Только готовы?

– Дело в том, что я обнаружил следы ее ДНК в клетках кожи на подкладке куртки убитого.

– Минутку! Вы только что сказали, что готовы исключить ее из списка подозреваемых. Но раз ее ДНК оказалась на куртке, разве это не означает, что она была там? Если вы думаете, что она…

– На подкладке куртки, внутри ее, – подчеркнул он и направился в прихожую, где снял с вешалки свою рабочую куртку и набросил на плечи Люси, объясняя свою мысль.

Люси съежилась под курткой, как тогда, в больнице.

– Да, выходит, она надевала его куртку. Так ведь она была его другом или даже больше.

– Но вокруг раны нет следов ее ДНК. На убитом не имеется никаких улик, говорящих о ее присутствии, кроме того, что она могла надевать его куртку. – Отбросив куртку на диван, Ниалл принял стойку, словно собирался подраться с Люси. – Если бы между нами была драка…

– То клетки моей кожи и, может, даже моя кровь оказались бы на ваших руках и одежде…

Жестом руки он подозвал ее подойти к нему ближе.

– Так как вы думаете доказать, что Диана невиновна в убийстве человека, который однажды набросил на нее свою куртку?

– Опишите мне Диану.

– Ну, она примерно моего роста, только худее. Во всяком случае, такой она была, когда я видела ее в последний раз. А что?

Ниалл схватил ее за руку с бутылочкой и поднял к своей груди, показывая, как был убит Энтони Штааб.

– Он был уже прижат к паллетам, когда получил в грудь этот удар отверткой. И после такого тяжелого повреждения у него не было возможности двинуться, чтобы потянуться к оружию…

– Будто он схватился с кем-то в борьбе?

Люси отступила на несколько шагов, а Ниалл двинулся к ней с поднятой рукой, пока не уперся грудью в бутылку, после чего легко оттолкнул ее руку, показывая, что для нанесения удара она смогла бы замахнуться только предплечьем.

– Понадобилась бы огромная сила, чтобы вонзить отвертку в сердце неподвижно стоящего мужчины. Траектория удара показывает, что отвертка скользнула по его ключице, то есть удар был нанесен сверху. Но второго удара не было, убийца насквозь пронзил его сердце одним мощным ударом.

Хотя Люси стало не по себе, его страшные пояснения подтвердили то, что она все время понимала интуитивно.

– То есть вы считаете, что Диана не настолько сильна, чтобы нанести удар такой мощи?

Он пошел следом за ней на кухню, где она сполоснула бутылочку и положила ее в сушилку для посуды.

– Исключить этого нельзя, но вряд ли такое возможно, тем более если она тоже ранена.

Люси вернулась в гостиную, подавляя невольную дрожь.

– Даже страшно представить, каково ей сейчас – раненая, одинокая и испуганная.

– Вы же выдержали. – Она ощутила рядом его тепло, когда склонилась над безмятежно спящим Томми. – Думаю, ей тоже хватит сил.

Она едва удержалась, чтобы не прислониться к нему в поисках поддержки.

– В этом отчете, наверное, нет указаний на того, кто убил Энтони.

– Мы по-прежнему подозреваем Роджера Кэмпбелла. Штааб напал на вас около больницы. Роджер мог это увидеть и убить его, считая, что этим возмещает свою вину перед вами. Сейчас Дафф едет в Фоллс-Сити, чтобы найти его и установить, есть ли у него алиби.

Он отошел к столу и снова стал просматривать отчет.

– Очевидно, убийца был в перчатках. Во всяком случае, я не нашел чужеродных следов ДНК на коже и крови вокруг раны. Обычно в подобных драках они обнаруживаются.

– Вы взяли на анализ остатки кожи у меня из-под ногтей. А у Энтони не было ничего такого, что могло бы помочь?

– Только складская пыль и грязь да его собственная кровь. – Он опустил папку с отчетом. – Вы устали? Хотите, я вас тоже убаюкаю?

– Ваш голос оказывает на меня не совсем такое же действие. – Она откинула с его лба упавшую прядь волос. – Но он меня успокаивает.

– Тогда о чем вам рассказать?

– Не важно. О чем угодно. Лишь бы я могла участвовать в разговоре.

Подумав, Ниалл расстегнул ремень, снял кобуру с пистолетом и отнес ее в спальню, где положил в шкаф. Она подумала, что он пренебрег ее просьбой, но тут он вернулся в гостиную. Он уселся в раскладное кресло и усадил ее себе на колени.

– Очень сожалею, что вам пришлось все это видеть. Мне самому почти каждый день приходится иметь дело с жертвами насилия. Но сегодня я впервые видел эмоциональные последствия подобной жестокости. Я думаю о дедушке, которого ранил тот подонок… – Он развернул ее к себе лицом. – К счастью, дед остался жив и скоро пойдет на поправку. И он не одинок.

Хотя Люси смущала и в то же время возбуждала близость его горячего сильного тела, ей пришло в голову, что и он нуждается в каком-то утешении и разговоре, и она всем сердцем потянулась к нему.

– Джеймс знает, что все вы очень его любите, переживаете за него. У вас просто замечательная семья, Ниалл.

– А у Дианы, кроме вас, нет никого из близких?

– Нет…

– Мне очень хочется найти ее, чтобы вы хотя бы знали, где она находится. Мне тяжело видеть вашу тревогу. У вас очень доброе сердце. – Он осторожно отвел ее волосы от шрама и заглянул в ее глаза. – Люси, знайте, что вы не одиноки. Я буду с вами и Томми до тех пор, пока буду вам нужен.

Она улыбнулась, благодарная судьбе за то, что в трудный час рядом с ней оказался этот искренний и сильный человек. Но если он поймет, как необходимы ей его голос, его ясный ум, его сила и поцелуи, не испугается ли он, не лишит ли ее всего этого?

Ниалл задумался, машинально поглаживая ее по непокорным кудрям, а Люси мечтала, чтобы он ласкал ее так каждый день. Ниаллу нужен человек, который объяснял бы ему суть человеческих отношений, видел бы в нем больше, чем просто умного и увлеченного своей работой человека, научил бы понимать его доброту и страсть. Ах, если бы у нее была такая же замечательная семья, как его! Если бы этот необыкновенный человек был ее мужем!

Он сосредоточенно сощурил свои синие глаза.

– О чем вы думаете, мисс Маккейн?

– О том, что мне ужасно хочется, чтобы вы меня поцеловали.

– Хороший ответ!

У Люси загорелось лицо.

– В самом деле, доктор Ватсон?

– Да, потому что я тоже об этом думал. Мне кажется, я смогу избавиться от ощущения, что упускаю нечто важное, и хоть на минутку забыть все нерешенные проблемы, если я просто… – Его рука замерла. – По-вашему, это естественное для человека желание?

Люси кивнула. Во всяком случае, для нее. Он привлек ее к себе и приник к ее губам.

Он властно заставил их раскрыться, и она ощутила вкус кофе, когда их языки соприкоснулись. Люси закинула руки ему за шею и потянулась к нему. Покалывание его небритых щек искрами пронзало ее. Нежное поддразнивание его языка пробуждало в ней жгучее желание.

Кресло качнулось назад, и он подтянул ее выше. Люси всем телом прижалась к его торсу, обвив ногами его бедра, и застонала от возбуждающего покалывания в сосках.

Ниалл начал осыпать легкими поцелуями ее подбородок, нежные мочки ушей, чувствительную кожу на шее, отвел в сторону высокий ворот кардигана и прильнул губами к ключице, тогда как его рука легко скользнула под рубашку. Он застонал от страсти, ощутив кожу Люси, оставив на ней отпечаток его пылающей ладони. Ей показалось несправедливым, что он только гладит ее по обнаженному телу, она решительно взялась за пуговицы его рубашки и вскоре уже ощутила под своей ладонью крутые завитки волос на его груди и плоские соски, которые сразу напряглись под ее пальцами, и Люси захотела большего.

Ниалл проник ей под рубашку, вторя ее ласкам. Ее упругая грудь возбудилась, когда он положил свою руку на ткань бюстгальтера, и Люси застонала от огня, загоревшегося в том месте, которого касалась его рука. Он сжал ее сосок, и у нее вырвался стон острого наслаждения. Она жаждала прикосновений его нежного языка к соскам, которые он так старательно исследовал горячими трепетными пальцами. Она жаждала принять в себя его возбужденный член, чтобы он так же властно обладал ее телом, как его язык и руки.

По сдерживаемой Ниаллом дрожи она понимала, что их желания совпадают. Коленом он слегка понудил ее раздвинуть ноги. Ее колено уперлось в подлокотник кресла. Он подтянул ее выше, но она ударилась о другой подлокотник и задела стоящую рядом на столике лампу.

– Ниалл… Ниалл…

Он понял, что здесь слишком тесно.

Подхватив ее на руки, он резко встал и властно приказал:

– Обхвати меня ногами за талию.

Люси с радостью повиновалась, и он понес ее в спальню. Как только он поднялся с кресла и до того момента, как он поставил ее на пол у кровати, ею владели ощущение стремительного бега времени и безумный страх, что иллюзия любви к ней Ниалла рассеется раньше, чем она проживет этот момент, о котором столько мечтала.

Казалось, ему тоже не терпится познать свою страсть, получить облегчение или понять глубокую связь, расцветающую между ними. Он продолжал ее целовать, пока они лихорадочно раздевались, швыряя одежду на пол. Вскоре она осталась лишь в бюстгальтере и трусиках. Он с таким восторгом и жадностью смотрел на открывшиеся его взору высокие упругие груди, что внутри у Люси все сжалось. Опустив голову и прижавшись лбом к ее лбу, Ниалл просунул пальцы под бретельки ее бра.

– Господи, помоги! Леопардовый рисунок?

– Что?

Он приспустил одну бретельку, обнажив холмик ее нежной груди, провел пальцем по изгибу бюстгальтера и дальше по другой бретельке, вызывая мурашки на ее коже.

– Признаться, каждую неделю в прачечной я совершаю отнюдь не научное изучение фасона и цвета твоего нижнего белья.

Она ощущала на обнаженной коже его частое хрипловатое дыхание как физическое прикосновение. Будь он другим человеком, она подумала бы, что он с ней играет. Но Ниалл есть Ниалл, и она заподозрила, что весь этот ритуал исследования ее тела и реакции был для него частью процесса возбуждения.

Желая ему помочь, Люси прошептала:

– Это уже похоже на извращение.

Его пальцы скользнули под шелковую пятнистую чашечку бра и костяшками задели напрягшийся сосок. Люси задохнулась от страстного желания, между ее бедер зажегся влажный огонь. Она покачнулась и упала на его разгоряченную грудь.