Я захватываю свитер и иду к двери, чтобы встретиться с Джоном. По вечерам в Нью-Йорке еще довольно тепло, но по сравнению с Венецией вечера здесь мне кажутся прохладными. Джон заказал столик в «Везувио».
— Ты думал обо мне? — спрашиваю я, когда мы садимся за столик в нашей кабинке (отделенный перегородками уголок в ресторане).
— Каждую секунду. А ты?
— Каждые полсекунды, — наклоняюсь я через столик, чтобы поцеловать его.
— Я до смерти боялся, что ты повстречаешь какого-нибудь итальянского графа или герцога или как они там таких называют и решишь остаться навсегда.
— Если бы даже они выстроили всех итальянских холостяков в линию от самой вершины Альп до каблуков на моих туфлях, я бы ни на секунду не соблазнилась. У меня уже есть самый лучший в мире жених. Зачем мне на них смотреть?
— Красивые девушки могут выбирать.
— Вот я и выбрала тебя.
— Я купил кое-что для тебя, пока ты была в отъезде, — улыбаясь, говорит он. — Когда я увидел это, то сказал сам себе: «Есть только одна девушка на свете, которая способна оценить его по достоинству». Джон машет рукой, подзывая Пэтси, высокого, элегантно одетого итальянца, владельца ресторана, который подносит к столу большую коробку.
— Зачем? Я… мне казалось, что мы должны экономить деньги на строительство дома…
Коробка размером чуть ли не со стол и около полуметра высотой; она перевязана такой широкой атласной лентой, что мне приходится повозиться, чтобы развязать ее.
Когда я снимаю крышку, у меня подгибаются колени. Оттуда я достаю норковое пальто из самого мягкого и черного меха на свете. У него воротник-стойка и широкие манжеты.
— Посмотри, как сделана подкладка, — говорит Джон.
Я выворачиваю пальто наизнанку и вижу, что на подкладке вышито золотыми буквами мое имя.
— Все будут знать, кому оно принадлежит.
— Лючия — прекрасное имя, — заявляет Пэтси, который гордится отведенной ему в этом деле ролью. — Оно означает «свет». Вы такая красивая девушка, что вам вовсе не нужно норковое пальто, чтобы украшать себя. А многим девушкам такое пальто просто необходимо, — уходя, прибавляет он.
— Дорогой, разве мы можем себе такое позволить?
— Что значит, «можем ли мы позволить»? Это первое меховое пальто в твоей жизни. Ни к чему беспокоиться, сколько оно стоит.
Мне бы следовало сказать Джону, что это не первое меховое пальто в моей жизни. Папа уже подарил мне шерстяное пальто с воротником из лисы, когда меня приняли на работу в «Б. Олтман». Но Джону совсем не обязательно знать об этом.
— Но мы должны, прежде всего, построить дом. Это же наша мечта.
— За дом я уже рассчитался.
Джон делает глоток «Манхэттена» и начинает раздраженно барабанить пальцами по столу.
Есть что-то странное в том, как он это сказал, словно за дом он уже рассчитался, а за все остальное — нет. Я вспоминаю Рут, которая заставила поклясться меня, что я обсужу денежный вопрос с моим женихом. Но я так и не сделала этого. Мне и в голову не приходило, что деньги могут стать причиной споров.
— Хорошо. Я купил его не для того, чтобы ты расстроилась. Я верну его, — говорит он.
— Нет, оно мне нравится.
— А мне показалось, что как раз наоборот.
— Оно мне очень нравится. Ведь мне подарил его ты. Извини, что заставила тебя думать, что я неблагодарная.
— Но получается именно так. Ты думаешь, я, проезжая по центру города, открыл окно автомобиля и выбросил на улицу тысячу долларов с такой легкостью, словно это конфетти? Ты думаешь, что я сорю деньгами ради того только, чтобы поразить окружающих?
— Нет, совсем не…
— Ты мне не доверяешь, да?
— Ты с ума сошел! Я же выхожу за тебя замуж.
— Ты мне веришь?
— Если бы не верила, меня бы сейчас здесь не было.
Невероятно, что такой чудесный вечер с таким роскошным подарком обернулся препирательствами. Я перевожу дух.
— Джон. Ну же! Я так переволновалась, что сама не своя. Мне очень нравится это пальто, и я буду надевать его как можно чаще.
Джон успокаивается:
— Ты моя девушка. Я просто хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее.
— Хорошо. Будь по-твоему.
— Давай примерь его, — говорит он, потом достает пальто из коробки и держит его словно полотенце для купальщика, выходящего из воды.
— Сейчас?
— Именно. Я хочу увидеть тебя в нем.
Я встаю и просовываю руки в рукава пальто. Какое же оно роскошное, мягкое и легкое! Пэтси присвистывает.
— Спасибо, дорогой.
Я встаю на цыпочки и целую Джона в губы. Открыв глаза, я смотрю на свое отражение в маленьких зеркалах, которыми украшены стены кабинки. Сотни миниатюрных отражений меня в норковом пальто.
— Джон, ты голоден? — спрашиваю я.
— Не очень. А ты?
— Совсем не голодна. Почему бы нам не уйти отсюда?
Джон улыбается и уходит. Позже я встречаюсь с ним у входа в ресторан. Он приподнимает свою шляпу.
— Куда изволите, мадам?
— Будьте так любезны, отель «Карлайл», — подыгрывая ему, отвечаю я.
До пятнадцатого ноября еще так долго ждать.
Делмарр и Рут прикрывали меня весь август, потому что Хильда Крамер не любит, когда кто-то берет отпуск больше чем на две недели. Но после такого продолжительного отсутствия я с восторгом вхожу в дверь отдела «Пошив женской одежды на заказ». Я так рада возвращению в нашу «святая святых». У меня есть шелк для моего свадебного платья и достаточно историй о моих приключениях в Италии для Рут и Делмарра. Я пришла пораньше, чтобы успеть подготовить свой стол для работы, пока не объявилась вся команда. Теперь я смотрю на доску, на которой мелом записаны работы, которые нам надо выполнить.
Вместо привычной системы корректировок желтым мелком и окончательного варианта розовым, на доске нарисованы символы, которых я прежде никогда не видела. Рабочий стол Рут выглядит так же, но корзины для хранения эскизов какие-то другие. Я толкаю дверь кладовки и вижу, что она забита рулонами с тканью от пола до потолка. Я испытываю замешательство. Возвращаюсь обратно в рабочую комнату, а оттуда иду в кабинет Делмарра. На стене все еще висит подписанная сестрами Макгуайр их фотография, а на его столе все еще стоит круг с палитрой цветов. Я вздыхаю с облегчением.
— Корпоративный шпионаж? — говорит за моей спиной Делмарр.
От звука его голоса я подпрыгиваю на месте.
— Никогда так не делай! — кричу я и через мгновение обнимаю его за шею.
— Что же это, Тальбот не был ласков с тобой? — крепко сжимает меня Делмарр.
— Что тут происходит, Делмарр? Все выглядит как-то не так.
— Не все, просто небольшое дельце с описью. Им понадобилось знать, что у нас тут есть: каждый метр ткани, каждый сантиметр бейки, каждая бусина всех размеров. Мне кажется, что Хильда Ужасная чувствует: недолго еще продлится ее успех.
— Ее хотят уволить?
— Понизить.
— Так твое имя будет на марке одежды?
— Не-е-ет.
Делмарр садится и закидывает ноги на стол:
— Ничего ты не смыслишь в мире торговли. Во-первых, если человека увольняют, то ему будет очень сложно найти новую работу, а во-вторых, они просто наймут кого-нибудь знаменитого и поставят на марке его имя.
— Но ты и есть этот человек.
— Спасибо. Может, я бы и мог стать известным, но пока это не так. По крайней мере, она так думает. Достаточно я наслушался от начальства.
— Сволочи.
— Да еще и Элен хочет увольняться.
— Увольняться?
— У нее такой огромный живот, что она не может работать. Виолетта витает в облаках, мечтая об этом своем полицейском; ни о чем другом и думать не может. На прошлой неделе она отправила заказчикам три костюма с не подшитыми краями. Мы выглядели глупо. А потом Рут…
— Что с ней?
— Харви хочет, чтобы она ушла с работы и они могли завести ребенка. Ему кажется, что здесь Рут слишком сильно устает. А теперь еще ты. Я потеряю и тебя, как только Джон-Жуан наденет на твою руку обручальное кольцо.
— Нет, я останусь, — обещаю я.
— Брось, Лючия. Давай посмотрим правде в глаза. Вы пришли ко мне после школы с горящими глазами, живые, полные сил…
— После колледжа имени Кэти Гиббс.
— Не имеет значения. Вы пришли сюда с намерением покорить мир, не меньше. Но к двадцати пяти годам вы бежите отсюда, словно в вашей рабочей комнате кто-то заложил мину. Вы спешите выйти замуж, и как только вы это сделаете, вы оставите меня.
— Я не уйду, Делмарр. Не уйду.
— Тальбот не позволит тебе работать. Он будет заботиться о тебе с таким же тщанием, с каким натирает до блеска капот своего «паккарда», и посадит в фарфоровую кладовку в Хантингтоне. Такова твоя доля, малышка, — Делмарр наливает в большую кружку кофе и протягивает ее мне.
Меня воспитывали мужчины, поэтому я никогда не задумывалась над тем, что для меня существуют какие-то ограничения в том, чем я могу заниматься. Но вопрос не только в том, чего я хочу; я должна выслушать и мнение Джона.
— Но почему я не могу остаться?
Я понимаю, что Делмарр прав. Ни одной женщине еще не удавалось одновременно делать карьеру и быть домохозяйкой. Я надеялась, что мне удастся каким-то образом совместить и то и другое. Но, кажется, только мужчине доступно счастье достичь высот в работе и иметь нормальную семейную жизнь.
— Он любит тебя, но любит, чтобы ты была свободна для него в любую минуту, как ему захочется. Ты можешь добиваться своей цели, но только если она не идет вразрез с его планами. Поверь мне. Я старше тебя, и встречался с таким уже миллион раз.
Я гляжу в свою чашку с кофе, которая выглядит как черная дыра, куда меня затягивает.
— Так не должно быть.
— Да, не должно. Но у тебя нет иного выхода. Ведь это — любовь.
Делмарр убирает со стола ноги и резко встает.
— Но сейчас, в эти скорбные дни угасания «Пошива женского платья на заказ» магазина «Б. Олтман», я умоляю тебя выполнить заказ мадам Эшфилд. Два вечерних платья на выход и одно нарядное домашнее платье для приема гостей. У нее ужасная фигура, поэтому не делай их слишком узкими.
— Очередная Красная Дама.
Это одна из наших шифровок Она относится к даме с самыми пышными формами, что была у нас. Делмарр придумал ее, когда снимал с этой дамы мерки, и все цифры были больше красной метки на сантиметровой ленте.
— Как всегда неотразима, — смеется Делмарр.
— С возвращением, Лючия, — вздыхаю я.
Каждый год, уезжая в отпуск, втайне я испытываю страх, что по возвращении мой стол будет пустым и для меня не останется работы. И вот происходит то, чего я так боялась: меня не было здесь месяц, и, вернувшись, я застала мой блистательный замок на третьем этаже самого лучшего магазина Нью-Йорка в руинах. Я иду к своему рабочему столу и достаю коробку со швейными принадлежностями из ящика. Из застегивающегося на молнию кармашка, я вынимаю свою маленькую красную расчетную книжку из банка «Чейс нэшнл». 5 июля 1951 года я выписала чек на семь с половиной тысяч долларов на имя Джона, чтобы он вложил эти деньги в строительство нашего дома. У меня практически ничего не осталось из тех денег, что мне удалось скопить. Если отдел закроется, я буду зависеть от Джона. Но я не хочу становиться зависимой от кого бы то ни было! Я содрогаюсь от мысли, что мне никогда больше здесь не работать.
— Как Италия? — влетая в комнату, спрашивает Рут. Я поспешно убираю расчетную книжку.
— Привет! — со слишком большим воодушевлением говорю я.
Рут целует меня в щеку:
— Что-то случилось?
— Я соскучилась по тебе.
— Послушай, да ты вся трясешься. В чем дело?
— Мы потеряем работу.
— Ты уже говорила с Делмарром? Мы, видимо, чересчур хороши для обновленного «Б. Олтмана». Они хотят, чтобы на каждом этаже продавалась готовая одежда. Представляешь, сколько сюда понавезут всякого барахла? Неопытные швеи будут шить в спешке, воцарятся дешевые ткани, от которых всегда будет вонять краской, сколько их ни стирай. Только представь! Высшее общество Нью-Йорка скоро прикажет долго жить.
— Рут?
Мой голос дрожит, когда я произношу ее имя. Она откладывает карандаш.
— Я отдала все мои сбережения Джону.
— Что ты отдала?
— Все мои деньги.
— И как он ими распорядился?
— Вложил в строительство нашего дома.
— Да, хорошо. — Рут вздыхает с облегчением и сцепляет руки в замок на затылке. — Ты напугала меня.
— Да он не собирался промотать их, — говорю я в его защиту.
— Ладно, ладно. Я в тебе уверена. Лючия, дорогая. Мне тоже нужно кое-что сказать тебе, — наклоняется поближе ко мне Рут.
"Лючия, Лючия" отзывы
Отзывы читателей о книге "Лючия, Лючия". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Лючия, Лючия" друзьям в соцсетях.