Пейдж Тун - Люси в облаках

А не Джеймс.

Наконец музыка из наушников начинает тянуться все медленнее, и я сдаюсь, понимая, что батарейкам пришел каюк. Надо будет позже купить новые. Я совсем разбита. Ставлю будильник на три часа сна, переодеваюсь в удобную пижаму и забираюсь под одеяло.

Будит меня звонок домашнего телефона. Я так устала. Чувство, будто в меня песка насыпали. Шарю по тумбочке в поисках трубки и хриплю:

– Алло?

– Привет, детка. – Джеймс. – Спишь?

– М-м-м… – От усталости я едва могу говорить.

– Вставай-вставай. Сейчас выспишься, а вечером не заснешь.

– М-м-м…

– Послушай. Я немного задержусь – в полшестого встреча с начальником. Не мог ему отказать. Так что буду дома где-то около восьми. Хочешь, прикуплю чего по дороге? Или закажем с доставкой?

– О, не знаю. Я сама что-нибудь куплю.

Прогулка пойдет на пользу, даже на соседнюю улицу.

– Ну и ладненько. Жду не дождусь вечера, родная. Не засыпай!

Он кладет трубку, и тут сигналит будильник: трехчасовой сон окончен.

В квартире холодно. Включив отопление, ковыляю в уборную и наполняю ванну, от души плеснув в нее пены. Погружаюсь туда медленно, позволяя для начала ногам привыкнуть к горячей воде, а потом опускаюсь по шею. Взбиваю пену над собой и утопаю в ней почти вся. Пузырьки симпатично переливаются в свете светильников. Я лежу, осматривая прелестную чистенькую ванную, и вдруг испытываю удовлетворение. Вся комната белая, за исключением разве что темно-зеленых полотенец на сушилке. Обожаю ее. Чистота проясняет ум, хотя я и не из числа сумасшедших аккуратисток. Вспоминаю Джеймса, всего из себя ухоженного, в сшитом на заказ костюме, и чувствую удивительный прилив нежности. Это мой парень. Не могу поверить, что он вот так просто пошел и купил телевизор. Для моих дисков! На работе мы почти не занимаемся видеопиаром. Но мелодрамки смотреть будет классно.

Когда мне становится так жарко, что уже стоит принять холодный душ, выдавливаю на ладошку хорошую порцию отшелушивающего скраба и натираю руки и ноги. Кожу сильно царапает, а цитрусовый запах щекочет ноздри. Снова ухожу под воду и смываю с себя все, затем выдергиваю затычку, встаю и стряхиваю с себя прилипшую пену. Ступаю на темно-зеленый коврик и вытираюсь, чувствуя себя чистой и свежей. Потом оборачиваюсь осмотреть опустевшую ванну. Уныло думаю: «Вот и весь мой загар». На дне ванны грязная пена. Включаю душ и смываю ее в трубу. Звоню маме сообщить, что я дома и у меня все хорошо. Она жаждет услышать подробности о том, как сильно изменился Мэнли, и как это было – снова оказаться «дома», но ее расспросы навевают на меня тоску, так что обещаю перезвонить позже и обо всем хорошенько поболтать. Остаток дня провожу, распаковывая и стирая вещи. В конце концов хватаю плащ, шарф с перчатками и выхожу на улицу. Пока иду к супермаркету, передо мной скачет голубь, пытаясь увернуться от моих ног без помощи крыльев. На кассе замечаю батарейки и покупаю их, хоть мне и немного стыдно.

Возвращаюсь домой уже совсем не в том настроении, какое было утром. Наша черно-белая гостиная уютная и опрятная радует, и меня охватывает непреодолимое желание улечься на диван и посмотреть телик.

Новый пульт не такой уж и сложный в управлении, так что я удобно располагаюсь на белых мягких подушках и переключаю каналы спутникового ТВ. Вспомнив разговор с Джеймсом из сиднейского аэропорта, ищу «Ю-кей голд» и, найдя, с облегчением улыбаюсь. Позже меняю севшие батарейки из плеера на новые и, открыв шкаф в спальне, заглядываю вглубь обувной полки. Беру плеер и пустой подкассетник с корявыми надписями, сделанными рукой Нейтана, и прячу за коробки с туфлями. Я действительно не хочу выяснять с Джеймсом подробности моих новых приобретений.

Закрыв дверь шкафа, сталкиваюсь со своим отражением. Бледное лицо с вороватым выражением, а глаза все еще припухшие от слез. И вдруг я слышу, как Джеймс открывает дверь.

– Привет! – кричу я, выходя из спальни в гостиную.

– Привет.

Он закрывает за собой дверь и устало целует меня в губы.

– Как встреча? Ты что-то рано.

– … все нормально. Дерек хотел, чтобы я ввел его в курс ситуации по договору с «Бригеделлис». Это инвестиционный банк, тут недалеко, за углом, и они все еще не подготовили документы… Прости, это все очень скучно, – с улыбкой завершает он. – А что готовится?

– Лазанья.

– Класс. – Джеймс расстегивает пиджак и развязывает галстук.

Вернувшись на кухню, заглядываю в духовку. Сырная корочка только начинает подрумяниваться.

Джеймс присоединяется через минуту.

– Что будем пить? Красное?

– Конечно.

Я накрываю стол в гостиной, а он появляется с двумя бокалами вина.

– Свечи?

– Конечно, – повторяю я.

Джеймс достает из шкафа пару чайных свечей и зажигает их с помощью спичек с голубыми головками из прикольного коробка.

– Где ты такие достал? – спрашиваю я.

– Унес из бара возле работы. Новое местечко, – отвечает он походя.

Молча киваю в ответ. Как бы мне хотелось не чувствовать ничего из-за того, что он гуляет без меня.

Возвращаясь в гостиную с лазаньей, застаю Джеймса за столом с пультом в руках. Ставлю тарелки и собираюсь сесть, но он хватается за мое запястье.

– Иди сюда, детка. – Притягивает меня к себе на колени. – Как тебе подарок? Разве не прелесть, а? Послушай, какой звук.

И он прибавляет громкости.

– Джеймс! А соседи?

Но он не унимается.

– Джеймс! – кричу я.

– Послушай, как громко! – вопит он.

– Джеймс, тише!

Он подчиняется, все так же дерзко улыбаясь.

– Охренительно, правда?

– Угу, – соглашаюсь я, слезая с его коленей и собираясь сесть на свое место. – Может, выключим на время ужина?

– Вот зануда, – хмыкает Джеймс, но звук все же убирает.

Я добилась, чего хотела, хотя он и оставил включенной запись вчерашнего матча по регби.

– За тебя, – произносит Джеймс, наклоняясь, чтобы чокнуться со мной. – Ну, как полет? Господи, как свадьба-то прошла?

– Хорошо, – вяло отзываюсь я. Совсем не хочется обсуждать ее в подробностях. По крайней мере, не с Джеймсом.

– Просто «хорошо»? – смеется он и тянется через стол хлопнуть меня по руке. Я отстраняюсь. Не могу ничего с собой поделать.

– Люси, что с тобой? – начинает беспокоиться Джеймс. – Что случилось, малыш? – вопрошает он, соскальзывая на пол и приседая перед моим стулом.

Я не могу на него смотреть.

На экране какая-то потасовка между игроками в белом и командой в черном. Или их форма темно-зеленая? Черт его знает.

– Люси!

Возвращаюсь к парню, который изучает меня, стоя на коленях. Он сменил костюм на бежевый джемпер и голубые джинсы.

– Что не так? – Мои глаза полны слез. – Люси, прошу, скажи! Ты все еще думаешь про ту эсэмэску?

– Нет.

– Хорошо, – поспешно отвечает он, – потому что тебе не о чем беспокоиться. Так что же тогда? – Он пытается коснуться моего лица. С трудом сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться. – Было тяжело снова вернуться в Сидней? – Киваю. – Я беспокоился, что ты будешь скучать по Австралии, когда снова окажешься здесь.

– Правда? – удивленно спрашиваю я сквозь слезы. Не ожидала от него такого понимания.

– Конечно. Там был твой дом большую часть жизни. Должно быть, сложно приехать назад после долгого отсутствия, а потом опять так же быстро уехать.

Я киваю, пока он вытирает мои мокрые щеки салфеткой, и бурчу:

– Прости.

Ничего не могу с собой поделать: я снова думаю о Нейтане и его грубых руках, вспоминаю, как он стоял на свадебной церемонии в зарослях бамбука. Возвращаюсь мыслями к бойфренду, и слезы понемногу утихают. Джеймс нежно смотрит на меня. Его глаза одного цвета с джинсами.

– Я так рад, что ты дома, солнышко. Вот, выпей немного вина. – Он берет бокал и вкладывает мне в руку. – Давай, а то еда остынет.

Он снова садится за стол и старательно пытается уделять мне внимание. После ужина я понимаю, что выжата как лимон. Там, откуда я только что вернулась, сейчас почти девять утра. Джеймс, кажется, не против досмотреть остаток матча, так что я иду спать одна. Какое облегчение. Я пока не готова заниматься с ним любовью. Без понятия, когда буду, но определенно не сейчас.

Я почти не разговаривала с Джеймсом с тех пор, как прилетела, и знаю, что должна заставить себя вернуть жизнь на прежние рельсы, но сейчас хочу побыть наедине с мыслями.

Вскоре я снова в спальне Нейтана, с ним, в нашей параллельной вселенной. Засыпая, загадываю желание, чтобы он мне приснился. Но, к сожалению, ночь проходит без сновидений.

На следующее утро просыпаюсь с рассветом. Беру халат и, оставив сопящего парня, тихонечко выскальзываю из спальни в гостиную, где поднимаю оконные жалюзи. Смотрю на улицу. Блики восходящего солнца на крышах вдали хоть и не такие яркие, что больно глазам, но под закрытыми веками все равно продолжают мелькать крошечные светлые пятнышки. Отраженные лучи подсвечивают длинные редкие облачка или следы пролетевших самолетов, делая их похожими на оранжевые вспышки молний.

Возвращаюсь в спальню, где все еще крепко спит Джеймс. Он выглядит таким умиротворенным, что меня накрывает любовью к нему. Я даже не проснулась, когда он ночью вошел в комнату – наверное, дрыхла без задних ног.

– Джеймс. – Я нежно поглаживаю его по руке.

– А? – Он открывает глаза и спросонья глядит на меня.

– Уже четверть восьмого, – говорю я.

– О черт. Мне пора. – Вскакивает с постели и плетется в ванную. Я прихожу на работу не раньше половины десятого, поэтому у меня еще вагон времени. На улице такой шикарный солнечный день, что мне просто необходимо пройтись. Даже если и кажется, что снаружи холодина.

Мой офис находится на площади Сохо, к югу от Оксфорд-стрит. Летом там можно прелестно погулять добрые полчаса, но зимой и по вечерам я обычно проезжаю три остановки на метро.

Собираю сумку на работу, не забыв ручки с кенгуру-боксерами для Хлои и Джеммы и сапожки на высоком каблуке. Пойду в кроссовках, а уж в офисе переобуюсь. Так я приду на полчаса раньше, и у меня будет время, чтобы проверить накопившуюся электронную почту.

Спускаюсь на улицу и перехожу дорогу рядом со сквером. Мимо на роликах проезжает мужчина в зеленой шерстяной шапке и с большим черным псом на поводке. Мы желаем друг другу доброго утра. Подошвы кроссовок хрустят по соли, которой посыпали дороги, чтобы люди не скользили на льду. Мороз в это время года – явление необычное.

Вспоминая песок в машине Нейтана, уныло бреду по Мэрилебон-роуд и поворачиваю налево за зданием муниципалитета Вестминстера. По обеим сторонам крыльца сидят каменные львы, стерегущие поддерживаемый колоннами вход. Ступеньки усыпаны конфетти. В субботу здесь, наверное, была свадьба. Хотя идея Молли и Сэма с эвкалиптовыми листьями и казалась мне уместной, я очень люблю старые добрые разноцветные штучки.

А вдруг Джеймс сделает предложение? Сейчас подобная перспектива до чертиков пугает. Что бы я ответила? «Люси Смитсон» – язык сломать можно. Мне больше по душе «Люси Уилсон», и, думаю, не впервые. Будучи подростком, я часто повторяла это про себя. Конечно, тогда я мечтала выйти замуж за Сэма, а сейчас имя «Люси Уилсон» наводит на мысли о его брате.

Вот идиотка. Ну, так или иначе, Джеймс вряд ли в ближайшем будущем попросит моей руки. Мы только что купили квартиру, да и мне всего-то двадцать пять. Но, с другой стороны, Молли и Сэм мои ровесники. Не знаю, просто в Лондоне в двадцать пять лет кажешься себе намного моложе. Джеймсу, вообще-то, уже двадцать семь. А знаю я только то, что не готова к таким обязательствам и чертовски в этом уверена. По крайней мере не с Джеймсом. Да и ни с кем.

Главная улица Мэрилебона – эпицентр деловой активности. Люди в толстовках и тяжелых зимних куртках толкутся перед дверями кофеен. В другой день я присоединилась бы к толпе, чтобы взять чашечку латте с пирожным, но я пила кофе пятнадцать минут назад и больше не хочется.

Обожаю эту улицу с ее маленькими бутиками, причудливыми дизайнерскими магазинчиками, ресторанами и барами. Сколько вечеров минувшим летом мы с Джеймсом неспешно прогуливались здесь, сидели под открытым небом, потягивая вино и закусывая оливками… Это место позволяет почувствовать себя иностранцем, даря ощущение отпуска, даже если это не так. По-своему оно напоминает Сидней. Жаль, что Нейтан не видел ту часть Лондона, где я живу. Думаю, здесь он смог бы почувствовать себя как дома.

Сворачиваю влево и иду по широким боковым улицам. Мимо с грохотом проезжают несколько черных кэбов, а в остальном дорогу оживленной не назовешь.

Наконец пересекаю Оксфорд-стрит, выхожу на площадь Сохо и оказываюсь почти у цели. Мой график довольно гибкий. Несколько раз я даже работала дома. И снова я чувствую, что мне повезло. В памяти опять всплывает образ Нейтана, но усилием воли я возвращаю себя к реальности. «Сейчас не могу о тебе думать, – мысленно говорю. – Ты не здесь, а я не там. Я здесь. С Джеймсом. И хочу быть счастлива, как и была до поездки. До Сиднея. До того как в моей жизни появился ты».