Прошла неделя после похода в театр, и Нейтану приятно слышать, что я туда все же сходила.

– Твой парень ездил в Хенли с Эдвардом и как там ее зовут? – интересуется он.

– Сюзанной? Да.

В прошлое воскресенье Джеймс пришел домой ближе к вечеру, уставший и с похмелья. Они вместе до утра пили красное вино.

– На этот раз оставь свой номер, – немного погодя говорю я.

– Черт, извини, в прошлый раз забыл, – отзывается Нейтан.

– Знаю. Рада, что ты снова позвонил. Кстати, откуда ты взял мой домашний?

– Опять-таки в телефонной книжке у Молли. Так удобно, теперь у меня есть номера сантехника, электрика и парикмахера!

Я смеюсь.

– Ты же не собираешься стричься слишком коротко?

– Не-а. Но нужно немного подровнять кончики, а то без Эми я совсем оброс. Обычно меня стригла она, – объясняет Нейтан, и сердце мое чуток сжимается. Мне все еще интересно, что же между ними было. Больше или меньше того, что преподносит каждый из них? Не так уж это и важно, просто мне нужно удовлетворить свое извращенное любопытство.

– Молли в курсе, что ты мне звонил? – спрашиваю я.

– Нет, она бы за это всыпала.

– Думаешь?

– Ага, а ты нет? – парирует он.

– Г-м, может быть, не знаю. – Я не упоминала о нас, когда разговаривала с ней пару недель назад и благодарила за фотографии.

– Ну, – начинает Нейтан, прерывая неловкое молчание, – у тебя ручка рядом?

* * *

– Что, опять тот чувак? – осведомляется Джеймс, когда я возвращаюсь в гостиную.

– Брат Сэма? Да.

– Как-то странно, нет? Чего он названивает все время?

– Совсем не все время, – возражаю я. – До этого он звонил всего один раз. Он все-таки мой друг.

– Я думал, твои друзья Сэм и Молли, – бурчит Джеймс.

– Ну да, – твердо говорю я, – но они только что поженились и больше времени должны уделять друг другу. И, кстати, мы с Нейтаном теперь тоже друзья. Хочешь чашечку чаю? – Я киваю в направлении кухни.

– Э-э, нет, спасибо. Думаю, через минутку налью пивка.

На часах всего половина двенадцатого утра. Включаю чайник и беру кружку, улыбаясь, потому что собираюсь готовить чай по рецепту Нейтана.

Наше возобновившееся общение приводит меня в восторг, но ожидание его звонка в последние три недели сводило с ума. В прошлое воскресенье я почти сдалась и чуть не позвонила Молли, чтобы спросить номер его телефона, но смогла взять себя в руки. Мне ненавистно это признавать, но в глубине души я сознаю, что все, связанное с Нейтаном, вновь мучает меня.

– Расскажешь подробнее об отпуске? – спрошиваю я Джеймса.

Джеймс взял пять выходных, чтобы съездить в Малагу с компанией коллег. Он вылетает в следующую пятницу, пробудет в Испании чуть больше недели и вернется в воскресенье ночью.

– Ты же понимаешь, я хочу, чтобы ты тоже поехала, – говорит он.

– Как я могу? – хмурюсь я. – Мэнди вот так просто не даст мне недельный отпуск. И еще в пятницу мы открываем бар Луиджи.

– Черт, совершенно вылетело из головы.

– Я думала, ты пойдешь со мной, – угрюмо бормочу я.

– Люси, прости, я и собирался, но не хочется упускать такой прекрасный шанс. Ты же знаешь, я уже сто лет не был в отпуске, а Джереми достал горящую путевку через знакомого клиента, так что, сама видишь, все идеально совпало. Приезжай хотя бы на выходные, – предлагает он.

– Хорошо, спрошу у Мэнди в понедельник. Но я просто не понимаю, как тебе в последний момент удалось взять неделю, когда ты не смог поехать даже на свадьбу Сэма с Молли, написав заявление об отпуске за несколько месяцев до того.

– Люси, – Джеймс раздраженно поворачивается ко мне, – ты же должна помнить: со свадьбой так случилось потому, что меня только-только повысили. Тебе не кажется, что я достаточно усердно работал и заслуживаю отпуск?

– Конечно, заслуживаешь. – Я немного расслабляюсь.

– И мне правда хочется, чтоб ты поехала, – говорит он, обратив на меня глубокий искренний взгляд голубых глаз.

– Хорошо, – улыбаюсь я, – попытаюсь.

– Вечером посмотрю в интернете, какие есть рейсы. Тогда ты хоть будешь иметь представление ждать ли меня.

– Ага, было бы неплохо, – соглашается он.

Уф. Иду в спальню и начинаю раскладывать белье. Попросила, называется, сходить хоть куда-нибудь вместе с моими друзьями. И вот, пожалуйста, я соглашаюсь провести все выходные в компании коллег Джеймса. Но если на одну чашу весов положить дрянную компанию, а на другую – перспективу провести выходные на солнышке с моим парнем, да еще плюс бесплатное проживание… как вариант.

Кто там едет-то? Эдвард и Задавака Сюзанна, Джереми со своей последней потаскушкой… Джеймс упомянул еще пару парней, которых, как он думает, я уже встречала. Мне знакомы имена Теренса и Гектора, но лиц их я не помню. И еще одна девица по имени Зои.

– А Зои это не та твоя коллега, с которой я познакомилась на рождественском корпоративе? – уточняю я, возвращаясь в гостиную.

– Ого, у тебя хорошая память. – Джеймс впечатлен.

Что ж, я помню также, что задавалась вопросом, не она ли отправила то сообщение.

– Что? – спрашивает Джеймс, видя мое недовольное выражение лица.

– Ничего, – отвечаю я.

– Не переживай, у нее есть парень, – усмехается он. – Иди сюда, милая. Смешная же ты!

* * *

Теперь каждый день на работу я хожу пешком. На Дорсет-сквер расцветают розовым и фиолетовым рододендроны, а глициния, украшающая фасад нашего здания, прямо-таки бьет по глазам яркостью соцветий. Свежая зеленая листва и теплый запах свежескошенной травы в парках Лондона возвещают о приходе лета. В метро же, напротив, такая жара и духота, что я почти туда не спускаюсь. А какие чудеса творит физическая нагрузка с моими бедрами! Мне только одного не хватает для абсолютного счастья: кассеты Нейтана. Джеймс до сих пор о ней не знает и, естественно, что-то заподозрил бы, если б ее нашел. Конечно, я могла бы загрузить песни Нейтана из «Айтюнс» в свой айпод, но это было бы уже не то.

Сегодня пятница, ночь открытия бара Луиджи, и когда я приезжаю, офис гудит, как улей.

– Они не делают репортажи о барах! – распекает Келли, нашу стажерку, Джемма.

– Кто не делает репортажи о барах? – спрашиваю я. Полагаю, Келли обзванивала журналы, чтобы выяснить, кто придет на вечеринку, и по ошибке позвонила кому не следовало.

– «Хит», – отвечает Джемма.

Журналисты терпеть не могут, когда звонят и пытаются пропиарить что-то, не связанное с тематикой их изданий. Чтоб их! Мы ведь не можем читать всю прессу, а в особенности несчастная стажерка, которая и так безвозмездно отрабатывает тьму часов.

– О, я бы не переживала, – говорю я, пытаясь переубедить Джемму. – Если кто-нибудь из «Герлз элауд»[21] напьется в стельку или Пэрис[22] сверкнет трусиками, мы все равно попадем в «Неделю в кадре».

Я только вернулась с утреннего совещания с заказчиками на месте проведения мероприятия. Все почти готово – остались только завершающие штрихи. В итоге чета Луиджи остановилась на названии «Белый бар», и это вполне меня устроило. Что до дизайна, то стиль выбрали прямо противоположный бару в Милане. Все белое: ниши с обтянутыми белым бархатом диванами, белые столики, бело-серебристая барная стойка… По правде говоря, интерьер напоминает ледяной бар в Сиднее. Выглядит эффектно, но интересно, как скоро кто-нибудь прольет красное вино на диванчики? Но это проблемы Луиджи, вовсе не мои.

Элиза идеально отвечает нашим с Хлоей представлениям о ней: надменная, стервозная и высокомерная. Ее муж Джан так же похотлив, как и всегда. Он не распускает руки только тогда, когда рядом его жена. А так бывает не слишком часто, и потому для нас ситуация проигрышная. Но вечером Элиза будет. Если намечаются папарацци, она всегда тут как тут.

Даже Келли придет, и она вне себя от волнения. Сначала Мэнди не хотела, чтобы ее компанию представляла особа с фиолетовыми вихрами и пирсингом в носу, но мне удалось уговорить начальницу. Я отдала Келли пригласительный Джеймса, потому что вечером он улетает в Испанию. Он ухитрился найти для меня рейс на завтра на два часа. Возвращаюсь я в ночь на понедельник, потому что не хочу искушать судьбу и запоздало просить Мэнди об отгуле. Мне все-таки не нужно забывать о своей грядущей премии.

Работу мы заканчиваем рано, чтобы осталось время подготовиться. Мне надо быть на месте в пять, чтобы контролировать список гостей. Мы обзвонили все фотоагентства, и поэтому на открытие бара явится пул фотографов, а еще развернули белый ковер, по которому продефилируют звезды. Слава богу, нет дождя, иначе «белая дорожка» в считанные минуты стала бы серой. Мы с Хлоей смогли убедить Джана сделать водку сауэр alla maracuja коктейлем вечера. До девяти часов придется вести себя весьма благовоспитанно, а после можно будет и расслабиться.

* * *

Если не считать Джеммы, которую в полночь вывернуло в туалете, и того, что нам с Хлоей пришлось звонить парню перебравшей коллеги и просить его приехать и забрать ее, вечеринка проходит без сучка и задоринки. Являются три четверти приглашенных знаменитостей, а это неплохой показатель успеха. Бекхэмы не удостаивают нас своим присутствием – вероятно, потому что Джан в последнее время критиковал Дэвида, говоря, что он известен больше своими прическами, чем достижениями на футбольном поле. Он просто завидует, ведь Бэкс больше зарабатывает. И выглядит лучше.

Я на седьмом небе, пока на следующее утро не просыпаюсь с ужасного похмелья. Хотела упаковать чемодан в четверг вечером – правда, собиралась, но в последний момент подумала, что утром времени будет достаточно. Осторожно выползаю из кровати и глотаю таблетку, чтобы унять страшную головную боль.

После трехчасовой задержки самолет, наконец, взлетает, и к тому моменту, как я добираюсь до Малаги, уже переваливает за девять часов с учетом разницы во времени. Джеймс пишет, что они уже на главной улице в пяти минутах ходьбы от виллы. Держу пари, что пока я туда доплетусь, они напьются, и я буду чувствовать себя совершенно не в своей тарелке. Выпивка – последнее, что мне сейчас нужно. Подмывает добраться до виллы и лечь спать. Отправляю Джеймсу сообщение с просьбой встретить меня через полчаса – по словам таксиста, дорога займет именно столько.

Приехав, я вижу, что Джеймса нет, поэтому присаживаюсь на ступеньки у ворот и жду. Через пять минут опять пишу сообщение.

– Прости, прости, – кричит он, мчась ко мне по дорожке. Хватает за руку и ведет к вилле, потом в нашу спальню. Гостиная завалена пустыми пивными банками и окурками.

– Отрывались вчера?

– Ага, – усмехается он. – Не то слово.

Стены в нашей комнате полностью белые, плетеная мебель того же цвета. А еще двуспальная кровать.

– Хочешь переодеться? – спрашивает он.

Шумно выдохнув, я плюхаюсь на матрас.

– А нельзя просто остаться здесь? Я вымоталась.

– Пойдем, Люси, – зазывает Джеймс. – На улице веселье. Все настроены тусоваться. Пошли, выпьем немного!

– Я бы отдала, что угодно, чтобы обнять тебя и хоть немного времени провести вдвоем… – Беру его за руку.

– Нет, так не пойдет. – С добродушной улыбкой Джеймс стягивает меня с постели. – Давай же, детка. Ты и так постоянно меня видишь. Остальные подумают, что мы какие-то отщепенцы.

– И пофиг, – отвечаю я, но потом сознаю, что это звучит грубовато: все-таки коллеги Джеймса обеспечили нам бесплатный отпуск. Со вздохом говорю: – Ладно, но сначала мне нужно принять душ.

Джеймс закатывает глаза и откидывается на кровать, отирая выступившие капельки с бровей. На улице жара, и он вспотел – наверное, потому что бежал, чтобы меня встретить.

Через пять минут вхожу в спальню и извлекаю из сумки красное с белым летнее платье, купленное на «Вэрхаусе».

– Э-э… – глядя на него, начинает Джеймс.

– Что? – не понимаю я.

– У тебя нет ничего более… сексуального? – нерешительно спрашивает он. – Все остальные девчонки так расфуфырены, что в этом ты будешь немного не в тему.

– О, проклятье! – Опускаюсь на кровать. – Я мало что с собой взяла.

Вытряхиваю на одеяло содержимое сумки, и Джеймс выбирает черный топ с кружевной каймой.

– Вот это в сочетании с джинсами подойдет.

В джинсах мне жарковато, но Джеймс заверяет, что в баре работает кондиционер. Я натягиваю топ, дополняю его широким серебряным колье и красными босоножками на каблуках, затем перехожу к макияжу. Решаю воспользоваться темными серебристо-серыми тенями и нанести два слоя туши. Помаду я забыла и вместо нее прибегаю к блеску для губ. Волосы оставляю распущенными.

– Великолепно! – улыбается Джеймс, притянув к себе, так что я оказываюсь сверху. Он обнимает меня за талию. – М-м-м, какая ты стройная…

– Это все ходьба пешком.

– Может, все же остаться здесь, – вопросительно приподнимая рыжеватую бровь, размышляет вслух он и медленно, томно целует меня в губы. Я чувствую запах алкоголя, но это вовсе не неприятно. Что-что, а целуется Джеймс очень хорошо.