Алекс Джиллиан - Люциана. Трилогия

Ее сбила машина….

— Господи! — воскликнула Мила и вскочила. Обстановка комнаты, в которой она находилась, была, мягко говоря, роскошной. Здесь явно потрудился опытный дизайнер с превосходным вкусом. Тяжелые парчовые шторы плотно закрыты, но в щель между ними пробился один солнечный луч, и именно он ослепил Люду и заставил проснуться. Оглядевшись, в поисках одежды, она увидела бледно-голубое платье, аккуратно повешенное на спинку кресла возле кровати. Оно не принадлежало ей. Чье? А где же ее блузка и джинсы? Кто раздел ее?

Мелькнуло короткое воспоминание…. Красавец-мужчина, его обволакивающий голос, сильное тело, ласкающие грудь руки и наслаждение, дикое, ослепляющее, преступно-греховное.

Не может быть!

Ее сбили, а потом еще и соблазнили?

"Неужели я изменила мужу?"

В такие моменты лишь порядочная женщина вспоминает о муже и терзается муками совести.

И где этот ублюдок, как бы хорош он не был? Ну, все он не жилец! "Убью, растопчу, запинаю…"

Мила метнулась к креслу. Рядом с платьем лежало нижнее белье и чулки, тоже не принадлежавшие ей. Но, слава богу, явно новые. Откуда у этого извращенца женские вещи? Он что еще и трансвестит? И где он сам? Испугался и убежал, оставив ее в своем шикарном холодном дворце? Одевшись в то, что ей оставили, Мила нашла свою сумку, туфли и давно устаревший и потертый малиновый вельветовый пиджак, смотревшийся поверх модного красивого платья, причем еще и голубого, ну, совсем никак. Просто никакуще….

— Эй, мистер, где вы? — крикнула она, но никто не отозвался. Удивляясь собственному спокойствию, а, может, это был легкий шок после пережитого, Мила подошла к большому настенному зеркалу в старинной узорной раме, явно сделанной на заказ, или купленной в антикварной лавке. К стеклу было приклеена записка, которая гласила: "Я найду тебя". Бог мой, сколько пафоса!

— Больно надо. — Скорчила лицо Мила. Она сдернула бумажку и, смяв, бросила на ковер. Боль вернулась к ней и отдалась неприятной пульсацией в левой ноге и правом виске. Помимо разлохмаченных волос, женщина обнаружила несколько ссадин на своем лице. И совсем упала духом. Этот мачо-гонщик точно не нормальный, раз покусился на нее.

Вздыхая и охая, Ларина вышла из спальни и побрела по коридору, который привел ее к лестнице. Она медленно ковыляла вдоль анфилады закрытых дверей и не могла поверить, что в их городке еще есть подобные особняки. Дом был старым, древностью веяло от его стен. И не смотря на реставрацию, хозяин пожелал сохранить первоначальный облик здания. Современные коммуникации, искусственно состаренная мебель, предметы быта средних веков навевали странное ощущение соприкосновения с прошлым. А легкий полумрак добавлял в восприятие смесь страха и восхищения. Это сложно выразить словами. Непостижимо и волшебно. Ей хотелось бы разглядеть дом подробнее и тщательней, но она находилась не в той ситуации и не подходящем расположении духа. Мила спустилась по винтовой лестнице, застеленной толстым мягким ковром, и оказалась в шикарной гостиной, выполненной в языческом стиле. В глаза бросилось огромное массивное кресло из красного дерева, стоявшее возле камина. Оно больше походило на трон. Под ним валялась шкура кого-то животного. Остальная мебель тоже была громоздкой, обитой кожей.

— Мадам, доброе утро. — Испугав ее своим внезапным появлением, произнес невысокий лысый мужчина преклонных лет в строгом черном костюме. У него было не выразительное, но очень приятное лицо, испещренное бороздами морщин.

— Какое оно на хрен доброе! И какая я вам, блин, мадам. — Завопила Мила, обрадовавшись, что есть на кого выплеснуть свое негодование. Ярость только усугубляла головную боль, но Ларину уже было не остановить. — Кто вы, черт возьми, и что я здесь делаю?

— Успокойтесь, прошу вас. — Спокойно и почти ласково проговорил мужчина. — Меня зовут Грэг. Я здесь работаю. Мистер Милз уехал с самого утра. У него неотложные дела. Он бы с удовольствием все вам объяснил, но вы спали, и он не решился вас разбудить.

— Какой еще мистер Милз? Что я делаю в доме какого-то гребаного иносранца?

— Ричард Милз, мэм. Он англичанин. Мы приехали сюда на несколько месяцев назад. — Все в том же любезном тоне продолжил Грег.

— А мне плевать, будь он хоть папа Римский или тибетский лама. — Яростно прошипела Мила. Прищурив глаза, двинулась в наступление. Мужчина не шелохнулся. Истукан, черт бы его побрал. — Что происходит?

— Успокойтесь, прошу вас. — Выдержка Грэга стоила похвал. Не каждый так спокойно вытерпел бы ее полыхающий взгляд и богатый жаргоном крик. — Я могу предложить вам кофе?

— Со стрихнином? — злобно осведомилась Ларина.

— Нет, со сливками. — Улыбнулся Грэг. Его словно не трогала кипящая ярость стоявшей перед ним женщины. Ну, и закалка.

— Не стоит. Лучше объясните, что я здесь делаю? И побыстрее!

— Вчера вас привез мистер Милз. Он сообщил, что случайно наехал на вас. Мы вызвали врача, который осмотрел вас и сказал, что серьезные повреждения отсутствуют. Вот и все.

— Случайно, говоришь. — Усмехнулась Ларина. — Да, этот твой Блимз чуть меня не угробил. Я пойду в милицию и все расскажу. Так ему и передайте.

— Сами скажете. Я уверен, что он свяжется с вами. Ричард — хороший человек. Вы узнаете его получше и успокоитесь.

— Мне хватило нашего короткого знакомства. Продлевать его я не намерена.

— Я могу чем-то помочь вам?

— Вызвать такси. — Рявкнула Людмила. И бросила взгляд на настенные часы. Черт, двенадцать часов. Она же на работу опоздала. Засада. — У вас есть телефон?

Конечно же, ни на какую работу Ларина не пошла. Войдя в свою крохотную "двушку", она вдруг осознала, как убого ее жилище по сравнению с хоромами извращенца, с которым она провела ночь. Голова гудела от боли и непрошенных тревожных мыслей. Взгляд упал на фотографию мужа. Угрызений совести не последовало. Значит, все не так плохо, как кажется. Скинув туфли, и бросив ключи и сумку на журнальный столик, она прямиком отправилась в ванну. Сначала душ, потом все остальное. Тщательно смыв с себя запах чужого мужчины, Людмила без сил упала на кровать и мгновенно уснула. Здоровый глубокий сон без сновидений — это все, что ей сейчас было нужно.

Но сновидения были….

" Она вновь очутилась в спальне с голубыми стенами. Запах цветов наполнял воздух, и она чувствовала себя обнаженной, но была одета. Полупрозрачное ярко-алое платье. Она подняла глаза и увидела ЕГО. Он лежал на кровати, словно ленивый лев, прекрасный, как бог и молодой, безумно молодой. Лицо гладкое и чересчур белое. А глаза невыносимо синие, полные холодной глубинной пустоты. Светлые волосы раскиданы по сильным плечам, к ним так и хочется прикоснуться, губы замерли в приглашающей улыбке.

— Кто ты? — спрашивает она и не узнает своего голоса.

— Я Ричард. — Шепчет он. Его шепот словно касается ее кожи, нежно ласкает ее, сводит с ума. У нее не находится сил, чтобы противостоять ему. Он прекрасен. Все ее тело вспыхивает и начинает жить своей жизнью. Ноги ведут ее к этому Адонису. Он протягивает ей свою изящную тонкую ладонь. Какие холодные у него руки, но за ними огонь, и он пронизывает ее с головы до ног.

— Иди ко мне. — Тихо говорит прекрасный хищник. Мила замирает у постели. Он тянется к ней и вот его губы уже так близко, что она чувствует его дыхание на своем лице.

— Иди ко мне. — Его голос волнами желания скользит по ее телу, отдаваясь в каждом уголке.

Широко распахнув глаза, Мила уставилась на потолок своей квартиры. Это означало, что прекрасный сон кончился, но голос незнакомца все еще звучал в ее голове.

— Наваждение какое-то. — Пробормотала она, стряхивая остатки сна, и вставая с постели. Боль в ноге напомнила о себе. Во сне боли не было. Мила взглянула в окно. Темно. Неужели она проспала так долго. Наверно, сказалась усталость и произошедшая с ней неприятность, если случившееся можно охарактеризовать подобным словом. С болью вернулась злость. Как посмел этот Милз воспользоваться ее слабостью… А она-то тоже не лучше. Понравилось, раз он ей приснился. Нет, в милицию она точно не пойдет. В изнасилование никто не поверит. Да, и Мила сама в него не верит. Все, что приключилось прошлой ночью, казалось наваждением, сном. Но боль в ноге и ссадины на лице и теле указывали на обратное. Как же она позволила, чтобы ее равномерная стабильная, распланированная и разложенная по полочкам жизнь дала такой крутой перелом?

Все резко изменилось.

Пять минут…

и Мила была бы дома, пять минут и сомнения и тревоги не лезли бы сейчас ей в голову.

Пять минут могли бы все исправить.

Пять минут от запланированной получасовой прогулки разбили ее жизнь на тысячи осколков.

Двадцать лет она жила, как все, была, как все, дышала, как все.

Пока перемены не постучались в дверь. Не сбили с ног….

Прежние устои существования дали трещину.

Покой и наигранное довольство погибли под беспощадными колесами.

Время настало и полчаса продлились на бесконечное количество минут.

Но стоя у окна и наблюдая за тем, как луна медленно выплывает из-за черной тучи, Мила еще не знала о том, какую роль в ее жизни сыграют роковые пять минут. Она убедила себя, что забудет и этот вечер и эту ночь, сотрет их из памяти, и тогда все вновь встанет на свои места. Знала ли взрослая тридцати двухлетняя женщина, как много в жизни играет случай… или это была сама судьба?

"Единственный способ избавиться от искушения — это поддаться ему."

О.Уайльд.

С замиранием сердца и едва дыша, Людмила Ларина наблюдала завораживающее зрелище. Полная луна на черном холсте беззвездного неба с нависшими, словно мрачная угроза, облаками. Одинокий фонарь освещает аллею сумрачным желтым светом, оставляя жуткие длинные тени на асфальте. Почему она никогда не боялась гулять одна по этой аллее? Почему именно это безлюдное неухоженное, словно созданное для преступников место, стало для нее излюбленным? Что она нашла в этих старых кривых уродливых деревьях? Что-то внутри нее неумолимо влекло под эти раскиданные ветви. Она всю жизнь пыталась спрятаться. А по старому парку так мало бродило людей. Только сейчас Людмила увидела парк другими глазами. И это стало неожиданным откровением. Как и огромная желтая, словно дыня, луна. Мила не могла отвести от нее глаз. В голове шумело. Она была уверенна, что действительно слышит звук. Распахнув окно, она впустила холодный осенний воздух, который растрепал ее волосы, запутался в ресницах, наполнил комнату запахом увядающей листвы и промозглой сырости. На улице стояла мертвая непроницаемая удручающая тишина. Ни звука извне. Но Мила слышала…. Словно шепот прибоя баюкал ее, врывался в ее голову, тревожа, напевая, затягивая…. Но куда? Откуда этот удивительный звук? Словно старая мелодия из юности, знакомая, но такая забытая, что слов уже не вспомнить…

Мила задрожала, то ли от холодного ветра, гуляющего по обнаженной коже, то ли от непонятных пугающих ощущений. С ней что-то происходило. Но пока она еще не поняла, что именно. Аллея манила ее, словно таинственный магнит, словно именно там она потеряла ключи от себя, от маленькой комнаты, в которую заточила свое сердце и душу, оставив лишь полчаса…. Она хотела найти их. Сейчас. Немедленно.

Не отдавая отчета в своих действиях, повинуясь мгновенному порыву, Мила быстро натянула потертые старые джинсы, голубые красовки и розовую спортивную ветровку. И вот она уже сбегает по давно не мытым лестницам вниз….. Дверь открыта. Ветер несет груды листьев в сторону темного парка, словно приглашая ее. Всего несколько шагов и она уже там. Темно и холодно, но она идет вперед. Нужно смотреть в лицо страху, чтобы преодолеть его. Она всегда так делала. И если сейчас отступит, то никогда уже не вернется обратно, в свой уютный одинокий мир.

— Не меня ищешь? — теплый…какой теплый голос. Он прошелся по ее волосам и коже, проник внутрь, вытащив наружу обрывки воспоминаний, и Мила не была уверенна, что эти воспоминания принадлежали ей. Кто-то стоял позади нее. Как же она не услышала шагов? Такая тишина вокруг. Резко развернувшись, Мила увидела перед собой Его. Холодная испарина покрыла спину, пальцы стали липкими.

Страх?

Нет, она забыла, что это такое. И Он не внушал ужаса. Прекрасный. Так говорят про красивую женщину. Но других слов Мила не нашла. Великолепный. Эта красота подавляла, ослепляла, вносила сумятицу в мысли. Загадочная, но довольно приветливая улыбка, чувственные губы, белая кожа, темные синие глаза, сейчас они казались черными и таинственно сверкали в сиянии лунного света, светлые волосы струятся по плечам, создавая ошеломляющий контраст с черным кожаным пальто, затянутым ремнем. Кожа плотно облегает совершенное тело. Широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги. Этот парень словно сошел с обложки журнала. И он стоит напротив и улыбается ей. И это он разрушил размеренное движение ее жизни. Ричард…