— Но она не ожидала, что это сделаю я.

— Да, не ожидала. — Мила склонила голову. — Все это в прошлом, Ричард. Ты не можешь вечно копаться в нем. Не надо обвинять себя в том, что ты обязан был сделать. Люциана не была достойна жизни, так же как жизнь не была достойна ее. Ее никто не ждал на этом свете. Как многих других в то смутное время. Людей убивали просто так ради забавы. Рабы страдали, роптали и терпели, никто не стал таким, как она. Зло было внутри нее еще до ее перерождения. И зло внутри Эдуарда.

— Ты так много знаешь о ней. Но, Мила, я слышал эту историю, и не поверил в нее. Потому что были и другие легенды. Она творила мифы для каждого из своих слуг. Люциана лжет, всегда лгала. Иногда я думаю, что она никогда не была человеком, и явилась в этот мир прямиком из ада. Но вряд ли мы когда-нибудь узнаем все тайны Люцианы. Сейчас меня интересует только одна.

— Я не знаю, где гребень, Ричард. — Мила погладила его по волосам. Глаза ее слипались от усталости. Столько всего свалилось. Она была разбита на части.

— Тебе нужно отдохнуть — прочитал ее мысли Ричард. — Ступай. Грэг накормит тебя ужином и проводит в спальню.

— Гонишь меня? — в голосе Лариной промелькнула ирония. — Или пришла очередь Клэр? Ты обратишь ее сегодня?

— Да. — Он посмотрел ей в глаза, на дне которых она рассмотрела стальную уверенность. — Не смотри так на меня. Это ее выбор.

— Нет. Не ее. Твой. — Она встала и начала одеваться. — Ты не сказал ей всей правды. Клэр хочет только одного — быть с тобой. Ты — ее выбор.

— Разве это не одно и то же?

— Нет. Скажи ей, что став вампиром, она быстро покинет тебя, объясни, что два вампира не могут охотиться в одном месте. Что вампир — существо, живущее в одиночку. И все, что ты ей можешь дать — это вечные гонения, жажда крови и беспробудная тьма. Я видела правду. А Клэр о ней даже не подозревает. Она невинна и околдована тобой.

— Я не никого не принуждаю Я редко обращаю людей. Мне это не по вкусу. Лишние хлопоты. Мне придется обучать ее, контролировать ее инстинкты, следить за ней, защищать. Любой мужчина, которого она пожелает, будет у ее ног. Поверь, Клэр не будет скучать. Вампиры не умеют хранить верность одному партнеру и любовь — для них исключение, очень редкое и непродолжительное.

— Ты хочешь подарить ей бесчувствие и одиночество? За что? — Мила смотрела на него с осуждением. Ричард не понимал ее. Человеческая логика давно стала для него загадкой.

— Разве вечность и неувядаемая красота — не достаточная цена? — он вопросительно приподнял брови. — Кому нужны чувства, которые причиняют только боль?

— Мне. Я хочу жить, хочу чувствовать.

— С каких это пор? — Ричард насмешливо усмехнулся. — Ты всегда желала избавиться от всех этих чувств.

— Да. Как бы это странно не звучало, но именно ты показал мне, кто я, и чего хочу. Ты научил меня чувствовать. Никакое бессмертие не сравниться с этим.

— Я не могу тебя понять.

— Я знаю. Ты любил и страдал слишком долго. Так долго, что забыл, как прекрасна жизнь в промежутках. В промежутках между болью. Иногда одна короткая минута счастья…. Господи, зачем я все это говорю. Ты не поймешь. — Мила встала к нему лицом. В глазах затаилась печаль. — Расскажи ей. И посмотришь, хватит ли ее любви, чтобы выбрать смерть.

— Зачем мне это делать? Ты пытаешься увидеть во мне то, чего нет. Я не добрый демон. Я — вампир — существо темное и в глубине души неисправимо злое. Просто я умею держать в узде свои порывы. Я умею различать разные стороны добра и зла. Я за баланс между ними.

— Скольких еще ты приведешь в свое царство тьмы? Столько женщин любили тебя, а ты подарил им только мрак ночи.

— Похоть — наша слабость. Мы идеальные любовники и идеальные убийцы. Красота и жестокость всегда идут рядом. Любовь и кровь. Все просто.

— Но Люциане ты был верен.

— Я был молод. А она научила меня выключать в себе собственника. Я не раз наблюдал, как она участвует в оргиях, и это совершенно меня не трогало. — Ричард пожал плечами. — Что еще ты хочешь спросить?

— В той комнате, куда принес меня Эдуард, я четко ощутила твою злость, когда он попытался….

— И ты не была против. — Яростно прервал ее Милз. Мила с ужасом наблюдала, как зрачки Ричарда становятся черными и расползаются по всему глазу, не оставляя даже белков. Она отшатнулась.

— Что это?

— Лицо вампира. Теперь я не кажусь тебе красивым? Эдуард показывал тебе другие фокусы. Я чувствовал твое желание.

— Вы обладаете сильным шармом и властью над нами. Я не исключение. Ланкастер очень красив и силен. Любая женщина не смогла бы ему отказать. Почему тебя это злит?

— Он — мой враг. Я мечтаю о его смерти тысячу лет, а ты желаешь его. — Его слова ледяным свинцом ударили по лицу, как пощечина. — Ты жалеешь его.

— Я на твоей стороне. — Сжавшись, пробормотала Ларина.

— Я надеюсь. — Угроза в его голосе была осязаема. — Уходи. Я устал от тебя.

— Как скажешь. — Сверкнув глазами, Мила покинула "склеп".


Ей удалось уснуть почти на рассвете. Слишком много мыслей и новых ощущений переполняли ее, но Ларина нашла в себе силы усмирить их. Сон ее был глубок. Кошмары отпустили. Она словно провалилась в спасительную бездну без сновидений и тревог. Но всего на несколько часов.

Мила очнулась, когда первый солнечный луч стыдливо заглянул в ее спальню. В свете дня ее новые способности словно впали в дрему. На какой-то момент ей даже показалось, что ей все привиделось, пока она не увидела Грэга, и не поняла, что знает, чем он брился, что ел на завтрак, о чем думает. А думал он о бедняжке Клэр, которая в эту ночь стала вампиром. Ричард все-таки сделал это.

— Вы знаете? — прошептал Грэг. Вид у него был растерянный и подавленный.

— Да. — Мила коротко кивнула, испытав что-то подобное скорби. Так сожалеют об ушедшем из жизни человеке.

— Она сама так решила. — Тихо проговорил старик. Они долго молчали, не решаясь обменяться взглядами. Они оба не могли оправдать Ричарда ни в собственных глазах, ни в глазах друг друга. И не находили сил, чтобы обвинить его….

— Я пойду на работу, Грэг. Меня, наверное, ищут. — Сухо произнесла Ларина. — Так будет лучше. В офисе полно народу. Если за мной и пошлют кого, то на людях мне ничего не грозит. И я теперь достаточно сильна, чтобы постоять за себя.

— Я бы не стал рисковать. — Не поддержал ее Грэг. В его глазах застыл страх. — Прошу вас, останьтесь.

— Я не могу. Сидеть здесь, сходить с ума от мыслей, ощущений, которые мне так незнакомы, от странных желаний — это не для меня. Мне нужно снова почувствовать себя нормальным человеком.

— Я понимаю. И не могу с вами спорить. — покорно согласился Грэг..

— Да. — Мила усмехнулась. — Вы просто пошлете людей, чтобы они шпионили за мной.

— Охраняли. — Поправил ее Стюарт. — Это приказ Ричарда, а я человек подневольный.

— Я знаю. — Ларина не осуждала его. У него своя, правда и свои мотивы. — Есть что-нибудь на завтрак?

— Конечно. — Несмелая улыбка обозначилась на морщинистом лице Грэга.

Мила вошла в офис с опозданием почти на час. Выпал снег и она рискнула одеть подаренную Ричардом норковую шубку. Лера ахнула, увидев ее. Она была бледна.

— Слава богу. — Выдохнула она вместо приветствия. — Где ты была. Мы с ног сбились. Икали тебя. Милицию на ноги подняли!

— Я жива. Просто отсиживалась у друзей. — Мила сдержанно улыбнулась. — Извините за беспокойство. Смерть Жанны выбила меня из колеи.

— Да, мы все на взводе. Алекс места себе не находит. Он первый поднял тревогу. Решил, что и ты стала жертвой маньяка.

— Слава богу, это не так. — в голосе Лариной сквозила ирония.

Мила всмотрелась в лицо Валерии. Она говорила искренне. Девушка действительно была напугана. А еще от нее пахло их генеральным директором. Эту ночь она провела с ним. Но он не смог развеять ее страхов. Бедняжка. Мила усмехнулась про себя. Лера еще не знает, кем на самом деле является маньяк, которого она так боится. А Эдуарду она бы понравилась. И он ей. Это точно. Но вот генеральному все это бы вряд ли понравилось. А еще Лере очень приглянулась шубка Милы. И она решила намекнуть своему любовнику, что он давно не делал ей дорогих подарков. Она неисправима.

— Я пойду. — Ларина направилась в свой кабинет. Запах Алекса ударил в ноздри, его боль чувствовалась даже через стены.

— Привет. — Открывая дверь, тихо поприветствовала его Мила. Мужчина поднял на нее растерянный мутный взгляд. Он сидел за своим столом. Место Жанны неприятно поразило своей пустотой. Темный экран компьютера, осиротевший стол.

— Ты. — Выдохнул Розанов. Боль на мгновение притупилось, уступив место радости и облегчению. — Где ты была?

— Не нашла сил придти сюда. — Мила горько вздохнула и села на край его стола.

— Могла бы позвонить. — Упрекнул ее Алекс. Он был прав. Но у нее действительно не было такой возможности.

— Не вышло. — Виновато потупилась Ларина. — Как ты?

— Не верю, что ее нет. — Выдохнул Розанов, закрыв лицо руками. — Завтра похороны, а я не уверен, что у меня хватит сил взглянуть на нее… мертвую. Почему она? — в голосе его прозвучала злость, горечь, досада. Мила разделяла с ним эту боль, чувствуя ее, как свою собственную.

— Я не знаю, что ответить. Мир полон несправедливости. Банально, но это так. Мы никогда ее не забудем.

— Я не знаю, как мне жить без нее. Я ведь никогда не был с ней так, как хотел. Но Жанна была частью моей жизни. Она была здесь каждый день, и я представлял, как было бы у нас, как бы мы жили…. Теперь не осталось даже этого. Я ничего не успел. Я хотел бы сказать, как люблю ее, что сделал бы для нее все, если бы она выбрала меня.

— Она знала. — Мила накрыла своей ладонью руку Алекса. — Она знала и выбрала тебя. Только не успела сказать.

— Это правда? — отвернувшись, мужчина зарыдал в голос. Его прорвало. Мила тоже не могла сдержать слез. Может, с ее стороны, было не правильным решением сказать ему правду. Но Алекс должен знать, что его боль не напрасна, что он был любим. Ее слова не утешат его. Но пощадят разбитое сердце, оставят светлые воспоминания и несбывшуюся надежду на такое близкое счастье. Любить и быть любимым — вот смысл бытия. И только испытавший любовь, может это понять.

— Правда, Алекс. — кивнула Мила. — Мы вместе пойдем, чтобы попрощаться с ней. Она хотела бы нас увидеть.

— Я не смогу ее забыть. — Сдавленно сказал он.

— И не надо. Не забывай.


Мила позволила людям Ричарда отвезти себя в его дом после работы. Что несет ей грядущая ночь? Смерть или освобождение? Или и то и другое?

Мягкий полумрак растелился по остывающей земле. Наступил вечер. В доме Ричарда царила тишина. Плотно закрытые окна, приглушенный свет. Все здесь дышало покоем и безмолвием. Жизнь возвращалась в эти стены с наступлением ночи. В гостиной убиралась Беатрис, красивая рыжеволосая крупная девица. Ее волосы напомнили ей о Жанне. Снова горький комок подкатил к горлу. Интересно, а Беатрис согревает постель Ричарда? Наверно. Сколько еще их? Она поймала себя на том, что не сводит с девушки глаз. Почувствовав ее взгляд, Беатрис вскинула голову.

— Что-то не так? — спросила она, сильно коверкая слова. Англичанка…

— Нет. — Ларина отрицательно качнула головой. — Просто я не вижу Клэр. Где она?

Мила пронзительно взглянула в глаза Беатрис. Если она солжет, ей это станет известно. Но она не солгала.

— Не знаю. Вчера Клэр не вернулась в нашу комнату. Мы живем с ней вместе. — Беатрис отвела глаза. Она боялась высказать предположение, что ее подружка ночевала в спальне хозяина. Мила вздернула подбородок. Не хватало еще, чтобы ее прислуга жалела. Полигамия Ричарда чертовски злила ее. Другие женщины в постели Ричарда не придавали его портрету привлекательности. Хотя почему ее должно волновать, с кем еще спит Ричард? Если сегодня он ее не убьет и не обратит в себеподобное существо, то они все равно никогда больше друг друга не увидят. События последних дней здорово пошатнули ее взгляды на отношения людей, на взаимоотношения с мужчинами, на жизнь и смысл бытия. Но истина прозрачна — никогда она не станет еще одной куклой в руках красавца-вампира, как бы обворожителен, как силен он не был, как бы ни болело ее сердце, при мысли о скорой разлуке. Столько лет одиночества и пустоты, холодного равнодушия и борьбы с собой, со своими страхами, подражания другим — все это за мгновение одной встречи рассыпалось прахом. Она не вернется назад, но и с Ричардом не останется. Он не принадлежит ни кому, усталый, злой, не живой. Мертвец. Сейчас под властью его чар и своих новых непознанных до конца сил и эмоций, Мила не могла дать четкую оценку своим чувствам. Ее душа раскололась на две половины. И обе они не могли принять Ричарда с его царством теней. В фильмах ужасов все просто, потому что это — вымысел. Реальность страшнее. И нет никакого выхода.