ГЛАВА 5

Ричард внес Вадима на руках в просторную трехкомнатную квартиру в центре Москвы. Парень даже не проснулся, пока Милз укладывал его в постель. Вадим перенес огромное потрясение и сейчас пребывал в сладком забвении. Ричард накрыл его одеялом и устроился на небольшом диванчике возле окна. В эту ночь ему такая роскошь, как сон, была непозволительна. Он погрузился в мрачные размышления, в которых и провел остаток ночи.

За час до рассвета Милз набрал номер телефона Клэр. Она сразу взяла трубку. Мелодичный голос с легкой волнующей хрипотцой прошелся по расстроенным нервам Ричарда.

— Соскучился, милый? — проворковала она.

— Конечно, дорогая. Ты выполнила мою просьбу?

— Фи, ты опять о делах. У тебя уставший голос. Ты голоден. Хочешь, я приеду? Во мне достаточно крови, чтобы утолит твою жажду.

— Спасибо, но ты не успеешь, даже если очень сильно поторопишься.

— Ты специально позвонил так поздно? Да, я знаю, что да. — в глоссе ее промелькнула обида. — Двое наших преданных друзей уже выехали к вам. Одного зовут Олег, второго — Арсений. Крепкие, серьезные ребята. Можешь им полностью доверять.

— А как Карл? — сухо осведомился Ричард.

— Конечно же, он не в восторге. Но я смогла его убедить, что твое пребывание в его городе носит исключительно деловой характер. Ему пришлось мне поверить. Он — чудо, настоящий аристократ и красавец.

— Рад, что ты не скучаешь.

— Но никто не может сравниться с тобой.

— Не льсти мне, дорогуша. Спасибо, за содействие. Спокойных снов.

— И тебе. — грустно отозвалась она.

Ричард отключил телефон и посмотрел на спящего Вадима. Он мог бы остаться здесь, в соседней комнате и погрузится в небытие до заката, а за Милой отправить одного из посланных Клэр парней, но не остался…. Он решил сам поехать за ней. Днем. Она будет удивлена и рассержена, но Ричард решил рискнуть.

Он уже выбирал, какой костюм лучше надеть, когда в дверь позвонили. Клэр не обманула его ожиданий. Ее мальчики оказались очень серьезными внушительных размеров молодыми людьми. У обоих были ее отметки на шее. Что ж Ричард был не брезглив и добавил им еще по одной, а потом объяснил, что от них требуется. Парни были весьма не многословны, но очень понятливы.

— Будьте уверены, пока мы здесь, никто не войдет и не выйдет из этой комнаты живым. — пообещал тот, что был покрупнее. Здоровенный бритоголовый верзила с бесцветными бледно-голубыми глазами и напрочь лишенный бровей и ресниц. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что с этим малым шутки плохи. Ричард остался доволен выбором Клэр. Из этой малышки выйдет прок. Пожелав ребятам удачи, он удалился.

Небо уже начала светлеть на горизонте. Ричард чувствовал наступающий рассвет иначе, не так, как люди. Слабость разлилась по его жилам, сердце замедлило свой ход, а тело стало словно тяжелее. Куда-то исчезли звуки, шорохи, голоса. Он оторвался от стаи, он не чувствовал своих. Это было опасное приключение. Если ему понадобится помощь, никто не услышит его. И все же он не передумал. Красный Бентли нетерпеливо ждал его возле подъезда. Звякнув сигнализацией, Ричард запрыгнул на сиденье, громко плюхнувшись и отметив про себя, что пластичность у него тоже уже совсем не та. Салон снова наполнила лирическая мелодия, автомобиль плавно двинулся в путь. По дороге Ричарду пришлось заехать в магазин за темными очками, так как утреннее солнышко доставило ему уйму проблем. Глаза не были готовы к такой атаке, что чуть не привело к столкновению с зеленым Опелем.


— Привет, Алекс. Ты рано. — сонно потянувшись Мила приветствовала своего лучшего друга. Он снова принес цветы и конфеты.

— Решил забежать к тебе перед работой. — улыбнулся он лучезарной искренней улыбкой. — Как ты, солнышко? — в его глазах было столько заботы, что Мила растрогалась.

— Уже лучше, спасибо, Саш. Ты такой внимательный. Как сам? Как семья?

— Все хорошо. В офисе все беспокоятся. Ждут тебя. — он поставил цветы в вазу и присел на край кровати. — Похудела…

— Ничего, наберу. — Мила подмигнула ему, скосив взгляд в сторону коробки с конфетами. — Меня тут забаловали совсем. Выкатываться буду.

— Тебе не грозит. Ты у нас дюймовочка. — он ласково улыбнулся. Мила мягко сжала его руку.

— Спасибо, что не забываешь про меня.

— Как я могу. Ты мне роднее всех родных. Не думал никогда, что такое бывает. — он горько улыбнулся. — Когда ты лежала без сознания, а врачи разводили руками, я чуть с ума не сошел. Жуткое время было.

— Все позади. — Мила потрепала его по волосам. — Видишь, я живая и здоровая. Все наладится.

— Мне нравится твой настрой. Когда тебя выписывают?

— Сейчас. — ответил глубокий и низкий мужской голос. Алекс перевел взгляд с подруги на вошедшего молодого человека. В глаза бросилась стильная фирменная футболка темно-синего цвета и дорогущие голубые джинсы с множеством нашивок и карманов. Кроссовки тоже были ничего, но из-за скромного бледно-голубого цвета не так выделялись. Что-то знакомое показалось Алексу в этой спортивной фигуре, высокомерном наклоне головы и какой-то уж больно царской осанке. Интересно бы увидеть его лицо за темными очками, а не только снисходительно улыбающийся рот, да впалые скулы. Алексу парень сразу не понравился. От него так и веяло неприятностями и чрезмерным самодовольством. Другие бы назвали это уверенностью в себе, но не бывший стиляга — Алекс Розанов, который не простил вошедшему того, что у него самого таких клевых джинсов никогда не было. И что это за кудряшки почти до плеч? Разве это мужчина? Розанов встал, выгнув спину и нахмурив брови. Он приготовился ляпнуть что-нибудь этакое, но мальчишка, а по-другому он назвать этого стилягу назвать никак не мог, вдруг приветливо улыбнулся, продемонстрировав ямочки на бледных щеках. А ему бы подзагореть не помешало!

— Привет, Алекс. Помнишь меня? — молодой человек протянул руку для пожатия. Розанов какое-то время колебался. — Я Ричард. Мы виделись. Дома у Милы. Она еще меня со сковородкой встречала. — прояснил его память Милз.

— Точно. Красный Бентли. Как я мог забыть. — воскликнул Алекс, пожимая руку Ричарда. — И какими судьбами? — Розанов перевел взгляд на немного растерявшуюся Милу. Она побледнела еще сильнее, чем ее белокожий юный друг, с удивительно сильным голосом.

— Я же сказал. Люду выписывают. Я приехал, чтобы доставить ее к Вадиму. — Милз бесстрастно улыбнулся. Алекс продолжал смотреть в неуверенное лицо подруги. Потом снова взглянул на Ричарда. Было что-то жесткое и очень властное в линиях его лица, не смотря на молодость, этого даже Розанов не смог не заметить. Возможно, он не так уж и молод.

— А почему Вадим сам не приехал? — подозрительно спросил Александр.

— Я не нуждаюсь в защитниках, Алекс. Все нормально. — мягко сказала Мила, полностью овладев своими эмоциями. Хотя ей до сих пор не верилось, что она действительно видит Ричарда в свете дня, точнее раннего утра. — Вадим и Ричард старые знакомые.

— Никогда бы не подумал. — задумчиво пробормотал Розанов. — Ну, я тогда пошел?

— Да. — кивнул Милз, словно слова Алекса были предназначены ему. Розанов поджал губы, но сдержался от резкого замечания.

— До свидания, дорогая. Надеюсь увидеть тебя в скором будущем на работе цветущей и полной сил.

— Обязательно. — снова влез Милз, не дав Миле и рта раскрыть.

— Ричард. — рассержено рявкнула она. — Я сама могу попрощаться со своим другом.

— Как скажешь. — он пожал плечами и насмешливо взглянул на свежий букет в вазе на тумбочке. — Желтые розы? Они не очень-то воодушевляют, не так ли?

— Пока, Мила. — голос Алекса завибрировал от злости. Он быстро вышел из палаты, громко хлопнув дверью.

— Черт возьми, Ричард. — Мила вскочила на ноги и вплотную подошла к Милзу. Странно было не только видеть его в дневное время суток, но и не чувствовать привычной осязаемой силы и магнетизма полуночных глаз, которые были сейчас надежно спрятаны за непроницаемыми темными стеклами. — Что ты себе позволяешь?

— О чем ты? — он невозмутимо улыбнулся, засунув руки в карманы джинсов, подчеркивающих его крепкие мускулистые бедра.

— Ой, только не надо притворяться, что ты сейчас совершенно случайно обидел человека. — рассержено фыркнула Ларина. — Который, между прочим, проявил искреннюю заботу.

— Да, конечно. И в прошлый раз, напрашиваясь к тебе на ночлег, он тоже просто заботился о твоей безопасности.

— Но это так и есть. — уперев руки в боки, заявила Мила. Ричард иронично улыбнулся.

— Не забывай, милая, что я могу многое рассказать о человека, бросив на него один только взгляд. Он просто приревновал тебя, едва меня увидел.

— Ты бредишь. Не понимаю, вообще, почему я до сих пор тебя слушаю. Желтые розы ему не понравились. А ты какие принес? — Мила вопросительно приподняла одну бровь.

— Я себя принес. Тебе мало? — он откровенно смеялся над ней.

— Ах ты… — Мила разгневано сорвала с него очки и застыла, ошеломленная. Зрелище, представшее ее взгляду, было по истине потрясающим. Небесно-синие озера, глубокие и холодные, словно атлантический океан, обрамленный длинными черными, словно сама ночь, ресницами. Это были совсем другие глаза, незащищенные, живые, яркие. Он сощурил их, защищая чувствительную радужку от прямых солнечных лучей, проникающих через большое больничное окно, и в уголках глаз тоненькой паутинкой обозначились морщинки, которых она никогда раньше не видела. Красивые брови сошлись на переносице, чувственные губы скривились в недоброй улыбке.

— Что, заглянула в глаза Дьявола? — холодно спросил он, протянув руку. — Очки…

— Ты не Дьявол, Ричард. — голос ее предательски дрогнул. — Во всяком случае, не сейчас. — она крепко зажала очки в руке, не желая их возвращать. Нет, не было никакой силы в его глазах, они не манили, не засасывали, не ломали волю, не пытались проникнуть в сокровенные мысли. И именно такими она хотела бы видеть их всегда. Честными!

— Очки. — требовательно повторил он. Мила отрицательно покачала головой. Ее собственные глаза защипало от слез. Воспоминания о потерянной любви, о пережитых чувствах, накатили негаданно и нежданно, словно ураган или смерч, сметая все на своем пути, сокрушая все преграды и запреты. Видимо, он почувствовал эту перемену в ней, потому что вдруг цвет его глаз изменился, став темнее, насыщенней, теплее, чем солнце за окном. "Ты мой солнечный свет!" вспомнила Мила свои собственные слова, сказанные ему однажды. И сейчас она готова была повторить их вновь, но он не дал. Протянув руку, он убрал выбившийся локон ей за ухо и прошептал едва слышно:

— Забудь.

В душе женщины, словно что-то оборвалось, сломалось, расклеилось. Не могу, подумала она.

— Сможешь. — уверенно произнес он. Мила растерянно заморгала. Пальцы ее расслабились, и он взял то, что просил, из открытой ладони. Глаза, на короткий миг показавшиеся ей настоящими, снова спрятались за темными стекляшками.

— Почему ты читаешь мои мысли. — спросила она первое, что пришло в голову.

— Потому что ты этого хочешь. — холодно ответил он. — Собирайся, нам нужно ехать.

Мила быстренько покидала кое-какие личные вещи в сумку, наблюдая за Ричардом краем глаза. Он замер у окна и старался не смотреть на нее. Она совершенно не понимала его поведения. То он устраивает сцену ревности, заподозрив невинного Алекса во всех смертных грехах, то вдруг дает понять, что между ними ничего не осталось, и что он хочет, чтобы она обо всем забыла. Но почему ее так ранит то, что Ричард больше не хочет вернуть ее?

— Разве я сказал, что не хочу? — развернувшись, он быстро направился к ней. Мила рванула назад, но запнулась и села прямо на тумбочку, чуть не уронив вазу с желтыми розами. Ни слова не говоря, он взял ее за плечи и притянул к себе так близко, что она почувствовала его знакомый до боли запах, от которого голова пошла кругом, а кровь по венам заструилась бурлящим потоком. Их губы почти соприкоснулись, но он не поцеловал ее, заставив женщину задрожать от разочарования.

— Ты не хочешь. И никогда по-настоящему не хотела. Я сказал тебе: живи. Что ты еще от меня хочешь? — он больно сжал ее плечи и вдруг резко отпустил. — Прости. Днем гораздо сложнее контролировать эмоции.

Мила молча кивнула, почувствовав себя глупой дурочкой. А ведь он абсолютно прав. Разве не она молила его отпустить его? Разве не она строила свою жизнь, пока он прозябал во тьме. Разве не она пыталась прогнать его образ даже из воспоминаний? И разве не она готова расплакаться от обиды, потому что он так быстро сдался…. Прости меня, Ричард. Я научилась жить без тебя, но не научилась не любить тебя, не желать тебя, не думать о том, что могло бы быть и не было…. Этих мыслей он не прочитает. Это только ее боль, только ее истина и потеря. Она проиграла в битве за любовь, поставив фишку не на ту карту. И ничего уже нельзя ни изменить, ни поправить. Такова судьба. Прошлое неизменно. А в настоящем у них нет шансов.