Я взяла кофе, сняла крышечку, вдохнула целебный аромат любимого напитка и сделала глоток. Мо присела в кресло справа от меня и повторила все мои действия. Мы сидели молча минут десять, пока она не поставила стаканчик назад и не повернулась ко мне.

— Роуз, — то, как она виновато произнесла мое имя, тот страх, который сквозил в ее тоне, заставил меня насторожиться.

Я внимательно посмотрела ей в глаза. Я боялась даже допустить то, о чем сейчас кричал мой мозг. Меня снова предали. Она опять сделала это. Моя Мо, моя лучшая подруга. Это была она.

— Детка, я хочу сказать тебе кое-что… — Моника тяжело вздохнула и опустила глаза.

— Это была ты, да? — спросила я, пытаясь сдержать рвущиеся слезы. — Ты снова предала меня.

Моника резко дернула головой и посмотрела на меня.

— Я не предавала, Роуз, я просто…

— Что, Мо? Просто рассказала Муну о моей проблеме? — я подскочила на ноги и начала повышать голос, подруга тоже встала со своего места. — Ты обещала! —Горячие слезы вырвались на свободу и потекли нескончаемым потоком по щекам. — Что ты ему сказала? Что рассказала, Мо?

— Я… я всего лишь… он… — мямлила Моника.

— Говори, твою мать, связно! Ты журналист! — крикнула я.

— Да, это была я, Роуз! — крикнула она в ответ. — Это я рассказала про Сета!

— Не произноси его имя! Ты же знаешь! Молчи!

— Роуз, пора, наконец, повзрослеть! Перестань прятаться! Я не просто так рассказала, Мун — единственный, кто может тебе помочь! Сет поступил с тобой отвратительно, он сломал тебя на несколько лет, но позволь Муну починить тебя, он сможет, я знаю. Только поэтому я все рассказала, я пыталась помочь.

Мой гнев вкупе со слезами и горечью от предательства затопили все вокруг. Мне казалось, что весь мой мир рухнул, и та часть сердца, которую занимали друзья, уже никогда не будет целостной. Я была опустошена, обессилена и повержена. Я не знала, кому еще смогу в этой жизни доверять, если даже моя лучшая подруга меня предала. Дважды.

— Уходи, Моника, — сказала я бесцветным голосом.

— Хрена с два, — ответила она безапелляционно.

— Мне нужно побыть наедине с самой собой.

— Ага. Побудешь. Потом как-нибудь. Я в прошлый раз сбежала, но сейчас останусь и втолкую твоей тупой головешке, что я поступила так из любви к тебе.

— Любви? — горько усмехнулась я. — Да о любви здесь и речи не идет.

— Здесь все только о ней. Позволь мне остаться и поговорить с тобой. Я хочу еще кое в чем признаться. Но ты должна выслушать меня внимательно. И не кипятись, я все равно никуда не уйду.

Со вздохом я плюхнулась назад на диван, сложив руки на груди.

— Зачем тогда спрашиваешь разрешения?

— Для проформы, — усмехнулась, садясь рядом, подруга.

— Ладно, у тебя не так много времени, начинай.

— Когда ты тогда выскочила из туалета, Сет побежал за тобой, но я поставила ему подножку, и он упал. Я присела рядом с ним и пояснила, почему к тебе больше не стоит приближаться. А он, перекатившись на спину, схватил меня и прижал к себе. Он схватил меня за волосы…

Я покачала головой и прервала подругу:

— Мо, мы ведь уже выяснили, что он принудительно поцеловал тебя, и между вами не было ничего.

— Да, — выдохнула она. — Но я предала тебя тогда. Когда он избил и изнасиловал тебя, я не поверила. Я думала, ты подала на него заявление, просто чтобы отомстить за измену. Прости.

— Мо, мы проходили это уже миллион раз. Я простила тебя несколько лет назад. Зачем ты снова возвращаешь меня в этот кошмар? — со стоном протянула я. Мое израненное сердце разбилось в сотый раз за последние сутки.

— Я знаю. Просто хочу, чтобы ты почувствовала разницу. Я тогда плохо тебя знала. И ты любила веселиться, но не прощала измен, и мне казалось вполне логичным, что ты могла бы так за нее наказать. Но это на несколько лет выбило тебя из колеи. И как бы я ни пыталась помочь, все без толку. Поэтому я… — она замялась, а я подняла взгляд, всматриваясь в ее лицо. — Я… Роуз, я пошла к твоему психотерапевту.

— Что ты сделала? — прошептала я.

— Молчи! — гневно прикрикнула она. — Ты обещала выслушать до конца, а потом делать выводы. Да, я пошла к мистеру Хэтфилду за помощью. Я не называла твоего имени, он не нарушал врачебной тайны, выдавая, что понимает, о ком идет речь. Но он понял, Роуз, точно понял. И именно он посоветовал мне помочь тебе и сорвать этот пластырь раз и навсегда. Даже если ты будешь сопротивляться.

Я лишь могла молча в недоумении пялиться на подругу, потому что никак не могла уложить в голове того, о чем она мне пыталась рассказать.

— Тогда я пошла к Муну. Морган дал мне его номер и адрес.

Я ахнула.

— Ты подговорила Муна помочь мне сорвать этот пластырь?

— Не совсем. Он уже звонил мне и просил устроить вашу встречу, потому что в ангар приехать не мог, слишком много свидетелей. И он задавал мне вопросы по поводу того, почему ты ни с кем не встречаешься. Я ничего ему не говорила, клянусь.—Глаза подруги подтверждали ее искренность. — До консультации с твоим врачом. Но после нее я пошла к нему сама. Да, Роуз, я рассказала ему обо всем, что ты пережила, о последствиях этого кошмара и попросила помочь.

Моника стихла, а до моего сознания начала доходить суть сказанного.

— То есть он… В смысле, он не… — мямлила я, пытаясь сама понять, о чем хочу спросить подругу. — Мо, он не хотел со мной встречаться, и не влюблен в меня? Он всего лишь помогал спасать бедную девочку? —Новая порция слез полилась из глаз. Я обняла себя и начала покачиваться из стороны в сторону.

— Господи, Роуз, ты иногда бываешь просто непроходимой дурой. При чем здесь это? — удивилась Моника. — Если бы ты ему была безразлична, он бы не пытался тебе помочь. Я просто пытаюсь извиниться за то, что отправилась к твоему доктору без твоего разрешения. И за то, что рассказала Муну, не посоветовавшись с тобой. Вот и все. Я хотела, чтобы ты услышала это от меня, а не от него. Я не предавала тебя, детка, я пыталась помочь. Сейчас я ухожу, — вставая, сказала подруга. — Мне нужно на работу. А ты подумай, как ко всему этому относиться. Я люблю тебя, Роуз, и мне невыносимо видеть, как ты пускаешь свою жизнь под откос из-за одного мудака.

Она поцеловала меня в макушку и пошла к двери, а, когда уже открыла ее, я негромко выпалила:

— Я назвала его по имени.

Моника остановилась, повернулась и улыбнулась мне.

— Это ли не прогресс? — она подмигнула и скрылась за дверью, закрывшейся с негромким щелчком.

ГЛАВА 16

После ухода Моники я поплелась в душ и начала собираться на обед к родителям. Я знала, что с моей новоприобретенной заторможенностью буду делать это очень долго. В голове постоянно крутились мысли, я пыталась осознать и упорядочить все, что произошло с самого страшного момента в моей жизни и до сегодняшнего дня. Мне не давал покоя Джордж с его стремлением помочь. Нравилась ли я ему? Или, все-таки, ему было что-то от меня нужно? А может, он и правда, как добрый самаритянин просто спасал бедняжку? И в середине этих размышлений ко мне вернулся вопрос, который не давал покоя с самого момента нашего знакомства по электронной почте. Почему он так торопился починить автомобиль? И почему был так раздражен задержкой? Ведь не может же человек так остро реагировать на затянувшийся ремонт машины.

Недолго думая, я взяла телефон и написала ему смс:


Роуз: Почему ты так торопил ремонт «Мустанга»?

Джордж: Почему ты сейчас об этом спрашиваешь?

Роуз: Просто ответь.

Джордж: Роуз, нам нужно поговорить.

Роуз: Мун, твою мать, ответь на долбаный вопрос!

Его умение затягивать разговор и уводить его в другое русло уже просто раздражало. Я ждала ответа. Пять минут ждала, десять. Потом просто швырнула телефон на кровать и пошла к туалетному столику, чтобы накраситься. Примерно через двадцать минут мой телефон пикнул. Я взглянула на него и увидела ответ на свой вопрос:


Джордж: Машина не моя.

Я совсем запуталась. Если она не его, зачем он тогда занимается ею? И чья она? Любопытство ведь, говорят, не порок?


Роуз: А чья?

Вместо смс Джордж позвонил. Но я не сняла трубку. В тот момент я не могла слышать его голос. Мне тяжело было обсуждать с ним что-либо по переписке, не говоря уже о телефонном разговоре и, уж тем более, встрече. Я смотрела на мигающий экран с его именем и фотографией «Мустанга» и слушала мелодию танго, но так и не решилась нажать на зеленую трубку.

Я вздохнула, обулась, вышла из дома, села в машину и поехала к родителям. День обещал быть долгим.


* * *

— Роуз! — прокричала Элли, сбегая по ступенькам со второго этажа родительского дома.

Она, как всегда, выглядела безупречно: легкое розовое платье, нежный макияж, светлые волосы были аккуратно подобраны. Она сияла от счастья, освещая своей улыбкой все пространство вокруг.

— Привет, Элли, — нежно ответила я, сжимая сестру в объятиях.

— Эй, — она заглянула мне в глаза, — ты почему такая печальная?

— Все хорошо, сестренка. Я просто устала после перелетов и всего… ну, того, что было в Ирландии.

— А что там было? — с интересом спросила сестра. — Потому что Джордж тоже ничего не рассказывает.

— Джордж? — спросила я удивленно. — Джордж, в смысле Мун? — Элли озорно кивнула. — Где ты его видела?

— В саду.— Теперь настала ее очередь удивляться. — Мама там накрыла стол. Идем, тебя все заждались. — Она потянула меня за руку в сторону гостиной, из которой был выход в сад.

Я немного упиралась, потому что ее слова о присутствии на семейном обеде Муна выбили меня из колеи. Сердце снова начало колотиться в груди как бешеное, с утроенной силой качая кровь. Что я ему скажу? А нужно ли говорить что-то? Пока я разрабатывала план, как мне общаться с ним, мы уже подошли к ступенькам крыльца на заднем дворе.

Мама, как всегда, все устроила на высшем уровне. Спасибо, что хоть не заставила меня надеть официальный наряд. Мой голубой сарафан в сочетании с темно-синими балетками был сейчас как нельзя кстати. Каблуки бы я сейчас вряд ли смогла носить, потому что мои ноги превратились в желе и начали дрожать, как только я увидела Джорджа. Он был одет в брюки и темно-синюю рубашку с закатанными до локтей рукавами. Уголком сознания я отметила, что его рубашка подходит по цвету к моим балеткам. Он стоял у гриля с руками в карманах и смеялся над чем-то сказанным папой. Я никогда не видела Муна таким: легким, беззаботным и расслабленным. Единственная мысль, посетившая меня — он всегда напряжен только рядом со мной. Именно я плохо влияю на него. Я тут же остановила этот поток мыслей, потому что прекрасно знала о своей способности накручивать себя, оснащенной турбонаддувом, как у лучшей в мире гоночной машины.

Мы спустились по ступеням, и Элли сразу побежала через лужайку в беседку к столу, где сидел Роб, и смачно его поцеловала. Я сняла балетки и оставила их возле лестницы, а сама пошла босиком по траве. Всегда обожала это чувство, когда трава щекочет ступни, это заставляет чувствовать единение с природой.

— Детка! — меня заметила мама, которая подошла поцеловать меня и сжать в теплых нежных объятиях. — Как ты, моя малышка? Я очень переживала за тебя. Мне не понравился твой голос вчера по телефону.

— Мамочка, —я выдавила из себя улыбку, — я же сказала, что перелет был утомительным. Я в порядке.

— Рада это слышать, — расслабленно улыбнулась она. — Пойдем. Папа с Джорджем жарят стейки.

Роб махнул мне рукой, обмениваясь шутками с Элли. Я подошла к папе и Джорджу. Папа обнял меня.

— Привет, дочь. Ну как тебе настоящая работа?

— Пап, прекрати, — простонала я.

— Спасибо, детка, за помощь. Ты видела, я прислал тебе все необходимые документы? Земля твоя.

Я улыбнулась с благодарностью.

— Спасибо, это многое для меня значит.

— И тебе спасибо. Твоя помощь оказалась неоценимой. Джордж рассказал, что если бы не ты, возможно, мы не подписали бы контракт.

Я бросила быстрый взгляд на Муна, который с интересом разглядывал мои ступни.

— Да, наверное. Не знаю, Джордж делал все возможное.

При упоминании его имени, Мун резко поднял свой взгляд и посмотрел мне в глаза. В них искрилась нежность и надежда.

— О, милая, обуйся, — сказал папа, заметив мои босые ступни. — Твоя мама разбила бокал здесь полчаса назад, можешь порезаться.

— Оу, ладно, — ответила я и пошагала к дому, едва оторвав взгляд от мужчины, что был горячее гриля, на котором готовились стейки.

Но моя удача, как всегда, где-то пьянствовала, а потому не успела я сделать и пяти шагов, как напоролась на стекло и порезала ступню. Боль была невероятная, кровь просто потоком лилась из раны. Ну, с потоком я, возможно, и перегнула, но крови было много. И да, болело просто нестерпимо. Я присела, негромко зашипев. В этот момент с разных сторон ко мне побежали родственники. Но Джордж был быстрее всех. Он без причитаний и лишних вопросов подхватил меня на руки и понес в дом.