Двери лифта открылись, отчего сердце забилось ещё быстрее, это была весть о приближающемся удовольствии. Джордж в четыре огромных шага преодолел короткое расстояние до своей квартиры и, не выпуская меня из рук, достал из кармана ключ и открыл дверь.

Зайдя в квартиру, мы уже могли одним взглядом разжигать костры и питать города своей энергией. На моем теле все волоски стояли дыбом, меня потряхивало, акожа покрылась потом от предвкушения.

Мун поставил меня на ноги сразу за дверью, медленно закрыл ее и повернулся ко мне. Боже, такой напряженной прелюдии у меня не было ещё никогда. Ни с одним из мужчин я не испытывала такого желания, когда, кажется, от одного взгляда способна взорваться. Ну, или, как минимум, кончить. Он сделал шаг ко мне и, поднеся руку к моему лицу, легонько провёл пальцами по скуле и подбородку. Я снова вздрогнула.

— Роуз, — прошептал он, наклонившись к моему лицу, — ты мокрая?

Я не смогла ответить, только сглотнула и внимательно смотрела на него. Он спускался рукой ниже между грудей, по животу. Затем, достигнув края сарафана, немного приподнял его и заскользил по ноге вверх, к краю моих трусиков. Как только он добрался до них, начал легонько отодвигать кружево в сторону, а я замерла и задержала дыхание, потому что забыла, как дышать. Я забыла своё имя и где нахожусь. Я помнила и понимала только одно: я так сильно нуждаюсь в нем, что все остальное не важно.

Он проскользнул в мои трусики и довольно простонал.

— Да, детка, ты готова, — он улыбнулся и добавил: — прости.

— За что? — хриплым шепотом спросила я, стоя на подгибающихся ногах, пока он кружил пальцами по моей киске.

— За то, что произойдёт дальше.

Это было последнее предупреждение, обработать которое мой мозг не успел. Мун резко развернул меня и прижал лицом к стене. Сам он прижался сзади и хрипло спросил:

— Роуз, ты любишь эти трусики?

— Да, — решила немного подразнить я, уже зная, к чему все идет. Но мой дрожащий голос выдавал волнение и предвкушение.

— Я куплю тебе новые, — прорычал он, смял мои трусики в руках и разорвал их. — Детка, скажи, что ты на таблетках и чиста, — умоляющим тоном спросил Джордж, расстегивая брюки.

— Да, — выдохнула я. — В наш первый раз у тебя не возникло такого вопроса.

— В наш первый раз я не думал. Я чист, — быстро добавил он. В голосе была слышна улыбка. — Тебе не больно стоять?

Несмотря на то, что одна нога стояла на носочке из-за дискомфорта от раны, мне было удобно. Да мне было бы удобно сейчас и на голове, только бы быстрее он оказался во мне.

— Нет, Джордж, поторопись, пожалуйста.

Я услышала смешок за спиной и сама улыбнулась. Но этот смех не стал расслабляющим, вокруг нас по-прежнему потрескивал воздух.

Он поднял мой сарафан и уложил подол на пояснице, перед этим надавив ладонью между лопаток и заставив прогнуться. Джордж делал все медленно, как будто проверял границы моего терпения. Я ерзала и дрожала, не в силах выдержать этого промедления.

— Джордж, пожалуйста, — умоляюще простонала я.

— Шшш, девочка, — прошептал он, поглаживая мои обнаженные ягодицы, след от его ладоней прожигал мою кожу, мне было одновременно жарко и холодно. — Тихо, моя сладкая, я дам тебе все, что захочешь. Но потом. Сейчас все для меня.

Меня немного сбили с толку его слова. Я была уверена в том, что получу удовольствие, так почему он думал, что это только для него?

Я стояла молча, продолжая тихо всхлипывать, когда он гладил ягодицы, бедра, ноги, легонько касаясь моей влажности, пробегая пальцами по комку нервов.

Затем он наклонился к моему уху и прорычал:

— Для кого ты такая мокрая, Роуз?

— Ахххх, — только и смогла ответить я, когда он двумя пальцами вошёл в меня и начал медленно толкаться ими.

— Роуз? — спросил он настойчивее.

— Что? — выдохнула я.

— Я задал вопрос, ты должна ответить.

— Какой... ммм... вопрос?

— Для кого ты так течёшь, детка?

— Для тебя, — ответила я, едва сдерживая крик. С каждым моим вдохом Джордж наращивал интенсивность.

— Имя, Роуз.

— Джордж! — выкрикнула я, чувствуя жар, растекающийся по позвоночнику, и злость от того, что он не давал мне возможности насладиться им.

— Хочу, чтобы ты чаще кричала мое имя.

Он отстранился, вытянул из меня пальцы и взял меня за талию, наклоняя ниже так, чтобы я сильнее прогнула спину и стояла со вздернутой кверху попкой. Я была так покорна с ним, как ни с кем прежде.

— Готова? — резко спросил он.

— Да, — я едва успела выдохнуть короткое слово, как он ворвался в меня на всю длину.

Где-то внизу живота меня пронзила боль. Я задохнулась.

— Джордж! — выкрикнула я.

— Да, детка, — простонал он, начиная двигаться.

Я вцепилась в его бёдра, отталкивая.

— Остановись, мне больно.

Он замер, обнял меня и опустил одну руку к клитору, ласково кружа по нему пальцами, но ничего не ответил. От его ласк мое тело снова расслабилось, и Джордж возобновил движение. Только на этот раз медленнее, давая мне возможность привыкнуть.

— Роуз, сладкая, как же хорошо внутри тебя. Ты такая вкусная, тугая, горячая, — шептал он мне на ухо, и от его слов я просто растекалась лужицей. — Позволь мне трахнуть тебя жёстко, детка. Разреши мне разорвать тебя на части.

Я чувствовала, как знакомый жар поднимается по позвоночнику, и уже не могла сопротивляться ему. Мне хотелось больше, быстрее, жёстче. В тот момент я поняла, что смогу вместить его размер с любой силой и интенсивностью.

— Да, Джордж, сделай это. Пожалуйста, быстрее, — уже просила я, а не давала согласие.

Джордж усилил хватку на моей талии и быстрее закружил по клитору. Мои ноги начали дрожать, и в тот самый момент, когда произошёл взрыв моего оргазма, Мун почти целиком вышел из меня и резко вошёл. Моя спина прогнулась, и я закричала. У меня перед глазами плыли цветные круги, все тело было словно натянутая струна. Я чувствовала только сладкую боль, смешанную с горячим удовольствием, лавой бурлящую в моих венах.

Джордж переместил руки с моей талии на плечи, используя их в качестве упора, чтобы сильнее и быстрее вколачиваться в меня. Он хрипел и рычал. Кричал мое имя и сильнее давил пальцами, оставляя следы. Он вёл себя, словно раненный зверь, жизнь которого зависит от этого соития.

Я почувствовала, как мышцы влагалища снова начали подрагивать и сжиматься, шею и грудь обжигало. Джордж слегка изменил угол проникновения и теперь систематично попадал в нужную точку. Я снова взорвалась, сжимая его внутренними мышцами. Теперь я просто висела у него на руках как безвольная кукла в руках умелого кукловода.

— Роуз, детка, — хрипел он. — Роуз, да, милая, да! Роуз! — громко прорычал он, вколачиваясь последние пару раз, после чего бурно кончил в меня.

Я чувствовала, как меня заполняет тёплая жидкость, как подрагивает член внутри меня. Я чувствовала спиной вибрации колотящегося сердца в грудной клетке, которой он ко мне прижался.

Тяжело дыша, он развернул меня к себе лицом. Такого взгляда у него я ещё не видела: в нем смешались боль, счастье, удовлетворение, вина и нежность. Такой коктейль способен свести с ума. Он положил ладони мне на щёки, нежно поцеловал и прижался своим лбом к моему.

— Прости, детка, — прошептал он, прикрыв глаза.

— За что на этот раз, Джордж?

— За все, маленькая. В том числе за принесенную только что боль.

— Ты с легкостью унял ее, — улыбнулась я. — Как и зуд.

Он усмехнулся в ответ.

— Пойдём примем ванную.

— Джордж, ты обещал поговорить.

Он открыл глаза и посмотрел в мои.

— Я же сказал: мы поговорим после нескольких раундов.

— Ты специально это делаешь, надеясь, что я буду истощена, легко вырублюсь и не стану задавать вопросов.

— Точно, — рассмеялся он. — Именно такой план у меня и был.

Он шлепнул меня по попке, отчего я взвизгнула, закинул на плечо и понёс в ванную. Брыкаться было бесполезно, особенно когда ты лишена сил.

***

— Джордж?

— М-м-м?

Мы лежали в постели, кончиками пальцев лениво лаская тела друг друга. После третьего раунда я была уже едва живая. Его постель, душ, а потом я едва успела дойти до комода в его спальне, когда снова была поймана Джорджем и усажена на этот самый комод. Потом мы уснули в объятиях друг друга. А теперь лежали расслабленные и удовлетворенные, отдохнувшие и счастливые. Я хотела поговорить, но буквы не складывались в умные слова. Так что на этот раз я приняла решение снова отложить разговор.

— Я голодна.

— Странно, — улыбнулся он, — мы ведь только пару часов назад вернулись с барбекю твоего отца.

Я легонько ударила его по бицепсу.

— Хочешь сказать, что я обжора?

— Хочу сказать, что ты очаровательнейшая из всех обжор, — ответил он, со смехом подмял меня под себя и начал целовать шею, вызывая озноб.

— Сам такой, — дрожащим голосом парировала я. — Джордж, прекрати, я правда хочу есть.

Он приподнялся на локтях и заглянул мне в глаза.

— Останься со мной до понедельника. Хочу тебя голую в своей постели все выходные.

— Я не могу. Я планировала встретиться с Моникой, да и нужно будет подготовиться к рабочей неделе, заехать в мастерскую и проверить, как там идут дела…

Моя речь была прервана нежным поцелуем.

— Роуз, в понедельник ты будешь в мастерской и все узнаешь, с Моникой можешь встретиться тоже в понедельник. Пожалуйста, останься со мной.

Я смотрела в его глаза, и мне очень сильно хотелось остаться. Мне хотелось валяться с ним в кровати все выходные, есть еду на вынос, обниматься, заниматься сексом, после засыпать, просыпаться и снова заниматься сексом, пить кофе, встречая рассвет, смотреть телевизор и обсуждать глупые шоу. Но также я понимала, что та информация, которую я получила от папы о бизнесе Джорджа, еще не до конца обработана моим мозгом, а в посткоитальном состоянии я не способна здраво рассуждать, и потому мне нужно было уединение, чтобы хорошенько все обдумать и включить режим Шерлока, чтобы отыскать недостающие кусочки паззла по имени Джордж Мун.

Он увидел сомнение в моих глазах, поэтому продолжил настаивать:

— Детка, — нежно произнес он, убирая с моего лица прядь волос. — Я наконец заполучил тебя в свою постель. Позволь мне насладиться этим, не торопясь, не урывая кусочек тебя из твоей жизни. Побудь со мной выходные, в воскресенье вечером я сам отвезу тебя домой, если, конечно, ты не захочешь остаться дольше.

Я решила поддаться на его уговоры. Он так искренне просил, а я так сильно хотела того же, что решила не сопротивляться своему желанию. В конце концов, с Моникой я смогу встретиться и в воскресенье после обеда.

— Хорошо, — сказала я, и он шумно выдохнул, улыбнувшись, — но с условием.

— Я весь внимание.

— В воскресенье ты отвезешь меня домой к двенадцати, и в этот день я встречусь с Моникой.

Он снова вздохнул, наигранно нахмурившись.

— Ладно, к двенадцати.

— Джордж.

— Да?

— Я хочу есть.

— Ладно, — протянул он с широкой улыбкой, слезая с меня и направляясь к комоду. — Раз уж ты согласилась остаться, так и быть, накормлю тебя.

— Очень смешно. Дама в твоей постели голодная, а ты шутки шутишь.

Как только я это произнесла, мой желудок громко заурчал. Джордж рассмеялся.

— И как ты поддерживаешь фигуру с таким аппетитом? — спросил он, натягивая боксеры, которые достал из комода.

— Много занимаюсь сексом, — вырвалось из меня.

Улыбка мгновенно слетела с лица мужчины, и он сверкнул гневным взглядом в мою сторону.

— Ладно, шутка была неудачной, забыли, — с улыбкой произнесла я. Хотя мы оба понимали, что шуткой это было лишь отчасти.

Пока Джордж заказывал еду на вынос, я пыталась найти свой сарафан, рыская по квартире. Теплые губы прижались к моему затылку, и Джордж обвил своей рукой мою талию, заканчивая разговор по телефону.

— Да, все так. Спасибо, будем ждать. И поторопитесь, а то у меня тут могут обнаружить труп женщины, скончавшейся от голода, — пауза. — Нет, я пошутил, просто моя девушка очень голодна. Да, спасибо, до свидания.

Девушка? Его девушка? А это становится все интереснее и интереснее.

— Твоя девушка, Джордж? — повернувшись, спросила я.

— Я неправильно выразился, Роуз? — с лукавой улыбкой спросил он в ответ. — На жену ты пока не тянешь, подругой с привилегиями тоже тебя назвать можно с натяжкой, потому что друзья не ругаются столько, сколько мы с тобой. Как же мне тебя называть? —Он постучал указательным пальцем по своей губе, делая вид, что усиленно думает. — Сестрой?

— Фу, Джордж, это извращение.

— О, я знаю, — вскрикнул он, поднимая палец вверх. — Я назову тебя стриптизершей, ты ведь голая в моей квартире.