неизвестен Автор - M&A (Mergers & Acquisitions — Слияния и Поглощения)

6.00, 17 июля 200*. Москва, Сокольники.

“Yahoo-o! Диплом в кармане! Вчера отметили, обмыли, так сказать... Вчера, ну, можно сказать, что уже сегодня. Какая, на фиг, разница! А голова, ну, что голова… пройдет же она когда-нибудь… наверное. Может, к вечеру. Не, к вечеру – это поздно. Да ладно, первый в жизни диплом все-таки. Все это не главное, главное – это job offer’ы^{1}! Bот они, аккуратные листочки c блестящими перспективами и манящими цифрами. Не зря родители заставляли горбатиться. Ну, вообще-то, не так чтобы и заставляли, скорее, так сказать, морально и материально поддерживали эти шесть лет. Опять - так сказать. Следи за речью, собеседование же сегодня! И какое… Буду следить, приму сейчас что-нибудь… отрезвляющее… м-мм… и буду следить…”.

Здоровый сон.

12.00, 17 июля 200*. Москва, Сокольники.

Звонок будильника.

“Уже встаю, да встаю я! Так, что у нас? У нас час до вылета из дома. Зеркало… ух ты … отлично! Значит так, радио – on^{2}, душ и кофе. Что одеть? Простебаться и заявиться в джинсах и майке? Тогда и ходить незачем. Такого юмора там не понимают. O.k. Конструктивнее. Какой костюм одеть? Классный вопрос! Ну, в моем случае, скорее, классический … или риторический или… так, словесный по-ток в разгаре! Помолчи, а? Молчу-молчу. Ладно, учитывая, что приличный костюм у меня один, вопрос явно риторический. Отлично, его и наденем, его – это костюм.”

13.45, 17 июля 200*. Москва, Новый Арбат.

“У меня еще 15 минут, и я не волнуюсь. Подумаешь, тоже мне счастье – «Мы предлагаем Вам возможность попробовать свои силы, присоединившись к глобальной компании, занимающей лидирующие позиции на мировом рынке консалтинга…». Как говорится, сам себя не похвалишь… Умеют америкосы впаривать! Хотя, почему именно америкосы? Компания глобальная, там, наверняка, всякой твари по паре. Короче, ты злишься. А злишься потому, что не уверена… не уверена в себе. Да не могу я сказать, что не уверена! У меня, слава богу, три job offer’а в кармане. И каких! Народ в группе обзавидовался - везет тебе, Шувалова! Так что это собеседование, по существу, ничего не решает. Обломится здесь – еще не известно, кому повезло. Все, не волнуюсь, сосредотачиваюсь, настраиваюсь. O.k. Но почему у меня такое чувство, что все-таки что-то решается сегодня, что-то очень важное и… Приехали! Вот они, двухметровые псевдоготические буквы на крыше – King & Leinhart. Ничего не скажешь - пафосно!”

14.15, 17 июля 200*. Москва, Новый Арбат, офис.

“Тестирование какое-то предварительное придумали. Ну, ничего, сейчас чего-нибудь напишем. Что у них здесь? Ага, indifference curve, то есть кривая безразличия. Прямо как у нас с Мишкой сейчас. Не знаю, как у него, а у меня так точно. Устала, наверное. Пять лет – это срок! Из тюрьмы, наверное, выпускают через пять лет примерного поведения. А уж мое поведение было прямо-таки идеальным. Или мне это только кажется? Стоп. Осталось полчаса и полсотни вопросов. Что дальше, GDP1999?^{3} Понятно, первый постдефолтный год интересует, видимо, как точка отсчета. А что было точкой отсчета у нас?.. Стоп!!! Осталось пять минут. Что у нас на десерт? Эссе из десяти предложений? Тема - Почему я хочу работать аналитиком группы M&A в King & Leinhart? Ну, пишут-то все кандидаты, наверное, одинаковое. Здесь главное - выбрать правильный тон. Весь вопрос – какой тон будет правильным? Судя по окружающей обстановке – умеренно-идиотский, но оптимистичный. Вперед! ”

15.00, 17 июля 200*. Москва, Новый Арбат, офис.

“После теста ряды поредели. Как они сказали – «Вы прошли тестирование, мы верим, что вы – лучшие. Поздравляем вас, следующий шаг – индивидуальное собеседование с HR^{4} и линейным менеджером. Мы будем приглашать вас по одному в переговорную, большая просьба не отходить далеко отсюда. Успеха вам!» И вам успеха! Интересно, а это обязательно – говорить все эти деревянные фразы про успех и т.п.?”

15.20, 17 июля 200*. Москва, Новый Арбат, офис, переговорная.

“Ну, и с кем тут собеседовать? Вот они – девушка в очках без оправы, волосы забраны в гладкий хвост, рубашка застегнута на три пуговицы. В смысле, только на три пуговицы, нижние. Косметики, понятно, нет. Но все, что есть, офигенное – и часы, и костюм, и очки эти, которые без оправы. Наверное, HR – это она. А парень, видимо, пресловутый линейный менеджер. Хорошее умное лицо… Ну, что ты будешь делать! Пока витала в облаках, они представились… Чего ты ржешь? Живые они, живые! К тому же не преставились , а представились , имена свои назвали, а я прослушала. Придется теперь обращаться просто на Вы…”

- Ольга Шувалова?

- Да, это я. “Нетрудно догадаться. Копия моего паспорта – у них на столе.”

- Магистр экономики, специализация – мат.методы?

- Да. “И копия диплома тоже.”

- Я смотрю, у Вас была практика в компаниях Большой четверки^{5}…

- Да. “Отзывы у нее в руках.”

- Английский?

- Да. “Во дают, я же только что после вашего теста!”

- Понятно. Вы всегда так немногословны?

- Нет. “Ну, слава богу! Рассмеялись, вроде, юмор понимают.”

- Результаты теста у Вас достаточно средние, но эссе произвело впечатление, причем, неизгладимое. Вы умеете писать так, что хочется читать. А это важно в консалтинге. У нас масса тренингов для сотрудников, мы много чему можем их научить. Но опыт показывает, что такой навык, как умение писать, мало подвергается коррекции. Хорошо, если Вас все еще интересует эта позиция, мы будем рады, если Вы к нам присоединитесь. Наверное, Вам надо подумать. Когда Вы сможете дать ответ?

- Сейчас. Я согласна. “Щеки горят, жарко здесь что ли?”

- O.k. Тогда подъезжайте завтра с документами часам к 11-ти к нам в HR, уладим формальности, а с 15 августа ждем Вас. Добро пожаловать в M&A!

“К нам в HR… значит, HR – это все-таки она. А парень – менеджер группы. Ну что ж, угадала! Значит, с 15 августа – M&A, King&Leinhart. Кстати, Мишка меня теперь убьет… наверное. А с другой стороны, если дать себя уговорить и пойти работать с ним в одну компанию, повешусь сама, так сказать, без посторонней помощи. Нет, ты не исправима - опять так сказать! ”

***

Не знаю почему, но случилось так, что я до сих пор помню тот день по минутам. Помню, как ехала на собеседование: раскаленный вагон метро, вечная толкотня при выходе со станции, шумная толпа, растекающаяся по свежевымытому тротуару в прохладу маленьких забегаловок, облепивших начало Арбата. Помню свои мысли, точнее, их обрывки, беспорядочно возникавшие и затем бесследно растворявшиеся в моей не до конца протрезвевшей голове. Помню свое настроение – я отчаянно трусила и потому наглела. Возможно, эта наглость вкупе с пойманным куражом и позволила мне не провалить тест.

    Помню, как уже вечером Мишка отпаивал меня крепчайшим чаем, бормоча под нос что-то про мачо, который лечит и плачет. Сам он не плакал, но, казалось, как и я чувствовал нечто, готовое ворваться в нашу жизнь и изменить ее до неузнаваемости. Еще тогда меня удивило, что он не отговаривал и не уговаривал, даже не пытался. Когда много позже я спросила, почему он проявил такую необычную покорность, он грустно рассмеялся и ответил: “Не такой уж я чурбан, как тебе всегда казалось. У нас же давно все было не слава богу, точнее, у тебя было. Я-то был счастлив тем, что есть. Я думал, что ты просто устала, что все это временно. Но в тот день … как тебе объяснить… когда я увидел тебя, когда увидел изумрудные всполохи в твоих глазах и … словом, мне было неясно только одно: ты уже влюбилась или это было предощущение влюбленности?”

    Меня же весь тот день, да и последующий тоже, не покидало ощущение нереальности, точнее, в нереальности происходящего. События и ощущения подобно тасуемой опытными пальцами колоде мелькали, налетая друг на друга, не позволяя, понять ни их смысл, ни последствия. Что-то происходило со мной, вокруг меня. Тогда мне казалось, главное сейчас - это сделать правильный выбор. Гораздо позже я поняла, что как раз выбора-то у меня и не было.

Три месяца спустя.

Опаздывать нехорошо, недопустимо и просто глупо. Особенно по вторникам, когда группу собирают на еженедельную внутреннюю встречу, чтобы выслушать отчеты, раздать задания, обнародовать планы, короче, хорошенько промыть мозги и воодушевить на очередные подвиги на благо компании. Особенно, учитывая то, что кроме моего непосредственного босса – того самого Алексея, проводившего собеседование при приеме на работу, на этой встрече должен был присутствовать и познакомиться с нами новый партнер, курирующий M&A. Партнеры – одновременно служащие и собственники компании, высшая каста, небожители. Во всяком случае, тогда они казались мне именно такими…

Посмотрев на часы, р-рр, 8:12, я вздохнула и обреченно протиснулась в полуоткрытую дверь переговорной комнаты, обычного места внутренних встреч. Кивнув вместо приветствия, обвела присутствующих взглядом, радостно осознавая отсутствие посторонних. Алексей как всегда вещал что-то скороговоркой, стоя у магнитной доски и быстро скользя маркером по ее бликующей поверхности. Увидев меня, он запнулся. Я виновато улыбнулась ему, мысленно задаваясь вопросом: “И где же наш грозный партнер? Неужели тоже проспал? Да, и чего это все они на меня так уставились?” В этот самый момент до меня донеслось:

- Well, наверное, мы можем продолжать, - глубокий женский голос, явно expat’ский^{6}, старательно выговаривал непривычные для него слова.

Влипла! Я обернулась. Партнер, точнее, партнерша, ну, а как еще назвать партнера женского рода, восседала собственной персоной в первом ряду маленькой аудитории. Как я умудрилась не заметить эту женщину сразу? Лет сорока или около того, грива темных волос и бездонные синие глаза, безразлично скользнувшие по моей готовой провалиться сквозь землю фигуре. Это равнодушие почему-то задело и разозлило меня. “При ее деньгах могла бы и понатуральнее линзы подобрать, такого цвета в природе не бывает,” – в отместку подумалось мне. Уже потом, гораздо позже, я узнала, что она никогда не носила линз. А сейчас… видимо, напряженность момента подействовала не только на меня. Алексей, поперхнувшись и почему-то перейдя на язык Шекспира, бодро выпалил:

- Dear Sharon, just let me introduce my colleague, Olga Shuvalova. She’s one of our… umm… the most promising analysts.^{7}

Все в изумлении уставились на босса. Это было неслыханным нарушением субординации – прервать встречу, отвлечь партнера ради того, чтобы представить какого-то аналитика, к тому же опоздавшего.

- I see,^{8} - проронила “dear Sharon” . По ее лицу было видно, что познакомиться с одним из двух десятков аналитиков московского филиала компании было мечтой всей ее жизни.

Мой начальник, кажется, понимал, что допустил ужасный промах, да и вообще несет полную ахинею, но остановиться, видимо, уже не мог:

- Ms Shuvalova’s just back to the office despite the fact that she leaved it only eight hours ago. Yesterday’s night she was helping me with the urgent presentation for one of our clients. That is the one I showed you before this meeting.^{9}

- Good job!^{10} – и более чем странный взгляд в мою сторону.

Ну, Леха, спасибо, удружил! По-моему, она решила, что мы спим с ним или около того.

– Okay, Аlex, давайте продолжим, – наконец устало произнесла она, выдергивая нашего босса из оцепенения.

Встрепенувшись, он затараторил с новой силой. Потом его сменили старшие аналитики. Добравшись до своего места, я рухнула в кресло и застыла, притворяясь, что внимательно слушаю выступавших. На самом деле, их слова свободно проходили через мою голову, нисколько не задерживаясь в ней.

В конце встречи слово взяла Шерон. Она говорила по-русски. Должна заметить, довольно-таки хорошо говорила. Я сидела и слушала ее, как слушают музыку, так как по-прежнему не могла сосредоточиться и уловить смысл произносимых слов. Словесный поток словно огибал меня, не в силах преодолеть выстроенные мозгом заслоны.