Решив сменить тактику, я обернулась и, уставившись ей прямо в глаза, жалобно заныла:

- Shaz, ну, давай спать, а? А то сейчас Оксана Владимировна новую фотку тебе пришлет – опять не поспим. Фотосессия у нее, видимо, длинная была. Фоток, наверняка, много еще, жаль только одинаковые все. Кстати, я там неплохо получилась, rather sexy and…{128}

- And so drunk{129}, - синие глаза странно блестели.

Слезы? Быть не может! Она, запинаясь, продолжила:

- It’s not a right time for… I know… but I love you, just forgive me if you can…{130}


Ну, началось… полночи нервы мотали, теперь еще полночи извиняться будем… Надо это все как-нибудь… на тормозах спустить. Вопрос – как? Не вопрос!


Ее губы были такими… пьяными.

- Shaz, Jameson – это… отрава, - начала я, но договорить мне снова не дали…

- Прости, - молчание, потом, - I love you… but you never say that to me…{131}

- Ну и что, слова… они же… они же не значат ничего. А вообще, я говорила это… в поезде.

- Ты шутила тогда, скажи сейчас.

- Слушай, иди ты…

- Скажи.

- Уфффф!

- Скажи.

- Не знаю. Люблю… наверное. Давай спать!


***

Пробуждение не было легким. Еще бы – почти литр виски… это было слишком даже для Shaz. Ее страдающие глаза были первым, что я увидела, проснувшись на следующий день.

- Плохо? - я прикоснулась ладонью к ее лбу.

Он был в испарине.

- I’m okay, – она перехватила мою руку, когда я попыталась убрать ее, - don’t take it off, I love it when you touch me.{132}

Она с тихим стоном прижала мои пальцы к своему лбу.


- Да, я уж вижу – полный okay! Ну, что мне с тобой делать? – я лихорадочно перебирала в голове все доступные способы борьбы с похмельем. Таблетки Shaz не пила, это я знала. Не пила никакие и никогда, - давай, я тебе чаю сделаю, крепкого, а?

- Nope, just hold me,{133} - измученный взгляд из-под полуопущенных ресниц.


Измученный, но ясный, ярко синий, от вчерашней мути в нем не осталось и следа. Я придвинулась ближе, бережно укладывая ее голову на свое плечо.

- Спи, радость моя, хотя, если ты уснешь сейчас, это будет чудом, - разговаривать серьезно было невозможно, она была такой забавной в своей беспомощности.

- You can’t help teasing me, can you?{134} – Shaz с трудом приподняла голову и застыла, напряженно всматриваясь в мои глаза.

- But jokes make life easier, don’t they?{135} - я осторожно вернула ее голову на место, - слушай, а может, лучше на свежий воздух? Пойдем, погуляем, на улице сейчас классно, смотри, снег идет! Проветрим тебя немного, может, уснуть потом сможешь.


Жаль, что я совсем не рисую – вид Shaz, пытающейся этим утром натянуть джинсы, ей богу, заслуживал того, чтобы быть увековеченным. Она решительно отвергла все мои попытки помочь, а потом, стоя посреди комнаты и мучительно пытаясь сохранить равновесие, не с первой попытки, но все-таки справилась с ними, сопроводив этот маленький подвиг любимой репликой героев блокбастеров:

- I did it!{136}


А потом мы часа четыре шатались по Сокольникам, по парку, я имею в виду. Почищены там были только центральные аллеи. На задворках же, куда она стремилась с упорством достойным лучшего применения, снега было по уши. Мы шли, преодолевая снежные торосы, шли и молчали – слишком много было сказано вчера, и слишком многое из этого хотелось бы забыть. Что на нас вчера нашло? Хотела бы я знать ответ на этот вопрос. Правда, другое интересовало куда больше - как жить с этим дальше? И будет ли оно вообще, это «дальше» ?


- О чем ты думаешь? – внезапный вопрос застал меня врасплох.

- Я… не знаю, ни о чем, а вообще… - говорить о том, что на самом деле было важно, я не могла, поэтому брякнула первое, что пришло в голову, - о блинах.

- О чем? – недоверчиво переспросила она.

- О блинах, горячих блинах. Пойдем домой, я блинов сделаю, у меня икра, кстати, есть. Масленица все-таки, - мой голос был полон неподдельного гастрономического энтузиазма.

- Блины? Ужасная пища! – по-моему, она как всегда поняла меня и просто поддержала игру.

- Точно, ужасная. В смысле, ужасно быстро заканчивается. Соглашайся, все равно завтра в gym потащишь.

- Потащу...

- Вот это, я понимаю, ужас!

- Okay, мне два, не больше.

- Щас-с, два блина! Так на тебя икры не напасешься…


Какое-то время мы опять шли молча. Казалось, все было как обычно – мы шутили по поводу еды, препирались из-за gym’а, ее рука привычно обнимала меня. Все было как обычно, точнее, нам хотелось, очень хотелось, чтобы все было как обычно. Засада была в том, что ничего этого не было. И мы обе понимали это. Все было не так - вялые шутки, дежурные препирательства, даже ее рука, деревянно замеревшая на моих плечах, была какой-то другой - слабой и неуверенной что ли. Сердце предательски сжалось, я слишком хорошо помнила, какими сильными, сильными и нежными могли быть ее руки, какими ее руки были раньше.


- Как ты? – спросила я, когда мы подходили к подъезду. Спросила просто для того, чтобы как-то заглушить эту невыносимую тишину.

Она резко вскинула голову в мучительной попытке понять, что именно я спрашиваю.

- Я имею в виду, тебе лучше? – меня, что, за язык кто-то тянул с дурацкими уточнениями?

Услышав второй вопрос, она только кивнула, буркнув невнятное:

- Okay.


После блинов, которые она не столько помогала, сколько мешала печь, ну, как можно что-то делать, если у тебя за спиной постоянно кто-то маячит, норовя примостить голову на плечо, остаток дня мы провалялись на диване. В смысле, валялась только я, а она спала, спала у меня на плече, беспокойно вздрагивая каждый раз, когда я пыталась хотя бы слегка пошевелиться, чтобы размять его.


Я лежала с открытыми глазами. Стоило закрыть их, и перед глазами как в дурном сне начинала крутиться кассета со вчерашним днем. Как можно стереть память? Ну, допустим, я-то справлюсь. А Shaz? Не уверена, черт, совсем не уверена! Внешняя брутальность каким-то загадочным образом уживалась в ней с невероятной внутренней хрупкостью. Все это в сочетании с потрясающим интеллектом и создавало тот пьянящий коктейль, который делал ее такой неотразимой и такой желанной. Но сейчас эта хрупкость могла обернуться против нее, обернуться против нас. Бог знает, каких проблем она там себе напридумывала, в чем себя обвиняет и как собирается наказывать. Короче, надо было что-то делать и делать это как можно скорее. Пока ее окончательно не унесло в мутный омут бесполезных переживаний и сожалений, окончательно не унесло от меня.


Проснувшись поздно вечером, Shaz, не поднимая глаз и неся какую-то пургу насчет срочной работы, файлов, оставшихся на ее домашнем компе, и истекающих сроков, предложила вернуться к ней, то есть “к нам”, как она предпочитала говорить. Разумеется, спорить я не стала. Когда мы приехали, она, извинившись, сразу же уселась работать. Ну, что ж, наверное, ей так было легче. Мне же после бурных выходных делать не хотелось ничего. Вылив в раковину остатки Jameson’а и выкинув в контейнер пустую бутылку вместе с ее искореженным мобильником, я было завалилась почитать новокупленную книжку, но, уснула, видимо, на первой же странице.


Когда проснулась, было уже поздно, часа два, наверное. Комнату освещал тусклый свет монитора – она сидела за компом спиной ко мне. Все еще работает? Аккуратно подтянувшись на локтях, я неслышно сползла с дивана и, не дыша, подошла к ней. Shaz сидела, безвольно опустив плечи, ее рука медленно двигала мышку. Я вгляделась в текст, светившийся на экране. Сначала не поняла ничего, язык был какой-то странный, устаревший что ли. Потом, зацепившись за одно из имен, вспомнила, ну, конечно, – это был Оливер Твист…


Приехали! Ничего не имею против сэра Диккенса и британской классики в целом, но… Короче, так я и думала – она теперь боится… Сидит читает полночи всякую дребедень, потому что боится подойти и увидеть страх в моих глазах, тот страх, который видела в них вчера.


Конечно, нам надо было поговорить сегодня, я должна была ей все рассказать, все объяснить. Ну, что я не могу без нее, что я не боюсь, что я люблю ее, очень люблю. Уфф… засада только в том, что не умею я вести такие разговоры, меня просто помыкает на них. Я имею в виду “помыкает”, которое от слова “помкнуло”, то есть слова в горле застревают, шутить могу, быть серьезной – нет.


Что делать? Ну, наверное, сперва надо прикрыть эту избу-читальню, а потом спокойно поговорить. Просто спокойно и серьезно поговорить. В конце концов, меня этому столько учили – куча тренингов на работе была: тактика и стратегия переговоров, способы убеждения, методы разрешения конфликтных ситуаций… Вспомнить бы еще, что за хрень нам там начитывали про эти тактики и способы... ладно, прорвемся как-нибудь.


Я зависла над ее плечом, одновременно накрывая ладонью руку, лежащую на мышке. Она вздрогнула и дернулась оглянуться, но я была готова – ее щека врезалась в подставленные губы и застыла. Я тем временем двигала мышку по экрану, нажимая на все попадающиеся на пути крестики. Когда последний был нажат, комп сиротливо хрюкнул, и экран медленно погас, погружая комнату в полную темноту. Полная темнота, запах ее шампуня, хриплое дыхание. Ее щека медленно вжималась в мои губы. В голове зашумело, р-ррр, аж скулы сводит.


- Слушай, Shaz, имей совесть… - вообще-то я хотела сказать что-то другое, что-то спокойное и серьезное, нам же поговорить надо, все обсудить, все выяснить…

- What?{137} – прошелестело в ответ.

Так, так, надо собраться с мыслями, сосредоточиться… Чего я хотела? А, ну да, поговорить, конечно, поговорить… О чем, кстати?

- Тебя дома неделю не было… - я на секунду отстранилась, чтобы стянуть с себя футболку. А потом, ну, поднять ее я, конечно, не смогу, поэтому, развернув крутящееся кресло, я просто села к ней на колени, - а приехала и… полночи классику перечитывает, смешно, а тут… хоть пропади…


Ее футболку мы сдирали уже вместе. А потом… с уверенностью можно сказать только одно – чего у нас не получилось той ночью, так это спокойно и серьезно поговорить. А в остальном успели все… практически все.


Проснулась рано утром с ощущением полного кайфа - сегодня опять выходной и спешить никуда не надо. Слава защитникам отечества, да здравствует их вчерашний профессиональный праздник! За окном было по-февральски хмуро, опять шел снег. Я осторожно потянулась, старясь не разбудить Shaz - она спала, крепко обняв меня и прижав голову к моему животу. Хорошо…


Я закрыла глаза, еще раз мысленно переживая события этой… насыщенной ночи. В реальность меня вернул слегка хрипловатый шепот:

- Как ты?

- Нет слов. А ты? Теперь… не боишься?

- Боюсь… одного… что все это закончится.

- Все в наших руках, - бодро заметила я.

- Sure,{138} - давясь от смеха, согласилась Shaz.


Ну, слава богу, вот и поговорили. А что, содержательный разговор получился - основное выяснили. Да, не зря меня так долго учили вести переговоры.