Целую, пока!

***

Привет.

Из всего твоего письма мне понравилось только

<целую>.

Ну ладно, зато честно.

Слушай, а это только твое мнение, в смысле, это тебе не нравится – или ты думаешь, что и остальным тоже не понравится? Ведь издают же похожие книжки, и идут они на <ура>. Почему бы и мне не попробовать?

Кстати, в продолжение темы: а тебе только идея не понравилась или все остальное (стиль, диалоги, всякие пейзажи) тоже? Может, присоветуешь что-нибудь?

А я вчера вспомнил, как мы с тобой хохотали по поводу всяких совпадений. И как гуляли.

Ты симпатичная.

Сергей.

***

Привет-привет.

Издают-то все, конечно, издают. Но кто это читает? Или те, кто «Властелина колец» считают слишком сложной и толстой книгой, или фаны, которые ничего другого, кроме подобной жвачки, не читают. Ты правда хочешь писать для них?

Дело в том, что эта тема вытоптана. Если бы ты написал что-нибудь новое, например пародию на фэнтези…

Тоже не слишком оригинально…

Не знаю я, что тебе посоветовать. Диалоги и пейзажи такие же, как у всех. Не лучше и не хуже.

Вот! Твою книгу невозможно отличить от остальных, понимаешь? В ней нет ничего от тебя лично. Так может написать любой, кто пишет в этом жанре.

Хотелось бы верить, что ты способен на большее.

Целую.

(Раз тебе нравится)

***

Доброе время суток.

Сначала даже разозлился и написал тебе злобно аргументированный ответ. Потом остыл и решил обойтись без кровопролитий. Не могу удержаться только, чтобы не сделать замечание в низкой политкорректное™: если тебе не нравится какой-либо жанр литературы, это еще не повод обзывать его жвачкой! И вообще, главное не то, что ты пишешь, главное – как. В жанре я более-менее уверен, есть сомнения в качестве написанного. И, наверное, не напрасно. Пародию на фэнтези? А что, может, попробовать? Вот, попробовал, высылаю тебе образец. Надеюсь, ответишь быстро и не забудешь поцеловать. У тебя это здорово получается :) Кстати, придумал смайлик поцелуя: 8-[] Сергей.

Присоединенный файл:

Само место, казалось, было насквозь пропитано Силой – но Силой злой, враждебной всему живому. В завывании северного ветра явственно слышался вой Волков Тверлистана, полный неутолимой жажды живой крови. Злобная Тьма выплескивалась из пещер Каргазада и мягкими пальцами первозданного Мрака пыталась сжать маленький дерзкий отряд. Только негасимый свет Эльфийского Диаманта пока удерживал Тьму на почтительном расстоянии, но, по мере того как гасло бледное Солнце, пальцы мрака сходились все ближе и ближе. Старый Маг неимоверным усилием воли поддерживал охранный круг, но силы были слишком неравны. У него еще оставалась возможность сотворить последнее заклятие Перемещения, но это означало бросить на произвол судьбы тех, кто поверил ему, кто дошел с ним до самого последнего Предела. И Маг тратил последние поистине драгоценные капли Силы уже не в надежде на чудо, а просто потому, что не хотел уходить в Небытие просто так, без всякой борьбы. И в тот момент, когда последний закатный луч был готов погаснуть за горизонтом…

Ярослав Никонов (в миру Александр Николаевич Каргополов) с ненавистью гипнотизировал монитор. Ярослав был переполнен клокочущими в нем страстями. Он одновременно негодовал, презирал и ненавидел. Негодовал по поводу собственного скудоумия, презирал свой «пентюх» за неумение придумывать сюжетные выверты и ненавидел читателя, которому только и подавай эти выверты – чем больше, тем лучше. Ситуация складывалась тупиковая. Зловещая природа Предпредельного Края была описана до мелочей, до шевелящихся корней кустов-людоедов. Процесс сотворения Великих Заклятий получился настолько ярким, что в нем недоставало только структурных схем и фотографий очевидцев. Главные герои уже полчаса скрежетали зубами и в бессильной ярости сжимали все что придется.

Но что произойдет, когда последний закатный луч (как последняя сволочь) погаснет за горизонтом, до сих пор не было понятно. Собственных силенок у них явно не хватало. Все действующие лица уже успели либо помочь, либо усугубить создавшееся положение. Можно было, конечно, ввести новую силу, но это грозило большими неприятностями. Ярослав Никонов, как профессионал фэнтези, прекрасно чувствовал ту грань, за которой средний читатель перестает разбираться в происходящем и – как следствие – зашвыривает книгу подальше. Сейчас он подошел к этой опасной черте вплотную.

Писатель перевел пылающий взор на листок со списком действующих лиц, где стрелочками были обозначены их взаимоотношения. Ни о какой борьбе Добра со Злом речь уже давно не шла.

Больше всего листок напоминал расстановку предвыборных сил в изложении Владимира Жириновского: какие-то петли, обходные маневры, чуть ли не узлы. Трезвому человеку в этой каше разобраться было никак невозможно.

«Напьюсь, – жертвенно решил Ярослав, – нагло выпью стакан водки». Он решительным шагом ворвался на кухню, открыл шкафчик с заветным коньяком и сурово, по-мужски отхлебнул прямо из бутылки. В голове воцарилась ясность вкупе с некоторым разочарованием.

«Как же это я, – стыдливо подумал мастер фэнтези. – Собирался же выпить водки. А тут коньяк какой-то…» Глотнув еще раз для успокоения совести, он пустился в обратный путь, деловито разминая пальцы.


– Где тебе понять мои деяния, смертный! – глухо, без насмешки и вообще без всякого выражения пробормотало чудовище. – Причины моей войны лежат далеко за пределами этого мира, а последствия ее станут видны через многие века после его гибели.

– Гибели? Расскажи об этом, Незваный! – Рамагор, подавшись всем телом вперед, опустил серебристый меч. На миг он даже забыл о нестерпимом жжении в ладонях, о себе, о раненой Синтониэль. Всего один шаг оставался до разрешения самой главной тайны этого Мира, всего один ответ оставалось получить на самый главный Вопрос.

Но Печальный Зверь уже смотрел куда-то в одному ему ведомую даль. Его когтистые крылья внезапно расправились, с неистовой силой ударили темный воздух – и чудовище исчезло так же внезапно и беспричинно, как появилось. Мгновение странники еще стояли, словно пытаясь разглядеть в Астрале след своего недавнего союзника, а затем, очнувшись, бросились к истекающему кровью Магу.


«Хороший коньяк, – решил Ярослав, перечитывая концовку главы. – Никого нового привлекать не пришлось, да и сюжет извернулся неожиданным боком. Придется, правда, внести кое-какие изменения в начало, но это, в сущности, мелочь».

Писатель молодцевато вбил «Глава восьмая» и откинулся на стуле.

– Но ведь Мага потом спасут, правда? – спросил приглушенный девичий голос у него за спиной.

Ярослав медленно, чтобы окончательно не сдвинуть крышу, повернулся вместе со стулом. «Хороший коньяк, но крепкий», – решил мастер фэнтези.

Перед ним сидела типичная эльфинитка-полукровка. Писатель Никонов за свою творческую жизнь столько раз описывал неземную красоту Перворожденных, что вполне мог составить их усредненный фоторобот. Налицо были все особые приметы: неземная красота, сплав юности и мудрости, утонченность линий и прочая атрибутика Детей Света.

– Вам правда понравилось? – Эльфинитка вдруг как-то не к месту стыдливо зарделась.

Ярослав тупо мотнул пустой головой. «А с другой стороны, – пробормотал ему парализованный здравый смысл,– почему галлюцинация не должна уметь читать мысли?» Это гениальное соображение несколько раз ударилось о гулкие стенки пустого черепа – и рассосалось.

– Галлюцинация? – переспросило неземное создание. – Это вы так называете чары?

Ярослав молча надавил себе на глаз. У Стругацких описан такой способ определения галлюцинаций: при надавливании на глазное яблоко они то ли должны, то ли не должны раздваиваться.

Опыт не удался, потому что с испугу писатель чуть было не выдавил себе глаз и некоторое время мог видеть только асимметричные цветовые пятна.

«Вот она, истинная реальность, а все остальное – галюники! – меланхолически подумал он, но тут же оборвал себя.– Стоп! Это уже пошел Пелевин». В вопросах приоритета идей Никонов всегда был очень разборчив.

***

Привет!

Во-первых, мне нравится этот жанр литературы.

Во-вторых, ты прав: не главное, что ты пишешь, главное – как. Так вот, в этом жанре ты пишешь плохо. Как тебе моя политкорректность?

И мне не жанр не нравится, а конкретное произведение.

В-третьих, то, что ты мне прислал вчера, мне понравилось очень.

Очень весело, и, главное, твой писатель совершенно живой человек. На тебя похож. Мне нравится.

Целую, а не заглатываю, как твой смайлик. :-)

***

Здорова будь!

> Во-первых, мне нравиться этот жанр литературы.

Во-первых, не «нравиться», а «нравится».

> Во-вторых, ты прав: не главное, что ты пишешь, главное – как. Так вот, в этом жанре ты пишешь плохо. Как тебе моя политкорректность? И мне не жанр не нравиться, а конкретное произведение.

Ладно, убедила.

> В-третьих, то, что ты мне прислал вчера, мне понравилось очень. Очень весело, и, главное, твой писатель совершенно живой человек. На тебя похож.

Мне нравиться. В-третьих, см. во-первых.

> Целую, а не заглатываю, как твой смайлик. :-) :^& (Губки бантиком) Ладно, попробую продолжить то, что тебе понравилось.

С.

***

Мне стыдно!

Испортил меня Word. Теперь буду проверять все письма со словарем. :-(

И писать их редко и медленно.

А у меня Машка заболела. :-((

Чмок.

***

Привет и ты.

> Мне стыдно!

И мне стыдно. Во-первых, вежливый человек – не тот, кто правильно пишет слово «нравится», а тот, кто не замечает… (далее по Чехову). Во-вторых, продолжение «Перекрестка имени гоблина» я так и не осилил. Сидел, тужился – и никак!

В качестве частичной компенсации высылаю «Хутора». Тебе должно понравиться: никаких битв стихий.

> Испортил меня Word. Теперь буду проверять все письма со словарем. :-(

> И писать их редко и медленно. А вот это зря.

> А у меня Машка заболела. :-((

Передай ей, чтобы крепилась. И слушалась маму.> Чмок. Не без этого.

***

Ку-ку!

Спасибо за «Хутора». Очень кстати, а то дома читать нечего.

Мне понравилось.

Даже очень понравилось.

Дались тебе эти драконы!

Зачем ты на них время тратишь?

Ты же хорошо пишешь, у тебя герои интересные, сюжет интересный… Короче, что там дальше?

Дописывай давай.

Единственное, что меня напрягло, так это то, что твои «Хутора» уж очень сильно перекликаются с «Кысью». Читал?

А «Улитку на склоне»?

Это уж наверняка читал.

Ребенок выздоровел, жизнь наладилась, завтра иду на работу.

Пока!

***

Ой! Не успеваю писать подробно, но спасибо за все, кроме отсутствия поцелуя на прощ.

С.

***

Ах так!

Так вот, я тоже подробно ответить не успеваю!

А почитать прислать?

Целую. (Авансом за то, что ты мне пришлешь.)

***

Так, спокойнее, гражданка! Я действительно очень спешил: сдавал в типографию сразу три книги. Они же там без меня все перепутали! Представляешь, бестолковый верстальщик перепутал УДК и ББК!.. Вот бы номер был, если бы я не заметил и так оно все и напечаталось! Но теперь я всех победил и могу написать тебе долгое и обстоятельное письмо. Во-первых, доброе что-там-у-тебя-за-окном! Во-вторых, по поводу Кыси. Вернее, «Кысью». Полчаса я сидел над монитором, а потом опустился до того, чтобы устроить в Яндексе поиск по слову «Кысью».

Только так удалось выяснить, что это не просто неправильное написание слова «кэшью», а твой способ склонять название культовой повести Толстой «Кысь».

Саму повесть я, правда, не читал, но пробежался по критике. Знаешь, я ее себе скачаю, выведу на принтере и изучу на досуге. Уж больно ее то хвалят, то ругают.

В-третьих, «Улитка на склоне». Эту помню, но смутно. Тоже нужно перечитать.

Давненько я не брал в руки книжек – не тех, что мы выпускаем, а тех, в которых мудрость веков.

Засим откланиваюсь.

С.

P. S. Начал читать «Кысь». Оказывается, она есть у нашей ведущей гуманитарной редакторши.

Очень даже ничего (не редакторша, а «Кысь»).

P. P. S. Редакторша тоже ничего, но у меня правило – никаких романов на работе.

Жму руку.

***

Вот ничему тебя жизнь не учит!

Кстати, привет!

Ты совершенно не умеешь обращаться с женщинами! Я его, значит, целую, а он мне руку жмет. Безобразие!