Короче, следующие два дня мы ездили на метро. Во-первых, существенно быстрее, во-вторых, если мы начинали целоваться, нам не дудели сзади, мы не создавали пробку и не подвергали опасности жизни невинных людей.

Вот и в этот день мы все-таки добрались до дома, но Наташка не дала нам насладиться этим событием, вернее… ну да ладно, пришлось идти к ней.

Наташка открыла дверь с хитрющим видом. Как только мы появились в коридоре, на нас набросилась толпа людей с криком: «Сюрпрайс!»

– Ну вы даете, – обалдела я. – Мы всего на час опоздали, чего вы все уже такие веселые?

Народ хихикал и стучал бокалами. И тут Сергей начал встречать знакомых. Я раньше думала, что только дома не могу пройти по улице, чтобы кого-нибудь не встретить, а тут на тебе! А говорят, Москва – большой город! По-моему, все присутствующие девушки тут же повисли на Сергее и начали с ним здороваться. Так вот как сейчас здороваются… А этот и рад, конечно…

Так! Я же не ревнивая. Вроде бы. Была. Раньше. Давно…

Когда у меня над ухом раздалось: «Привет, красавица!», я аж подпрыгнула от неожиданности. Слава-блондин протягивал мне бокал с вином и приторно улыбался. Что женщины находят в блондинах? Никогда их не любила… Но вино взяла и гордо удалилась с ними (вином и Славой) в комнату, пусть Сергей сам со своими тетками разбирается!

Надо отдать ему должное, ни с кем разбираться он не стал. Ровно через секунду после моего ухода появился в комнате. К Славе я потеряла интерес в тот же момент. По-моему, я ушла на середине чего-то, что он мне говорил. Успокоилась я, только когда Сергей обнял меня двумя руками. Не нужен мне никто, никакие блондины! И не хочу, чтобы ему кто-то был нужен!

Странное ощущение преследовало меня весь день рождения. Так бывает, когда попадаешь в компанию давно знакомых людей. У них свои шутки, одинаковые фразы, они понимают друг друга с одного жеста. Тут было все именно так. Ни с того ни с сего все начинали смеяться в совершенно непонятных для меня местах.

Праздник был давно в самом разгаре, все сытые и довольные сидели в комнате на полу, оставив диваны пустыми. Это студенческая привычка – сидеть на полу. А еще заначки делать, даже если стол от еды ломится.

Разговор зашел о театрах.

– Так как тебе «Сатирикон»? – поинтересовалась Наташка.

– Хорошо.

– Ой, Сергей Николаевич, а вы тоже там недавно были, я вам билет отдала. Помните?

Одна из девиц оказалась секретаршей издательства. Людочка, кажется.

– Так вы там тогда и встретились, – закричала Наташка.

Сергей уже минут двадцать сосредоточенно поглаживал мою ногу, поэтому был настроен весьма романтично. Он вдруг разговорился и начал в красках описывать нашу встречу в театре. Рассказ пользовался бешеным успехом, народ смеялся как ненормальный, особенно над забытым портфелем.

– А если бы не портфель, не встретились бы, – закончил историю Сергей.

– Ой, я пойду водички попью. – Наташка аж плакала от смеха.

Когда все успели так напиться?

Меня начинало грызть какое-то нехорошее предчувствие. Веселые они все, конечно, ребята, но не до такой же степени! Сейчас Наташкина компания производила впечатление сильно обкуренных или обдолбанных людей. Зная Наталью, это объяснение происходящего я сразу отмела. Разве что им кто-то какую-то гадость без их ведома подмешал. Можно, конечно, списать на спиртное… Да нет. От того количества водки, которое стоит на столе в количестве двух начатых бутылок, люди не могут ползать по полу и икать от смеха.

– От любви люди глупеют, – сказал Слава.

И все опять покатились со смеху.

***

Поначалу мне все очень понравилось: девушки расцеловали меня, как родного, мы сразу стали центром внимания, и все присутствующие смотрели мне в рот. Катя даже заревновала, по-моему, но я все-таки вытащил ее из темной комнаты, где она пыталась уединиться, и потянул к людям. Пусть видит, какой я у нее хороший. И пусть гордится! И было чем: общение с Катей, похоже, пошло мне на пользу, потому что все мои замечания встречались всеобщим восторгом, а вполне невинный рассказ о посещении «Сатирикона» вызвал бурю веселья. Эпизод с забытым портфелем заставили рассказать два раза.

– Так что, – закончил я торжественно, – когда я одним своим видом разогнал всех саперов и минеров, то вызволил Катерину из плена гардеробщиц и повез кататься.

– О… о…– стонала секретарша Людочка,– о-о-он взял… хи-хи-хи.

– А портфель? – преувеличенно серьезно интересовался блондин из детско-гороскопного издательства. – Портфель больше нигде не забывал?

– Нет,– ответил я,– портфель я с тех пор берегу. Ведь если бы не он, мы бы и не встретились.

Тут началось что-то невообразимое. Я всегда считал себя хорошим рассказчиком (и многие мои знакомые девушки полностью разделяли мою уверенность), но чтобы вот так кататься по полу и бить друг друга диванными подушками…

Я насторожился. Обернувшись к Кате, обнаружил, что и она какая-то растерянная. То и дело моя Кошка обводила собравшихся круглыми глазами, а потом поворачивалась ко мне, словно в поисках защиты. Конечно, нужно было утащить ее в уголок и там порасспросить, что случилось, но не могли же мы так просто развернуться и уйти. Поэтому я ограничился тем, что обнял Катьку покрепче и попытался перевести разговор на другую тему.

– Извини, Наташа, что я первый раз на твоем дне рождения, и без подарка.

О подарке, если честно, мы вспомнили уже в прихожей. Не до того как-то было.

– С подарком, с подарком, – сквозь слезы хохотала именинница, тыча пальцем в сторону Кати, – еще с каким.

– Ага, – подхватил кто-то незнакомый, – лучший подарок тот, который сделан своими руками.

Тут я понял, что гости сегодня расположены умирать со смеху не только от моих острот, но и от всяких глупостей. Ближайшие несколько минут никто говорить не мог. В конце концов Маринка, которая всегда отличалась практичностью, махнула рукой в сторону стола:

– Пошли поедим, не пропадать же продуктам. Зря мы что ли, Емельянов, их с тобой покупали.

Когда половина присутствующих хором прокричала «В „Пе-ре-крест-ке"» – на манер «Бу-ра-ти-но», – я окончательно убедился в том, что дело нечисто. Порывшись в памяти, я действительно вспомнил, что когда-то пытался сходить с Маринкой в магазин, но ничего смешного в этом не увидел.

– Подожди,– сказал я,– ходить-то мы ходили, но, насколько я помню, не дошли.

И чего они ржут?

– Ладно, – уже раздражаясь, сказал я, – пора выпить за именинницу.

Но это была компания сумасшедших, одержимых манией хохота. «Не вижу причин для веселья, – подумал я. – Вообще больше ни слова не скажу».

– Спасибо, дорогая подруга, – сказала Наташа куда-то мне под руку, откуда тревожно блестела глазенками Катя, – за поздравление с моим днем рождения.

– От любви люди глупеют, – веско заявил кто-то за моей спиной.

Я обернулся. Фразу выдал тот самый лощеный блондин, который мне сразу не понравился. Это было слишком. Никому не позволено оскорблять мою женщину в моем присутствии!

Видимо, решимость двинуть блондину в ухо запечатлелась на моем лице крупными буквами, потому что хозяйка дома очутилась между нами, но обратилась почему-то не ко мне, а к Кате:

– Дорогая Катя! Мы с тобой знакомы много лет. Какого числа у меня день рождения?

– Двадцать второго, – ответила Катя и прижалась ко мне поплотнее,– января.

– Как января? – Я ничего не понимал. – Почему января?

Девушка моей мечты испуганно блеснула на меня глазенками и промолчала.

– И что это все значит? – поинтересовался я.

– Это значит, – терпеливо пояснила Наташа, – что вы друг от друга совсем ошалели, очевидных вещей не замечаете. Катька, у тебя глаза совершенно прозрачные. А ну пересядь вон туда!

Катю утащили. При этом она поспешно зажмурилась, но я успел убедиться, что ее подруга права – глаза были цвета хорошо вымытого хрусталя.

Окружающие продолжали похохатывать и пофыркивать.

– Да и ты, извини, не лучше, – сказала Наталья, обращаясь уже ко мне. – Мы-то надеялись, что хотя бы мужчина в этой сумасшедшей парочке окажется немного наблюдательнее.

– В смысле? – Я все сильнее ощущал, что меня здесь хотят обидеть.

– Тебя ничего не смущает в составе моих гостей?

Я обвел собравшихся тяжелым взглядом. Гости как гости. Придурки все как один, но это не такая уж редкость в наше время.

– Не видишь ли ты, уважаемый Сергей Федорович, – вкрадчиво проговорила мнимая именинница, – кого-нибудь знакомого?

– Вижу: наша секретарша; Маринка – моя одноклассница, Славу я тоже видел пару раз.

– Ну и?..

– Что?

– Я же говорю, – сказал белобрысый Слава, – от любви глупеют.

Он явно нарывался.

– Это все мои гости, – многозначительно сообщила Наташа, пристально глядя мне в глаза. – И мои друзья. А подружились мы, пытаясь вас, голубки, довести до нынешнего состояния. Но, похоже, перестарались.

– До какого состояния? – Я начал свирепеть.

– Да познакомить мы вас решили! – Наташа чуть не сорвалась на крик. – И познакомили! Да еще так удачно!

– Ничего подобного! Мы из-за милиционера познакомились!

– Это была единственная случайность в моем гениальном тщательно спланированном плане! – гордо заявила хозяйка вертепа.

– То есть вы нас сводили? Как собачек для вязки?

– Дурак ты, Сергей! – махнула рукой Наталья. – И что эта красавица в тебе нашла?

Только тут я вспомнил о Кате, которая за время выяснения отношений съежилась в углу на табуретке и стала похожа на мокрую синичку.

– Я не знала, – прошептала она, не раскрывая глаз, – я, честно, не знала…

***

Я знала!

Нет, не так. Ничего я не знала, я чувствовала.

Моя интуиция с самого начала праздника верещала мне дурным голосом, что что-то здесь не так. Но я же не об этом думала.

Когда Наташка вдруг начала произносить тост, моя интуиция заорала так, что перешла на ультразвук, но было уже поздно. Единственное, что мне оставалось, это вжаться в Сергея и зажмуриться.

– У меня есть тост, – говорила Наташка, – я предлагаю выпить за наших дорогих Катю и Сергея…

– Давай лучше за именинницу выпьем. – Меня напрягли и испугали эти свадебные мотивы.

– Дорогая Катя! Я тебя очень люблю. Я знаю тебя уже семнадцать лет, вот скажи мне, когда у меня день рождения?

– Двадцать второго января, – выпалила я, не задумываясь.

А потом задумалась и посмотрела в окно на зеленые листики. Что-то не вязалось…

Народ вокруг глазел на меня с нетерпеливым ожиданием. Моя интуиция уже не кричала, потому что сорвала голос, но она изо всех сил жестикулировала. Показывала, что уходить надо, пока не поздно. (Верещагин, уходи с баркаса!..) Я уже смутно догадывалась, что должна что-то сообразить, но совершенно не догадывалась что. Наташка не выдержала.

– Я тебя умоляю, отойди от него. – Она оттащила меня от Сергея. – Сядь сюда, с тобой невозможно разговаривать, у тебя глаза прозрачные. Послушайте, мы уже изнемогли. Мы-то думали, всем будет весело, а вы нам праздник портите, ничего не соображаете.

Поскольку Сергея рядом теперь не было, мне стало совсем неуютно. Холодно как-то стало и страшно. А Наташка, отмахнувшись от меня, начала разговаривать с Сергеем, резонно предположив, что мужик должен соображать лучше.

– Да мы же познакомить вас хотели! – кричала моя подруга.

Вот этого ты и не должна была знать, заявила интуиция, постучала пальцем по лбу и ушла, оставив в мозгу огромное пустое место.

Сергей начал задавать какие-то вопросы, что-то выяснять, злиться… Я сразу поняла, почему он злится. Он явно решил, что это хитрый трюк по его соблазнению и что это я все подстроила. Приехала из провинции, познакомилась с мужиком, решила перебраться в Москву…

– Я не знала. Я правда ничего не знала, – сказала я.

Вернее, не сказала, а провыла. Потому что именно в этот момент я совершенно отчетливо поняла, что сказка кончилась.

Сначала стало обидно. Потом – очень себя жалко. Хотелось поплакать, но я даже из кухни выйти не могла, куда мы все зачем-то забились. Мне бы пришлось расталкивать людей, чтобы пробраться к выходу, меня бы никто не выпустил.

Сергей злился и выяснял у Наташки какие-то подробности. А я понимала, что не хочу ничего слышать.

Первый и единственный раз в жизни у меня была сказка. Красивая сказка, почти книжный любовный роман. Ведь у нас с Сергеем в своем роде уникальные отношения. Мы друг друга не добивались, никто ни за кем не бегал и не ухаживал. Мы как-то по обоюдному и одновременному желанию оказались в одной постели. Нам нечего друг от друга скрывать, незачем друг перед другом выпендриваться. Мы такие, какие есть. Были… А вот теперь он всегда будет думать, что я ему завтрак делаю, потому что хочу, чтобы он на мне женился.