Вообще-то я попытался хранить демонстративную угрюмость, но долго не продержался, потому что Катерина перехватила эстафету и поведала небывальщину о том, как и где она то ли покупала, то ли шила это самое платье. Мне было сообщено полтора миллиона подробностей о размере вытачек, тетке, которая стояла перед кем-то в очереди, подробном маршруте следования до портного и предположительном химическом составе Большого Пятна.

Трудно теперь понять, что в тот момент так меня рассмешило, но приходилось кусать себя за губу, чтобы не смеяться. Наверное, больше всего меня забавляла непосредственность, с которой гостья обрушивала на меня уйму совершенно не нужных мне подробностей.

Чтобы отвлечься, я пытался вспомнить, кто из моих знакомых носит бежевое платье. Машка? Нет, она, кажется, в джинсах ходит. Юлька? А в чем ходит Юлька? Наверное, тоже в джинсах. Или боевая подруга молодости Ольга? По-моему, в юбке. Я точно помнил, что долго не мог найти на этой юбке застежку, а Оленька только подхихикивала. Или это была Машка? Точно, Машка, потому что Ольга носит джинсы! Кажется…

Тут я проснулся окончательно.

– Эй, – сказал я, уже не скрывая буйного веселья, овладевшего мной, – как ты себе это представляешь? Тетка пришла ко мне в платье, а ушла голая? Или ты думаешь, что я тут в свободное от работы время шью-крою?

По-моему, Катя обиделась. Ну и ладно!

***

Первые десять минут он нес какую-то ахинею про то, что:

– Ты ничего такого не подумай, приезжала моя сестра из Киева…

Вот представьте себе картину: практически голый мужик лежит передо мной на диване и, не просыпаясь, с разгона начинает наворачивать совершенно продуманную историю о сестре, которая здесь останавливалась буквально неделю назад и забыла это… то, что нужно, то и забыла…

Как говорил Воланд: «Интереснее всего в этом вранье то, что оно – вранье от первого до последнего слова».

Было очевидно, что Сергей профи, я его невольно зауважала. Но поскольку верить в эту галиматью мне было не обязательно, я решила его подколоть.

Какой-то чертенок во мне с утра поселился, который меня щекотал, заставлял смеяться и делать всякие глупости.

С совершенно серьезным видом я начала задавать вопросы:

– А на какой улице живет твоя сестра?

– Независимости.

Молодец какой, соображает быстро!

– Виден ли у нее из окна Днепр?

– Ну, немного… пожалуй, да.

Наверное, у него в голове происходил в это время сложный мыслительный процесс, а потом он решил, что Днепр – река длинная. Ее отовсюду видно.

– А чуден ли Днепр при тихой погоде? – давясь от смеха, спросила я.

– Да, – немедленно ответил Сергей, а потом, видимо, проснулся и рявкнул: – Не твое дело!..

Тут я уже не выдержала и расхохоталась в голос. Он надулся и уткнулся в стенку.

– Понимаешь, мне кажется, это мое платье, – отсмеявшись, сказала я.

Тишина.

– Ой, извини. Ничего, что я на «ты»? Просто у меня с утра настроение уж очень хорошее, даже подозрительно.

Тишина. Тогда я решила все объяснить. Рассказала, как ходила выбирать ткань. Что на самом деле я никогда не ношу платья, а тем более какие-то бежевые. Но тут, перед Новым годом, мне захотелось именно платье, а когда я увидела в магазине этот трикотаж, у меня просто руки затряслись, потому что я поняла – именно это мне и нужно. Рассказала про Новый год, какой он получился веселый, но холодный. Как мы все танцевали до пяти утра. А утром я обнаружила, что на платье пятно. Сначала очень расстроилась, а потом поняла, что ничего страшного, только стирать его дома побоялась. А поскольку повода надеть его еще раз с тех пор не представилось, до химчистки я так и не дошла, а висит оно все это время у меня в шкафу, вернее, теперь уже у вас, вернее, у тебя. Это ничего, что опять на «ты»? Посмотри, вот пятно, похоже на кошачью мордочку…

Со стороны дивана уже некоторое время доносилось какое-то странное похрюкивание.

Когда Сергей повернулся посмотреть на пятно, мы поменялись ролями. Потому что теперь он хохотал в голос, а я стояла над ним с дурацким видом. Видимо, не только дурацким, но и несчастным, потому что он внезапно сжалился и ответил, что, во-первых, понятия не имеет, откуда это платье взялось. И если рассуждать логично, взяться ему неоткуда. Женщины тут не живут, только ночуют. И если даже одна из них и пришла в этом платье, то должна была в нем и уйти. А во-вторых, мало ли на свете одинаковых платьев, это у меня нервное потрясение сказывается.

Все возражения по поводу того, что вот эту вытачку я сама придумана, такой ни у кого больше быть не может, были отметены с негодованием. По-моему, больше потому, что Сергей просто не понимал, о чем речь. В конце концов я решила махнуть на все рукой, тем более что уже давно пора ехать на ВДНХ. Я запихала платье в шкаф, еще пару раз, на ходу раскланиваясь, одновременно крася губы, собирая сумочку, проверяя мобильник, сказала дежурное «спасибо за все». И наконец выскочила из квартиры, даже не успев подумать о том, что больше никогда здесь не окажусь.

***

Как я ни пытался убедить себя в том, что ничего позорного для меня не произошло, настроение оставалось отвратительным.

Как следствие, весь день полетел к чертям собачьим, а оттуда, не задерживаясь, к фене. К едрене фене.

Все утро я провел в размышлениях о разных странных и безрадостных вещах: о платье, неведомо откуда возникшем у меня в шкафу, о гостье, имя которой я угадал с первого раза, о бездарно проведенной ночи.

Но самой странной и безрадостной была необходимость вставать и тащиться на работу.

О, как я был прав! «Я же знал, я знал, – говорил в таких случаях один мой знакомый топ-менеджер, – я же не хотел сегодня выходить из дому!»

***

День выдался суматошный, но веселый.

Во-первых, я замечательно выглядела. Это отражалось не только в зеркале, но и в глазах встречных мужчин. Как следствие, от метро до павильона я практически скакала на одной ножке, привлекая к себе все больше внимания, что еще больше поднимало мне настроение.

Первым делом я разыскала паспорт и записную книжку. Вторым позвонила Наташке, попыталась все рассказать, но услышала что-то вроде:

– Перед мужем отмазываться будешь, а передо мной не нужно. Могла бы просто позвонить и сказать, что не придешь.

– Так я же объясняю, забыла записную книжку…

– Ага… Сегодня-то приедешь?

Я клятвенно заверила, что приеду, что прямо сейчас выучу наизусть ее телефон и адрес, и если меня завтра разбудят среди ночи, то он у меня от зубов отскакивать будет.

– Я тебе сама позвоню, – мрачно заявила Наталья и повесила трубку.

Наташка с утра всегда мрачнее тучи, это не ее (да и не мое) время суток, так что я совершенно не расстроилась, но номер ее в SIMKV вбила и адрес для верности в рабочий блокнот переписала.

Следующие несколько часов были посвящены объяснениям того, что вот этой книги нет в продаже, потому что она вышла и тираж уже закончился, а вот эта еще не вышла и тираж, соответственно, не начинался. И что если вам эта книга не нравится, то никто не заставляет вас ее покупать, и даже наоборот, если вы от нашего стенда отойдете, то мы будем вам очень признательны. Короче, совершенно обычный рабочий день.

Часов в двенадцать я решила пойти прогуляться по выставке, а заодно чего-нибудь перекусить. Пококетничала с продавцом, заказала себе традиционный пирожок, полезла в сумку за кошельком – и обалдела. В сумке лежали чужие ключи. Правда, на этот раз никакой мистики не было. Я их сама туда положила, в метро. Когда Сергей махал перед носом милиционера второй связкой ключей, я их забрала (по легенде это были мои ключи), кинула в сумку. И забыла о них в тот же момент.

Ну и что теперь с этими ключами делать? По логике, конечно, нужно отдать. Но адреса-то я не знаю!.. Беда с этими адресами. Этаж помню, этаж девятнадцатый… Что он там говорил? Что напишет мне адрес в пяти экземплярах? Не написал, конечно… Эти мужики, они такие, только языком трепать умеют, как до дела доходит, так их и нет…

Поразмышляв еще немного, я поняла, что сделать все равно ничего не смогу, расслабилась и опять начисто забыла про ключи.

***

На работу я опоздал. Это еще бы и фиг с ним, но я пришел много позже Директора. Сегодня в офисе бушевал именно Директор – с большой буквы, а не директор и тем более не директор. Сегодня Директор решил поруководить издательским процессом.

Началось такое… Дилетант, который начинает руководить специалистом, – это похуже обезьяны с гранатой. Потому что граната обычно не возражает, не переживает и не прикидывает, как ей все это наруковоженное придется завтра разгребать.

Чтобы было веселее, в разгар рабочего дурдома позвонила Маша. Она переживала. Плакала. Бросала трубку. Не брала трубку.

И знаете почему? Во сне она увидела, что я ей изменяю!..

…С другой стороны, если бы я не наорал на нее, пришлось бы орать на директора. Или убить кого-нибудь. Можно считать, я легко отделался.

Примерно так я утешал себя, возвращаясь в свою уютную обитель по завершении безумного дня.

Так вот хренушки вам, а не завершение – возле подъезда я наткнулся на охранника Петровича, который беззастенчиво лапал мою вчерашнюю гостью Катю.

Я так думаю, что Машка своими бестолковыми звонками спасла жизнь именно Петровичу.

***

На этот раз к станции метро «Южная» я подъезжала совершенно в другом настроении. С Наташкой созвонилась заранее, она должна была ждать меня дома, адрес я выучила. В метро толкалась куча народу, милиция никого не трогала, и я благополучно вышла на поверхность. На всякий случай сверившись с бумажкой, я двинулась вверх по улице, разыскивая нужный дом, и так увлеклась, что не сразу поняла, что меня кто-то зовет.

– Катенька, здравствуйте. Как хорошо, что вы вернулись.

Я тупо уставилась на возникшего рядом пожилого милиционера, который ласково улыбался и, похоже, собирался меня обнять.

Сказать, что я удивилась, значит ничего не сказать. Я остолбенела. А милиционер-пенсионер замолкать не собирался.

– Ой, извините, я вас, кажется, напугал. А я сегодня в ночь дежурю, смотрю: вы идете. Подумал, как здорово, что мне Олег не наврал. Он вчера видел, как вы с Сергеем домой шли, он вечером дежурил. Я на самом деле рад, правда. Не подумайте чего. Просто Сергей мужик хороший, а вы с ним такая пара красивая. А тут вы уехали, он же просто серый весь ходил, тетки у него какие-то появляться стали, и, знаете, все рыжие. Мы так и говорили, не забудет он вас никогда. Ой, наверное, я зря вам про теток рассказал. Ну да ладно, вы не подумайте… Да что вы тут встали, пойдемте домой.

Мент начал подталкивать меня к подъезду, мимо которого я проходила. И тут до меня дошло: это охранник подъезда, в котором живет Сергей. Его сменщик видел, как мы вчера шли домой, и рассказал ему. Только меня явно за кого-то другого приняли. И тут до меня дошло еще раз. Видимо, у Сергея была жена. Очень на меня похожа. Вернее, я на нее. Она от него ушла, он расстроился, начал баб водить. Тогда, кстати, понятно, почему он меня вчера пожалел, я ему его любовь бывшую напомнила, и даже имена у нас одинаковые. Он же меня сам Катей сразу назвал.

Одна загадка разрешилась, сразу полегчало. Я страшно обрадовалась, потому что вспомнила про ключи и поняла, что теперь смогу их вернуть.

– А вы не видели, Сергей дома?

– Не видел, я же только что заступил. А мы ему сейчас в домофон позвоним. Не отвечает. Значит, не пришел еще. Да он последнее время раньше одиннадцати не появляется. Говорит, работы много.

Я посмотрела на часы. Девять. И что теперь делать? Ждать два часа на улице? Глупо. Подняться и ждать в квартире? Как-то неудобно. Я представила себе, что Сергей приходит домой, охранник ему говорит, что дома его ждет жена. Представила, как он мчится по лестнице (на девятнадцатый этаж? это я явно загнула), открывает дверь… А там я. На его месте я бы меня убила. Нет, такой вариант нам не подходит. И тут меня посетила спасительная мысль.

– Может быть, вы передадите Сергею ключи? А то меня подруга ждет, а я…

Договорить я не успела. Словоохотливый охранник изменился в лице, схватил меня за руки и запричитал:

– Нет, нет, пожалуйста. Вы этого не сделаете! Только больше не уходите. Он же за одну ночь на десять лет помолодел, он же как заново родился, на него же приятно смотреть. Только не уходите вот так, не поговорив. Он же вас любит. Не буду я ключи передавать.

Вы уж сами. Катенька, вы подумайте еще раз. Он же рядом с вами просто светится. Нельзя такое чувство отвергать. Вон он вас сколько ждал, похудел весь, мы его тут всем подъездом кормили, а то бы совсем высох. Я стала тихо завидовать той, неизвестной мне Кате.

– Да не так уж и ждал. У него вся квартира женскими шмотками завалена. – Я начала входить в роль.