Весной 1803 года Наполеон впервые прямо обратился к императору Александру. Он просил о военном вмешательстве России, поскольку, как он писал, Англия не выполняет условий подписанного мирного договора и намерена сохранять за собой Мальту в течение еще семи лет. Но император отклонил просьбу Наполеона, сообщив тому, что Россия желает сохранять строгий нейтралитет. Зимой мне единственный раз за долгое время удалось встретиться с императором Александром наедине. Наши интимные отношения еще не потеряли к этому времени очарования новизны, и в то же время между нами установилось уже определенное доверие. Вот почему я решила попытаться без посредников поговорить с ним о Бонапарте.

Император Александр с немалым интересом выслушал сообщение о том, что моя семья и Бонапарты связаны между собой родственными узами и что я хорошо знала Наполеона еще на Корсике.

— Уже тогда у него была дурная репутация, — сказала я в ту ночь императору, утолявшему свой голод, вызванный любовью, блинами с икрой.

— Да, я тоже не доверяю ему, — согласился император. — Я всегда желал заключения союза между Россией и Францией, но Бонапарт не кажется мне заслуживающим доверия. — Он вытер пальцы о салфетку и потянулся за бокалом. — Я знаю, в Европе говорят, что мы, русские, словно живем на другой стороне Луны. И в каком-то смысле так оно и есть. Ведь мы до сих пор считаем, — что Франция все та же, какой она была после Великой французской революции, и не можем понять, какой ветер развевает ее трехцветный флаг.

Император Александр отпил вина из бокала, изящно промокнул губы.

— Я бы не отказался от советника, который хорошо знает Бонапарта и все его уловки. Мне нужен такой человек, который способен видеть в Бонапарте не только победоносного полководца, но также опасного тирана, собирающегося проглотить всю Европу.

Чтобы оттянуть время, я поднесла к губам бокал вина.

— Ваше Величество, если позволите, у меня есть одно предложение, — сказала я осторожно. — Мне кажется, я знаю человека, который мог бы быть вашим советником. Он корсиканец и, как и я, с детства знаком с Бонапартом. Как роялист, он в течение многих лет является политическим противником Бонапарта. До настоящего времени он безошибочно предсказывал и оценивал все действия Бонапарта.

Я колебалась, стоит ли продолжать. Меня смущало молчание императора. Может быть, ему наскучили мои замечания? Или он молчит потому, что не заинтересован в этом? Я торопливо продолжала:

— Его зовут Карло Поццо ди Борго. Он дипломат, работал в Лондоне, а сейчас он в Вене — действует против Бонапарта. Князь Долгорукий знаком с ним и может подтвердить все, что я сказала.

Я глубоко вздохнула и произнесла:

— Если вы пожелаете, Ваше Величество, я могу связаться с Поццо ди Борго. Я готова поручиться за него. Он будет для вас хорошим советником. — И я ласково добавила: — Ведь я хочу помочь вам, Ваше Величество.

Император Александр улыбнулся.

— Человек, которого вы так горячо рекомендуете, наверное, заслуживает того. Если он сможет, пускай приезжает сюда. Россия — большая страна, и талантливый человек всегда сможет занять здесь достойное положение. — Император чуть помолчал. — Свяжитесь с ним. Если он оправдает вашу высокую оценку, дорогая, ни у вас, ни у него не будет повода жаловаться на судьбу.

Терзаемый ревностью, князь Долгорукий принялся возражать против приезда Карло. В какой-то момент я готова была начать спорить с ним, но передумала. Я знала, что в последние несколько недель у него был роман с примадонной Императорского балета, и нисколько не осуждала его за это, поскольку сама проводила время с императором. Но я не могла терпеть диктата с его стороны. Я понимала, что враждебно настроенный князь Долгорукий будет мешать мне и начнет всячески вредить Карло. С учетом всего этого я перестала говорить ему о Карло и одновременно незаметно активизировала свои интимные отношения с князем. При этом я изо всех сил льстила ему, хвалила и восхищалась им, теша его тщеславие и мужской эгоизм. В результате интерес князя Долгорукого к балету уменьшился, а приехавшего в Санкт-Петербург Карло он встретил с искренней доброжелательностью.

В мае хрупкий мир между Англией и Францией был нарушен. Наполеон построил в Булони укрепления, разместил войска по берегам пролива Отранто и всячески выражал намерение захватить королевства Ганновер и Неаполь. Недоверие императора Александра к Наполеону еще больше возросло.

Состоявшаяся в этот период его первая встреча с Карло прошла с еще большим успехом, чем я ожидала. Как император впоследствии признался мне, на него произвели впечатление спокойствие, объективность и серьезность Карло, его уравновешенность и способность четко формулировать свои идеи и соображения по любому поводу. Карло, в свою очередь, подкупили обаяние императора, целостность его натуры.

С Карло я встречалась довольно редко. В Санкт-Петербурге, как и в Вене, он проводил основное время за письменным столом. Держался в стороне от светского — общества, между тем как другие танцевали на балах, посещали театр и званые обеды, он же большей частью читал разные серьезные книги и писал меморандумы. Со мной Карло держался еще более сдержанно, чем прежде. Он ничего не сказал по поводу роскоши в моем доме и не задал никаких вопросов относительно моей личной жизни, он вообще старательно избегал всяких доверительных бесед со мной, словно предпочитал вообще не знать, с кем и чем я занимаюсь. Нельзя было не оценить его предупредительности. Впрочем, он понимал, что это я обеспечила ему доступ к новому полю деятельности и предоставила необходимые связи, поместив сразу в центр политической жизни, которая так много для него значила. Теперь я выполнила свой долг перед ним и перед тайной службой дипломатических курьеров. К тому же в своем теперешнем положении Карло сможет быть мне полезен. Через несколько месяцев после приезда Карло мистер Брюс Уилсон также успешно обосновался в Санкт-Петербурге в качестве учителя английского, немецкого и французского языков. Мы все снова оказались в одном городе, и, как и прежде, каждый из нас с нетерпением ожидал момента, когда Наполеон совершит свою первую ошибку.

На этот раз нам не пришлось долго ждать. Герцог Энгиенский, принадлежавший к одному из известнейших во Франции дворянских родов, сын герцога Бурбонского, был захвачен французскими солдатами в городе Эттенхайме, на территории герцогства Баден, где он находился в ссылке, его тайно доставили во Францию. Здесь, приговоренный Наполеоном к смерти, герцог был казнен в Венсеннском дворце.

Глубоко потрясенный случившимся, император Александр приказал всему двору надеть траур и направил в Париж гневную ноту протеста. Угрюмый князь Чарторыкский предложил немедленно разорвать отношения с правительством, которое больше не заслуживает доверия других государств. Это позор, заявил он, поддерживать дипломатические отношения с подобной страной. Я попросила Карло навестить меня, рассчитывая узнать от него подробности происшедшего.

Вскоре Карло был уже у меня. Его лицо покрывала бледность, и, несмотря на внешнее спокойствие, чувствовалось, что он также испытал сильное потрясение.

— То, что совершил Бонапарт, является тяжелейшим политическим преступлением, — заметил он, придерживая на колене чашку чая и блюдечко с пирожным. — Это убийство. Жестокое и не имеющее никакого оправдания.

Я кивнула.

— И это можно считать первой непоправимой ошибкой Наполеона.

Карло поставил чашку и скормил остатки пирожного вертевшимся возле его ног собакам.

— Бонапарт почувствовал угрожающую ему опасность и потерял голову, — сказал он, потирая свои красивые руки. — В начале года был раскрыт самый опасный за все время заговор, имевший своей целью свержение и убийство Бонапарта. В подготовке заговора участвовали бывшие его соратники — генералы Моро и Пишегрю. Бонапарт начинает понимать, что в глазах представителей древнейших дворянских родов он никогда не будет законным правителем Франции. Между ним и династией Бурбонов лежит пропасть, преодолеть которую ему не удастся, сколько бы государственных полномочий он ни концентрировал в своих руках. Поэтому он и решил преподать им урок, который послужит устрашением и предостережением одновременно.

Не вполне удовлетворенная холодной рассудительностью Карло в истолковании ошибки Наполеона, я обратилась с тем же вопросом к Брюсу Уилсону. Его ликующее настроение более соответствовало моей собственной оценке ситуации.

— Эта ошибка нанесла ему невосполнимый моральный урон, — удовлетворенно сказал Брюс, попыхивая трубкой. — Бонапарт несет полную ответственность за то, что произошло. И ему не удастся свалить вину на кого-то другого. Диктатор не может обвинять других в том, что было совершено от его имени. И одновременно он никогда не сможет признать свою ошибку, это будет иметь для него катастрофические последствия. Он хотел произвести эффект устрашения, но вместо этого вызвал у других отвращение к себе. Вокруг него образовался вакуум, люди испытывают к нему ненависть и возмущение. Теперь правители Европы поторопятся остановить продвижение Бонапарта к власти.

Но Наполеон всех опередил. Он удивил весь мир тем, что провозгласил себя императором Франции. Я не знала, плакать мне или смеяться по этому поводу. Наполеон Бонапарт — тот худой корсиканский офицер, полный амбиций — стал теперь императором Франции Наполеоном I. Его измученное нищетой семейство превратилось в императорскую семью. Тетя Летиция была отныне матерью императора, а Марианна-Элиза, Паолина и Мария-Антуанетта стали княгинями. Бесцветный Джозеф, толстый Луиджи и перепачканный Джироламо именовались князьями. В конце концов я не удержалась от смеха, который, правда, получился у меня не очень веселым.

На этот раз император Александр не стал тратить времени на протесты и выражение своего неудовольствия. Он подписал договор с Пруссией и поручил Карло установить тайный контакт с Англией. В сентябре Россия разорвала дипломатические отношения с Францией, а в декабре император подписал договор с Англией.

Начало 1805 года оказалось не очень удачным — наступили невиданные холода, голодных волков и медведей можно было встретить совсем уже рядом со столицей. В Санкт-Петербурге стали распространяться слухи, что в окрестных деревнях видели белого волка, что считалось дурным предзнаменованием. Это обещало войну, смерть и голод. Я не верила в дурные приметы, но в том, что будет война, я не сомневалась.

Весной Карло зашел ко мне попрощаться. Он отправлялся в Вену по поручению императора Александра и премьер-министра Англии мистера Питта. Теперь он вновь собирался призвать Австрию присоединиться к антинаполеоновской коалиции.

— Это не обычное прощание, Феличина, — начал Карло со всей серьезностью. — Я не знаю, когда смогу вернуться. Ведь будет война. Император великодушно присвоил мне звание полковника. Я буду воевать против Бонапарта в армии союзников.

— Но ведь ты же не солдат, ты — дипломат, — возразила я.

Карло улыбнулся.

— Слов, бумаг и дипломатических переговоров уже недостаточно для борьбы с этим колоссом Бонапартом.

— Впервые в жизни жалею, что я не мужчина и не могу отправиться вместе с тобой, — вырвалось у меня.

— Да, ты женщина, и поэтому я отвечаю за тебя. — Его лицо вновь сделалось серьезным, а слова звучали твердо. — Я первый из твоих друзей, кто отправляется туда. Но, когда осенью война разгорится, Долгорукий тоже уедет, а также и… — Он остановился, а затем негромко продолжал: —…сам император. Долгорукого могут убить на войне, как и меня, а император при всем его очаровании не очень-то надежный друг. Может случиться, что ты останешься в Санкт-Петербурге в полном одиночестве. Если это произойдет, тебе лучше вернуться в Англию. Там ты будешь в безопасности в столь неспокойные времена. Мистер Уилберфорт знаком с моим завещанием и знает мою последнюю волю. Если я не вернусь, все, чем я владею, достанется тебе.

У меня на глазах выступили слезы — Карло, как всегда, все тщательно продумал и все предусмотрел. Я обняла его и стала целовать. Но губы Карло были холодными и твердыми. Он почти с возмущением отстранил меня.

— Не надо этого делать, Феличина, — сказал он, тяжело дыша. — Ведь я же, в конце концов, мужчина. Не позволяй в эту горькую минуту расставания совершиться тому, о чем ты можешь пожалеть, если я не вернусь. — Он попытался улыбнуться, но его глаза оставались печальными. — Прощай, — сказал Карло.

— До свидания, — упорно возразила я ему сквозь слезы.

Под все более отчетливое с каждым днем бряцание оружия приближалось и прощание с князем Долгоруким, который рвался в бой и был уверен в скорой победе. Карло успешно справился со своей миссией в Вене. В начале сентября Австрия предъявила Франции ультиматум. Наполеон, который со своими войсками находился в Булони в ожидании момента для вторжения в Англию, ухватился за эту возможность. Война с Австрией также входила в его планы, поэтому он решительно развернул свою армию и двинулся через всю Европу на восток.