Энн Жирар - Мадам Пикассо

– Значит, так и будет.

– О, Ева, почему ты не заботилась как следует о своем здоровье? – Мать Евы заплакала. – Я же просила тебя больше отдыхать, и…

– Ш-шш, Мария-Лиза, – отец Евы мягко положил руку на плечо жены. – Теперь это уже не поможет.

– Мне жаль, что я убежала из дома, – прошептала Ева. Ей было трудно говорить. – Знаю, вы беспокоились за меня.

– Мы слишком сильно давили на тебя. Это мы во всем виноваты.

– Пожалуйста, не думайте об этом. Так я не смогу спокойно умереть. – Ева поднесла к губам руку матери и поцеловала ее. – Вы наделили меня такой силой и стойкостью, что я смогла многого достигнуть. Я вам за это благодарна. Я действительно прожила лучшую жизнь, какую только могла себе представить.

Мать прочитала вместе с ней польскую молитву, которую Ева выучила еще в детстве. Потом отец нежно поцеловал ее в лоб, а вскоре вернулась сиделка, сказавшая, что Еве нужно отдохнуть.

После ухода родителей Ева поняла, что между ними не осталось никаких недомолвок, и почувствовала себя готовой погрузиться в сон с самыми лучшими мыслями и счастливыми воспоминаниями.

Через какое-то время Ева проснулась, и Пикассо, чтобы поднять ей настроение, рассказал ей, что нарисовал нового арлекина. Это был мальчик, сидевший на табурете со сломанной ножкой. Он добавил, что мальчик – это он сам, а повязка, скреплявшая ножку табурета, символизировала его разбитое сердце. Потом он шепотом признался, что разместил на картине тайные сообщения о себе и о них обоих, потому что знание о Еве было слишком драгоценным, чтобы открыто делиться со всем миром. Ева постаралась не думать о том, каким грустным было лицо мальчика. Пикассо всегда вкладывал душу в образы своих арлекинов… как и в любовный роман с ней.

– Помнишь, когда мы были в цирке Медрано? – спросил он. – С тех пор мне все время хотелось нарисовать очередного арлекина.

– Покажешь мне завтра эту картину?

– Ну конечно, – тихо ответил он и подоткнул одеяло вокруг нее. – Теперь мне нужно идти, а тебе пора отдохнуть.

– Да. Я знаю, у тебя еще много дел. Не хочу тебя задерживать. Не забывай выгуливать Сентинеля: ты знаешь, как он любит прогулки.

Пикассо улыбнулся.

– А ведь я решил не отдавать его Дерену после войны.

– Я догадывалась.

– Это твой пес.

– Это наш пес.

– Si.

– И не забудь проверить почту, когда вернешься домой. Канвейлер по-прежнему должен тебе целое состояние. Помни об этом, даже если придется ждать до конца войны.

– Он должен нам обоим. Это ты дарила мне вдохновение, – сказал Пикассо и сжал ее руку, которая стала слишком тонкой и хрупкой для испанского серебряного кольца его бабушки.

– Прошу прощения, мадам Пикассо, – вмешалась сиделка. – К вам пришли мужчина и женщина, но я посоветовала им посетить вас в другой раз.

Сиделка, одетая в белое, была похожа на ангела.

Ева улыбнулась, подумав о том, как чудесно, что кто-то еще пришел навестить ее. Но она очень устала. Когда она закрыла глаза, то почувствовала, как Пикассо нежно поцеловал ее в лоб. Это было похоже на прикосновение крыльев бабочки.

– Приятных снов, ma jolie, mon coeur… – услышала она его шепот. – Я вернусь завтра.

Хотя эта книга – художественный вымысел, я постаралась с величайшей аккуратностью и уважением пересказать события в известном нам порядке. Тем не менее побочные сюжетные линии и мотивы некоторых персонажей следует отнести к работе авторского воображения, поскольку о Еве сохранилось очень мало сведений. Отчасти пробелы можно восполнить изучением работ Пикассо, а также анализом содержания и нюансов переписки Евы с Гертрудой Стайн и Алисой (Элис) Токлас. Я благодарна библиотеке Бейнике в Йельском университете за предоставление доступа к этой переписке.

В истории нет лучшей путеводной нити к характеру человека, чем та, которая остается в его рукописях и почерке. В письмах Евы, написанных красивым наклонным почерком с изящной подписью, меня глубоко тронуло ее чувство юмора, нежное сердце, решимость, но прежде всего – ее великая любовь к Пикассо.

Часто Ева и Пикассо вместе составляли письма и открытки, шутливо дополняя мысли друг друга и делясь друг с другом своей внутренней жизнью. Сам художник, однажды добавивший «Пикассо» к ее простой подписи «Ева», помог мне с названием этой книги.

Во время исследований и подготовки к работе над романом на меня особенно повлияли два факта, которые помогли определиться с характером Евы. Во-первых, незавершенная картина с изображением Евы и человека, похожего на Пикассо, упомянутая ближе к концу книги, была найдена полвека спустя, лишь после смерти художника. Даже прожив долгую жизнь, отмеченную романами с другими любимыми женщинами, он хранил картину среди своих личных вещей. Вторым было замечание друга и биографа Пикассо Пьера Декса: «Когда мы говорим о ней семьдесят пять лет спустя, к глазам подступают слезы. Они действительно жили вместе, но Пабло нуждался в ней, когда к нему пришел успех».

Работая над «Мадам Пикассо», я прежде всего хотела отдать дань уважения этой памяти.

В первую очередь мне хочется поблагодарить знаменитого французского фотографа Люсьена Клерга за то, что он помог мне понять Пикассо как человека, а не легенду. Мсье Клерг, личный друг Пабло Пикассо на протяжении тридцати с лишним лет, встретился со мной в своем ателье во Франции и поделился драгоценным даром в виде анекдотов и правдивых историй о щедрости Пикассо, его доброте и верности друзьям. Надеюсь, это помогло мне наделить мифический образ человеческими чертами.

Я также безмерно признательна Валери Жилет из туристического совета округа Воклюз за долговременную помощь с исследованиями, договоренностями, интервью и переводами. В этом «странствии» она начинала в роли эксперта и проводника, но вскоре стала настоящим другом. Я глубоко благодарна ей за эту помощь.

Также благодарю Лоренса Минара-Амалу из Сорга за поиск редких документов и давно забытых мест; Анну-Марию Пилар, директора музея Англадон в Авиньоне, за щедрую информацию о жизни Пикассо в этом регионе; Мари-Пьер Жирардини, директора отеля «Европа» в Авиньоне, за богатые подробности о местной жизни, и Франсину Руа из туристического совета Арля за любезное предложение познакомить меня c мсье Клергом.

Я также в долгу перед Соней Мартин из туристического совета Каталонии, которая предоставила в мое распоряжение подробные материалы о Барселоне, каким был этот город во времена молодости Пикассо. Многие фразы Пикассо в романе появились на свет благодаря ее обширным знаниям испанской истории и диалектов.

Большое спасибо Эндрю Козловски, президенту Польского центра в Лос-Анджелесе, за содействие в понимании польского языка и обычаев польского народа.

Выражаю неизменное уважение и восхищение знаменитой Ирене Гудмен, литературному агенту, которая оказывает несравненную поддержку и поощрение своим авторам. Теплые слова благодарности передаю моему редактору Эрике Имрани за веру в идею «Мадам Пикассо», начиная с первых нескольких страниц. Ее проницательные догадки и энергичная работа над текстом оказались бесценными для меня.

И, наконец, выражаю глубочайшую благодарность за неизменную поддержку звездной команде семьи и друзей, которые помогали мне сохранять энтузиазм и желание рассказывать замечательные правдивые истории из прошлого: Кену, Элизабет и Алексу Хагер, Мэг Фрид, Ребекке Зельцнер, Карен Торн, Келли Стивенсу Костелло, Марии Маззучи и Саре Галурпи. Ваша любовь и поощрение всегда были для меня величайшим источником вдохновения. Люблю и обнимаю вас всех.

В процессе работы над книгой мне очень помогли сведения из нескольких литературных источников. Вот они: John Richardson’s A Life of Picasso: 1907–1917: The Painter of Modern Life; Pierre Daix’s Picasso: Life and Art; Norman Mailer’s Picasso: Portrait of Picasso as a Young Man; Patrick O’Brian’s Picasso: A Biography; Gertrude Stein on Picasso, edited by Edward Burns; Jaime Sabartes’s Picasso: An Intimate Portrait; The Moulin Rouge by Jacques Pessis; Paris on the Eve: 1900–1914 by Vincent Cronin. И, наконец, но далеко не в последнюю очередь, – Loving Picasso: The Private Journal of Fernande Olivier by Fernande Olivier.