После обильного обеда и купания я сладко уснула в своей спальне. Было жарко, поэтому я лежала голая, укрывшись только простыней. Моя любимая поза — спать на животе. Именно в такой позе я и уснула.

Снился мне страшный сон: как будто в комнату прокрадывается мой граф, на цыпочках подходит к кровати, сбрасывает с себя панталоны и белье, ложится мне на спину, засовывает своего сладкого глупыша между моими ягодицами и проскальзывает внутрь. Там он, представьте себе, превращается в змею!

Что бы вы почувствовали, если бы вместо привычного органа вам засунули ядовитую змею, которая извивается и жалит живую плоть этой чувствительной норки… Ужас!

Я уже почти проснулась от страха, когда вдруг змея превратилась в длинную эластичную трубку, соединенную с кожаным мехом, таким, в котором прежде путешественники держали вино. Снилось мне, что из трубки внутрь моего живота брызжет густой, сладкий белый ликер. Страха как не бывало. Появилось какое-то приятное чувство, внутри все дрожало. Вино лилось сплошным потоком. Заполнив живот, оно начало вытекать наружу. Простыня подо мной совсем промокла.

Ощущение влажности, нарастающее наслаждение было таким реальным и сильным, что во сне я начала ощупывать свои бедра. И представьте себе, они были мокрые.

Не трубка и не змея проникли в меня. А если это и было похоже на трубку, то из нее точно вытекал не ликер, а совсем другая субстанция, тоже густая и белая. На моей спине лежал мужчина, который, как в моем сне, прокрался в комнату и изнасиловал меня, пока я спала.

Я в ужасе закричала и попыталась его сбросить резким движением обесчещенной попки. Но коварный насильник придавил меня к постели и затолкал свою змею еще глубже в норку. Тишину моей спальни потряс его хохот.

В ужасе повернув голову, я увидела… своего чудесного графа. Мой сон оказался повторением того, что произошло на самом деле.

— Подлый насильник! — закричала я. — Сейчас же слезай с меня!

— Ни за что, — смеялся он. — Хочу еще раз!

Я ничего не могла сделать. Он был такой сильный, а я такая слабенькая. Без лишних слов я начала работать ягодицами и без всякого труда довела его и себя до экстаза. И опять, как во сне, брызнула струя ликера…

— Я не хотел пугать тебя, — говорил он спустя минуту, нежно целуя мою грудь. — Когда я вошел, ты так сладко спала, что я собирался подождать, когда ты проснешься. Но твоя соблазнительная дырочка не давала мне покоя. Она была так прелестна в солнечном свете, который проникал вглубь, что я приревновал тебя к солнечному лучу. Никому не позволю в нее проникать! Даже солнцу!

Пришлось мне повторить с ним сцену проникновения вглубь…

Еще два месяца мы были неразлучны. Он спал со мной по крайней мере раз сто. И при каждом новом сношении я не могла понять, в чем секрет его органа, что позволяет ему так легко проникать в мое тесное влагалище. Во сне я даже не чувствовала, как он прокрадывается туда. Это был единственный в своем роде член, который встретился мне в жизни.

Я долго скучала, когда он уехал к отцу в Ирландию. Некоторое время он писал мне, обещал, что скоро вернется, что заберет меня в Дублин, что не может без меня жить. Было еще много красивых слов, которые мужчины обычно говорят женщинам, прежде чем бросить их.

Вскоре письма перестали приходить, а несколько месяцев спустя мне рассказали, что граф С. женился на графине Н. У меня не было обиды. Кем я была для него? Платной содержанкой, нанятой на два месяца. Раньше или позже он должен был найти девушку иного круга и связать с ней свою судьбу.

Я снова была свободна.

После графа С. у меня не было никого постоянного. Заказы, письменные и устные, сыпались как из рога изобилия. Через день после отъезда графа С. переспали со мной гвардейский полковник («жених» Луизы) и толстяк маркиз В. (который так смешно гарцевал на Эмилии). Им хотелось выяснить, смогу ли я так же удачно повторить с ними те три номера программы, которые разыграла с графом.

Назавтра после обеда Генриетта сама привела своего верного светловолосого герцога, чтобы увидеть, как я выполняю ее номер. Я не гордячка, но думаю, что у меня получилось лучше, чем у нее. На оргии Луиза и Эмилия помогали Генриетте закинуть ноги на плечи партнера, я же проделала все сама без малейших усилий.

Генриетта совсем не ревновала. Она только заметила вскользь, что перед следующей оргией придется ей слегка поупражняться под моим руководством. Разумеется, с герцогом.

Упражнялись они ежедневно по нескольку часов. Время от времени приглашали меня, чтобы я беспристрастно оценила их успехи. Я давала им много ценных советов, к тому же некоторые движения пришлось и самой прорепетировать с герцогом. На следующей оргии они без труда победили и завоевали переходящий кубок. Правда, на третьей оргии я вернула его, выступая с одним адмиралом с совершенно новой программой.

Во второй оргии я не участвовала. Как раз в тот день Лондон принимал важную делегацию из Франции, и я была занята с ее членами. Один из них донельзя расхвастался в постели, объясняя мне государственную важность этой дипломатической миссии. На следующий день ко мне напросился некий испанский гранд. Кончив дело, он поинтересовался, что мне известно о тайных замыслах французской делегации. При этом сулил за информацию пять тысяч гиней.

Я не выбросила его из постели только потому, что жалко было терять хорошего клиента, и спокойно втолковала наглецу, что не имею представления о том, какие там дела были у французской делегации к королю Великобритании. Но знаю точно, какие тайные помыслы привели ее членов ко мне. И вообще я не занимаюсь политикой, а только политиками. Это я доказала, еще трижды удостоив приема испанского гранда. Я приняла его с большим патриотическим подъемом. В эту ночь я могла гордиться тем, что приношу такую пользу Англии. В кровати тоже можно стоять (а вернее, лежать) на страже интересов родины!

С его королевским величеством меня в то время еще ничто не связывало. Но я уже немало сделала для процветания королевского двора. Вскоре почти все придворные прошли у меня между ног. Не буду называть фамилий и должностей этих достойных сановников. Опишу только два необычных случая.

Первому из придворных было на вид лет пятьдесят пять. Симпатичный. Производил впечатление очень серьезного человека, о чем, впрочем, свидетельствовало и его положение при дворе.

Достаточно сказать, что в иностранной политике Королевства без него не принималось ни одно важное решение. Об остальном предоставляю вам догадаться самим.

Итак, когда этот сановник заказал визит, я была ужасно горда. Пришлось сделать особенно глубокое омовение: как раз за час до оговоренного визита я принимала самого большого его политического противника. А враги такого рода унюхают друг друга всюду.

Придворный пришел с большим свертком, тщательно перевязанным… Я решила, что это подарок, но, естественно, ни о чем не спрашивала.

Как галантный кавалер, клиент стал рассыпаться в любезностях: как он тронут, очарован, как много обо мне слышал, как давно мечтал выразить мне свое восхищение и так далее и тому подобное. Я с низким поклоном ответила, что тоже тронута, восхищена, очарована, что тоже много слышала о нем и так далее. Переодевшись за ширмой в халат (самое неприятное в нашей профессии — это постоянное одевание и раздевание), я со страстным вздохом поинтересовалась, можно ли потушить большие подсвечники и оставить только один маленький в углу, ведь яркий свет режет глаза, а полумрак создает приятное настроение, особенно когда ты наедине с таким чувственным, волнующим, возбуждающим мужчиной.

Но кавалер не согласился. Он объяснил, что яркий свет позволит ему любоваться моими прекрасными каштановыми локонами (каков романтик!). Поэтому он просит не только не гасить свечи, а, наоборот, зажечь все запасные, сколько их ни нашлось. Словом, клиент любил «забавляться» при свете.

Я в принципе предпочитала работать с пожилыми мужчинами в темноте мне не доставляло никакого удовольствия любоваться их морщинами, висящими животами и тонкими ножками. Но, конечно, решала не я, решали они. Как говорится, мой клиент — мой господин. «Если ты недоволен — скажи нам, если доволен — расскажи другим». Эти принципы английской торговли, благодаря которым мы стали величайшей империей, обязательны для уважающей себя дамы. Поэтому я зажгла все свечи, чтобы мой клиент был доволен и обо всем рассказал другим.

В комнате стало светло, как в солнечный полдень на песчаном берегу моря. Я уселась на краю кровати, заложив ногу за ногу, чтобы было видно, что под халатом у меня ничего нет. Потупив глазки, я ожидала, когда королевский сановник обнимет меня и сам в этом убедится. Но он вместо того, чтобы сунуть руку под халат и проверить, действительно ли я женщина (все без исключения мужчины очень подозрительны), страстным шепотом потребовал, чтобы я села в кресло напротив зеркала, а он устроился рядом.

«Сядет на меня, — подумала я. — Предпочитает заниматься любовью сидя и наблюдать все в зеркале».

Мне, конечно, знакома была эта неудобная поза, и я старалась избегать ее. Но кавалер не был тучным. Так что я могла не опасаться, что своей тяжестью он придавит меня. Еще более страстно, чем вначале, я прошептала, что от всех этих свечей, и не только от них, но и от его присутствия, мне стало жарко. В доказательство я распахнула халат. Пусть убедится сам, какая у меня горячая грудь.

Меня ошеломило, что клиента абсолютно не интересует температура моего бюста. Другие тотчас приступали к исследованию руками, а потом ртом и сами раздевали меня, чтобы измерить температуру всего тела. Этот же сидел как истукан, и моя прекрасная грудь ничуть его не волновала. Зато с нескрываемым восторгом он стал гладить мою голову, восхищаясь чудесным цветом моих волос.

— «Ну что же, — подумала я, — он любит возбуждаться медленно и систематически. Начинает с волос и продвигается все ниже. Не буду ему мешать. Пусть делает что хочет».

Я сбросила халат и стала спокойно ждать дальнейших действий. При таком ярком свете он мог видеть абсолютно все. Но даже моя нагота не произвела на него никакого впечатления. По-прежнему гладил и целовал мои локоны, с той только разницей, что стал навивать их на пальцы и развивать.

Должна признаться, я была серьезно этим обеспокоена и разочарована. Впервые мужчина пренебрег моей грудью (другие сходили с ума, увидев ее) и, что еще более странно, остался равнодушен к моей прелестной девичьей расщелинке. Обычно мужчины бросались на нее, как голодные звери. Значит, она ему не нравилась? Если так, зачем же он сюда явился? Ведь он видел меня на балу у маркиза В. Мог бы вдоволь налюбоваться моими локонами. Да еще бесплатно.

Наверное, он просто недостаточно возбужден. С пожилыми мужчинами часто случается такое: очень хотят, но, к сожалению, не могут. Тогда они ведут себя, как юноши, которые впервые в жизни остались с девушкой наедине. Я, конечно, с этим легко управлялась. Следовало проверить, не ошиблась ли я в своем диагнозе.

— Вы устали от политики, — сказала я. — Но это не страшно. У такого мужчины усталость скоро проходит. — Я запустила руку в ширинку и наткнулась на твердую, эластичную длинную кишку, упругую, как у восемнадцатилетнего юноши. Кишка дрожала, уменьшалась и увеличивалась от внутреннего напряжения. Распирала брюки. И тут случилось непредвиденное.

— Оставь меня в покое! — буркнул со злостью сановник. — Сиди спокойно и жди!

Что делать?.. Я хотела прийти ему на помощь, а он, неблагодарный, разозлился на меня. Обидевшись, я вынула руку из ширинки. Сидела и ждала неизвестно чего. А он продолжал развлекаться с моими волосами. Украдкой я посмотрела на толстую кишку, которая вздрагивала в ширинке все сильнее и быстрее.

И вдруг, к моему неописуемому изумлению, из груди мужчины вырвался вопль наслаждения. Он вцепился в мою прическу. Его аж подбрасывало вверх. Мощные схватки несколько раз сотрясали его тело. Со вздохом облегчения он упал в кресло. На сером материале брюк появилось темное мокрое пятно. Выпуклый бугор кишки поник, исчез бесследно. И это все?

— О, какая ты чудесная, великолепная, единственная! — благодарно шепнул он, оставив наконец в покое мои волосы. — Ты дала мне огромное счастье! Как тебе это удается, волшебница?

Я чуть не расхохоталась прямо ему в лицо. Ведь не делала ничегошеньки! Этому клиенту были нужны только… мои волосы. Остальные части тела женщины ему абсолютно не были нужны. Думаю, даже мешали испытать «огромное счастье».

Должна я его поцеловать или нет? На этот вопрос я не могла себе ответить. Поэтому только промурлыкала, потянувшись:

— Вы потрясающий мужчина! Я испытала такое наслаждение!

— Ты тоже? — обрадовался он. — Если тебе понравилось, я буду часто приходить сюда. — Он сунул мне туго набитый кошелек.