Юлия Климова - Мадемуазель Судьба

Есть ли шанс, что страшный Федор окажется нормальным человеком? Ну хоть самый маленький шанс?

«Почему же это постоянно происходит со мной? Похищают и похищают!»

Внешнее спокойствие давалось нелегко, а через полминуты Валька вспомнила о том, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, и приняла твердое решение сбежать при первой же возможности.

– Остановите, пожалуйста, машину, – вновь попросила она, приготовившись к бою.

– Нет, – ответил Федор.

– Куда вы меня везете?

– Пока не знаю. Я хочу поговорить с тобой.

Асфальтированная дорога осталась позади. Подпрыгивая на кочках, они въезжали в лес. Собственно, ждать уже было нечего, пришел момент быстрых и столь необходимых действий. Сжав сумку еще крепче, отчаянно надеясь на успех, Валька повернулась к лысому водителю и принялась колотить его изо всех сил. Бух! Бух! Бух! Картинка в глазах мелькала, сердце дрожало и стучало в бешеном ритме, надежда то рождалась, то умирала, и очень хотелось оказаться за миллион километров от этого кошмара.

– Отпустите меня, немедленно отпустите! – закричала Валька, чувствуя слабость в руках и ногах. – Отпустите!

Уже третий удар был остановлен. Федор, употребив не слишком-то нормативную лексику, несколько раз отмахнулся от Вальки, как от назойливой мухи, и вырулил на поляну.

Дверные замочки опять щелкнули.

– Вылезай, – грубо сказал Федор.

– Вы меня отпустите?

Этих слов он не услышал – ноги уже утопали в траве.

Оказавшись на вольном воздухе, Валька огляделась по сторонам: куда бежать и где искать подмогу? От страха она совершенно потеряла ориентиры, запаниковала еще больше, вросла в землю и закусила нижнюю губу. Деревья, росшие по краю поляны, показались мрачными, корявыми и старыми, кусты – колючими, трава – слишком высокой. «Почему, почему я не послушалась Юрия Яковлевича?!» – отругала себя Валька. Гостиница «Славянская» ее уже совершенно не интересовала и не манила – вернуться бы в дом Казакова и запереться в своей комнате! И шкаф бы придвинуть к двери, чтобы никто не вломился!

Метнув взгляд направо, затем налево, она попыталась выбрать направление, но почувствовала головокружение и не двинулась с места.

Федор резко обернулся и посмотрел на Вальку. До чего же стало противно. Только сейчас он разглядел в ней обыкновенную девчонку – тощую, угловатую, почти ребенка. Он был противен сам себе. Зачем притащил ее сюда? Зачем напугал? Связался черт с младенцем! Чем он лучше Оксаны? Та силой с несчастным профессором меряется, а он цыпленка в лес приволок, да еще напугал до смерти.

– Гордиться нечем, – тихо усмехнулся Федор и спросил: – У тебя почему лицо разбито?

– А если скажу, отпустите?

– Отличное предложение. – Он криво улыбнулся. – Кто обидел?

– Никто, – с вызовом ответила Валька, дивясь странному поведению лысого маньяка. Хотя, наверное, все маньяки именно так себя и ведут – непредсказуемо. – На меня доски упали.

– Тебе сколько лет?

– А вам сколько надо?

– Помоложе, – не удержался от злостного ехидства Федор. Бесспорно, ему уже приписали роль маньяка. Сволочь он последняя, вот кто.

– Тогда мне тридцать. Нет, тридцать пять!

– Восемнадцать есть?

– Да.

Картинка стала фокусироваться, мысли улеглись. Валька наконец поняла: бежать надо в ту сторону, откуда они приехали, там дорога. Оказаться в лесу она боялась – Федор точно догонит и шею свернет, никто и не увидит. Ужас!

И вдруг нечто мокрое, холодное, склизкое задергалось под брючиной, медленно поползло по ноге вверх, а затем съехало вниз – Валька замерла, сжалась, округлила глаза и пронзительно завизжала. Птицы сорвались с веток и рванули к небу, Федор от неожиданности напрягся и удивленно приподнял брови: вроде не трогал девчонку, голову не откручивал.

– Ты что, с ума сошла?

– Там, там… – Валька застыла, боясь пошевелиться. Ноги подкосились, поляна закружилась, в глазах потемнело…

Она не ударилась головой о землю только потому, что сильные руки подхватили ее у самой травы. Федор дотронулся до лба Вальки, дунул в лицо и нахмурился. Ее губы порозовели. Из брючины выскочила маленькая лягушка и с чувством выполненного долга, неуклюже прыгая, направилась в сторону невысокой рябины, мол, все, что могла, я сделала, а вы уж тут сами разбирайтесь как хотите.

– Ты возвращаться к жизни собираешься? – приподнимая Валькин подбородок, спросил Федор. Она открыла глаза и с удивлением уставилась на него.

– Ты кто?

– Федор.

– Вспомнила… А что это было?

– Жаба, – ответил он и добавил: – Огромная.

– Теперь у меня появятся бородавки, – сказала Валька, делая попытку встать. – Если до жабы дотронуться, то потом обязательно появляются бородавки.

– Не верь глупостям.

Валька выпрямилась, покосилась сначала на машину, а потом на Федора. Все случившееся за последние пятнадцать минут навалилось на нее разом. «Нужно бежать. Сейчас!» – пронеслась огненная мысль, не оставляющая выбора. И пусть грянет гром, польет дождь и вообще случится ураган! Надо бежать! Почувствовав неожиданный прилив энергии, Валька бросилась к дороге. Но на краю поляны споткнулась о корягу, нелепо взмахнула руками и обидно растянулась на земле, больно ударив коленку и локоть. Поляна не отпускала ее, держала крепко.

– Это все из-за тебя! – отчаянно закричала Валька, полагая, что терять ей нечего, с таким ушибом она вряд ли убежит от лысого маньяка. Слезы подступили к глазам, губы задрожали, на смену страху пришла вселенская усталость.

Федор неторопливо, тяжело шагая, подошел к Вальке и молча поднял ее с земли. Поставил на ноги, крутанул, как куклу, небрежно отряхнул и вновь подхватил на руки.

– Я орать буду, – жалобно всхлипнула она.

– Не надо, если бы ты знала, как у меня болит голова. До чего же сопливые девчонки пошли шумные. – Он запихнул Вальку в машину, хлопнул дверцей и сел за руль. – В Москву или домой?

– Домой, – ответила она и с вызовом и любопытством спросила: – А я что, не в вашем вкусе?

– Не в моем. Малолетняя и ненормальная.

– Неправда, я не такая.

– Если хочешь, я остановлю машину, ты докажешь мне обратное, и я, возможно, вновь почувствую к тебе влечение.

– Нет! – воскликнула Валька.

– Тогда какая ты? – усмехнувшись, спросил Федор.

– Малолетняя и ненормальная.

– Молодец, а теперь будь добра, помолчи.

Увидев, что «лысый маньяк» повернул к дому Казакова, Валька успокоилась. На горизонте замаячила столь долгожданная свобода, даже коленка болеть перестала. Интересно, а зачем он притащил ее в лес и чего хотел? В груди вдруг появилось волнение иного рода – непонятное и необъяснимое, его можно было сравнить с бабочкой, бьющейся о стекло. Шуршит, стучит практически беззвучно…

– Ты чего улыбаешься до ушей?

– Просто так, – ответила Валька. – Домой еду, вот и радуюсь. А вы живете неподалеку?

– Да, – соврал Федор.

– А от меня что хотели?

– Познакомиться. – Он ответил равнодушно, именно поэтому слова показались правдой.

– Кто же так с девушками знакомится? – изумилась Валька.

– Отморозки, по всей видимости.

Дождь не начался, небо вновь стало голубым и чистым, солнце светило ярче прежнего, и вторая половина дня обещала быть приятной и безветренной. Около коттеджного поселка аромат цветов усилился, и Валька, выйдя из машины, задышала глубоко и часто, наслаждаясь летом и жизнью.

– Спасибо! – от переизбытка чувств крикнула она Федору и запоздало сообразила, что благодарить этого человека за случившийся кошмар вряд ли стоит.

– За что? – мрачно поинтересовался он.

– Так не убили же, – резонно ответила Валька и шагнула на дорожку. Приключение можно было считать законченным. У ворот она оглянулась и твердо решила не рассказывать Казакову и Сергею о своей самовольной отлучке. А то у Юрия Яковлевича инфаркт случится! Он ее оберегает, а она…

Оказавшись в своей комнате, Валька немедленно скинула одежду и забралась под мягкое прохладное одеяло. Первый раз она почувствовала себя здесь как дома. Больше никакой самодеятельности!

Вернувшись в Москву, Федор поставил машину в гараж. Около подъезда он долго курил и хмурился, мысленно перебирая по минутам последние два часа, – не нужно было говорить девчонке свое имя, хотя какая разница… «А имя Марина ей совсем не подходит, – отметил Федор и усмехнулся, вспоминая лягушку. – Ерунду всякую боится, а меня сумкой огрела. Да, связался черт с младенцем».

На лестничной площадке Федор с раздражением посмотрел на почтовый ящик – из его пустого брюха торчала отломанная дверца. Поднявшись в квартиру, он прошел на кухню, откинул мягкое сиденье углового дивана и вытащил большую, глубокую пластиковую коробку, заполненную различными инструментами. На секунду рука замерла, потом на пол полетели отвертки, молоток, плоскогубцы и прочие хозяйственные принадлежности. Федор взял необходимые инструменты и спустился на первый этаж. Через пятнадцать минут его почтовый ящик наконец-то обрел первозданный вид: узенькая дверца с номером квартиры крепко держалась на петлях, благодарно подмигивая блестящим замком.

Свет мешал спать. Валька ерзала, ругала себя за то, что на ночь не задернула плотно шторы, натягивала одеяло на голову, жмурилась, опять ерзала и устраивалась поудобнее. Через полчаса, признав поражение перед утренними лучами солнца, она села, зевнула и посмотрела на часы. Вчерашняя встреча с Федором показалась глупостью, которой никогда не было, – мираж, дурной сон, не более. Только колено немного ныло и напоминало о падении.

– Похоже, я начинаю коллекционировать синяки и ссадины, – сказала Валька, глядя на ногу.

Она почистила зубы, приняла душ, надела джинсы, футболку, позавтракала яичницей с ветчиной и принялась ждать Сергея. В двенадцать позвонил Казаков и пообещал вернуться вечером, спросил, все ли в порядке и как настроение. «Все отлично, я смотрю телевизор и читаю книги». Во время разговора щеки Вали несколько порозовели, а пальцы на левой руке сами сложились крестом – вранье давалось нелегко.

– Юрий Яковлевич, а про Ольгу ничего не удалось узнать? – спросила она, усаживаясь на любимый подоконник.

– Немного удалось, – успокоил Казаков. По его тону угадывалась мягкая улыбка. – Какая же ты нетерпеливая, вся в отца.

Лучшего комплимента нельзя было придумать, Валька тоже улыбнулась и ответила:

– Да, я на него очень похожа.

– Понимаю, тебе хочется поскорее получить наследство и вернуться домой…

– Дело вовсе не в деньгах.

– Знаю, знаю… Мне будет жаль, когда ты уедешь, я опять превращусь в старую одинокую развалину.

Валька услышала тяжелый вздох.

– Ну что вы!

– Не спорь, – Казаков засмеялся. – Надеюсь, ты будешь приезжать ко мне в гости и позволишь время от времени приглашать на чашечку кофе.

– Даже не сомневайтесь в этом, – горячо заверила Валька.

– К тебе сегодня заглянет Сергей, он расскажет некоторые новости об Ольге, – пообещал Юрий Яковлевич. – Так что жди.

Сергей приехал в час. Гладко выбритый, в небесно-голубой рубашке с короткими рукавами и черных брюках он показался Вальке тем самым принцем, которого мечтают встретить все девчонки с раннего детства. Когда же он начал ей нравиться? Давным-давно, сто лет назад. Нет, сто миллионов. Вечность!

– Держи. – Сергей протянул красную розу с красивейшим бутоном и иронично добавил: – Заметь, не в саду Казакова сорвал, а вез из Москвы.

– Спасибо, – слишком быстро произнесла Валька и почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Пряча неловкость, она пожала плечом, положила цветок на край стола, тут же взяла его, сходила за вазой, поймала цепкий взгляд Сергея и строго спросила: – Что?

– Ничего, – ответил он с улыбкой. – Рассказывай, как дела, как время коротаешь.

– Книги читаю, телевизор смотрю, – уже привычно соврала Валька. – Ты посоветовал, ну, я и решила… Читать и смотреть.

Сергей не отводил от нее глаз, и от этого жгло внутри. «Совесть, прошу тебя, перестань меня мучить, я больше не буду выходить из дома одна. Торжественно клянусь!» История с «лысым маньяком» вернулась, она покалывала иголочками, кашляла где-то над ухом и добавляла: «Как же тебе не стыдно…» «Мне стыдно», – мысленно отвечала Валька и посматривала на подаренный цветок. Она понимала, смятение связано не только с обманом – рядом находился Сергей, и они были в доме только вдвоем. С одной стороны, ничего невероятного, а с другой…

Он сел на диван и позвал:

– Иди ко мне.

– Юрий Яковлевич сказал, что ты сообщишь мне новости об Ольге, – ответила Валька, игнорируя приглашение. Она прошлась вдоль стола, остановилась, развернулась и выжидательно замерла. Вальке требовались минуты, чтобы собраться, сесть рядом, почувствовать прикосновение Сергея. Должен же он к ней прикоснуться. Обязательно!

– Двадцатого сентября 2010 года в гостинице «Славянская» проживали три Ольги. Речь, конечно, о женщинах подходящего возраста. Кравченко – Париж, Голубева – Лондон, Серебрякова – Киев. Выбирай любую, – широко улыбнулся Сергей и спросил: – А теперь ты сядешь рядом со мной?